Читать книгу Научи любить - Елена Солт - Страница 7

Есения.

Понеслась череда рабочих будней. Я привыкала к ученикам, а они ко мне. Всегда знала, и в очередной раз убедилась в том, насколько тонко дети чувствуют взрослых. Любая твоя слабость или ложь мигом оказываются на поверхности. Подростки жестоки, и к окружающим, и к себе самим. Если тебя можно прогнуть, они это сделают с удовольствием.

Школьный коллектив живёт по законам джунглей. Есть всего два способа выжить в такой среде и заработать авторитет. Тебя могут либо уважать, либо бояться. Третьего не дано. Только сильный духом и уверенный в себе педагог может чувствовать себя здесь комфортно.

Я совсем забыла, каково это. В глубине души боялась и думала, что не справлюсь. Первые дни сердце стучало, ладошки часто становились влажными, но внешне, надеюсь, никто не замечал моего страха. С первого же дня я держалась с учениками отстранённо, холодно и уважительно. Меня проверяли на прочность и эмоции, но я не поддавалась. Недрогнувшей рукой рисовала «неуд» и удаляла из класса. При этом ни разу не повысила голос и никого не унизила. Дети успокоились и приняли правила игры. На это ушла пара недель.

11 «А» оказался сильным классом, и я даже начала ловить себя на мысли, что мне доставляет удовольствие учить их.

Раздала тетради с оценками за сочинение. Краем глаза следила за Миланой. Та лениво перелистнула страницы, да так и застыла, рассматривая оценку. Сердито шикнула на восхищённый шёпот Саши Шуйской, своей соседки. После уроков подошла ко мне и сказала:

– Есения Даниловна, здесь, наверное, какая-то ошибка, – показала мне тетрадь, где стояла оценка «5/5».

– Да? И в чём же?

– Ну, – девушка спрятала глаза. И где сейчас была надменная красотка. – Ведь я не старалась хвалить автора. Скорее, наоборот…

– И что с того? Ты отнеслась критически к анализируемому произведению. Грамотно обосновала свою позицию и аргументировала её хорошим литературным языком. Не сделала при этом грамматических и пунктуационных ошибок. Классики – великие люди, но даже они не обязаны нравиться всем.

Милана растерянно переводила взгляд со своей тетрадки на меня и обратно, словно не могла поверить, что я не шучу. Затем тихо сказала:

– Вы первая учительница, которая не считает, что классиков нужно только лишь хвалить.

– Значит, нам с тобой повезло найти друг друга, – я накрыла руку девочки своей и заглянула ей в глаза. – Ты очень талантливая, Милана. Если тебе по душе филологическое направление, то, я уверена, у тебя большое будущее.

– Мне никто и никогда не говорил ничего подобного! – в глазах девушки появились слёзы. – Спасибо вам!

Она развернулась, остановилась в дверях, запрокидывая голову и тщательно моргая – никто не должен видеть королеву заплаканной – и вышла.

Багдасаряна я больше не спрашивала и не вызывала к доске. Он оставался единственным, чьё поведение я опасалась предсказывать. А потому, может и малодушно, но предпочла избавить себя от лишних проблем, хотя бы на первое время. Благо, у нас были письменные работы, по которым он стабильно получал «3» или «2», строка журнала напротив его фамилии не пустовала. А желающих ответить устно у меня и так хватало.

Порой я недоумевала, как Тигран вообще умудрился доучиться до выпускного класса. Его навыки чтения, каллиграфии и грамотности письма находились на уровне начальной школы. Я была уверена, что он не сдаст русский язык даже на «тройку». Определённо, он был самым слабым в классе по моим дисциплинам.

Даже Самвел, вероятно, вынес больше за все годы учёбы и перебивался с тройки на четвёрку. Он частенько глядел на меня томными глазами и в его обращении постоянно проскальзывал неприкрытый флирт. Он и вправду больше не опоздал ни разу, хотя несколько раз в неделю мой урок стоял первым. Со своей стороны я обращалась с ним нарочито холодно и отстранённо, как и должна вести себя взрослая женщина в подобной ситуации. До тех пор, пока всё держалось в рамках приличий, меня это мало трогало.

Неожиданно, но наиболее впечатляющие способности по русскому и литературе показывала главная красотка класса Милана Васнецова. Если отличнику Марку Стрельцову высокие оценки доставались через пот и старательную зубрёжку, то девочке, такое чувство, повезло с природной грамотностью. Она ленилась, не помнила правила, но интуитивно писала верно. Марк Стрельцов в сочинениях излагал правильные и очевидные вещи, но абсолютно предсказуемые. У Миланы было своё видение по каждому вопросу, и она не стеснялась его озвучивать чётко и ясно. Их двоих я мысленно записала в любимчики. Всех остальных можно было смело относить к середнячкам. Звёзд с неба не хватают, но перспективы хорошие.

Я медленно прохаживалась между рядов. В классе было тихо, слышен лишь шелест переворачиваемых страниц и редкое щёлканье колпачков от ручек. Небольшая самостоятельная работа подходила к концу.

Вернулась к столу и перевела взгляд в сторону окна. Мимо школы на бешеной скорости пронеслась машина Грантика, сына участкового, по счастливой случайности никого не сбив. Третьеклассницы прыгали в резиночку. Прошёл дворник с тележкой, полной срезанных листьев от пальм. Солнце стояло высоко. Жарко.

Задумалась и провела рукой под воротом блузки, вдоль ключицы, затем рассеянно посмотрела на класс. Встретилась взглядом с Тиграном. Он смотрел на меня своими тёмными глазами исподлобья, пристально и не отрываясь. И было что-то в его глазах. Какая-то слишком взрослая решимость и неотвратимость. Я тут же отдёрнула руку вниз и посмотрела на второй и третий ряды парт:

– Кто готов, может сдавать работу.

– Я давно готов, Есения Даниловна! – Это Самвел, ничего нового.

– Сдавайте, Оганесян, – даже не взглянула в его сторону, – и можно делать это молча.

– Молчанье – добродетель дураков! – Самвел подошёл и аккуратно положил листок на краешек стола.

Умные афоризмы из уст троечника – это что-то новое. Я даже повернула голову и приподняла бровь:

– Да что вы говорите, Оганесян?

– Это не я, – театрально потупил глаза, – это Фрэнсис Бэкон, величайший учёный и мыслитель. Ваши уроки вдохновили меня изучать классиков.

Эта затянувшаяся игра в ухаживания ученика за учительницей уже начала мне надоедать. Поэтому я ответила тихо, но серьёзно:

– Ну, раз так, Оганесян, вот вам ещё афоризм Публия Сира для размышления. Иногда лучше разумно молчать, чем глупо говорить.

Прозвенел звонок. Самвел неожиданно покраснел, развернулся и вышел из класса. Может, зря я так? Пожала плечами и решила, что если это избавит меня от его навязчивого внимания, значит, оно того стоило. Все друг за другом потянулись сдавать листы. Это был последний мой урок сегодня, и я осталась в кабинете одна, чтобы сразу проверить работы.

Я не заметила, что в классе был ещё человек, который слышал весь наш разговор с Самвелом.

Спустя несколько минут из окна донеслись чьи-то крики. Я выглянула вниз и ужаснулась: Тигран и Самвел о чём-то громко спорили, подходя всё ближе, и ближе друг к другу. Дело шло к драке. Отодвинула стул и попробовала распахнуть окно, чтобы крикнуть им прекратить, но механизм не поддавался из-за специальных блокираторов, вероятно, чтобы никто не выпал.

Пока разбиралась с окном, Тигран первым толкнул Самвела. Тот, разумеется, не смолчал в ответ. И началась самая настоящая драка. С каким ожесточением они накинулись друг на друга, это надо было видеть! Словно долго ждали подходящего момента, и повод наконец-то представился!

Несколько минут назад это были интеллигентные парни, а сейчас они катались по асфальту, словно дикие звери. Я в ужасе прижала ладонь ко рту, затем вышла из ступора и дрожащими руками выдернула из нижнего ящика стола аптечку. Схватила её подмышку и бросилась прочь из класса прямо на школьный двор.

Когда я прибежала, вокруг уже собралась толпа зрителей из второклашек и третьеклашек. Охранник и физрук растаскивали парней в разные стороны. У Тиграна разбита губа и будет фингал. У Самвела рассечена бровь, и кровь заливает глаз.

– Вы что творите? – переводила взгляд с одного на другого и беспомощно переминалась с ноги на ногу. – Что вы тут устроили? Это школа! Тут маленькие дети, какой пример вы подаёте? Позорище!

– Да что с них взять? Выпускники, а мозгов так и не прибавилось! – Артур Каренович до сих пор не мог отдышаться.

Извлекла из аптечки хладоэлемент, изо всех сил ударила по нему, чтобы активировать охлаждающий гель, молча протянула его Тиграну, избегая встречаться с ним взглядом. От секундного прикосновения к его руке, когда он принимал пакет, по телу словно прошёл разряд. Тряхнула головой и переключилась на второго пострадавшего. Несколько ватных дисков приложила к ране Самвела.

– Пойдёмте в медпункт, – посмотрела на парней по очереди, – пусть медсестра вас осмотрит.

– Я в норме, – Тигран едва скользнул по мне взглядом, а затем уставился ненавидяще на Самвела.

Тот слегка ухмыльнулся, глядя на Тиграна, затем посмотрел на меня и сказал жалостливым голосом:

– А я схожу. Есения Даниловна, проводите? А то что-то голова кружится…

Саша Шуйская робко подошла к Тиграну и попыталась промокнуть ему губу бумажным платочком, но тот грубо отмахнулся и продолжал сверлить глазами Самвела. Ноздри Тиграна начали раздуваться сильнее – плохой признак. Поэтому я поспешно сказала:

– Конечно, пойдём!

И мы вернулись в школу. Пока шли по коридору, я спросила Самвела:

– Из-за чего вы подрались?

– Так, ерунда, Есения Даниловна. Ничего особенного.

– И всё же? Надеюсь услышать вескую причину того, что вы вели себя, словно животные?

Самвел вздохнул и пожал плечами:

– Зависть, Есения Даниловна. Простая человеческая зависть.

– Багдасарян тебе завидует? Но чему именно?

– Ну, как же, – Оганесян самодовольно улыбнулся. – Теперь я номер один на всех соревнованиях, а не он. И девушки любят тех, кто успешнее.

Я закатила глаза, а вслух сказала:

– Охотно верю. И всё-таки, я бы попросила, впредь выяснять ваши отношения за пределами школы.

– Я-то не против. Это Багдасаряну скажите, чтобы не лез. Он первый начал, все видели.

– С ним я тоже поговорю.

Мы пришли, и я постучала в дверь медицинского кабинета. К счастью, медсестра была на месте, и я поручила Оганесяна её заботам, а сама вернулась в класс.

Тигран.

Запрыгнул в машину и раздражённо хлопнул дверью. Включил на максимум кондиционер и повернул на себя зеркало заднего вида. Твою ж мать, ублюдок всё-таки достал меня. Хотя, чему удивляться – у него две руки, а у меня по сути одна.

Повёл плечом и поморщился. Отыскал в бардачке обезболивающее и сразу выпил. Умеет ведь вывести из себя, паскуда! Вспомнил всё то, что случилось несколько минут назад, и вдарил по рулю, досадуя на самого себя за то, что не уделал урода сильнее.

Шли с Иваном по школьному двору, когда я услышал мерзкий голос шакала.

«Пацаны, заценили новую кофточку училки?»

«Нет, это ж ты у нас главный спец по тряпкам. И что с ней не так?» – парни из параллельного класса покидали портфели и зависли каждый в своём смартфоне.

«Зацените фотку, – Самвел развернул экран мобильника всем желающим.

Мы с Иваном тоже остановились, и глаз зацепился за крупный план блузки, в которой сегодня была Есения.

– Ставлю сто баксов, что под ней кружевной лифон. Вот только интересно, белый или телесный? Ха-ха».

«Мне тоже покажешь?» – спросил, разминая шею.

«Тигран, не связывайся, чёрт с ним», – Иван не любит неприятности. Но я – не Иван.

«Да пошёл ты!» – Самвел убрал сотовый в карман и презрительно плюнул мне под ноги.

«Удаляй фотку» – сказал ему тихо, но чётко.

«Ты глухой, Багдасарян? Иди на хрен! Объяснить дорогу?»

«Сейчас я тебе объясню, урод!» – подошёл вплотную и ударил его грудью.

«Давай, попробуй!» – Самвел толкнул в больное плечо.

И понеслась. Руку пронзила адская боль, но адреналин зашкаливал, заливая мозг яростью. Как же я давно мечтал отлупить этого придурка как следует! Давно не дрался с таким кайфом! Когда нас разнимали, таки успел добраться до его сраной мобилы и смачно разбил её пяткой вдребезги. Теперь говнюку нечего будет показывать своим шакалам.

Досадно было видеть испуг и разочарование в её глазах. Особенно, когда она так по-доброму отнеслась к ублюдку Оганесяну. Но не рассказывать же ей, как всё было на самом деле. А с ним я ещё разберусь, это было только начало.

Есения.

На следующий день я попросила Тиграна задержаться после уроков. Когда класс опустел, прикрыла дверь и указала ему на первую парту, стоящую прямо перед моим столом. Парень покорно опустился на стул, сложил перед собой руки и принялся внимательно их рассматривать.

Я тоже села и невольно задержала взгляд на его руках. Большие, жилистые, сильные – учитывая его бойцовские навыки, они могли быть смертельным оружием. В голове неизвестно откуда возникла картинка, в которой он смыкает пальцы на моей шее, и сдавливает её без труда. Я даже тряхнула головой – ну что ещё за дикие фантазии, совсем с ума сошла!

Потёрла виски, сомневаясь, как правильно подступить к разговору. Наконец, начала первой:

– Тигран, я крайне обеспокоена и огорчена вчерашним инцидентом. Как классный руководитель, я отвечаю за каждого из вас. Кроме того, вы подаёте плохой пример тем, кто младше.

– Это я уже слышал, – поднял на меня глаза, и я задержала дыхание.

Да что же это такое со мной? Находиться с ним в прямом зрительном контакте оказалось невозможным. Резко встала, скрестила руки на груди и прислонилась к краю стола.

– Обещай, что подобное не повторится.

– Нет.

– Что значит, нет?

– То и значит. Если этот шакал начнёт тявкать, он снова получит по морде.

– Как… как ты выражаешься?

Я в растерянности повернулась к нему и открывала рот, словно рыбёшка, выброшенная на берег, не в силах подобрать нужные слова.

Багдасарян снова посмотрел на меня и сказал:

– Я много пропустил и мне сложно учиться. Русский язык не самый лёгкий. И эта ваша литература.

– Сочувствую тебе. Могу посоветовать больше читать, желательно классиков. Это здорово обогащает словарный запас и улучшает интуитивную грамотность.

Тигран покачал головой и ответил:

– Лучше позанимайтесь со мной. После уроков. Мне нужно.

– Что? – я даже удивилась, услышав подобное. – Какое отношение это имеет к теме разговора?

– Обещаете позаниматься – я обещаю не драться в школе. Я заплачу за занятия. Сколько?

– Нисколько! Я твой учитель, и не могу заниматься репетиторством!

Тигран пожал плечами и снова вернулся к рассматриванию своих ладоней:

– А я не могу сдержаться, когда охота дать в репу.

– Ну, это уже слишком! – сказала, дрожа от возмущения. – В таком случае, в следующий раз я вызову на беседу твоих родителей!

– Как хотите.

– Ты свободен!

Снова скрестила руки на груди и отошла к окну. Спиной услышала звук отодвигаемого стула и его удаляющиеся шаги. На несколько секунд он замер возле двери, словно хотел ещё что-то сказать. Но затем дверь открылась и закрылась снова. Я с облегчением выдохнула и прижала ладонь к груди, чтобы унять бешено бьющееся сердце.

Я занесла журнал в учительскую, с облегчением отметив, что Виктории Дмитриевны нет. Давид Александрович в наушниках слушал музыку на диванчике. Антон Павлович и Наталья Ованесовна о чём-то шептались, стоя у небольшого столика в глубине комнаты у окна. Обалденно пахло молотым кофе, я даже зажмурилась от удовольствия. Завидев меня, Наталья Ованесовна активно замахала рукой, подзывая:

– Есения Даниловна, идите к нам! Я как раз варю кофе, хотите?

– Очень хочу!

Я поставила журнал в нужную секцию и приблизилась к ним.

Наталья Ованесовна насыпала в кофеварку молотый кофе, залила водой и закрыла крышку. Южане очень трепетно относятся к процессу приготовления кофе. Никаких тебе 3 в 1, никакого сублимированного. Даже сидя в торговой палатке без водопровода, южанин будет варить настоящий кофе, а затем неспешно пить его, наслаждаясь разговором с собеседником. Это настоящий ритуал.

Когда мы втроём поднесли к губам дымящийся напиток, я улыбнулась коллегам и почувствовала себя принадлежащей к какому-то тайному братству. Сварить и выпить вместе кофе – словно выкурить трубку мира. Это сближает. Антон Павлович спросил:

– Вам нравится у нас, Есения Даниловна? Как вам ребята? Не обижают?

– Благодарю, Антон Павлович, всё прекрасно. Даже лучше, чем я думала. Ребята очень способные, особенно в 11 «А».

– Вот как? И кого вы выделяете там? Мне даже интересно.

– Марк Стрельцов очень старательный мальчик. И Милана Васнецова, пожалуй, весьма способная.

– Да что вы говорите? – это уже Наталья Ованесовна включилась в разговор. – Со Стрельцовым всё ясно, отличник, медалист. А вот, что касается второй особы, удивили, Есения Даниловна, удивили.

– Серьёзно? У вас по-другому? – я переводила взгляд с одной на другого.

Антон Павлович сказал:

– Васнецова, конечно, не самая плохая ученица. Но обычно её голова занята чем-то другим, не историей уж точно.

– И точно не алгеброй, – Наталья Ованесовна согласно закивала.

– А у меня она вполне справляется. Интересно, чем же занята её голова на ваших уроках?

– Вернее, кем, – Наталья Ованесовна заговорщицки подмигнула.

– Кем? – недоумевала я.

– Багдасаряном, конечно. И так к нему, и эдак ластится, глазки строит. А тому хоть бы что. Расстроился, видать, сильно, что к нам обратно попал.

– Конечно, учебник читать – это тебе не кулаками махать! – Антон Павлович светился, словно начищенный чайник от удачного, по его мнению, каламбура.

Наталья Ованесовна с готовностью засмеялась и похлопала коллегу по плечу:

– Как удачно вы сложили, Антон Павлович! Очень смешно вышло.

Я натянуто улыбнулась и поднесла к губам чашку, не разделяя восторгов. На меня смотрели две пары глаз, ожидая реакции. Я сказала:

– Ну, уж это их личное дело, не так ли? Когда, как не в их возрасте, влюбляться, и всё такое.

– В чём-то вы правы, Есения Даниловна, – Наталья Ованесовна заметно сникла.

Пожалуй, мне стоит лучше поддерживать разговоры, чтобы не растерять, и так немногочисленных, приятелей. Я никогда не любила сплетни, какое мне дело до жизни других, мне бы со своей разобраться, но демонстрировать это открыто, похоже, не стоит. Поблагодарила Наталью Ованесовну за кофе и принялась складывать в сумку бумаги.

Мимо школы с диким рёвом снова пронеслась машина Грантика. Наталья Ованесовна покачала головой:

– Пока этот ошалелый здесь вокруг носится, даже страшно выходить из школы. А вам, Есения Даниловна?

Я бросила на коллег быстрый взгляд и заметила, что они как-то странно переглянулись друг с другом. Пожала плечами:

– Мне? Нет, не страшно. Пожалуй, здесь намного безопаснее, чем в каком-нибудь крупном городе.

– И всё же, – Наталья Ованесовна улыбнулась мне и добавила в голос мёда. – Вы согласитесь со мной, Есения Даниловна, что любой женщине много спокойнее быть за спиной сильного мужчины и опираться на его руку?

Я перестала понимать вообще что-либо и снова посмотрела на женщину. Наталья Ованесовна выразительно подмигнула Антону Павловичу. Тот покраснел и сказал:

– Есения Даниловна, можно, я провожу вас до дома?

Так вон оно что! Не в меру активная коллега решила выступить в роли свахи и свести два одиноких, как она думает, сердца. Что ж, придётся её огорчить и разрушить надежды.

– Благодарю за заботу, Антон Павлович, – ответила, пряча улыбку. – Но я замужем, и мне есть, на кого опереться.

– Да что вы? – Наталья Ованесовна выглядела искренне удивлённой. – А мы и не знали!

– Мне пора. Всего вам доброго, и ещё раз спасибо за кофе.

Я вышла из школы в приподнятом настроении. Неловкие попытки скромного историка приударить развеселили. Я уже и не помнила, когда мужчины оказывали мне подобные знаки внимания. Несмотря на всю их бесперспективность, это оказалось неожиданно приятно.

Зазвонил телефон, я остановилась, чтобы достать его из сумки и взглянула на экран. Муж словно что-то почувствовал. Нажала ответить:

– Привет!

– Привет, – голос тихий, с хрипотцей. Так необычно было разговаривать с ним, зная, что нас теперь разделяют километры. – Как твои дела?

– Всё хорошо, рада тебя слышать, – улыбнулась телефону.

– И я рад. Я соскучился.

– Знаю, – посмотрела по сторонам и перешла дорогу. Повисла пауза.

– Как школа? Справляешься?

Мне показалось, или в его голосе недоверие?

– Да, вполне.

– И… тебе это нравится?

– Конечно, нравится, ведь я раньше этим и занималась, разве ты забыл?

– Нет, не забыл.

– Тогда не понимаю, – пожала плечами, хотя и знала, что он этого не видит, – что тебя удивляет?

– Просто, – муж помолчал несколько секунд, – просто я надеялся, что ты быстрее наиграешься и вернёшься.

– Наиграюсь? – Я даже остановилась и поставила сумку на скамейку рядом с подъездом. Обессиленно опустилась рядом, не веря, что слышу это. – По-твоему, вот чем я занята – глупой игрой в учительницу?

– Да, то есть, нет. Я не то имел в виду. Просто вырвалось.

– Я и забыла, что только ты у нас занимаешься серьёзным делом, а все остальные – бездарные тупицы. Только, знаешь что, дорогой? Это не так!

Последние слова я почти выкрикнула, отключилась и швырнула телефон в сумку. Порылась на дне, нащупала бутылёк с таблетками и проглотила парочку, даже не запивая. Вот что он за человек вообще? Умеет ведь испортить настроение всего парой фраз!

Подниматься в пустую квартиру не хотелось, и я решила съездить и посмотреть, как продвигается ремонт. Накануне вечером бригадир звонил и сообщил, что сегодня будут сносить стены внутри дома и начнут снимать старую облицовку с фасада. Сейчас как раз работа должна быть в разгаре.

Я мысленно подготовила себя к тому, что увижу развороченный дом, однако, на месте меня ждала тишина. В доме никого не было, и работы не велись. Я позвонила бригадиру, но его телефон оказался выключен. Мне не оставалось ничего, кроме как развернуться и уехать.

Вечером, когда я готовилась к урокам, абонент снова появился в сети. Я набрала его снова. Мужчина сказал, что работники внезапно заболели, и клятвенно заверил, что ремонт начнётся в ближайшие дни. Ситуация не очень мне понравилась, но я оптимистично заверила себя, что бывает всякое, и пара дней ничего не решат.

Затем прошлась по квартире и позвонила Виктору. На удивление, муж ответил сразу:

– Да!

– Привет! – я опустилась на пол вдоль стены. – Не сильно занят?

– Нет.

– Хорошо, – потёрла переносицу и сказала тихо. – Извини, что бросила трубку. Мне жаль, что я так разозлилась.

Спустя несколько секунд муж сказал:

– И ты прости меня. Кажется, я только сейчас начинаю понимать, что ты всерьёз.

– Главное, что начинаешь, – немного помолчала, – чем занимаешься?

– Едем на деловой ужин с китайскими партнёрами.

– Ты не один?

– С Верой.

– Ах, да, – его личная помощница, исполнительная и приветливая, неизменная спутница. – А я готовлюсь к завтрашним урокам.

– Снова в школу, да? – я услышала, как Виктор улыбается.

– Получается, так.

– Не засиживайся слишком долго.

– А ты береги себя. Я рада, что мы поговорили.

– Я тоже. Доброй ночи, родная.

– Пока.

На душе снова было спокойно, и я засыпала в полной уверенности, что новый день принесёт мне только хорошее. В тот момент я даже не догадывалась, что совсем скоро всё перевернётся с ног на голову, и жизнь разделится на «до и после».