Читать книгу Только она - Елена Спирина - Страница 12

Глава 6.2

Я у него на первом месте. В моей душе, будто цветок распустился от этих слов. О, Божечки, я ему тоже нравлюсь? Или на первом месте, как сестра? Ничего не понятно. Он уже взрослый парень. Учится в колледже, и даже своя работа есть. Машина, права. Может ночевать вне дома.

А я? Что я? Про таких, как я говорят малолетка. У него, наверное, красивая подружка есть. Не, наверное, точно есть. Эта, как ее? Ммм? Карина, во. Точно. Шикарная блондинка под стать Дане.

Эх…

– Бэмби? Ты здесь? – мама вышла на крыльцо и позвала меня домой.

– Здесь. Иду, мам.

Меня позвали к ужину, но я сказала, что уже поела.

– С кем ты была? – спросил дядя Саша, с улыбкой глядя на меня.

– Вчера я попросила Даниила сходить со мной в кино. Вот он после фильма и накормил меня.

– А сейчас он где? – мне показалось, что дядя Саша нахмурился, после моего рассказа. Может не нужно говорить, что Даня не придет ночевать.

– Он сказал, что поедет на квартиру.

– Понятно.

– Саш, мы, что смущаем Даню? Почему он домой не приходит? – спросила обеспокоенная мама. Я посмотрела на нее, и мне показалось, что она стала бледнее за последний месяц.

Она у меня всегда была худенькой маленькой. А кожа будто прозрачная. Но в купе с рыжими волосами, смотрелось очень красиво. И глаза у нас одинаковые.

– Все хорошо, не переживай. Он взрослый парень. Вчера мы поговорили, и он сказал, что переезжает к матери на квартиру. Я не против. Теперь этот дом не пустует, а ему хочется приводить друзей и подружек.

Последнее предложение дядя Саша проговаривал, смотря на меня. А я ему улыбалась. А внутри у меня гнил заживо тот цветок, который прожил не больше получаса… Подружек…

– Я к себе. Еще историю нужно повторить. – сказала и потихоньку начала подниматься по лестнице наверх в свою комнату. За спиной услышала.

– Да, дело молодое. Просто, вдруг, это из-за нас. – сказала мама.

– Нет, дорогая, вы не при чем. Ему так будет лучше. Пусть развлекается, пока студентом числится.

Вот же дура. Ну, как я могла понравиться такому парню, как Даня? О чем я думала вообще? Он… он просто принял меня, как сестру… прям, как я его и просила.

Тогда чем я не довольна? Просила же сама. Разобрался с теми,… как сказал. Сходил со мной в кино. Накормил. По первому звонку приезжает, чтоб успокоить такую истеричку, как я. Не удивительно, что ему надоело это, и он от греха подальше уехал на квартиру покойной матери.

Но как же больно это понимать. Да, несколько месяцев мы жили и пары слов друг другу не сказав, но я его видела каждый день. Утром за завтраком, часто на ужинах. А сейчас как же? Не будет его?

На голую коленку упала холодная капля и только сейчас я поняла, что по моим щекам текут слезы. Стоило осознать этот факт, и тихое капание перетекло в нескончаемый поток. Только без истерики,… пожалуйста…

Истерики не было, потопа тоже. Но что-то мешало поутру радоваться солнечным лучам. Не было желания спускаться вниз на завтрак. И отражение в зеркале предлагало отсидеться в комнате, не показывая родным опухших глаз.

– Ада, завтракать идешь? – стук в дверь и голос дяди Саши.

– Мне не хочется, я полежу немного. Позже спущусь. – ответила я, не открывая двери.

– В чем дело, Бэмби? Ты заболела? Я могу войти? – Я слышала беспокойство в его голосе, поэтому все же открыла дверь и выглянула в коридор. – Ада, ты что плакала? Из-за кого?

Дядя Саша смотрел на меня серьезно, нахмурив брови. Мне даже показалось в его взгляде, будто он винит в этом себя. Странно.

– Не из-за кого. Я не плакала. Просто… просто… мы вчера с Даней ели суши, очень соленые для меня и я напилась воды на ночь, ну, и вот результат. Как-то так.

– Ох, понятно. – замешкался мужчина, отступая. – Вика что-то тоже приболела. Осталась в постели.

– Что с ней? – уже на пути к спальне родителей, спросила я.

Мама для меня все. Она заменяла мне и отца и бабушек с дедушками. Учитывая, что папа и его родители живы и здоровы. У отца была работа, какие-то бесконечные дела. У него не было времени для доброго или ласкового слова для меня. Не было времени на то, чтоб подойти и спросить, как у меня дела. Единственное, чем он интересовался, это как я одета, а так же мое поведение. Бабушка и дедушка по папиной линии с нами не общались. Не знаю почему, никто не рассказывал. У мамы родителей не было. Ее воспитывала бабушка, но она умерла, как мне исполнилось семь.

Нас было двое. Я и мама. Все секреты я доверяла ей. Если у меня проблемы, их помогала решать мама. Если мне нужна помощь, ее мне оказывала мама. Походы по магазинам, родительские собрание. Со мной была мама. Мы с ней даже кормушки в садик и начальную школу делали сами, без папы.

Я любила свою маму настолько сильно, что не могла представить и дня без нее. Мне никто не нужен был, кроме нее. До недавнего времени…

– Мама. Что случилось? – я зашла тихо в комнату родителей и подошла к постели.

– Ничего… ничего, родная. Просто усталость какая-то. Мы с Сашей попозже съездим к его другу врачу. Сдам несколько анализов и буду, как огурчик.

– Мам, я уже давно наблюдаю, что ты стала чаще уставать и цвет лица все бледнее.

– Все настолько плохо? – улыбнулась она.

– Ну, что ты. Я с вами поеду, можно?

– У тебя уроки, милая. Мы не долго. Побудь дома, хорошо?

– Хорошо, мам. – я поцеловала ее в нос, и мы вместе рассмеялись, но мама тут же закашлялась. – Тихо, тихо. Скажи… – я замялась, но мне показалось, что я должна это спросить у нее. – А ты согласилась выйти за дядю Сашу замуж?

– Ада! – нахмурилась она, и сквозь бледноту проступил румянец на щеках. – Ну, что ты такое говоришь?

– Мне же интересно.

– Иди завтракай, любопытная.

Настроение и так было не на высотах, а узнав, что мама заболела, опустилось вообще под землю. День проходил, как обычно. Я все же позавтракала с дядей Сашей. После, ушла к себе заниматься учебой. Три урока онлайн. Мама и Александр Сергеевич уехали в клинику.

Я ждала их возращения. Но прошло довольно много времени, а домой никто и не думал возвращаться. Позвонила маме, у нее отключено, затем дяде Саше, тот тоже не брал. Тете Гали – поварихи не было. Номера водителя Шторминских я не знала. Бежать спрашивать у охраны постеснялась. Оставался только один вариант. Но звонить Даниилу я не хотела. Во мне до сих пор клокотала обида на него.

Но стрелка часов перевалила уже за шесть вечера, а так никто и не появился.

– Ада? – после одного гудка он снял трубку и с беспокойством спросил. – Что случилось? Приступ?

А я, услышав его голос вновь, начала реветь. Горло перехватывали рыдания, я даже слова сказать ему не могла, пытаясь успокоиться и дышать глубоко. Сама не знала, по какой причине все это. Либо страх за маму и дядю Сашу, либо облегчение от голоса Дани. Такого тревожного. Волнующегося за меня.

– Ада, Ада, девочка. Скажи, что? Слышишь, Ада? – Даня уже кричал в трубку, перекрикивая музыку и шум голосов на заднем плане.

– Ма… ма… мама,… Даня, мамы нет. Дань,… я… не знаю, не отвечают на те… телефон. – ели выдавила я, не знаю, правда, понял он хоть слово из моего лепета.

– Ты дома? – спросил он, видимо куда-то уходя, потому что я услышала, как кто-то окликнул его и спросил, куда он направляется.

– Да.

– Через десять минут буду. Жди. – я думала Даня сейчас повесит трубку, а я точно скачусь в истерику. – Ада, – услышала его голос.

– Да…

– Не отключайся, маленькая. Поговори со мной, ладно? Попробуй успокоиться.

– Хо… хорошо… – утерла рукавом слезы и, спустившись вниз в гостиную, включила телевизор.

– Давай, рассказывай, что там вещают. – говорит он мне в трубку, а я щелкаю каналы и рассказываю, что по «Первому» обсуждают очередную многодетную мать, бросившую своих детей. По «России1» идет какая-то новая драма.

– О, а на «СТС» «Человек-паук». Мой любимый!

– Мой любимый фильм детства. – Сказал он одновременно со мной, и мы рассмеялись.

– Я приехал. – услышала уже из коридора и выключила телефон. – Сейчас попробую отцу набрать.

Даня подошел ко мне обнял за плечи и коснулся губами виска.

– Я скучал, мелкая. – улыбнулся и вытер слезы с моего лица. – Не берет. Егору звонила?

– Я не… не знаю его номера. – ответила я, чуть заикаясь, потому что до сих пор ощущала его запах и тепло губ на лице.

– Егор? – через минуту все же Даня дозвонился до водителя. – Где отец и Виктория? Почему так долго? Трубку что не берут? Мы приедем, а ты скажи отцу. Хорошо.

– Что такое? Что-то с мамой, да? – схватив его за рукав, спросила я.

– Тихо, тихо. Все узнаем сейчас, собирайся. Поехали.

– Ладно. Я быстро.

– Что вообще случилось? – когда мы отъезжали от особняка, спросил Даня.

– Маме плохо стало и они с дядей Сашей поехали к какому-то его знакомому врачу. Сдать анализы или что-то еще. Я не знаю.

Не смотря на то, что я была безумно рада видеть Даню, во мне просыпалась какая-то безысходность. Тоска скручивала внутренности и давила на грудь тяжелым камнем. Я боялась подумать о том, что мама может серьезно заболеть. Ей может быть очень больно. А я ничего, совсем ничего не смогу сделать.

– Эй, Бэмби, не кисни. Разберемся. – взяв меня за руку, сказал Даня.

Я посмотрела на него и не сдержала всхлипа. Видимо испугавшись, что сейчас я разревусь, парень свернул на обочину и заглушил двигатель. Потянулся ко мне, наверное, обнять или успокоить хотел, но в этот момент у него заиграл телефон знакомой мелодией. Он чертыхнулся и полез в карман. Достав мобильник, глянул на экран, нахмурился, а потом перевел взгляд на меня и принял вызов.

– Да? В чем дело? В клинике дяди Валеры? Да с ней.

– Это дядя Саша? А мама, мама с ним? – я вцепилась в рукав куртки Шторминского – младшего и посмотрела в его глаза, умоляя мне ответить.

– Да что ты мне предлагаешь? Развернуться и ехать домой? И что мне Аде говорить? Отец, мне и так тяжело, – Даня посмотрел на меня и, будто не выдержав какой-то муки, прикрыл глаза. – Я не смогу. Прости, батя. Но мы едим к вам. Я с ней так не поступлю.

Он отключил телефон и сжал в пальцах, так что костяшки побелели. Несколько секунд смотрел прямо перед собой, а потом, повернувшись ко мне, обхватил мое лицо ладонями, прижался в быстром поцелуе в уголок рта своими горячими губами и сказал.

– Все хорошо, маленькая. Я отвезу тебя к маме. Не переживай. Они в той клинике. Просто врач, тот самый, про которого тебе говорили, посоветовал Виктории полежать в их стационаре. Давление у нее поднялось, капельницы, уколы. Полежит немножко, отдохнет, и выпишут ее огурчиком. Да, что я рассказываю, сама сейчас спросишь у нее. Только, мелкая, – Даня посмотрел мне в глаза и попросил, – успокойся, очень прошу. Вытри, наконец, свои слезы, у меня сердце разрывается смотреть на тебя такую.

– Хорошо. Прости. Поехали.

К частной клинике мы подъехали минут через пятнадцать, я тут же выскользнула из салона и побежала ко входу.

– Стой, Ада. – Даня догнал меня через пару шагов, схватив за руку, приостановил и щелкнул пультом сигнализации. – Все, идем.

Крепко удерживая мою ладонь, мы шли по коридору в направлении палаты, которую нам указала администратор – медсестра. Впереди мы увидели Александра Сергеевича. Он расхаживал по коридору, изредка запуская в волосы руку. Увидев нас, он остановился, а заметив наши переплетенные руки, нахмурился. Я попыталась выдернуть руку, но Даня не позволил, прижимая к себе.

– Дядь Саш, где мама? Почему не отвечали на звонки?

– Адель, все хорошо. Просто Вике плохо стало, когда мы приехали и ей вкололи лекарства. Она уснула. Недавно только в себя пришла, ее сейчас осматривает врач. А не брал телефон, чтоб не беспокоить тебя. Не пугать.

– Бать, ты считаешь не отвечать на звонки целый день – это не пугать? Да, она извелась вся. Мне то, что ответить сразу не мог. Или сам позвонить, объяснить. Я бы раньше к ней приехал и все объяснил. Вы вообще о ней думали или как? Это ее мать и она должна знать. – Даня, не выпуская меня из рук, повысил голос на отца, а тот лишь поджал губы и отвел взгляд.

– Я не прав, Дань, я знаю. Прости меня, дочь, – тихо прошептал он.

Мне стало жаль этой вспышки парня и совсем не хотелось, чтоб они с отцом поругались. Хотя, долю обиды я чувствовала, но все же положила ладошку на грудь Даниила, молчаливо прося успокоиться, и тихо прошептала.

– Не надо, Дань. Дядя Саша тоже переживает за маму, и не знал, как поступить. Дядя Саш, все хорошо. Просто я испугалась, что могло что-то случиться с вами в дороге или здесь. К маме можно?

– Нет, пока. Сейчас врач выйдет и зайдешь.

– Ладно. А здесь можно попить где-нибудь. Что-то пересохло в горле.

– Пойдем, здесь кафешка есть. – Шторминский – младший потянул меня в другую сторону, но, резко остановившись, поворачивается к отцу и говорит, – не забудь нам сообщить, когда можно будет навестить Викторию. Позвони.

– Я понял. Дань, – окликнул он сына. Даня остановился, но голову к нему не повернул. – Ты обещал.

– И я выполню, если сам мешать не станешь.

– Дань? – позвала я, когда мы завернули за угол.

– Что, Бэмби, – улыбнулся он мне, называя домашним прозвищем.

– Не ругайтесь с отцом. Не надо. Он любит тебя и ты его, я уверена. Не нужно ссориться.

– Он должен был предупредить тебя или мне позвонить. Должен. Она твоя мать, родной человек. И мне не чужая стала. Нельзя так… нельзя.

Мне уже казалось, что Даня говорит не о моей маме и не про сегодняшнюю ситуацию. Казалось, что он сейчас где-то далеко не со мной. Но обида и злость настолько ощутимы, что, кажется, можно погрузиться в них с головой.

Но я не задаю ему вопросов, потому что боюсь ошибиться, боюсь выставить себя глупо. Да многого я сейчас боюсь. Например, того, что он отпустит мою руку и никогда больше не притронется. Уйдет и я больше не почувствую его запаха с нотками хвойных.