Читать книгу Не судьба. Часть II - Елена Николаевна Егорова, Анель Арчер - Страница 7

Комната Аделаиды, располагаясь в конце коридора, была более чем скромной – с маленьким глухим окном и с одной дверью, но зато без сквозняков. В воздухе висел прогорклый запах масла от лампы. Рядом с кушеткой, на которую были наброшены шкуры, на каменном полу стоял кувшин. Чуть поодаль – небольшая кровать с опущенным выцветшим пологом на резных деревянных столбах. Уильям помог пожилой женщине сесть на кушетку, а сам остался стоять напротив неё.

– Садитесь на мой сундук, – предложила она, – он крепкий, вас выдержит.

Уильям пододвинул обитый кожей сундук и уселся на него. Некоторое время Аделаида оценивающе смотрела на него, словно взвешивая в уме предстоящий разговор. Наконец, она разомкнула сухие губы и произнесла:

– То, что я вам расскажу, милорд, может сильно удивить вас. Когда я впервые увидела вашу мать, Анну Монтеньскую, то это была сильная и мудрая женщина, которую измучили двое непоседливых мальчишек. Ваш брат исследовал все уголки замка, постоянно залезал на стену и путался под ногами стражников. Однажды, он сорвался, упал в стог сена и вывихнул лодыжку, но это его не остановило.

Уильям усмехнулся, представляя своего брата, восьмилетнего мальчишку, лазающим по тёмным стенам замка. Если о его проделках доносили отцу, то наказания было не миновать! Гилберт был старше Уильяма на четыре года, поэтому часто вовлекал его в свои авантюры. Украсть у конюха корзину с завтраком, которую ему принёс поварёнок? Да легко! Насыпать гвоздей в колчан для стрел? Не вопрос! Напугать лошадей, мирно стоящих в стойлах? Проще простого! Фантазия брата была воистину неистощимой. А когда он получил в подарок первый дротик, то жизнь в замке потеряла покой и сон… Ричард Тонбриджский не раз делал мальчикам замечания, но при этом сам посмеивался в кулак, полагая, что они способны разнести Орбек в пух и прах.

– Вы, милорд, сильно отличались от брата. Вам многое сходило с рук – вы казались маленьким ангелочком. Особого присмотра за вами обоими не было! Ваш отец вместе с Ричардом помогал будущему королю Англии строить планы, и они часто уезжали в Кан. Я не так много помню с тех времён. Воды много утекло…

– Вы хотели рассказать мне о матери.

– Она родила вас после сбора урожая, когда год выдался особо плодородным, милорд. Это было за три года до битвы при Гастингсе. Крепкая женщина! И характер строгий. Анна приговаривала, что хочет воспитать вас с братом достойными людьми. Особенно доставалось старшему из вас. Она с детства учила его ответственности, а с вами была куда мягче.

– Поэтому Гилберт и старался надавать мне побольше тумаков, – Уильям обвёл глазами комнату. – Ему всегда казалось, что я выхожу сухим из воды.

– Мы с ней вдвоём не могли сладить с вами! Пока отыщешь одного, убегает второй… Мы с ног сбивались! Если бы здесь оставался хоть кто-то из прежних слуг, то они многое бы вам смогли рассказать, милорд. Но они ещё весной потянулись в Святые земли, поддавшись призыву папы Урбана Второго. Здесь остались только я, Рауль, Жильбер, Франсуа, Бельтина, Орм, Бьёрн и ещё поварята. Но и то мы здесь не одни…

Уильям молчал. За окном совсем стемнело, и комната пожилой женщины погрузилась во мрак, где единственным источником света служили масляная лампа и огарок свечи. За дверью стояла глухая тишина, рождая ощущение, что Уильям с Аделаидой остались за чертой этого шумного и беспокойного мира. У него возникло чувство, что одна из тайн, которую хранили стены замка, станет ему известной. Предстоящий Священный поход не давал сомкнуть глаз в последнее время, однако, слова старой няни вызвали новую волну беспокойства. Она что-то явно не договаривала. Её голос дрожал, и женщина старательно отводила взгляд. Она полулежала на своей кушетке, опустив голову. Уильям терпеливо ждал, давая ей возможность выговориться.

– Мы живём здесь в такой глуши, – надтреснутым голосом продолжила Аделаида, – где все про всё знают. Даже у стен есть глаза, милорд. Глаза и душа. Но иногда мне кажется, что душа этих стен томится в них как в темнице.

– Что вы имеете в виду?

– Как умерла Анна?

– Когда мы покинули Нормандию, моя мать ждала ребёнка. Она умерла при родах. Лекарь сказал, что это была горячка, от которой нет спасения.

– Она вернулась, – тихо произнесла Аделаида. – Она приходит в эту комнату. Смотрит на меня с немым укором. Зовёт куда-то в коридор, но затем исчезает как туманная дымка. Я на своих старых ногах не поспеваю за ней!

– Дух моей матери посещает Орбек? – Уильям поднял левую бровь. – Или… о чём вы?

– Она – душа этого замка, – Аделаида не сводила с него пристального взгляда. – Леди Анна приходит, когда убывает луна. За час до полуночи. Она что-то хочет показать. Когда я рассказала об этом Раулю, то он пожурил меня, но несколько ночей караулил в коридоре, и так ничего не увидел. Посчитал, что меня уже призывает к себе Господь, посылая своих ангелов-вестников…

– И… вы полагаете, что её смогу увидеть я? – Уильям нахмурился.

Он поднялся и прошёлся по комнате, разминая затёкшие суставы. Можно верить в вещие сны, особенно, накануне битвы. Можно верить в знаки, вырезанные на деревянных плашках, с помощью которых предсказывают будущее. Но в то, что говорила Аделаида, он поверить не мог. Смутно пытался вспомнить, что о таких видениях говорилось в Священных писаниях, однако, на ум ничего не шло. Библия точно не подтверждала существование привидений!

Аделаида испытующе смотрела на него. Пламя свечи озаряло левую сторону её лица, испещрённую глубокими морщинами. Она подслеповато щурилась, не торопясь с ответом.

– Если вы думаете насчёт священника, то он отказался сюда приходить по такому поводу, – она развела руками в стороны. – Раньше здесь часто останавливался брат Мартин, монах, но и он ничего не увидел. Сказал, что неупокоенным душам точно нет места в раю! Анна придёт сегодня, я знаю. Встаньте рядом со мной и наблюдайте. Солнце уже давно село.

– Аделаида, прекратите, – он поднял ладони вверх, призывая к перемирию.

– Вы можете остаться там, где стоите, – она пожала плечами. – Может быть, так она передаст вам своё послание.

– Я, пожалуй, пойду, – Уильям опустил руки и направился к столу, где догорала свеча. Возможно, её света хватит, чтобы добраться до своей спальни.

– Она уже здесь, милорд, – свистящим шёпотом произнесла Аделаида.

Он быстро обернулся и коснулся кинжала, который носил за поясом. Несколько мгновений тщетно всматривался в густую тьму за пределами сияния свечи. Чернота скрывала даже очертания двери, до которой было рукой подать. Но когда глаза привыкли к мраку, то Уильям уловил какое-то движение. Затаив дыхание, он наблюдал, как от двери отделилась тень – чуть светлее, чем окружающая темнота. Зависнув в воздухе, показалась женская фигура в длинном одеянии. Волосы, заплетённые в две косы. Небольшая диадема, венчавшая голову. Не успел Уильям и глазом моргнуть, как женщина, словно сотканная из дыма, стала настолько реальной, что к ней можно было прикоснуться.

На него смотрела дама средних лет с печальным выражением лица. Платье, которое не носят простолюдины. Пояс, украшенный камнями, облегающий талию. На мгновение Уильяму показалось, что они даже переливались в пламени свечи. Бросив быстрый взгляд на Аделаиду, заметил, что она также во все глаза смотрит на гостью.

Уильям ждал, что она что-нибудь скажет. Её губы тронула едва заметная улыбка, а лицо посветлело. Покачнувшись, она направилась в сторону коридора. Дверь была приоткрыта. Взяв огарок свечи, Уильям последовал за гостьей. Сквозь узкие окна просачивался серебристый лунный свет, озаряя хрупкую фигурку, словно плывущую в воздухе. Она остановилась возле небольшой ниши, едва заметной в полумраке. Приблизившись, Уильям увидел, как её, начавшая уже таять, рука, показывает на несколько щербатых камней в кладке. Он стоял словно вкопанный, наблюдая, как силуэт гостьи растворяется в ночной тишине…

Долгое время Уильям всматривался во мрак, пытаясь уловить хоть какое-то движение. Его сердце колотилось как бешеное, отдавая болью в висках. В горле пересохло, а по спине скользнула капля пота. Уильям не мог поверить в то, что видел. Это нельзя было списать на усталость и крепкое вино – в последние дни он мало ел и мало пил, больше времени уделяя тренировкам на мечах. Если верить Аделаиде, то он только что видел собственную мать, умершую двадцать семь лет назад.

Уильям протянул руку и коснулся камней в нише. Уловил едва заметное движение под пальцами. Намеренно попытался расшатать один из них. Почувствовал, как из-под камня тонкой струйкой посыпался песок. Вытащив из-за пояса кинжал, начал ковырять кладку, пытаясь вытянуть податливый камень. Когда ему это удалось, то его рука нащупала гладкий бок какого-то предмета, стоящего в углублении. Ухватившись за него, Уильям потянул к себе и через мгновение с удивлением разглядывал небольшую изящную чашу, сделанную, по всей видимости, из золота. Простая форма, тонкие стенки, аккуратная полировка боков. Такую чашу можно было увидеть при дворе знатных людей!

Поставив её на пол, Уильям вернул камень на место. Вспомнились слова Рауля о том, что замку всего шестьдесят лет. Возможно, кто-то из рода де Клер поставил эту чашу сюда и не забрал её. Многие ветви рода уже давно переселились в Англию, а Ричард Тонбриджский постригся в монахи после смерти Вильгельма Завоевателя, и через пару лет скончался. Возможно, только отец знает, что это за чаша, и зачем её прятали в стене. Уильям решил написать ему письмо о находке, поэтому решил не возвращаться в каморку Аделаиды, а дошёл до своей спальни. Чувствовал, как жар охватил его, и, сняв котт21 и тунику, подошёл к окну. Свежий воздух остудил разгорячённую кожу. Мысли в голове начали проясняться. Это не обман зрения. Не последствия строгого распорядка дня. Не эффект от длительного воздержания. Не два глотка вина, выпитого за весь вечер. Призрак женщины определённо указывал на тайник. Он точно знал, что там находится! Вряд ли Уильяму пришло бы в голову начать простукивать камни в замке. Стало быть, произошедшее было реальным. Уильям решил, что утром поговорит с Аделаидой о находке, но сейчас тело требовало сна и отдыха.

За его спиной раздался едва слышный шорох. Уильям обратился в слух и обернулся. На его постели, прячась за шерстяным пологом, лежала Агнесса. Край полупрозрачной сорочки оголял её плечо. Губы призывно приоткрыты, а тёмные волосы скрывали половину лица. Графиня отодвинула полог и похлопала по месту рядом с собой:

– Сегодня у тебя тёплая постель, мой дорогой, – она склонила голову набок, ожидая его. Её язык чуть заплетался от выпитого.

– Агнесса, чёрт подери, что ты здесь делаешь? – громким шёпотом спросил он. – Марш отсюда!

– Ты меня не хочешь? – Агнесса сделала вид, что обиделась.

– Не хочу.

Она потянулась на кровати. Пламя свечи бросало блики на её вальяжное холёное тело. Медленно поднявшись, Агнесса приблизилась к нему. Полупрозрачная длинная сорочка не скрывала её очертаний. В тёмных глазах Уильям прочитал вызов. Её ресницы дрожали. Изящным жестом она откинула волосы на спину и как бы невзначай дотронулась до лент, удерживающих сорочку на плече. Предупреждая следующее действие, Уильям схватил её за руку. Закусив нижнюю губу, Агнесса во все глаза смотрела на него.

– Тебе лучше уйти. Сейчас, – понизив голос, сказал он.

– Я хочу быть с тобой, – упрямо возразила она. – Быть с тобой не только этой ночью. Всю жизнь!

– Я женат, – напомнил он. – И для меня брак – это дело чести. Я тебе говорил об этом. Не нужно всё усложнять.

– Ты же любил меня! Любовь же одна и на всю жизнь! Именно об этом говорят легенды. Вспомни короля Артура и его Гвиневру22. Между ними пылала сумасшедшая любовь, – жарко шептала она. – Одна любовь, пока смерть не разлучит… Я люблю тебя до сих пор!

– Агнесса, уходи, – Уильям предостерегающе сжал её руку. – Я напомню, что король Артур приговорил Гвиневру к сожжению за измену с Ланселотом. Но свои дни она закончила в монастыре.

– Неужели твоя шотландская жена лучше того, что ты видишь сейчас? Насколько я помню, она ненавидела тебя! Тебе удалось её приручить? Она, наверное, мечтала тебе перерезать горло! Она тебя не любит! Вы не предначертаны судьбой друг для друга. Твой брак – такая же ошибка, как и мой с Жераром! И посмотри, к чему это привело!.. Мы с тобой части единого целого. Наши судьбы давно переплелись.

– Чего ты хочешь?

– Я – твоя судьба, и мы должны быть вместе. Оставь Шотландию! Она причинит тебе только боль! Вильгельм поклялся уничтожить её! И ему плевать на планы своего отца по объединению. Твоя жена проклянёт тебя, когда её народ станет захлёбываться кровью! Неужели ты не замечаешь очевидного? Останься в Нормандии со мной. Мы можем поселиться здесь, в этом замке. Будем жить простой деревенской жизнью подальше от Англии и Шотландии!

– Агнесса, ты в своём уме?

– Я хочу быть с тобой, – она облизнула пересохшие губы. Её глаза призывно мерцали. – Я не верю, что ты был счастлив все эти годы среди этого дикого народа. Неужели он тебе так дорог?

– Там мой дом. Там моя жена, дочь и мои люди.

– Но у меня был муж и есть сын! И что это сейчас меняет?

– Ты с ним прожила почти девять лет, Агнесса. Наши с тобой пути давным-давно разошлись. У тебя своя дорога, у меня – своя. Отправляйся спать. Завтра мы уезжаем, и давай останемся добрыми друзьями.

– Ты унижаешь меня своим отказом! – она отдёрнула руку. – Я хочу, чтобы мы уехали вместе! Хочу, чтобы ты послал к чёрту свою жену и всю Шотландию! Короля и герцога вместе взятых! Почему ты не хочешь быть со мной?!

Не дождавшись от него ответа, Агнесса шагнула назад и дёрнула ленты на своём плече. Чуть задержавшись на пышных бёдрах, сорочка светлым облаком упала к её ногам.

– Люби меня сегодня, – прошептала она, в упор глядя на Уильяма. – А с завтрашнего дня мы будем друзьями. Сейчас хочу, чтобы мы вместе выпили нектар любви. Хочу, чтобы всё было как в легендах, где любящие сердца наконец-то стали одним целым…

Уильям покачал головой. Мучительная дрожь в голосе Агнессы выдавала в ней и невинность юной девушки, и призыв земной женщины. Её тёмные пряди струились по плечам, едва прикрывая грудь. Лунное сияние серебрило бледную кожу Агнессы на теле, обещавшем долгие часы опьяняющей страсти. Её полные губы ещё хранили отпечаток его недавнего поцелуя, а руки касались его груди, так и не сумев заставить сердце биться чаще.

Наклонившись, он поднял её сорочку. Агнесса смотрела на него глазами, полными слёз отчаяния. Её подбородок дрожал, словно ей хотелось ещё что-то сказать, но она сочла благоразумным оставить эти мысли при себе.

– Оденься и уходи, – твёрдо сказал Уильям, протягивая ей сорочку.

– Ты отсылаешь меня, словно я шлюха! – выпалила Агнесса и скрестила руки, закрывая грудь. – Чёрт тебя дери, ты пожалеешь об этом.

– Пусть так. Ступай.

Агнесса наспех через голову натянула сорочку и кое-как завязала ленты. Рассержено фыркнув, она смерила Уильяма ненавидящим взглядом и покинула комнату. Услышав её удаляющиеся шаги по коридору, Уильям подошёл к кувшину и умылся. Холодная вода отрезвила его. Он стоял возле окна до тех пор, пока его не начало знобить от ночного холода. Как его так угораздило попасться? Неужели он настолько плохо знал Агнессу? Или на неё так повлиял несчастливый брак с Жераром д’Анри? Либо она просто перебрала с сидром? Уильям покачал головой. Как он сразу не разгадал её намерения? Чувствовал жалость к ней и понимал, как она отчаянно нуждалась в любви и защите. Злился на себя, считая простодушным словно неопытный юнец!

Раздражённо задвинув полог, Уильям растянулся на кровати, на которой когда-то спали его родители. Сон долго не шёл к нему. Вспоминались зыбкие очертания женской фигуры, исчезающей в коридоре. Едва заметная улыбка. Что-то неуловимо знакомое и родное в лице гостьи. Бесплотный дух, существование которого он отрицал. В глубине души поверил, что это была его мать, но признаваться себе в этом не хотел. Королева Гвиневра тоже могла быть на самом деле белым духом, который не смог сжечь её супруг. У духов очень много общего с феями. Они не появляются на пути просто так. Чаще всего играют, запудривают мозги и обводят вокруг пальца. Уильям убрал руки за голову. Зачем ему эта чаша? Он на мгновение представил ошарашенное лицо отца, читающего его письмо об этой находке. Представил вытянутое лицо Гилберта, что заставило расхохотаться и нарушить ночную тишину. Нет, пожалуй, это стоит сохранить в тайне до поры до времени. У него ещё будет возможность подумать и о найденной чаше и о привидении, однако, слова Агнессы запомнятся надолго.

Утром она вела себя, как ни в чём не бывало – шутила, смеялась, расспрашивала Рауля за обедом о местных праздниках и традициях. Аделаида, насупившись, сидела за столом и бросала на Уильяма многозначительные взгляды: ей явно не терпелось узнать, чем закончилась его встреча с духом матери.

– Жаль, что вы уезжаете, – проскрипела няня. – Будь я моложе, то предложила бы вам верховую прогулку по окрестностям. Давайте пройдёмся хотя бы вокруг замка, милорд.

– О-о-о, мы бродили там вчера, – Агнесса мечтательно улыбнулась. – Здесь чудесно! И мне искренне жаль, что приходится покидать Орбек! Только тут мой сон был крепок и безмятежен…

– Крепко спят обычно только праведники, – заметила Аделаида.

– Я обязательно помолюсь за ваше здоровье, – просияла графиня, ничуть не смутившись от намёка, прозвучавшего в словах няни.

Когда Уильям с Аделаидой вышли на улицу, то пожилая женщина некоторое время молчала. Она медленно шла, опершись на клюку, пока не остановилась возле сарая, где был сложен тёсаный камень. Прислонившись к деревянной стене, она неспешно перевела дух. Солнце мягко озаряло её лицо с глубокими морщинами.

– Я думаю, она больше не придёт, милорд. Я чувствую это. И точно знаю, что не сумасшедшая, раз вы тоже видели её вчера!

– Да, видел. – Уильям сосредоточенно обвёл взглядом внутренний двор, где сновали его люди, готовя коней к отъезду.

– Она сказала вам что-нибудь?

– Нет, но она показала мне чашу, спрятанную в стене. Я почти уверен, что это золото.

– Кто мог её спрятать там, милорд? – Аделаида недоверчиво прищурила глаза. – И для каких целей?

– Увы, у меня пока не нашлось ответов, – Уильям встал с ней рядом и сложил руки на груди. Его кольчуга негромко звякнула, когда он прислонился к стене. – Я заберу её с собой. Поговорю с ювелирами, гончарами, стеклодувами, торговцами. С теми, кого найду.

– Бедная Анна, – пожилая женщина покачала головой, – она так долго пыталась сказать об этом… Вы не зря сюда приехали, милорд! Я верю, что теперь душа замка будет спокойна. Если будет время, черкните мне пару строк, когда узнаете, что это за чаша.

– Договорились, – Уильям взял её за руку и, подержав немного, отпустил. – Обещаю, что напишу вам.

Направляясь к своему коню, он не знал, что Аделаида предстанет перед богом намного раньше, чем он вспомнит о данном ей обещании. По дороге в Руан думал о том, как избавится от общества болтающей без умолку Агнессы и займётся подготовкой к Священному походу, до которого оставалось четыре дня.