Читать книгу Пирог из горького миндаля - Елена Михалкова, Тимофей Николаевич Шевяков, Елена Ивановна Михалкова - Страница 12

Часть 1
Глава 4
2
Янина Тишко

Оглавление

2015 год

Я помню, с чего все началось.

С пирога, который бабушка Рая вознамерилась приготовить по новому рецепту.

Миндаль для выпечки привезла из города старуха Изольда. В поселке орехов было не достать, разве что соленых, под пиво.

Дарницкая отчего-то любила нашу бабушку. Она приходила в гости, когда вздумается, сидела в столовой, закинув ногу на ногу, и сложенным веером – веером! – нервозно постукивала по тощему запястью.

Мне нравилось присутствовать при их беседах, хоть я ничего и не понимала. Говорила преимущественно Изольда. С годами до меня дошло, что в основном она рассказывала о своих любовниках и их дорогих подарках, пользуясь разнообразными эвфемизмами. Раиса слушала, кротко улыбалась, но что она думала обо всем этом, не мог бы сказать никто.

Однажды, глядя вслед удаляющейся Изольде Андреевне, бабушка внезапно пропела:

– Утро туманное, утро седое! Нивы печальные, снегом покрытые!

Я в изумлении уставилась на нее. У старухи Дарницкой голос хриплый, надтреснутый. А Раиса спела чисто и до того красиво, что дух захватывало.

Бабушка иногда преподносила сюрпризы. Каждый вторник и четверг по утрам скрывалась из дома с каким-то мешком, никому не говоря ни слова. Прохор спал до обеда, и Раиса успевала вернуться до того, как он спустится в столовую.

Когда я проследила, куда она ходит, изумлению моему не было предела. Литвиновская библиотека! Да, в поселке была библиотека и даже свой клуб, а еще центр культурного развития и досуга, на дверях которого висело лаконичное и грозное объявление: «На крыльце не бухать. Сторож».

Книг бабушка не читала. Зачем ей библиотека?

Выяснилось, что вместе с другими скучающими женщинами они лепят – из глины, гипса, пластилина, папье-маше – из чего придется. Два раза в неделю бабушка Рая превращалась в скульптора. Ничего нового придумать она не умела. Зато прекрасно копировала. Ее поделками были украшены стеллажи и подоконники.

– …Нехотя вспомнишь и время былое! Вспомнишь и лица, давно позабытые!

Какой чудесный летящий голос! Голос, просыпавшийся в Раисе лишь тогда, когда рядом никого не было. Маленькая девочка не в счет.

Но это было еще до миндаля. А в тот день мы ждали Изольду, чтобы получить орехи и испечь на какой-нибудь ужин самый вкусный на свете пирог.

И Дарницкая явилась. Распространяя вокруг тяжелый аромат своих духов, протянула пакет с миндалем. Бабушка рассыпалась в благодарностях. Изольда плавным движением унизанной перстнями кисти пресекла ее речь. «Королева, – восхищенно думала я, наблюдая за ней. – Королева в изгнании!»

И тут в кухню вбежала Женька. Сияющая, загорелая, жизнерадостная.

– Здравствуйте, Изольда Андреевна!

Отхлебнула морс прямо из горлышка кувшина, игнорируя укоризненный бабушкин взгляд.

Дарницкая продолжала:

– И вот, Рая, я говорю ему: милейший, если вы полагаете, что я любительница поделочных камней, то вы глубоко заблуждаетесь…

– Нельзя назвать человека милейшим, если не хочешь его оскорбить.

Это заявила Женька. Вытерла губы тыльной стороной руки и уставилась на Изольду.

Я в это время сидела на подоконнике и читала «Хроники Нарнии». Бабушка Рая была очень снисходительна ко мне. Иногда мне казалось, я для нее вроде кошки: прихожу когда хочу, ухожу когда вздумается, никого не обременяю своим присутствием. Такое отношение раскрепощало. Мне нравилось, что на меня почти не обращают внимания.

На Женькиной реплике я оторвалась от книги.

Изольда медленно, как черепаха, повернула к ней голову на длинной морщинистой шее.

– Выйди, девочка, – с равнодушным холодом сказала она. – И не имей дурной привычки вмешиваться в разговоры старших.

Несколько секунд Женька оторопело смотрела на нее.

– Так вот, Раиса, я говорю…

Дарницкая непринужденно вернулась к беседе. Про Женю она забыла.

Понимаете, что произошло?

Женька всегда была в центре внимания. Дед подхватывал ее шутки. Дядя Юра обсуждал с ней рыбалку. Вениамин и его жена Тамара обращались подчеркнуто уважительно, как со взрослой.

А Изольда ее просто не заметила. Отмахнулась, как отмахиваются от мухи, на которую лень тратить шлепок газетой.

Никто не считается с мухами.

Женька получила не просто щелчок по носу. Двумя словами Изольда столкнула ее с иерархической лестницы, на которой Женька стояла несоизмеримо выше бабушки Раи, и отбросила к основанию, где копошилась серая масса. «Выйди, девочка»! Это обезличенное «девочка» было хуже всего: оно показывало, что старуха не идентифицирует Женьку. Для нее не существовало яркой Женькиной индивидуальности, а был только некий подросток, который мешает разговору.

Непререкаемой своей интонацией Изольда перечеркнула всю Женьку целиком и властно расписалась внизу: «Внимания не заслуживает».

Женя повернулась и молча вышла.

Изольда забыла о случившемся раньше, чем закрылась дверь. Но Женька такое оскорбление не простила бы и через десять лет.

Она не собиралась мстить, нет-нет! Но поймите меня верно: Женька готова была соблюдать лишь те правила, которые установила она сама. Чужие для нее существовали только в качестве вызова.

«Я тебе докажу, что я есть, – решила Женя. – Ты меня увидишь в полный рост, старая сволочь! Запомнишь на всю жизнь, до самой смерти!» И лучшего способа, кроме как проникнуть в святая святых Изольды Андреевны, в ее дом, так тщательно оберегаемый от посторонних, она не нашла.

Пирог из горького миндаля

Подняться наверх