Читать книгу Легенда о Снежном Волке. Роман в стиле фэнтези - Елена Михеева - Страница 5

Пройдя городские ворота, Олсандр спрятал лицо под широким капюшоном плаща и вышел на главную площадь. Люди вели здесь вялую торговлю и совершенно не обращали внимания на огромный деревянный крест, возвышающийся прямо посреди торговых рядов. На кресте висело тело распятого старика. Он сразу узнал его по одежде. Это был звездочет и по совместительству писарь конунга, который много лет жил в подвалах замка, где хранились старые книги, свитки и папирусы.

– Чем вам не угодил безобидный старик? – пробормотал Олсандр. – Совсем свихнулись здесь от своей злобы?!

Он торопливо пересек площадь и, свернув в сторону от главной дороги, направился в казарму, расположенную у подножья замка. Здесь ничего не изменилось, все было как и прежде. Его окружали все те же огромные лужи на дороге, подгнившие доски, уложенные поверх воды, тоскливые стены из серого камня, плотный запах мужского пота и грязных портянок.

Еще издали он услыхал сварливый голос.

– Ньял! Песий хвост! – кричал воевода. – Живо убери от дверей весь навоз! Ты слышишь?! Весь!

– Бу… сде…! – ответил ему тонкий голосок.

– Проклятье! Только надел чистые сухие сапоги – и на тебе! Бездельники! Собаки! Псы вонючие! Всем головы посшибаю!

– Этта! – теперь кричал неведомый Ньял. – Сюда! И прихвати с собой метлу! Бегом! Кому я сказал?!

Олсандр вошел в казарму, оставив Ичана у лошадиной поилки. Следом за ним в дверь осторожно протиснулся Олли и, распахнув полы старой лисьей шубы, явил взглядам суровых воинов парчовое платье, расшитое золотой ниткой. Заметив нахмуренные брови своего товарища, бывший помощник Сборщика торопливо запахнул шубу назад, скромно потупив взор в деревянный пол.

Рагнар стоял у большого жарко пылающего очага и безуспешно пытался счистить с сапога навоз о колоду сухих поленьев. Он сильно постарел за эти годы. Длинные, густые, вьющиеся и некогда рыжие волосы стали почти белыми, как и топорщившаяся во все стороны борода. Лицо воина избороздили глубокие морщины, однако все остальное осталось при нем. Огромный рост, прямая спина, необъятный в поясе и невероятно шумливый нрав.

Гул голосов и смех, разносившийся по казарме, затих, и в мертвой тишине сотни глаз с любопытством стали рассматривать явившихся к ним незнакомцев. Воевода не заметил тревожную тишину и тяжело двинулся к выходу. Столкнувшись с моряком в дверях, он растерянно замер, долго рассматривал его, пока на глазах не появились крупные, как горох, слезы. Шагнув вперед, мужчина крепко обнял парня, легко оторвав от земли.

– Ах ты, брат! Живой! Вернулся все-таки! – заклокотал великан, тяжело хлопая по плечам Олсандра своими ручищами. – Сколько же лет прошло? А?

– Десять, Рагнар! Двенадцать! – смеялся Олсандр.

Великан отошел от него на шаг и, утерев мокрые глаза, окинул фигуру моряка оценивающим взглядом.

– Ц-ц-ц! – покачал он косматой головой. – Что ж! Достойная мне замена! Хорош! Хорош!

– Брось! – смущенно ответил ему Олсандр. – Не за тем я сюда вернулся!

– Ладно! Чего уж?! Знаю я, что совсем старый стал! Конунг давно подыскивает себе нового воеводу! Да и сам я изрядно притомился. На покой хочу!

– Найдешь для меня здесь комнату или лежанку? – отвлек Олсандр Рагнара от неприятного разговора.

– А как же?! Твоя комната пустует и давно тебя дожидается! Можешь хоть сейчас туда заселяться. – Рагнар многозначительно ему подмигнул, намекая, что, мол, прекрасно все понимает, и повел в глубину строения, выспрашивая на ходу. – А что за чудной парень с тобой явился?

– Друг, – ответил Олсандр, и Олли, удивленно поморгав ресницами, быстро засеменил следом за могучими воинами.

– Для него комнаты нет! – сурово отрезал Рагнар.

– Устроимся как-нибудь! – махнул рукой Олсандр и заулыбался.

Они прошли мимо всех дверей в самый конец темного коридора и зашли в маленькую комнатушку. Здесь был только низкий грубо сколоченный кривой лежак, стоявший у стены, и маленький очаг, спрятавшийся в уголке помещения. На гвозде у входа висел плащ из волчих шкур. Низ его был черный, середина серая, а верх белый. Рагнар снял его со стены и накинул Олсандру на плечи. Теперь низ плаща не волочился по полу, как раньше, а едва доставал до пояса моряка и с трудом покрывал широкие плечи.

– Да… – Рагнар задумчиво почесал седую бороду. – Маловат…

Олсандр рассмеялся:

– Ничего, воеводушка! Как только схожу на охоту, он станет мне впору! Не сомневайся!

Утром от конунга к нему трижды прибегал мальчишка-посыльный с требованием немедленно явиться в замок. В третий раз он с таким упреком глянул на моряка, что тот, засовестившись, наконец, неохотно поднялся, оделся в свои лучшие одежды, чтобы при полном параде явиться на встречу к отцу. С огромным трудом растолкал Олли. Тот сладко проспал всю ночь в углу комнаты, прямо на деревянном полу, так и не сняв с себя роскошную лисью шубу.

– Может, ты сходишь без меня? Башка раскалывается! – мучительно застонал он и схватился за голову.

– Собирайся, выпивоха! Нужно найти тебе работу, или ты собрался целыми днями здесь сидеть и действовать мне на нервы?

Натянув на себя плащ, Олсандр влез в сапоги. Голова у него тоже гудела от выпитой вчера с Рагнаром забористой хаттхалльской выпивки, но он бодро шагал по едва заметным тропинкам. Бледный Олли плелся следом и по своему обычаю громко разглагольствовал:

– Несомненно, виноградная лоза была дарована людям Богами. С тех самых пор на землях юга виноделие изучалось с таким трепетом, на которое только было способно человеческое сердце! Со временем производство этого напитка стало не просто банальным сбором виноградного сока, а ни больше ни меньше целой Наукой! Известно, что для хорошего вина используют самые спелые и сочные виноградные грозди. После сбора урожая красивые девушки мнут эти грозди своими изящными ножками, а получившийся сок виноделы сливают в специальные бочки, изготовленные только из определенных пород дерева. Именно дерево и придает вину разнообразные тонкие привкусы и ароматы ягод, фруктов или меда. Похмелье от такого вина легкое – слегка кружится голова, ощущается сухость во рту, в редких случаях наблюдается расстройство желудка…

Олсандр хоть и слушал Олли вполуха, но все-таки не выдержал и с отвращением скривился.

– Торговцы-подлецы не придерживаются столь строгих правил и в жажде обогащения разбавляют вино сивухой или того хуже – соком волчьих ягод или бузины. А потому и похмелье после такого гадкого напитка тяжелое…

– Умоляю, не продолжай! Заткнись ты, ради бога!

– Как видишь, друг мой Олсандр, – не желал молчать его товарищ, – мои познания в винодельческом деле глубоки и обширны, а следовательно, я вполне могу считаться как знатоком вина, так и знатоком Винодельческого Дела. Стало быть, я могу определенно тебе заявить, что Рагнар просто обязан пойти сегодня на рынок и набить морду нерадивому торговцу-подлецу, разбавившему доброе вино дурным соком!

– Олли, даже не знаю, как тебе сказать… В Хаттхалле не растут виноградники. Вчера мы пили простую бражку.

– Бражку?! – вскричал перепуганный Олли, прижимая руки к животу. Он потрясенно затих, однако надолго его не хватило, и вскоре Олсандр услышал продолжение:

– Что используется для изготовления бражки, мои познания ничтожны, но сдается, ты меня обманываешь! Пробуя вчера напиток, я явственно чувствовал вкус ягод…

– Гы-гы! – обидно заржал Олсандр. – Да… мы с Рагнаром были просто потрясены и высоко оценили твою дегустацию третьего кувшина!

Уши у Олли покраснели, и он обиженно засопел.

Тем временем они подошли к замку, прошли ворота и многочисленную охрану. Вот мост, вот ступеньки и знакомая дверь. Он вошел в большой зал с непонятным трепетом. Здесь тоже ничего не изменилось. Даже скатерть, покрывавшая длинный дубовый стол, как показалось Олсандру, была той же самой, что и в детстве. Глубоко вздохнув, мужчина прошел через помещение уверенным шагом и резко остановился в нескольких шагах от трона отца.

Он разглядывал его с нескрываемой ненавистью и любопытством. Торкел сильно сдал за эти годы. Его темные, как ночь, глаза, некогда горевшие диким пламенем, поблекли и выцвели. Густые черные волосы покрылись сединой и заметно поредели, открывая большие проплешины на висках и затылке. Конунг сидел на высоком пьедестале, сильно ссутулившись, и зябко кутался в успевший истрепаться за много лет плащ из меха белого волка.

Старшие братья Олаф и Одрхн, вальяжно развалившись в удобных креслах за спиной у отца, злобно переговаривались друг с другом. Младшие братья Давен и Гуннар стояли молча у окна и, недовольно хмурясь, томились в ожидании.

«Ну и ну! – изумился моряк. – Этого человека боится Хаттхалла и все близлежащие земли и города! Его любви и внимания мне так хотелось заслужить в детстве! От одного взгляда на этого человека у меня от страха дрожали коленки! От него я не смог защитить брата и мать!»

Вначале мужчины с непониманием таращились на Олсандра, а потом изумление и даже страх перекосил их лица так, что Олсандр едва сдержался, чтобы в голос не расхохотаться. Затянувшееся молчание прервал радостный возглас:

– Бог ты мой! Олсандр, ты ли это?! – добродушно загрохотал Олаф и, вскочив на ноги, поторопился обнять моряка. – Как же ты изменился за эти годы! Я едва узнал тебя! Как же я рад видеть тебя здесь, в нашем родном гнезде, живым и здоровым!

Одрхн тоже поднялся и в знак согласия закивал головой, но подойти к брату так и не решился. Отец пришел в себя последним. Он скривил губы во что-то отдаленно напоминающее улыбку и хрипло произнес:

– Подойди сюда, моряк, и поприветствуй конунга, как положено в Хаттхалле.

Олсандр приблизился к трону и, тяжело смотря на отца исподлобья, опустился перед ним на колени. Торкел дрогнул и отвел глаза в сторону. После ритуала они недолго побеседовали, настороженно присматриваясь друг к другу. В конце беседы Торкел заметил Олли, скромно жавшегося к каменным колоннам, и спросил:

– Кто это?

– Это ученый человек. Его зовут Олли, и он ищет себе достойную работу. Он знает счет, письмо и несколько языков.

– Что ж! Вовремя! Мой писарь… кхе-кхе… сбежал из замка пару недель назад, а тот, что остался, царапает пером. точно курица лапой!

– Хорошо! Он будет ночевать со мной в казарме, а утром приходить сюда и выполнять твои поручения.

– Зачем же в казарме? – удивленно воскликнул Олаф, хлопая Олли по плечу. – У нас и в замке для него найдется отличная комната!

Олли радостно заулыбался, не веря своей удаче.

– Нет! – возразил Олсандр. – Со мной в казарме ему будет удобней.

– Ничего-ничего, Олсандр! Не беспокойся! Я с удовольствием останусь здесь, – встрял в разговор взрослых мужчин глупый мальчишка.

Он важно вышел вперед и, демонстрируя конунгу свое парчовое платье, торжественно склонился в уважительном поклоне.

– Для меня огромная честь работать на Великого конунга из рода Снежного Волка и его бесстрашных и могучих сыновей, чьи имена прославляются песенниками со всего света! Поселиться в вашем дворце для меня невероятная милость! Я буду молиться о вашей щедрой душе Богам, о Всесильный Жрец Хаттхаллы!

Выйдя из отчего дома, Олсандр недовольно покачал головой. Следом за ним выбежал Олли и, смущенно заглядывая в глаза товарищу, сбивчиво зашептал:

– Олсандр, не обижайся на меня! Ты не подумай, я тебе очень благодарен! Только для меня это отличная возможность! Работать писарем конунга! Жить в его замке и сидеть с ним на трапезах за одним столом – это моя мечта!

– Олли, я лишь хотел защитить тебя…

– От кого? – удивился он. – Кто может обидеть меня в замке самого Торкела? Возможно, со временем твой отец сделает меня своим Мудрецом или Советником, и тогда люди начнут уважать меня. Никто не посмеет насмехаться над Олли! Все будут кланяться мне, едва я появлюсь на улицах этого прекрасного города!

Олсандр только хмыкнул, похлопал бывшего помощника Сборщика Налога по плечу и направился в казарму. По дороге он думал – отчего же никто не подумал предложить комнату в замке ему, сыну конунга?

Из разговора с отцом он понял, что Бешеный Детберт не сообщал его семье о том, что происходило с ним в морских странствиях, и, глядя на своих братьев, он порадовался скрытности морского разбойника. Отец не счел нужным поведать ему, почему он вдруг позвал его домой. Более того, Олсандру впервые пришла в голову мысль, что, возможно, грамоту послал вовсе не отец, а Олаф или Одрхн. Сердце сжалось от тоски по морю, и он впервые пожалел, что встретил Олли в корчме у «Красного Быка» и вернулся домой.

«И писаря не расспросить… Кто-то постарался избавиться от него еще до моего приезда. Совпадение? Или мои братишки опять что-то затевают?»

– Похоже, меня опять заманили в ловушку?! – вслух спросил себя Олсандр, остановившись у моста, и ударил кулаком по периллу.

– Мальчик мой, ты вернулся? – раздался откуда-то снизу скрипучий голос с сильно заметным неместным говором.

Олсандр улыбнулся. Злость на отца и братьев мигом вылетела из головы. На краю у самого рва стоял седовласый старик и ласково улыбался ему.

– Бакуня! – радостно крикнул моряк.

Это был второй после Рагнара человек, которого Олсандр был безумно рад видеть здесь.