Читать книгу Три любви Марины Мнишек. Свет в темнице - Елена Раскина - Страница 19

Остров Хортица на славной и могучей реке Днепр стал одним из приютов царевича – после дома аглицкой торговой компании в Ярославле, монастырей на Белом море и в Южной Руси, подворья боярина Федора Никитича Романова, родича и тайного друга, Димитрий понимал, что он нужен Романовым не сам по себе, а как орудие для свержения ненавистного Годунова, но принимал и такую помощь. Но Романовы быстро попали при Годунове в опалу, и Димитрий потерял и это убежище. От Романовых он попал в семью дворян Отрепьевых и некоторое время воспитывался вместе с младшим отпрыском этого захудалого рода, всем обязанного Федору Никитичу, – Юшкой, Григорием. Димитрий знал, что Годунов велел называть его Самозванцем, Григорием Отрепьевым. Но подлинный Григорий служил ему, царевичу, и оказывал Димитрию услуги особого, тайного свойства, был его посланцем, связным между польским окружением царевича и недовольными Годуновым боярами.

На Хортице – острове, названном в честь славянского бога солнца Хорса, – Димитрий был скорее гостем, чем одним из братьев-казаков. Царевич, ставший вольным человеком, знал, что с Хортицы, как и с Дону, выдачи нет, и чувствовал себя здесь в безопасности. А в эту выпавшую ему на долю краткую передышку можно было понаблюдать за жизнью и обычаями буйных украинских куреней.

И вот, в знойный летний день, за два года до знакомства с Вишневецкими и Мнишками, Димитрий стоял со всем товариством на площади и наблюдал за выборами кошевого атамана. Буйная толпа волновалась, колыхалась, как днепровские воды, выкрикивала имена, и среди этих имен одно звучало громче других.

«Вот так выборы атамана! Подлинные! – пронеслось у него в голове. – У нас на Руси если и выбирают – то смех один. Как Бориску на царство выбирали! Заранее народ подучили, какое имя кричать! А этих не подучишь – вольные!»

А между тем из толпы уже выталкивали счастливца, чье имя прозвучало громче других. Счастливец упирался что было сил, не хотел идти. «Неужели не хочет быть атаманом?» – удивлялся про себя Димитрий.

«Йди, скурвий сину, бо тебе нам треба! Ти тепер наш батько, ти будеш у нас паном!»[17] – кричали казаки.

«Скурвий сын» нисколько не обиделся на такое нелестное прозвище, поклонился товариществу и поднялся на помост.

Вслед за ним на помост взошли седоусые «диды» («деды») – главные и уважаемые казаки. «Бояре пришли… Сейчас «царю» кланяться будут…» – с усмешкой прошептал Димитрий. Оказалось – прошептал почти вслух. На него стали оглядываться. Пришлось замолчать и надвинуть шапку почти на самые глаза.

Но «бояре» не стали низко кланяться новоизбранному атаману. Они принесли с собой странный ковш, из которого зачерпнули не елей и не миро, а грязь. «Господи, неужто они своего владыку грязью мазать будут?» – снова, почти что вслух, сказал Димитрий, задыхаясь от удивления и негодования.