Читать книгу Только она - Елена Спирина - Страница 10

Глава 5.2

Даниил

Черт. Черт. Черт. Что не так с этой девчонкой? Почему? Почему не сказала? Промолчала. Я что, не достоин знать? Вашу мать, что ж все так сложно-то?

От избытка эмоций я со всей дури, на которую у меня уйма сил, ударил в стену.

– Хватит мне тут дом портить. Не разрушай свое наследство до моей кончины. – услышал я за спиной голос отца.

Развернувшись, увидел батю, который стоял недалеко от меня, чуть наклонив голову в бок. Только самые приближенные знали, что я не родной ему, а их можно по пальцам пересчитать. В остальном я очень на него похож. Когда еще жива была мама, многие говорили, что я пошел в отца, просто вылитый. Мы весело смеялись над этим, но упорно молчали.

Мама… она была моей мамой, моим другом и товарищем. Я был очень близок к ней, настолько, что когда ее не стало, перестал говорить, почти на год. Батя бегал от одного психолога к другому. Эти мозгоправы, только деньги драли, а помочь не могли. Потом отец сменил курс направления, и мы начали бегать по каким-то ведуньям, ведьмам, экстрасенсам и тому подобное. Эти тоже фигней только страдали и опять же драли деньги.

Тогда, я смотрел на отца и видел, как ему тяжело. Да, мне было лишь десять, почти одиннадцать. Но я понимал, что не только мальчик в лице меня потерял дорогого человека, но и он лишился чего-то, а точнее кого-то важного в своей жизни. Да я слезы собственноручно вытирал ему на похоронах. И вот, еще я. он даже погоревать как следует не успел, как пытался привести меня в чувства. Это позже я узнал, что он потерял несколько ресторанов из-за занятости мной и почти катился к банкротству.

И вот однажды, я взял свои, на тот момент маленькие еще яйца в руки, и зашел к нему в кабинет, где увидел сгорбившегося мужика, над бутылкой, хоть и дорогого, но все же алкоголя.

– Бать, – прошептал я, с непривычки произнося слова вслух.

– Сын? Даня? – поднял он на меня почти круглые глаза.

– Прости меня, папа, – сказал тогда я и, разревевшись, убежал в свою комнату.

Отец тут же поднялся ко мне и крепко обнял, прижимая к себе. Он говорил, что очень рад, что я, наконец, начал говорить. Что роднее меня у него нет никого на белом свете. Что я его ребенок, его пацан, и ничей больше. Что провались пропадом все вокруг, только бы лишь мое здоровье и настроение были в норме.

После этого мы начли приходить потихоньку в себя. Я не пай-мальчик. Дебоширил я, дай боже. Но старался не попадаться. Поэтому за свою школьную жизнь отцу за меня краснеть не пришлось. Даже если я и творил, а меня ловили учителя, я отрабатывал, как мог. Даже разгружал машину с мешками цемента, как-то.

Отец восстановил свое состояние, но продолжал за мной следить. Он боялся привести женщину в дом, хоть со временем я и понимал, что где-то все равно должна какая-то быть. Возможно, и не одна. В конце концов, он видный богатый мужик.

– Пойдем в кабинет. Поговорим, – просто сказал он и, развернувшись, пошел в нужном направлении.

– Что опять я натворил? – усевшись на кресле напротив его стола, спросил я.

– Ничего, – пожал плечами. – Как дела с гонками?

Вот она, тема, которая заставляет нас ругаться. Но именно в этом я не могу уступить отцу. Когда мне было шестнадцать, я познакомился с парнишкой, который занимался гонками. У него были связи с местными авторитетами, которые его крашевали. Он платил многим, чтоб закрывали глаза на ночные приключения любителей. А так же, он был чемпионом, он сам любил скорость. Красивые машины и девочки. Он был чертовски богат.

И тогда, я поспорил с этим парнем, что обгоню его на самой страшной трасе. На Петле. Эта дорога страшна тем, что нет возможности разогнаться, потому что там постоянные повороты, и дорога сама находиться у обрыва. Не верно вывернутый руль и ты летишь… секунд, так восемь в свободном полете, а потом все… пять минут полет нормальный. Ага. Это тот случай.

Около двадцати человек так и погибли. Пытали удачу и хотели заработать денег, потому что Петля крутит бешенные бабосы.

Тогда, в шестнадцать лет, бушующие гормоны или лишняя бутылка пива, но я решил рискнуть. Я вышел на трасу, на своей новенькой Subaru Impreza 2011 года. Отец подарил мне его на шестнадцатилетие. Да у меня даже прав не было. Разрешено было ездить только по поселку, без выезда на трасу. А я рискнул. Еще и с Чемпионом поспорил, что легко обгоню его.

И да, я обогнал. Когда на крутых поворотах он прижимался к полосе дальней от обрыва, я шел ва-банк и ехал почти по краю, что позволяло больше маневров и, естественно, была возможность обгона. Мне помогло то, что он смотрел на меня в зеркало и видел, когда я шел параллельно ему. В один поворот я немного не справился с управлением, но взял все в свои руки и смог вырулить. Вот только Чемпион заметил, и больше прижался к полосе, сбавляя скорость. Он просто испугался, что я в тот момент сорвусь. Эта его заминка и дала мне фору, я вырвался вперед и через десять секунд переехал финишную прямую.

Шок был у меня, у болельщиков и сторонних наблюдателей. Только Чемпион вышел из своей машины и, пожав мне руку, обнял за плечо и закричал.

– Для меня честь представить нового молодого Чемпиона этой трасы.

Да, шума тогда было, конечно. Через год бывший чемпион собрался «за бугор». Павел Лягшо. Он стал моим другом и, наверное, братом, за короткий срок.

– Бро, дай мне сотку. – Попросил он меня однажды.

– Баксов?

– Наших. – я сунулся в кошелек, но кроме крупных купюр ничего не было. Я отдал ему пять тысяч и глупо посмотрел на него.

– Я завтра уезжаю. Вот их, – показал он на деньги, – забираю, в счет оплаты.

– Без проблем, а за что?

– Загон, Петля и Невеличка. Они твои, бро.

– Что? – вскочил я с дивана.

– Дан, я дарю, – помахал он пятитысячной купюрой, – а точнее продаю, все три свои трасы. Береги их, как свое родное дитя.

– Чел, я не понял. Ты что насовсем уезжаешь? Не, я не приму. Не могу. Как без тебя? Ты меня бросаешь?

– Ой, не будь телкой. Исполни мою просьбу.

Вот так я стал хозяином трех трас. И да, зарабатывал сам деньги и да, я любил участвовать в гонках, с большим удовольствием. И свою Subaru Impreza я сменил на Lamborghini Huracan 2014 года.

– Нормально. Деньги крутятся, желающих много. – ответил я на вопрос отца.

– А ты участвуешь в гонках?

– Иногда.

– Как Адель? – спросил он, не спуская с меня взгляда и меняя тему.

– Нормально. Успокоилась.

– Почему она позвонила тебе, а не маме или мне?

– Я ей сказал, что если случиться, чтоб набирала меня.

– Как ты к ней относишься?

– К кому?

– Ты знаешь о ком я.

– Хорошо.

– Насколько?

– Бать, давай на чистоту. Конкретно говори.

– Даниил, она мне стала дочерью. Я люблю ее мать. И в глазах общества, когда мы поженимся, вы станете братом и сестрой.

– Черт с два. Она мне не сестра.

– Именно об этом. Ей нет пятнадцати, тебе девятнадцать. Она твоя сводная сестра, ты ее сводный брат. У нее тяжелое заболевание, а ты…

– Она не больна. Она нормальная. Нормальная, отец. – закричал я, обрывая его на полуслове.

– Даниил, – прикрикнул отец, поднялся на ноги, обошел стол и схватил меня за грудки. – Не тронь ее. Не тронь. Она моя дочь. Дочь.

– Я не могу. – стряхнул его руки и отошел к стене. – Не могу оторваться от нее. Она стала мне очень близка.

– Что? – зеревел зверем батя.

– Не кричи, не на столько. Я и пальцем ее не тронул, если ты об этом. – не стал говорить про поцелуй, и про тот случай со спасением от насильников.

– Дань, давай я тебя в Англию отправлю учиться?

– Нет, у меня работа.

– Тогда ее, ее отправлю, чтоб не дай Бог…

– Даже не думай. Не надо. Бать. Как же ее мать? Как мы без нее, она маленькая еще.

– Вот именно, маленькая еще. – закричал отец. – Маленькая. Не трогай ее.

– Я не трону. Обещаю. Перееду в квартиру. Не трону, – прошептал я.

– Не уезжай. Я не смогу без тебя.

– Нормально. Мне и ей будет только легче. Только мне нужно кое-что сделать, прежде.

– Что?

– Это уже мои проблемы. Только мои. Не переживай. – я посмотрел на своего батю. На родного и любимого человека и первый раз почувствовал горечь. – Я тебя не подведу.

– Прости меня, сын.

В этот же день я поговорил с Адель.

– Тебе сегодня нужно куда-нибудь?

– Нет, на сегодня поездок уже хватит. – тихо ответила девушка, не поднимая на меня глаз.

– А завтра?

– Нет. Ближайшую неделю мне никуда не нужно.

– Хорошо. – мы стояли около ее двери в комнату. Мне хотелось ее обнять, прижать к себе, вновь почувствовать вкус ее губ, увидеть ее желание в глазах. Я так этого хотел, но лишь развернулся и направился вниз по лестнице. Переехать я решил уже сегодня. Осталось лишь одно дело.

– Дань, – остановил ее голос меня на середине лестницы.

– Да, мелкая. – развернувшись, улыбнулся я.

– Ты занят завтра?

– Тебе куда-то нужно? Вспомнила?

– Нет, нет. Я просто… просто сижу дома постоянно. И у меня нет подруг, поэтому, может, мы… сходим в кино, например. Но если ты занят, то я маму попрошу.

– Без проблем, – перебил я ее и улыбнулся шире. – Завтра в три, будь готова. Я с удовольствием схожу с тобой в кино.

– Правда? – шепнула девчонка, будто спрашивала у себя. – Хорошо, – улыбнулась. – Тогда в три. Я посмотрю сеансы. Ты какие фильмы любишь?

– Выбирай для себя. Я всеядный, любое посмотрю.

– Супер. До завтра, тогда?

– Спокойной ночи, Бэмби.

– И ты туда же. Что вы меня все оленем зовете?

Я рассмеялся, глядя на ее надутые щечки, и в этот момент она походила на ангела, не меньше.

Адель была очень красивой девушкой. Это было заметно уже в ее почти пятнадцать лет. Что же будет дальше?

Я уже упоминал, что у Виктории с дочерью одинаковые волосы, только познакомившись с ними поближе, я заметил, что у Ады они скорее цвета спелой черешни, почти красные. Мелкие кудри спускаются до самой аппетитной попки, которая просто восхитительно бы поместилась в моих ладонях…

Ее лицо покрывают веснушки или конопушки, не знаю, как правильно это называется. Но они настолько не заметны, что я их увидел, лишь, когда сегодня поцеловал девушку, держа ее в своих руках.

Как у истиной рыжей ведьмы, у нее зеленые, яркие глаза, которые светятся, подобно сочной траве на солнце. Пухлые от природы губы и соблазнительный курносый носик.

Она еще подросток и немного угловата, но вполне точно проявляется грудь и в будущем красивые изгибы тела.

Черт. Вот нельзя ее так разглядывать.

– Ты очень красивая Адель. И такая же милая и добрая. И родители тебя очень любят. – глядя ей в глаза, сказал я. Хотя хотел сказать, что это мы, мы все ее любим.

– Спасибо, Дань. – чуть покраснев, ответила девушка. Улыбнувшись напоследок, зашла в свою комнату.

– Ну, и дурак ты, Дан. – буркнул себе под нос и, наконец, спустился вниз, вышел из дома и, сев в машину, вырулил на трасу, к квартире своей матери.

Я решил дать нам последний день. Я не буду нарушать слово данное отцу. Я не трону Аду и перестану с ней общение. Завтра это мой себе подарок. Я хочу с ней в кино, а потом в кафе. Хочу провести с ней время, чтобы потом оставить и не появляться в жизни этой девушки. Потому что семья для меня самое главное. И рушить ее я не намерен.

Вот только нужно решить одну проблему. Я взял телефон и набрал один номер.

– Да, дружище.

– Антон, дело есть. Подъедешь ко мне на квартиру?

– Без проблем.

– Жду.

Через час Тоха сидел передо мной за столом на кухне и хмуро взирал на меня, после того, как я поведал историю двухлетней давности.

– Ушлепки. Слушай, это нельзя так оставлять.

Я знал историю их семьи. Тетю Антона изнасиловали трое ублюдков и оставили умирать на морозе, избив до полуживого состояния. Из этих троих недочеловек никто не выжил. С ними разбирались по-своему.

– Я хочу, чтоб они обходили мелкую за тысячу километров, не попадались ей на глаза и поплатились за свой поступок.

– Есть у меня одна идея. Ты знаешь, где их искать?

– Да. Они из компании Макса Максимова.

– Тогда не будем откладывать?

– Не будем, – сказал я и поднялся.

Утром, все было уже сделано. Снимать это все на видео было противно, но смотреть на лицо Макса, в тот момент, когда он просматривал наше «Хом-Видео»… Именно тогда, я почувствовал себя мстительной тварью. Да я, в принципе, ей и был. Я отомстил за Аду, и не жалел ни капли, но горечь внутри разрасталась все больше. И не мог понять от чего. То ли от своего поступка, то ли от обещания бате, то ли от того, что сегодня наш последний с ней день.

В этот же день, тех ушлепков настойчиво попросили исчезнуть из города, да они и сами рады, наверное, были.

В три я забирал свою мелкую из дома и вез в кино, на сеанс ужастика. Сама выбрала. Сказала, что любит такие фильмы. Отлично.

Места купил на диванчике, народу было мало, все впереди сидели, поближе к экрану. Я же наслаждался своей Адель. Ее запахом и теплом. И не знал, как я буду без нее жить дальше.