Читать книгу Эхнатон - Елена Олеговна Рудакова - Страница 8
VIII
ОглавлениеПотихоньку Пареннефер стал обживаться во дворце. Каждый день в его скромную комнату приходили рабы наследника престола и приносили материалы, чтобы Пареннефер мог работать. Раньше он думал, что человек носящий звание «главный рисовальщик» должен лишь появляться во время торжеств и проверь работы других рисовальщиков. Но у Аменхотепа других рисовальщиков не было, и все мелкие поручения выполнял Пареннефер. Нужно ли было украсить стелу к новому празднеству Опет или отправить портрет соправителя вождю хеттов – звали Пареннефера.
Теперь он стал частью свиты наследника и пару раз даже участвовал в пирах. На одном из них присутствовал даже фараон Небмаатра! Хоть Пареннефер и сидел за самым дальним столом, ему всё равно досталось столько кушаний, сколько раньше, работая в мастерской Туту, он едва ли мог съесть за неделю. На пиру всё время играла музыка, танцевали и пели полуобнажённые девушки, иногда приходили послы из далёких земель и рассказывали, что они видели, пока шли в Египет, а иногда показывали диковинных животных.
Один раз Пареннефер сходил в город к мастеру Туту. Увидев племянника в новой одежде, дядя сердечно обнял его и заметил, что Пареннефер стал ещё выше и шире в плечах от царской еды. Остальные мастера с плохо скрываемой завистью поздравили его, но когда он подарил каждому по добротной кисти из меха, поблагодарили искренне.
Навестил он и стариков-родителей. Отец его был простым гончаром, который делал самую простую посуду для крестьян и ремесленников. Ему Пареннефер отдал всё жалование, полученное за первый месяц службы, сказав, что кормят его и так во дворце, а больше ему ничего не нужно.
Больше он не выходил в Фивы, живя о дворце Малькатта – городе в городе. Только этот божественный город был намного богаче остальных Фив.
Пареннефера часто вызывал к себе наследник Аменхотеп, чтобы рассказать о том, какие ещё идеи пришли ему в голову. Обычно на таких встречах присутствовали ещё главный архитектор Аменхотеп, сын Хапу и главный писей Яхмес. Они на два голоса отговаривали наследника от очередных нововведений вроде изображения соправителя ростом выше, чем Амон, но заканчивалось это всегда тем, что наследник прогонял обоих советников, а Пареннефер послушно рисовал, что было сказано. Он потихоньку стал разбираться и в том, почему наследник хочет одного, а его советники – другого, но лезть в их дела опасался. Пареннефер всё никак не мог поверить, что соправитель Аменхотеп правда человек, а не бог.
За всё время пребывания во дворце он лишь один раз видел жену Аменхотепа Нефертити, и то издалека. Она выходила из женского павильона в окружении служанок и рабынь, обмахивающих её опахалами, что-то рассказывающими и смеющимися. Пареннефер успел разглядеть только высокую прическу Нефертити, из-под которой выглядывала синяя шапочка, какие обычно использовали пожилые знатные дамы, когда у них выпадали все волосы, и нужна была подставка для парика. В домике прислуги судачили, что Нефертити – первая красавица Египта, но издалека Пареннефер бы не отличил её от её рабынь.
Ещё слуги шептались, что соправитель Аменхотеп никогда не ходит в женский павильон, и видимо фараон Небмаатра, да будет он жив, невредим, здрав, не увидит внука-наследника.
Пареннефер не знал, чем занимается Нефертити, но вот соправитель Аменхотеп был занят всегда. Он уверенно вышагивал по своему павильону и раздавал приказания всем, кто попадался под руку. Он вникал во все дела, от хода строительства заупокойного храма своего отца до стирки одежды. Он мог пройти мимо канала, в котором прачки стирают бельё, сказать, что они всё делаю неправильно и самому показать, как нужно, хоть раньше никогда и не стирал. Обычно в таких случаях он давал из рук вон плохие советы, но все им охотно подчинялись до тех пор, пока сам фараон не замечал, что он ходит в грязной и мятой одежде и не приказывал отменить распоряжения сына.
Однажды под волну активности Аменхотепа попал и Пареннефер. Наследник поймал его в коридоре и спросил, нет ли у него военных, которым можно доверять. Мол, ничего общего с семьёй Иуйи он иметь не хочет, и ему нужны собственные стражи. Помня о шуточной просьбе старого друга Майи сделать его военачальником фараона, Пареннефер назвал его имя, и того в этот же день доставили во дворец. Майя краснел, бледнел и падал ниц. Словом, вёл себя так же, как Пареннефер в свой первый день. Соправитель задал Майе несколько странных вопросов о богах, о Подземном царстве и о том, давно ли они с Пареннефером знакомы. Удовлетворившись ответами Майи, Аменхотеп сказал, что раз Пареннефер ему доверяет, то и он сам будет доверять. Майю оставили во дворце на должности личного стража соправителя и выделили ему комнату по соседству с Пареннефером.
Но иногда соправитель менялся до неузнаваемости. Он не бегал по коридорам, а сидел у окна или в саду и тихо смотрел, как колышутся листья, и течёт вода. Его глаза были полузакрыты, как будто он вот-вот уснёт, а голос становился тихим, как дуновение ветра. Удивительно, но голос наследника всегда был тихим, но почему-то его приказания слышали и с другого конца дворца.
В минуты такой сонливости наследник разговаривал только с архитектором, которого называл «учитель». Пареннефер не знал, о чём они говорят, но после бесед архитектор выглядел таким же задумчивым, как и его благородный ученик.
А потом умер фараон…