Читать книгу Эффект Лазаря - Елена Радецкая - Страница 8

Дома я поставила обезьянку на письменный стол. Достала ящик с елочными игрушками и нашла там стеклянную серебряную избушку с крышей под белым снегом, с окошком, с дверью и даже с завалинкой. Этот домик однажды на Новый год мне подарил дядя Коля. Поставила игрушку рядом с обезьянкой. А от тети Нины ничего не осталось: она дарила мне одежду и кассеты с балетами «Щелкунчик» и «Жизель». Одежда была сношена, а кассеты выброшены вместе с магнитофоном-кассетником, когда на смену кассетам пришли диски.

Моталась по квартире без дела. К вечеру позвонила матери. Вроде трезвая. Сообщила о смерти дяди Коли. Она разахалась, а потом сказала со вздохом:

– Пусть земля ему будет пухом! Я его помяну.

– Ни минуты не сомневалась.

– Твоя ирония меня не задевает.

– Ладно, ты мне, пожалуйста, напомни: правда ли, что в Лениздат меня устроила тетка Валя.

– Конечно.

– Но ведь я вместе с тобой ходила в отдел кадров!

– По Валиной протекции. Там у нее приятельница работала.

– Почему же ты мне никогда об этом не говорила?

– О чем? О Валиной приятельнице?

– О том, что тетка Валя меня устроила в Лениздат!

– Ты об этом забыла. Память – сито, она просеивает то, что ей не нужно.

– А как ты думаешь, тетка Валя меня любила?

– Конечно, ведь ты ее крестница.

– В каком смысле?

– В прямом, она твоя крестная мать.

– Быть не может! Я считала своей крестной бабушку! – сказала я, уже понимая, что бабушки не могут быть крестными. – Как странно. Почему же я так думала?

– Ты вообще об этом не думала. И окрестили тебя, потому что так полагалось, по традиции. А в бога у нас никто не верил. Может быть, бабушка, да и то до войны, а потом уж вряд ли.

Сегодня – день открытий! Сидела в глубокой задумчивости. Может, и в самом деле, моя память не захотела задержать информацию о нелюбимой тетке? Чепуха какая-то…

Тетка Валя говорила: «Какие вы у меня дуры. Только Сонька умная дура, а Лилька – глупая». А еще в больнице, зная, что умирает, попросила: «Не бросай Лильку, а главное, Шурку». Нелюбимым не поручают самых любимых. Или поручают?

И, конечно же, я думала о Косте и не могла избавиться от привязавшейся песни: «Ну а впрочем… если захочешь…» Но как уныло она во мне звучала!

Ждала звонка весь день. Даже в ванной, под душем ждала. Телефон положила на бортик раковины, чтобы дотянуться. А потом опять ходила по квартире в пижаме, с полотенцем на голове и бокалом вина из вчерашней бутылки. На часах было девять вечера, и я встрепенулась: сейчас раздастся звонок. Сейчас он позвонит. Пролетело полчаса, час… Раздался звонок. Пока снимала трубку, чуть сердце не выскочило. Слабым голосом: «Слушаю…»

Лилька. И трындит, и трындит, прямо понос какой-то!

Лилька собирается выйти замуж за мужчину, с которым уже год валандается. Раз в месяц на выходные она ездит с ним за продуктами в Финляндию, а Шурку отправляет ко мне ночевать. И каждый раз привозит мне лакричные конфеты, черные, резиновые. Почему-то Лилька убеждена, что я люблю эти конфеты. А я не люблю. Я ей сто раз говорила, но она, видимо, забывает. Правда, хоть я и не люблю лакричные конфеты, но иногда, когда жрать нечего, а хочется, я их употребляю для укрощения аппетита.

– Вообще-то я жду звонка. Междугородного, – уточняю озабоченным голосом.

– Ладно, закругляюсь. Но ты уж, пожалуйста, поговори с этой дебилкой, – просит Лилька. – Вставь ей клизму, очень тебя прошу.

Она жалуется, что Шурка наезжает на нее, угрожает сбежать из дома, если Лилька выйдет замуж. Обещаю вставить Шурке клизму. На все про все уходит десять минут. Вдруг он звонил в это время? Снова жду. Почему бы самой не позвонить? Почему, почему – по кочану.

Будто и не было прошедших суток, будто время вернулось вспять, и я снова малявка, неотвязно думаю о старшем красивом, умном, независимом и недоступном для меня брате.

Он не позвонит.