Читать книгу Река жизни. Тривиальные рассказы - Елена Сперанская - Страница 12

– Конкистадоры 21 века встречаются в нашей суетной, полной всяких насущных проблем, жизни. Они ведут себя также, за исключением того, что вы не сможете сразу заподозрить их, кто они, откуда ведут свои корни. Хотя у Достоевского в «Преступлении и наказании» ярко показан такой тип человека. Написано много диссертаций на эту тему. Сравнивают творчество великих ученых, писателей, композиторов, художников. А Раскольникова и Наполеона можно лишь сравнить с хищными зверями или пиратами, но не со здравомыслящими индивидами, – такими словами закончил свое выступление перед студенческой аудиторией филологического факультета профессор психологии университета. – У кого будут вопросы?

В аудитории студенты зашелестели кто тетрадями, кто журналами, кто чехлами от ай-падов, убирая все в скромные сумки, ранцы и кожаные портфели на ремнях через плечо. Лекция закончилась.

Все торопились на перерыв, чтобы успеть заскочить в кафе перекусить, а потом снова вернуться в нужный корпус по расписанию. Аудитория опустела. Преподаватель сложил свои книги и записи в старенький портфель.

– Ты пойдешь сегодня на последнюю пару? – спросила Лера своего старшего сына – Леву, когда он в перерыв забежал домой, чтобы пообедать и затем отправиться на стадион, где у них проходили занятия спортом, в основном футболом. – Надо бы вымыть окна…

– Вымою, – согласился новоиспеченный студент химического факультета.

Он с огромным трудом поступил в университет, благодаря усилиям родственников и репетиторов, нанятых прямо из приемной комиссии. Его яркая внешность очень напоминала средне статистического европейского парня – высокий рост, темные, зачесанные назад волосы, красивый разрез глаз, смуглое от летнего загара лицо, приятный голос и манеры, юмористический настрой, вежливый, модно одетый, два года проживший в Германии с семьей и вторым мужем матери.

Лева-подросток всегда старался избежать всяческих осложнений. Но он нисколько не представлял, зачем поступил на данный факультет, и кем он вообще выйдет после пяти лет обучения, сдачи государственных экзаменов. Но одно он усвоил совершенно четко – надо всеми возможными способами отстраниться от армейской службы, чтобы оставаться таким же среди своих однокурсников, а не лежать, засыпанным земляным холмиком, украшенным венками и крестом.

Надо было дождаться окончания нелегких лет: просиживания в библиотеках, записи лекций, сдачи зачетов, практик – всего того, чего так боятся первокурсники. Похожий на своего отца – врача патологоанатома, кандидата медицинских наук и чем-то смахивающий на американского актера Киану Ривза, но несколько мощнее, он мечтал связать свою жизнь с девушкой похожей на его прогрессивную маму – учительницу английского языка в колледже, но всему мешал его сводный брат – Вася, которому едва минуло семь лет.

День новоиспеченного студента начинался с пробежки через дорогу до университетского городка, огороженного резной чугунной решеткой с железобетонными столбами, олицетворяющими незыблемость классической научной школы. Парень мечтал быстрее заработать что-то своими мозгами. Например, как он сам не раз убеждал знакомых его матери «купить за копейку, продать за рубль». В этом чудесном превращении копеек в рубли не последнюю роль сыграла его знакомая по филологическому факультету – Вера, которая уже поняла, что у Льва есть все данные, чтобы жениться, но надо подкопить на свадьбу. Возникала трудность, кто заплатит за банкет? В этом вопросе всегда точки над «и» ставила его любимая бабушка – фармацевт по образованию.

– Давайте в свободное время съездим на дачу, покопаем огород, – часто повторяла она, а потом награждала любимых внуков деньгами для осуществления насущных желаний.

Дачный домик стоял почти у самой реки. Иногда туда ходили за водой, чтобы полить цветы, но когда провели водопровод и построили несколько маленьких деревянных и каменных домиков за водой ходить перестали. Только иногда, когда воду отключали, приходилось носить в ведрах. Когда было особенно жарко, в самый разгар дачного сезона – в июле, окна открывали на ночь, но занавешивали марлей, которую бабушка принесла из аптеки, где она работала после выхода на пенсию уборщицей. Летние ночи были наполнены зноем и паром, исходящим от реки. Никто не мог уснуть, ворочались до тех пор, пока кто-то не вставал и не начинал пить любой прохладный напиток: квас из бутылки, сваренный бабушкой компот, прокисшее молоко, разбавленное кипяченой водой, чай из листьев смородины или мяты. Использовали любую мало-мальски ароматную приправу, чтобы вода казалась вкуснее. Тогда все, кто ночевал на даче, быстро вскакивали и присоединялись, чтобы тоже утолить жажду, выпивая до дна целый бидон. Затем снова ложились и спали, но теперь уже до утра. А утром просыпались, удивляясь, куда делась жидкость из дачи.

Одна комната, чисто выкрашенная половой масляной краской, которая блестела так, что все боялись наступить, поэтому ложились кто в прихожей на раскладушке, а кто на кухне, расстелив матрас прямо на полу и покрыв чистой простынею. Ночевали на даче обычно по двое. Мама с бабушкой или Лева с бабушкой. Вася никогда не оставался с ночевкой. Он обычно приезжал на час-два, а потом уезжал с кем-нибудь из семьи.

Дни летели за днями. Воодушевление от поступления на биологический факультет сменилось разочарованием. По количеству баллов его в итоге взяли студентом на химический факультет, где ему была предоставлена возможность получить зачетную книжку, а впоследствии – диплом. Растения он любил у себя на даче, культивируя огород и фруктовые деревья, всячески способствуя развитию своего атлетического торса.

– Мне совсем не хочется работать в саду, – говорил маленький первоклассник – мамин любимчик – Вася.

– Не работай, тебя никто не заставляет работать. Ты еще маленький. Вот подрастешь, тогда и будешь помогать нам. А пока можешь кушать яблоки, сливы и груши, – отвечала ему бабушка. – Сам набери клубнику в тарелку и поешь, – она давала наставительно ему глубокую тарелку для щей.

– Ну, это можно, – растягивая гласные, соглашался ребенок и бежал на грядку, чтобы угостить всю семью, выращенной ягодой, успевая при этом собрать немного красной и черной смородины для украшения стола.

– Вот и хорошо. Соберем урожай. Сделаем компоты на зиму. Что останется, продадим, – заботливо комментировала мама. – Лева поможет. Он в прошлом году хорошо заработал, когда у него практика в школе была, он на даче мне помогал высаживать рассаду. Правда, Лева? – спрашивала мама за обедом сына, чтобы воскресить в памяти членов семьи свои усилия по подготовке к зимнему сезону – закатыванию трехлитровых банок различных консервированных овощей и фруктов.

Словом работа по культивированию дачного надела всегда отнимала массу энергии и нервов у садоводов-любителей. Благо дача находилась у реки. Дети бегали искупаться и позагорать на пляж, чтобы набраться сил для дальнейшей учебы.

– Айда, купаться, – кричал обычно Вася, и к нему присоединялись соседские дети с резиновыми надувными кругами и игрушками, а некоторые просто так, босиком сбегали по песчаному берегу и ныряли в прохладную воду, чтобы охладить свой пыл, а потом мокрыми идти спокойно и покушать яблок, выращенных совместными усилиями всех садоводов.

Сторож всегда спал в это время суток. Собака у него была без привязи, но она тоже лежала где-то в кустах и тяжело дышала, вытянув язык, изредка глотая стекающую изо рта слюну.

У Васи была привычка допытываться у матери, кто к ним приедет скоро, так как он постоянно дожидался появления родного отца, у которого и без того было много забот. Одевали Васю скромно, а бабушка любила повторять каждому, кто появлялся у них в доме: «Васенька с нами», подчеркивая этими словами, что она помнит о существовании внука и заботится, как может, о нем. Кур и гусей у них не было, так же как лошадей и поросят. Зато Вася все время вспоминал, что когда он гостил на Украине у родителей папы, то там, к его великой радости, он ухаживал за птицами, а потом помогал кормить поросят, что очень ему нравилось.

Он рос скромным мальчиком. Любил играть в те же пресловутые солдатики, которые ему оставил по наследству Леву и те, которые приносили гости, когда приходили к ним с детьми поиграть или пройтись в парк покататься на качелях или каруселях, а затем вернуться домой, чтобы побегать по коридорам огромной квартиры.

Нравилось ему составлять военный лагерь из любых подсобных материалов, включая катушки для ниток, коробки из-под зубной пасты, пластилина. Все то, что разрешалось ему брать в руки. В середину он ставил своих солдатиков и наносил удар за ударом каким-нибудь предметом, изображая взрывы складов боеприпасов, употребляя такие слова как: «Ба-бах, бумс, трах-тара-рах».

Потом громко смеялся и начинал снова завоевывать свою игровую территорию, как настоящий маленький полководец, он выиграл все сражения с наименьшими для семьи потерями, передразнивая сам себя в роли каждого военачальника с обеих вражеских сторон.

Одним словом, он с детства посвятил себя стратегии и тактики, знаниям топографии, марш парадам на плацу и демонстрации сабельного искусства, с оружием, опять-таки полученным от кого-то из маминых знакомых, кому жалко было шаловливого ребенка, постоянно ищущего, что поесть.

Как маленький затравленный волчонок, он прятал свои куски под подушку или в карман, чтобы съесть, когда захочется без назидания или чьего-то вмешательства. Он ужасно не любил драки, а тяготел к мягким китайским игрушкам. До злости мог расплакаться, если вдруг у него отнимали ее. Приходилась чужим родителя успокаивать обидчивого мальчика, так полюбившего самых простых кошечек, собачек, утят, слонят, бегемотиков, кроликов, тигрят, рыбок.

Праздники сменялись буднями, семейные дни рождения мелькали с катастрофической быстротой. Торты на заказ заменяли такими же, но домашнего изготовления бисквитами, сдобренными маслом, орехами и консервированными фруктами или ягодами. Дедушка на свадьбу дочери со вторым зятем-офицером военно-воздушных войск подарил им однокомнатную квартиру, когда Леве было семь лет.

Ровно через год появился второй внук, чему все родственники были безмерно рады. Молодожены, пробыв положенные три года в Германии, наградили своего первенца немецким гражданством. У мальчика стало две родины – Россия и Германия.

Вернувшись домой, папа отправился служить по направлению в Азию – Афганистан, а мама с двумя детьми осталась воспитывать подрастающее поколение. Служба не была отчиму Левы в тягость. Он купил ковер местного изготовления, чтобы отправить матери на Украину в качестве трофея. Жене приобрел несколько платьев в Германии, чтобы было, что носить, в период беременности. Она ему отправляла коробки сигарет для обмена на местные продукты, а сама распродавала вещи, которые успела приобрести за границей, посещая в Польше распродажи.

– Буду выращивать укроп, петрушку на даче, – докладывала она всем своим знакомым, покупая рассаду на базаре.

Торговать травой сама она не решалась, но знала, что в Афганистане существует транзит для желающих подзаработать и тех, кто не боялся риска быть захваченным и посаженным за решетку за провоз наркотиков любым изощренным способом.

Прежнюю обычную двухкомнатную квартиру и полученную однокомнатную квартиру они обменяли на трехкомнатную, улучшенной планировки, в доме с высокими потолками, балконом и видом на сквер. Так называемую – «сталинку». На самом деле, дом был построен вскоре после войны, в конце пятидесятых. Туда заселились высокооплачиваемые сотрудники ведомственных структур, кто получал спецпайки в гастрономах с заднего входа, и мог позволить себе разъезжать на машинах с собственным шофером в любом направлении. Сами строители и архитекторы заселялись в более шикарных местах на набережной. В дома, украшенных лепниной порталов на последнем этаже, с видом на водный простор, но в заурядные квартиры, которые со временем устаревали, не смотря на желание владельцев оставаться всегда на гребне инженерной мысли.

У дедушки развилась мигрень, он лечился, принимал процедуры. Но один раз не заметил, что слишком приналег на спиртное и «сгорел» дома – получил обширный инфаркт, скончавшись до приезда скорой помощи на руках у своей жены. Все очень сожалели о случившемся. Особенно молодые сотрудницы, к кому он питал особые чувства, работая в исполнительном районном комитете, в отделе по распределению жилой площади.

Менять шикарную мебель с темно-коричневой велюровой обивкой, купленную еще при жизни дедушки, не стали. Лишь только изредка приглашали знакомых продемонстрировать свое богатство: широкие деревянные кровати с прикроватными тумбочками и настольными лампами, и вещи, приобретенные в Европе, чтобы сбыть залежалый товар за хорошую сумму, а затем купить что-то по минимуму и реализовать тем же способом.

Лева присматривался к спекуляциям матери и сожалел, что мало общался с биологическим отцом, исчезнувшим на второй день после того, как он узнал о беременности жены.

Так как отец-ученый прилагал максимум усилий к исследованию строения органов человека в морге. Там он проходил практику в качестве аспиранта. Он писал диссертацию, склеивая разные куски отпечатанного на машинке текста, фантазируя на свой собственный лад. Он налегал время от времени на спиртное, посещал бани с компанией любителей погреться в парной, вел разгульный образ жизни.

Он успел «жениться» сразу на двоих, с кем он проживал постоянно: одна квартирантка, а вторая сожительница, которая вскоре забеременела и родила от него ребенка. А с квартиранткой-студенткой театрального вуза он лишь «обедал, завтракал и ужинал», как он сам говорил. Но иногда посещал спектакли с ее участием. Изредка не гнушался мимолетными связями на стороне от трех жен.

До знакомства с тещами он не доводил события, ограничиваясь лишь мимолетными взглядами, чтобы потом его считали состоятельным человеком, что соответствовало действительности. Свекровь воспитывала его брата по тем женским законам, по которым она воспитала старшего отпрыска. Собственный гарем он никому не навязывал, а лишь радовал своих женщин чарующим присутствием в роли «хана Гирея», чья восточная внешность была ему сродни.

Эти же внешние данные и некоторые человеческие качества передались Леве, за исключением целеустремленного характера и чувства меры. Когда умер родной дедушка – «не век же ему куковать», – так говорили соседи после смерти майора запаса, у них в семейной жизни мало что изменилось.

Денег всегда не хватало. Лева поддерживал и маму, и бабушку, чем только мог. Он не пил, не курил, убирался в квартире постоянно, работал на даче, что скажут сделать. Полол траву, собирал яблоки, сажал сливовые деревья, кусты крыжовника. Собирать урожай он предоставлял Васе, чтобы приучать сводного брата к семейной опеке.

Игнорировал Лева увеселительные заведения, так как все время посвящал дорогим его сердцу – бабушке, маме и ее подругам, кому она навязывала свой приличный товар за скромные деньги, устраивая примерочную в роскошной спальне с тремя окнами и балконом. Он давал советы, как лучше надеть то или иное платье, принимая во внимание свои школьные познания и опираясь на внешний облик одноклассниц.

Стопроцентным клоном своего биологического отца назвать его вряд ли кто-либо решился, однако сходство, несомненно, было.

Они с семьей и друзьями посещали зоопарки, театральные постановки со своими будущими – потенциальными покупателями, встречались по праздникам. Тем не менее, мама отфильтровывала незначительных знакомых, оставляя пальму первенства более состоятельным, кому можно было навязать свои старые, видавшие виды, пальто или кофты. Так как бабушка в дни своей ранней молодости тоже съездила с мужем в Германию и накупила там для распродажи по завышенным ценам груду мелких, ненужных ей сувениров, чтобы перепродать по сносной цене и оправдать дорогу, как жена офицера. Тот был рад, что у него такая экономная и предусмотрительная супруга. В ее компетенции, как каждой любящей бабушки, были пироги, дача, есть ли у дочери муж, и кто он по профессии.

– Мое право выбирать себе друзей, – говорила Лера, обращаясь к подругам по работе.

– Конечно, – отвечали они ей хором, – не торопись выходить в третий раз замуж, осмотрись.

– Мы когда со вторым мужем ездили в отпуск в Крым, то посетили ресторан в Ласточкином гнезде. Погудели там здорово! – восхищалась Лера красотами юга.

Знакомые кидались ехать в том же направлении, но денег на посещение ресторанов в заповеднике им никто не выдал после покупки у достопочтимой матери-одиночки с двумя детьми вещей за утроенную цену под впечатлением ее воспоминаний о счастливо проведенных днях медового месяца.

– Лева – очень послушный мальчик, – повторяла она почти ежедневно своим соседям, бывшим одноклассницам и однокурсницам, до тех пор, пока он сам не поверил в эту избитую истину, что матери всегда восхищаются своими наследниками.

Сеть клиентов росла, но деньги на мелкие расходы у Левы сокращались. Стипендию давали не регулярно, поэтому приходилось экономить на посещениях ресторанов и студенческих кафе, где собиралась прогрессивная молодежь, чтобы пообщаться и обсудить свои планы на будущее. Он часто обходился надоевшим обществом лучших знакомых матери, кому была небезразлична его судьба.

– Приходите к нам на чаепитие, – любила приглашать Лера, а бабушка поддерживала ее инициативу.

– Хорошо, – соглашались гости, чтобы как-то поддержать дружбу семьями с непослушными ребятами.

Вот в один из таких дней собрались две семьи с детьми у Леры дома, расселись в кухне на стулья, дожидаясь, пока бабушка испечет пирог с капустой. Ей приходилось так же, как и Леве, экономить на всем.

– Надо подождать минут тридцать, пока пирог остынет, – сетовала бабушка, разливая чай по чашкам и пододвигая розетку с айвовым вареньем, смешанным с крыжовником.

– Мы не торопимся. Сейчас пойдем домой, – отвечали гости. – Пусть дети поедят, как следует.

– Приходите в следующий раз. Мы рады вас всегда видеть. Знаю, что вы дружите с моей дочкой, – настаивала она, обращая внимание, что у гостей не было шанса отказаться от такого нарочитого гостеприимства.

Бабушка любила таких рассудительных и бережливых гостей, специально приглашая посетить их с Лерой, посмотреть, как они обставились, сделали сами ремонт или покрасили двери, разводя белую краску пивом для колоритности.

Однажды, когда гости явились рано с букетом цветов хозяйке дома, чтобы праздничный день – Восьмого марта – отметить в компании друзей. Они так же расселись на стулья, обсуждая истекшие рабочие дни. Дети занялись разбором игрушек и предстоящего угощения.

– Такие сейчас высокие цены на все, – пожаловалась гостья с видом провинциальной мамаши, – все магазины продают по блату, только своим лучшим знакомым.

– Да, – поддержала Лера разговор. – Мы сами перебиваемся. На одни детские игрушки, сколько денег надо?! Ужас!

– А мы сами отдаем то, что выиграли в детских лагерях в соревнованиях, – доложила рассудительная мамаша. – Слишком громоздкие эти игры. Хранить негде. А так, пусть дети играют, радуются. А то детство пройдет, вспомнить нечего будет.

– Если есть, что оставлять, можно даже не думать о завтрашнем дне, – вник в беседу Лева, радуясь, что у него снова появились слушатели, он продолжил восхищать своим красноречием. – Я все свои игрушки подарил Васе на память.

– Да, – подтвердила Лера, – они играли в одни и те же игры – солдатиков.

Внезапно все гости, включая хозяйку (бабушка была на дежурстве в аптеке) услышали этажом выше сильный удар, как будто неожиданно свалился на пол шкаф или тяжелое кресло. Затем примерно такой же звук повторился. Дети в испуге забежали в зал, где происходил разговор между молодыми женщинами и Левой. А следом все присутствующие поняли, что там наверху начали переставлять мебель в праздничный день, так как звук перетаскиваемого тяжелого предмета был отчетливо слышен.

– Зачем заниматься ремонтом в праздник? – удивилась гостья.

– У нас все возможно. Значит хотят сменить обстановку или перепланировать квартиру. Там живут состоятельные люди – врачи – муж с женой. У них есть средства на такие серьезные изменения в интерьере, – сказала Лера нравоучительно, хотя сама мало поверила в свои рассуждения, понимая, что в праздник заниматься чем-то тяжелым никто не хочет.

Гости пообщались в таком же составе и разошлись по домам, оставив хозяйке приятные впечатления от общения. На следующей неделе, предварительно созвонившись, встретились попить чай с печеньями, вишневым и яблочным вареньем, но уже у бывшей посетительницы дома, куда она пригласила Леру с детьми.

Лева идти наотрез отказался, сославшись на занятия в университете и подготовку к ним.

– Помнишь, в тот прошлый день, когда вы приходили к нам, какие-то звуки с потолка этажом выше? – спросила Лера, заискивающе.

– Да, помню. Что же переставили шкафы или выбросили? – спросила подруга по работе, куда та рекомендовала прийти, устроиться библиотекарем в клуб.

– Представляешь?! К нам приходила милиция, они спрашивали, знаем мы что-то. Конечно, я рассказала, все, что слышала сверху в тот праздничный день. Милиционер даже записал наш номер телефона и личные данные. Мои и Левы. Оказывается, там произошло двойное убийство с ограблением, – Лера сделала страдальческое выражение лица. – Вынесли все золото и деньги из квартиры.

– Неужели, никто не видел, как убийца выходил из дома? – наивно спросила подруга Леры в недоумении.

– Никто не знал, почему это случилось. В квартире нашли два окоченевших трупа пожилых людей с пробитыми черепами, когда приехала милиция, так как они не появились на работе. Вскрыли с понятыми дверь. На столе стояло три пустых фужера и бутылка вина.

– Наверно похоронили ваших соседей, которые оказались в руках разбойника? – спросила мамаша, беспокоясь о здоровье своих детей.

– Нет, они пока в морге. Идет расследование преступления, – заверила Лера подругу.

После того страшного случая подруги редко встречались. Практически прекратили общаться друг с другом.

– Помнишь тот случай? – спросила Лера подругу, с которой однажды встретилась.

– Конечно. Такое вряд ли забудется, – подруга с напряженным вниманием посмотрела на Леру.

– Убийца в итоге был найден. Им оказался дальний родственник или знакомый врачей, который убил своих друзей ради корыстных целей, чтобы завладеть их имуществом, – сообщила она по секрету.

– А следователь что сказал? – спросила отзывчивая подруга, меняясь в лице от ошеломляющего известия.

– Милиционер сказал, что врачи, дожидаясь гостей, оказались под прицелом охотника за черепами – настоящего конкистадора двадцатого века.