Читать книгу Мифология «голодомора» - Елена Прудникова - Страница 13

Еще более потрясающее открытие ждет нас при взгляде на другую таблицу из того же архива.

Таблица 2

Рождаемость и смертность в УССР за 1932 и 1933 гг. по месяцам[52]

Глядя на эти данные, вообще перестаешь что-либо понимать. Голод в России – явление изученное. Смертность от голода начинается зимой, увеличивается к весне, достигая своего пика в марте-апреле, и к началу лета сходит на нет. Надо ли объяснять, почему? Даже если нет ни хлеба, ни овощей, все равно в лесу и в поле имеются съедобные растения, в лесах появляется хоть какая, но дичь, в реках можно ловить рыбу. В блокадном Ленинграде, на севере, в каменном городе, где трава росла лишь в скверах и на газонах, и то последним месяцем массовой смертности был май. А что мы видим на Украине?

Минимум смертности той зимой приходится на декабрь-январь. Начиная с февраля, она резко растет, как в городах, так и в деревнях, в апреле-мае вырастает в городах по сравнению с январскими данными примерно в два раза, в деревнях, где люди большей частью живут своими запасами, в апреле – в четыре, а в мае – почти в шесть раз, несмотря на траву, ранние овощи и прочие дары леса и поля. А потом начинается что-то непонятное. Вместо положенного спада рост смертности продолжается. В июне-июле в городах смертность в два с половиной раза превышает январскую, а в селах – в восемь и в семь раз! Затем она начинает падать, хотя еще остается повышенной, достигает январской цифры к октябрю и снижается дальше.

Можно, конечно, вбивать факты в теорию молотком, рассказывая об отсроченных последствиях голода – но не заставляйте нас верить в отсроченные последствия, унесшие больше жизней, чем сам голод! Такого просто не бывает!

Давайте теперь взглянем на данные 1932 года – и увидим там ту же картину. С февраля смертность начинает расти. В мае в городах она повышается всего на 25 %, зато в деревнях – на две трети, снова достигает максимума в июне (в полтора раза больше в городах и почти в два раза – в деревнях), в июле держится на том же уровне, начинает падать в августе, хотя не так резко, как в 1933 году, а достигает январской цифры когда? Правильно, к октябрю, и снижается дальше. При этом летом 1932 года умирало людей больше, чем голодной зимой 1932/33 г.

Простой подсчет показывает, что на эту «неправильную», аномальную смертность в 1933 году приходится около 75 000 человек в городах и 800 000 – в селах, то есть более половины умерших в том роковом году на Украине по определению не могли умереть от голода!

В чем же дело?

В российском архиве, где хранятся эти данные, почему-то нет сведений о причинах смертности за этот год. По всем областям и республикам есть, а по Украине – нет! Что также заставляет задуматься. Советские архивы по разного рода политическим соображениям «чистили» неоднократно, и исчезновение этих данных, которые неудобны только одной политической кампании – «голодоморной», вкупе с вышеприведенными странными цифрами, заставляют предположить, что голод был не основной причиной смертности в 1933 году. Если все эти люди умерли от голода – то в чем причина внезапного исчезновения данных из государственного архива?