Читать книгу На границе подлунного мира - Елена Шейк - Страница 4

– Вить, как позавтракаешь, сходи на огород и полей огурцы, – делал последние наставления отец, собираясь рано утром на работу.

– Угу, – подал Виктор недовольный голос из самой маленькой комнаты, находящейся близ кухни. Коты с самого утра, как только рассвело, скакали по нему как ненормальные, так что выспаться не удалось.

– Да, там ещё морковь надо прополоть, – вспомнил отец и окончательно добил его последней просьбой: – И шляпу надень, чтобы голову не напекло.

– Ага, сейчас ещё чуть-чуть полежу…

– Вставай! В жару никто огород не поливает.

С нехорошим предчувствием Виктор выглянул в окно. Ого, да там целых три грядки с морковкой! Чтобы прополоть три грядки и полить огурцы (но это меньшее их всех зол), надо проторчать на жаре не меньше часа, а ему, не привыкшему работать на огороде, и того дольше. Гораздо дольше. Видимо, Виктор погорячился, сказав отцу, что останется на всё лето в деревне. Уже на второй день он готов будет идти до столицы пешком.

Позавтракав бутербродом с кофе, проверив электронную почту и ответив на сообщения от своей виртуальной девушки, Виктор вышел на улицу, не желая откладывать работу на потом, но уже спустя полчаса почувствовал себя неважно – голова заболела, подступила тошнота, сердце забилось сильнее. Голова закружилась так, что он понял, как ничком падает на землю. Виктор будто провалился в сон, а очнулся уже поздним вечером, когда стемнело. Лёжа на земле и чувствуя холод, он начал смотреть по сторонам. Встать по-прежнему было трудно, но Виктор как-то изловчился и принял вертикальное положение. Сначала он решил, что до сих пор находится на огороде, но, оглядевшись вокруг, понял, что оказался в лесу. В том самом лесу за больницей, который граничил с кладбищем и славился чертовщиной.

На трясущихся от слабости ногах Виктор поплёлся к едва пробивающемуся свету – это фонарь освещал главную дорогу. Но он шёл, как ему казалось очень долго, а дорога даже не показывалась. Создавалось ощущение, что он топтался на месте.

– Витя, подожди, дорогой!

Ноги плохо слушались, но идти нужно было только вперёд. Виктор вздрогнул, услышав родной голос. Но быть такого не могло! Он слышал маму, которая умерла лет десять назад. Так, что бы ни случилось, главное не оборачиваться. «Иди только вперёд!»: упрямо твердил голос разума.

– Витя, постой! Подожди! – умолял мамин голос.

Остатки разума покидали Виктора с каждым шагом, и на мгновенье он отвлёкся от предостерегающих мыслей и оглянулся. Никого страшного Виктор не увидел. Стояла только мама. Она улыбалась и стала потихоньку приближаться к нему.

– Зачем убегаешь? Я давно тебя не видела.

Мамино лицо с каждым шагом преображалось, но не в лучшую сторону – щёки становились впалыми, глаза наоборот вылезали из орбит, зубы выросли и скоро достали до воротника её платья, волосы поредели, а кожа покрылась красными волдырями. Только сейчас Виктор заметил, почему у мамы такая неуклюжая походка – у неё были копыта!

А потом из темноты деревьев начали появляться и другие чудовища, головы которых были людские, причём ему хорошо знакомые – деревенские. А туловища их отличались от человеческих. Семья Афанасьевых предстала в облике двухметровых многоножек, а их дочь выглядела и того хуже – огромный паук метра три в высоту с бесчисленным количеством ног и глаз. Петрович из дома напротив с телом коня выглядел более-менее сносно, у остальных были рога, клешни, щупальца, зубы у всех выросли чуть ли не на полметра.

– Не бойся, милый. Иди ко мне, – проворковала мама, совсем утратившая человеческий облик, теперь на Виктора ни много ни мало смотрел рогатый чёрт на крепком мускулистом теле с длинными изогнутыми клыками.

Огни, освещающие дорогу, погасли, и в густоте мрака виднелись только глаза чудовищ, а Виктор к ужасу своему понял, что загипнотизирован ими и дальше идти не может.

Чудовища приближались, но вдруг из непроглядной темноты кто-то выпрыгнул. Виктор зажмурился от серебристого свечения, исходившего от лохматой серой собаки. А другое существо с тремя лисьими хвостами обдало его снопом красно-золотых искр. Существа обогнули поляну и прогнали чудовищ, хотевших напасть на Виктора.

– Оками, кицунэ… – пробормотал он, снова теряя сознание.

* * *

Отец вернулся домой после пяти часов вечера и еле-еле привёл Виктора в чувство. Как долго он провалялся без сознания на грядке моркови, Виктор и понятия не имел. Выбравшись ближе к полудню в огород, он схлопотал солнечный удар и так плохо, как сейчас, ему никогда ещё не бывало. С помощью отца Виктор добрался домой и дополз до кровати.

– Я же говорил, что без шляпы нельзя работать!

– Ох… Я забыл, прости, – простонал Виктор, хватаясь за голову.

– Высшее образование, а всё такой же бестолковый! А если бы я сегодня задержался, сколько бы ты провалялся без сознания?!

– Пап, голова болит. Пожалуйста, не кричи, – взмолился Виктор. Почувствовав силы, он резко встал с кровати, но тут же упал обратно – голова закружилась, а в глазах потемнело. – Мне мама приснилась, соседи… Афанасьевы даже. И все они были чудовищами.

– Мама умерла, – дрогнул голос у отца. – А с соседями нечего общаться!

– А то я не знаю, – буркнул Виктор.

Провалявшись в постели до утра, а точнее до обеда следующего дня, он проснулся с тяжёлой головной болью и, не рискуя снова получить солнечный удар, нацепил уродливую соломенную шляпу. Ну и что, что теперь он был похож на огородное пугало. Всё равно никто Виктора тут не увидел бы, кроме проходящих мимо соседей, до которых ему не было дела. Они даже демонстративно не здоровались с Виктором, делая вид, что его не существует.

Виктор выглянул за калитку дома и заметил шедшую по главной дороге стройную невысокую девушку со светло-русыми волосами, длинной ниже плеч. Она не была деревенской, потому что местные девушки не носили обтягивающие джинсы, футболки с ярким принтом, и у них явно не имелось татуировок в нижней части спины. Какие же у неё блестящие светлые волосы…

Чтобы не показаться идиотом, Виктор снял дурацкую шляпу и, весело помахав девушке рукой, вышел за калитку.

– Привет! Помощь не нужна? – начал он, подумав, что вопрос можно было поставить иначе и вообще заговорить о чём-то более интересном.

– Нет, спасибо. Я тут недалеко живу.

– Живёшь? – ещё сильнее удивился Виктор, прибавив шагу.

– У Афанасьевых.

– Постой, насколько я знаю, у Афанасьевых только одна дочь.

– Я временно там живу, у тёти. Меня зовут Вера, – смущённо пробормотала девушка и остановилась.

– А я Виктор. Подожди… Ты новый врач? Отец говорил, что в больницу новый врач приезжает.

– Я медсестра. Но врач тоже приехал.

Виктор корил себя за то, что болтал невпопад. Но он нервничал!

– Как же тебя угораздило приехать в нашу глушь? Я не понимаю.

– Не ты один удивляешься, – закивала Вера. – Я устала от столицы. Устала каждый день вставать в самую рань, чтобы почти через весь город добраться на метро до учёбы. Короче, суета большого города, стресс…

– М-м, ох, уж эти столичные мажоры!

– А-ха-ха, именно! Ну а вообще, – Вера повторила специально для Виктора: – Я тут временно.

– Мой папа тоже так говорил лет десять назад. Да уж…

Глупые фразы, ненужные смешки – всё это придавало разговору неловкости.

– Я и правда временно здесь, надеюсь. Татьяна Афанасьева – моя родная тётя. Хотя до приезда я её видела всего один раз, – призналась Вера. – В деревне я только второй день нахожусь, но думаю, что помру от скуки.

– Не помрёшь, – Виктор понимающе улыбнулся. – Могу показать тебе местные достопримечательности.

Вера удивлённо изогнула бровь.

– Знаю, что странно звучит, но они тут есть.

– Ладно, договорились. Встретимся ещё, – сказала Вера на прощание и поспешила домой.

Виктор с восхищением смотрел ей вслед, ловя себя на мысли, что совсем позабыл про Юко, свою девушку по переписке.

«М-у-р-р-р-р м-я-у-у-у!»

– Фух, Айко! Это ты, – вздрогнул Виктор.

Наверняка он так и стоял бы на дороге с открытым ртом, если бы не вспомнил, что нужно вернуться на огород и продолжить прополку грядок. Прогнав кота, расположившегося на брошенной у калитки шляпе, Виктор решил, что пора и делом заняться.

– А-а-а-а-а, ну Айко!

Весь романтический настрой у Виктора пропал, когда вместо шляпы он схватил дохлую летучую мышь, которую заботливый Айко уложил поверх головного убора.

* * *

На следующее утро отец решил сжалиться над Виктором и сказал, что впредь на огороде он будет работать сам. А чтобы Виктор не скучал, предложил пойти с ним на работу. Виктор не горел желанием идти в больницу, но перспектива целыми днями слоняться по дому, таращась в потолок, привлекала его меньше всего.

В больнице оказалось не намного веселее, чем дома. Но один единственный плюс менял всё – солнечный удар Виктору здесь не грозил. Он прошёлся по всем этажам главного корпуса меньше, чем за час. Посидел в ординаторской, пошёл и поболтал с медсестрой Анькой, которая в школьные годы выражала ему симпатию. За несколько лет Анька нисколько не изменилась, только прибавила пару кило, а так по-прежнему болтушка и сплетница. От её непрекращающейся болтовни и заливистого смеха пошла кругом голова, так что Виктор решил сбежать домой, пока не поздно.

Но тут Виктор увидел Веру. В белом халате и с пучком волос он бы её ни за что не узнал. Весь медперсонал крутил пальцем у виска, когда узнал, что Вера и молодой врач по имени Влад приехали из столицы в лесную глушь.

– Ещё не захотелось домой-то сбежать? – хохотнула в столовой за обеденным перерывом Анька Осипова.

Анька жила в доме напротив Афанасьевых и вызвалась провожать Веру до больницы и обратно, когда их смены совпадали. Виктор тоже сидел в столовой за соседним и столом и, нацепив наушники, слушал музыку.

Теперь ты полюбила другого монстра.

Что ж, я вижу – он лучше меня.

Пожалуйста, только не выбрасывай меня,

Не оставляй меня одного!

Песня закончилась в тот момент, когда Осиповой вздумалось обсудить его.

– С чего вдруг? Мне нравится здесь, – ответила Вера, грызя твёрдую, как камень баранку.

– Конечно, – хмыкнула Анька, налегая на пирожки. – Я видела, как ты с сыном нашего главврача ворковала вчера.

– Ань, он сам подошёл. Мы просто пообщались, ничего такого.

– И правильно. Они странные, эти Яковлевы, – понизила голос Анька, потом и вовсе перешла на шёпот, не зная, что Виктор выключил музыку и навострил уши. Но сам не подавал вида, что подслушивал, лишь кивал в такт воображаемой музыке.

– А как звали нашего главврача до принятия гражданства? – поинтересовалась Вера.

– М-м-м, кажется, Исикару Таканори. Но теперь он уже давно Игорь Яковлев. Помню, что он всегда злился, когда я называла его Игорь-сан, – захохотала Анька. – А вообще, после того, как его семейка приехала сюда, у нас в больнице и деревне жуть всякая стала твориться. Яковлевых здесь никто не любит, с ними не общаются. И тебе не советую.

Вера пожала плечами.

– При общении с Виктором я бы ни за что не подумала, что он какой-то странный и ненормальный. Обычный такой парень.

– Обычный, конечно. Поменьше бы с ним болтала. Слушай, Иванову из третьей палаты надо выписать, подготовь её к выписке, хорошо? А в шестой Парфёнову надо перевязку сделать, поможешь? А то я ничего не успеваю.

Вера кивнула, хотя работы хватало и ей. Но ссориться с Анькой ей не хотелось, так как они на работу и с работы ходили вместе, когда их смены совпадали, и вообще иногда с ней было весело. Анька любила болтать и всегда рассказывала что-нибудь интересное, во что верить нужно было только в крайнем случае. Болтушка Анька разносила по больнице любые сплетни.

Когда девушки разошлись по своим делам, Виктор совсем заскучал. Он вышел на улицу и так задумался, что не заметил, как ноги унесли его за территорию больничного корпуса. Давненько он не бродил по лесу. А вот это интересно… Кажется, по лесу вздумалось погулять не только Виктору. В кустах рябины Виктор увидел, как он надеялся, нормального адекватного человека, а не тех монстров, которые называли себя соседями.

Волчонок шуршал в кустах рябины и заметил приближающегося к нему Виктора слишком поздно. Забыв про технику безопасности при общении с людьми, Волчонок помахал рукой Виктору и приветливо улыбнулся.

– О, здравствуй, человек! – радостно произнёс Волчонок. Распробовав не созревшие ягоды, он поморщился и выплюнул вязкую массу: – Тьфу…

Виктор окинул критичным взглядом незнакомца. Ходить в меховых штанах и варежках летом? А ещё этот нелепый ободок с волчьими ушами… Но незнакомцу не было дела до жары, и он лихо рассекал по лесной опушке в поисках более-менее сносной еды.

Волчонок пошевелил ухом, и Виктор испугался, что ему снова напекло голову, он вот-вот рухнет в обморок, и привидятся ему ужасные монстры. Снова!

– Эй, ты кто? Как здесь оказался? – спросил Виктор таким тоном, будто бы гулять по лесу могли только конченые психопаты.

Соседи они такие, да… Но этот беспечный паренёк в деревне не проживал.

Аниматорам, актёрам и тому подобным персонажам в Синих ручьях, как и в соседнем райцентре, делать было нечего, если только приехать и утопиться в речке за кладбищем от безысходности.

Но парень не выглядел расстроенным, печальным или убитым горем. Нет. Волчонок вполне себе резво лазил в кустах и пробовал ягоды, которые, как полагал Виктор, для людей были не так уж и съедобны. Красные ягоды напомнили Виктору бузину, которая славилась своими ядовитыми свойствами, а розовый кустарник являлся ничем иным, как Волчеягодником, который вызывал тошноту, рвоту, судороги и прочие неприятности, от которых человеку была только одна дорога – в морг. Вот он, кстати, как раз недалеко находился, прямо за зданием психиатрического корпуса.

Но незнакомец без страха и последствий ел ягоды, да ещё и Виктору предложил угоститься.

– Как тебя зовут, человек? Меня можешь звать Вулфмэном. Пресвятые тыковки, я-то думал, что бузина уже дошла. Ты будешь? – выглянул из-за куста парень, протягивая Виктору горсть ярко-красных ягод.

– Благодарю, но я ещё хочу жить.

– Как знаешь, – пожал плечами Волчонок.

Виктор не сводил глаз со странного незнакомца, с удовольствием поедавшего опасные ягоды. Теперь Виктор понимал, почему Волчонок так вырядился, ведь если кушать эти ягоды, умом тронуться немудрено. Костюм волка выглядел весьма правдоподобно, если только…

– Ты из больницы сбежал? – догадался Виктор. Отец говорил, что из психкорпуса не раз сбегали пациенты, поэтому в лесу одному лучше не гулять.

– Э-э-э, нет! Я никогда не болел. Ну, если не считать того случая с зомбооспой. Но у нас в Могильном городке отличные целители, так что я в полном порядке, – болтал Волчонок, без опаски выходя из-за куста к человеку. Он не увидел, как его собеседник взял в руки кусок металлической трубы, который валялся у забора больницы.

Виктор не упустил возможности обрушить этот кусок на голову ничего не подозревающего Волчонка.

– А-а-а-у-у-у! Зачем ты это делаешь? – испугался Волчонок, отскакивая от опасного человека на несколько метров.

– Слушай, возвращайся живо в палату или откуда ты там сбежал, а я никому ничего не расскажу.

– Ладно, только не дерись больше, – буркнул Волчонок, потирая затылок. Итси в который раз оказался прав – к людям выходить опасно.

Волчонок с недовольным ворчанием улепётывал в сторону кладбища:

– Мозгов, как у тыквы. Чуть что – сразу драться. Вот и выходи после этого к людям. А-у-у-у…

Завывания странного человека в меховом костюме волка становились всё тише. Определённо, Виктор и сам скоро станет пациентом психушки, поэтому пора заканчивать с лесными прогулками, как наяву, так и в кошмарах.