Читать книгу Счастливая была - Елена Михайловна Басалаева - Страница 9

* * *

В воскресенье Надя проснулась от сладостного предчувствия чего-то необыкновенного, явно выходящего за рамки рутинной серости и при этом (что особенно приятно было осознавать) полностью ею заслуженного.

– Дети, сегодня идём на балет! – прокричала она Ксюше и Сашке.

На кухне сыр и хлеб резались сами, каша варилась идеально. После завтрака Надежда усадила Сашку за уроки, сама расположилась рядом на тахте и с необъяснимым для себя умилением наблюдала за всеми движениями сына: за тем, как он пишет, как, насупившись, смотрит в книгу, как перелистывает гибкими нервными пальцами страницы учебника, стремясь что-то отыскать.

– Получается, сынок? – спросила Надя.

Сашка уставился на неё непонимающе:

– Мама, что с тобой? Ты какая-то странная.

Надя смутилась и встала с тахты, собираясь выйти из комнаты:

– Я просто радуюсь. Сегодня пойдем в театр, потом украсим дом к новому году… Сделаем самодельные игрушки, повесим гирлянду… А там уже скоро приедет ваш папа…

– Да, скоро, – улыбнулся сын.

Ксюша, позавтракав, лежала на диване с планшетом. Надя подошла к ней, поиграла лёгкими прядями дочкиных волос.

– Доченька, давай, может, порисуем?

– Я по ИЗО всё сделала в школе, – Ксюша перевернулась с живота на спину и потянулась.

– А просто так?

Дочка покачала головой.

– Ну ладно, – не расстроилась Надя. – В четыре часа начнём с тобой одеваться. Локоны накрутим…

Но когда в четыре Надя приблизилась к дочери с плойкой, та скривила круглую мордашку и изрекла такое, от чего у матери ёкнуло сердце:

– А можно я не пойду?

Надя рассерженно кинула плойку на диван:

– Как это «не пойду»! Мы давно договорились. Я тебя одну дома не оставлю! Да о чём ты говоришь!? Там такой красивый спектакль! Это же настоящая сказка! На сцене будут танцевать, рассказывать нам в танце и музыке историю про новый год, про одну девочку…

Ксюша с обречённым видом пожала плечами и показала пальчиком на плойку.

– Ну, можно хотя бы без этих…

– Чёрт с тобой! – психанула Надя. – Садись, заплету косу!

Сашка не захотел надевать белую рубашку категорически:

– Я запачкаю её, и кому будет хуже? У тебя опять же испортится настроение. И вообще я не любитель официоза.

Он уже потянулся к любимой толстовке с изображением Наруто, но Надя, вовремя заметив движение, выхватила из шкафа вешалку с клетчатой серо-чёрной рубахой:

– Тогда хотя бы это!

Ксюша нехотя напялила на себя синие колготки и шерстяное платье с белым воротничком.

– Сделали бы локоны, можно было бы надеть розовое. А так получается – школьный стиль, – сетовала Надя.

Сама она выбрала для себя тёмно-зелёное, малахитового цвета платье, и в тон ему – симпатичное колье с зелёными и синими вставками, которые блестели не хуже, чем какой-нибудь лазурит. В комплекте к яркому колье шли ещё серёжки. Волосы Надя уложила в причёску и её тоже украсила заколкой с камнями.

Когда все приготовления были закончены, Ксюша вдруг сказала:

– Мама, я хочу есть. Есть что поесть?

Надя всплеснула руками:

– Ты же недавно ела пельмени!

– Что-то хочется ещё, – развела руками дочь. – Можно хоть булочку съем, а?

– Иди, ешь, – вздохнула Надя. – Буду вызывать такси…

Машина приехала быстро. Когда они вошли в фойе театра, зрителей ещё было немного.

– Ты зря волновалась, – заметил Сашка. – Видишь, успели. Да и не так много народу пришло смотреть этот твой балет.

Они прошли в зал. Надя купила билеты в партер, но на боковые места и достаточно далеко от сцены: нижние места стоили слишком дорого и, кто знает, не слишком ли громко там играет оркестр?

С минуту Надя молча глядела на парчовый занавес, и ей начало казаться, что цветы и молнии на нём движутся, а из-за кулис начинают доноситься протяжные, еле слышные звуки. Она улыбнулась кому-то неведомому за сценой и закрыла глаза, желая, чтобы из приятной мечтательной полудрёмы её выхватила и унесла музыка.

– Мама, а тут перерыв будет? – тронула мать за подол Ксюша.

Надя только кивнула утвердительно.

Оркестр грянул внезапно, занавес раздвинулся, и на заднике сцены показалась огромная блестящая ёлка с нарисованными серебристыми шарами. Под весёлую мелодию выбежали красиво наряженные пары, стали кружиться вокруг ёлки, потом отходили от неё, словно любуясь.

Ксюша ёрзала в кресле, то наклоняя голову вправо, то вытягивая шею, будто голубь, вперёд.

– Видно плохо, – пожаловалась она.

Сашка встал со своего кресла:

– Меняемся.

Надя заметила, как соседка снизу обернулась к ним и пошевелила губами – видно, проворчала что-то неодобрительное.

Красивые пары тем временем закончили восхищаться ёлкой. Заиграл марш. Потом пары снова начали выстраиваться для танцев.

– Они, что ли, опять будут танцевать? – разочарованно спросила Ксюша.

Надя кивнула, но дочь не отставала:

– Всё танцевать и танцевать? А перерыв будет?

– Будет! Замолчи! Сиди молча! – шикнула Надя.

Ксюша обиженно отвернулась, но затихла.

Наде не было видно лиц артистов, но ей казалось, что все они улыбаются – все эти условные мальчики и девочки, с такой непринуждённостью порхающие по сцене с куклами и сабельками в руках. Она вспомнила, как в детстве с родителями ездила на новый год к деду, и там собралось сразу три или четыре семьи родственников. Дед, конечно, не был похож на кудесника Дроссельмейера, но в своё время тоже подарил праздник ребятишкам. Надя тогда получила на новый год какую-то белую лису из ГДР, её старший брат – металлический грузовик… А сейчас у детей столько хороших игрушек, у которых на лице вместо пуговиц идеально нарисованные глаза, столько машинок, луков, арбалетов – причём не только тех, которые можно подержать в руках, но и виртуальных. Как же нынешние ребята со всем этим богатством должны быть счастливы!

На сцене радостные дети удалились, уступив место степенным, но, кажется, тоже очень довольным жизнью родителям. Под неспешную музыку взрослые пары прохаживались и кружились, навевая на Надю неизъяснимую тоску. Когда они стали раскланиваться и прощаться, она отчего-то почувствовала облегчение.

Сцена опустела, и в этой пустоте, затянувшейся на долгие мгновения, стало исподволь чудиться что-то недоброе. На сцену вышла Мари в красно-белом платье, держащая за руки игрушку-щелкунчика, который начал преображаться из куклы в человека. Не видя её глаз, Надя была уверена, что Мари смотрит на Щелкунчика почти с материнской нежностью и в то же время с чувством восхищённого ожидания, какое бывает у невесты перед свадьбой.

Зло, присутствие которого до сих пор только смутно ощущалось, обрело материальность: будто из-под земли выросли мыши – нестрашные, но оставляющие неприятное чувство своими резкими скачками и выпадами. Сашка наблюдал за битвой мышей и игрушек с явным вниманием, и на сердце у Нади потеплело.

Щелкунчик победил, свет зажёгся.

– Перерыв! – радостно воскликнула Ксюша.

В крайних местах оказалась одна выгода: отсюда можно было быстрее выйти из зала и добраться до буфета.

Надя купила всем по десерту в стакане. Они расположились втроём за круглым столиком, Ксюша принесла маленькие ложечки.

– Ну, как вам спектакль? – с улыбкой спросила Надя.

Ксюша пожала плечами и стала недоверчиво осматривать пластиковый стакан с десертом.

– Примитивно, – изрёк Сашка. – Очень примитивные решения. Девочки все с куклами, мальчики с саблями. Это гендерные стереотипы.

Надя от растерянности даже не сразу сообразила, что сказать.

– А что ты бы хотел?

– Не знаю, – зажевав десерт, ответил сын. – Я подозреваю, искусство балета вообще исключает сложные решения. Тут везде всё просто до банальности. И ещё мужики в колготках… Мерзко.

– Ну, это условность искусства, – снисходительно улыбнулась Надя.

– Вот я бы папу никогда не представил на сцене вместо этого Щелкунчика, – сказал Сашка.

– А поваром представил бы? А строителем?

– Жизнь прижмёт, почему и нет, – пожал плечами Сашка, углубившись в десерт.

– Примитивно… А что не примитивно, аниме твоё? – спросила Надя с лёгким презрением.

Сашка прекратил жевать и сказал очень чётко, тоном, не допускающим возражений:

– Аниме. Не. Примитивно.

– Ясно, ясно, – поспешила примириться Надя и обратилась к дочке. – Ну, а ты что скажешь? Тебе нравится?

– Ага, – довольно сказала Ксюша. – Я вначале засомневалась, а потом оказалось круто!

Надя засияла улыбкой.

– А кто понравился больше всего, какой номер?

Ксюша уставилась на неё, моргнула круглыми голубыми глазами.

– Номер?

Тут только Надя сообразила, что дочь говорит про десерт.