Читать книгу Счастливая была - Елена Михайловна Басалаева - Страница 7

* * *

А помощи Наде хотелось. В первую неделю после отъезда Андрея она даже наслаждалась свободой: не нужно было никому гладить рубашки (детям покупали немнущиеся водолазки и трикотажные кофты), на ужин отпадала необходимость жарить котлеты или, хуже того, чистить нелюбимую Надеждой рыбу. Но уже к концу второй недели Надя была готова и на котлеты, и на рыбу, и на рубашки, и Бог знает ещё на что, лишь бы только Андрей был рядом. Утром приходилось будить детей, которые никак не желали вставать сразу, а, вставая, таскались по квартире как сонные мухи, доводя Надю до крика. В обед Ксюша возвращалась сама, благо школа была совсем рядом, но за уроки ни она, ни Сашка не садились, пока Надя не приходила с работы. Ксюше, правда, задавали всего ничего: заштриховать картинку, посчитать элементарные примеры, написать ряды крючочков и буковок в прописи. Но и с этими пустяковыми заданиями она справлялась, мягко говоря, не блестяще. Крючочки и буквы то вырастали в два раза выше печатных образцов, то падали набок; картинки раскрашивались неаккуратно; примеры решались с ошибками. Но больше всего Надю расстраивало то, что Ксюша была абсолютно равнодушна к стихам. Несколько раз ей задавали прочитать стихотворения и ответить на несколько вопросов в учебнике.

– Какие чувства вы испытываете при чтении этого стихотворения? – читала в книге Надя, испытующе поглядывая на дочку.

– Ску-ку, – отвечала Ксюша.

Надя стала убеждать себя, что это временно, однако отлично помнила, что сама в этом же возрасте не только читала, но и знала наизусть стихи Благининой, Барто, Маршака и даже рисовала к ним иллюстрации.

Сашка читать любил. К одиннадцати годам он проштудировал «Таинственный остров», «Капитана Немо», «Робинзона Крузо», «Чародеев» и ещё, наверное, с десяток приключенческих книг. По школьной программе он толком не читал почти ничего, но, видно, умел с ходу понять, что обсуждается на уроке, добавить пару фраз в дискуссию, и получал четвёрки, а то и пятёрки. Но, если с русским и литературой у Сашки не было проблем (больше всего благодаря взаимной симпатии к учительнице Юлии Николаевне), то на других предметах он часто хватал тройки и даже двойки. С детства Сашка отличался вспыльчивостью, обижался мгновенно, в иные моменты мог пустить в ход кулаки. Боясь осуждения, Надя объясняла первой классной руководительнице Сашкино поведение просто особенностями характера, хотя с пяти лет сын состоял на учёте у невролога.

Октябрь Надя с детьми пережила относительно спокойно. В начале ноября Ксюша простыла и пришлось брать больничный, в конце месяца обнаружился долг за капитальный ремонт дома и письмо с угрозой штрафа от коммунальщиков, а в декабре Надю вызвали в школу на беседу с завучем.

– Мы не первый раз приглашаем вас, Надежда Алексеевна. Мы зовём вас – я зову вас, чтобы с глазу на глаз поговорить и решить проблему, – с задушевностью, от которой за версту веяло фальшью, изъяснялась завуч Светлана Викторовна. – У нас общая проблема – адаптация Саши в классе, в школьном сообществе, и мы её решаем.

– Разве у нас именно эта проблема? – с недоумением спросила Надя.

– А как же? Вы считаете, что ребёнок, который позволяет себе встать на уроке, когда ему вздумается, который позволяет себе огрызаться на замечания учителя, агрессирует в адрес одноклассника – он адаптирован?!

Надя с болью взглянула на сына. Светло-карие Сашкины глаза моргали часто, но смотрели так же уверенно, как и раньше, более того – с вызовом. Надя вздохнула.

– Саша, скажи нам, пожалуйста, как ты сам считаешь: почему ты со всеми конфликтуешь? Что тебе мешает спокойно взаимодействовать? – участливо наклонив голову, спросила завуч.

Сашка слегка нахмурился.

– Ничего не мешает. Я не со всеми конфликтую.

Завуч тряхнула чёрными волосами, стриженными под каре:

– Не со всеми? А с кем – нет?

– С Юлией Николаевной.

Сашка зажмурился и под партой сжал и быстро разжал кулаки. Надя знала, что он делает так, когда его чаша терпения переполняется, и пожелала, чтобы неприятный разговор поскорее закончился. Её почему-то стали раздражать чёрные волосы собеседницы. Вернее, не сами волосы, а несоответствие их смоляного цвета имени Светлана.

– А почему ты с ней не ссоришься?

– Потому что она добрая и хорошая, – уверенно проговорил Сашка.

Завуч медленно кивнула. Открыла и закрыла блокнот.

– Вот как. А остальные, значит, нет?

– Остальные по-разному.

Догадываясь, чем кончится этот расспрос, Надя поспешила узнать у завуча:

– Светлана Викторовна, объясните, ради Бога, что там произошло на истории?

Уловив виноватый тон в Надином голосе, Светлана Викторовна принялась долго, с удовольствием смакуя детали, рассказывать, как и что случилось на уроке. Сашка ёрзал на стуле, нервно стискивал предплечья, желая что-то добавить или возразить, но Светлана Викторовна, разумеется, не давала ему слова.

– Я думаю, он должен извиниться завтра же, – наконец закончила она.

– Да, конечно. Мы это сделаем… Саша извинится, – спешно пообещала Надя, уже изрядно утомившаяся от долгого разговора и пристального взгляда школьной начальницы.