Читать книгу Пещера Восходящего Солнца - Елена Су - Страница 12

В эти глаза, в эту улыбку, в этот голос была влюблена вся женская часть школы №2 города Селидово, включая учителей. А мужская часть, в свою очередь, уважала и завидовала остроумию, успехам в учебе, спорте, любви, мечтая оказаться на его месте или быть похожим на него.

Да, Макс был всеобщим любимчиком.

Первый во всем. Будь то соревнования по боксу, олимпиада по английскому языку, истории или борьба в финале КВН между старшеклассниками и оторвами из горного техникума.

К моменту окончания одиннадцатого класса мир спорта жаждал его в свои профессиональные объятия. Учительница английского, прозванная Куклой из-за неизменного обильного, яркого макияжа, прочила ему успешную карьеру в сфере международных отношений. А любимая девушка, закончившая школу на год раньше, с внешностью блондинки из легендарной «Армии любовников», надеялась провести с ним романтические каникулы на берегу моря, а, возможно, и всю жизнь, если он это счастье предложит.

Сам Макс определился с выбором профессии еще в седьмом классе, когда к ним в школу по обмену опытом приехали американцы. Он был среди тех немногочисленных счастливчиков, кого отобрали для помощи в организации приема дорогих гостей. Необходимо было вызубрить несколько фраз на английском, чтобы по утрам встречать делегацию и провожать на какой-либо урок, а также хотя бы отдаленно понимать иностранцев на случай, если школьной англичанки не окажется рядом, а произойдет что-то непредвиденное. Ему безумно понравилось общаться с гостями, говорить с ними на одном языке, хотя, конечно, его возможности были сильно ограничены школьной программой. Те две американские недели он провел, мотаясь счастливым по школе, успевая учиться и выполнять возложенные на него обязанности. Под мышкой у него всегда была зажата тетрадь в клеточку с отдельными словами и целыми фразами на английском, новые записи, в которой он делал каждый вечер.

Поступил Макс на иняз Донецкого Государственного Университета.

А еще Макс был окружен друзьями. Круг настоящих друзей был достаточно широк, и еще больше было тех, кто изо всех сил хотел принадлежать этому кругу. Макс купался во всеобщем внимании без разбора. Конечно, баловням судьбы не удается избежать лицемерия, зависти, но эти внешние ловушки ему удавалось обходить стороной. Он был храним самой судьбой. А вот внутренний Минотавр оказался куда более хитрым и изощренным. То, что удача ему изменила и мир рухнул, Макс понял в конце второго курса университета.

– Я смотрел на своих друзей и не мог поверить, что они боятся. Боятся пустить меня в свой дом: вдруг я что-нибудь украду? Боятся одолжить денег: вдруг не верну? Но даже это не так страшно, как то, что им было противно иметь со мной дело. Нет, не то… Самое отвратительное, что каждый из них видел, что я качусь в пропасть, но никто, НИКТО, понимаешь, не сделал ни одной попытки, чтобы встряхнуть меня, поговорить, может быть, морду набить, ну хоть как-то дать понять мне, неразумному, заблудившемуся, что я убиваю себя!

Макс сидел на корточках у стены, с силой сжимая пустую сигаретную пачку. Руки его дрожали, скулы свело от сдерживания предательской глазной жидкости. Вика в оцепенении сидела на краешке лавочки и молча слушала, от волнения и сострадания вцепившись рукой в руку. Теплый вечер в парке около Дворца спорта. Редкие прохожие и странная пара у стены.

Макс и Вика с первого класса сидели за одной партой. Первые три года учебы можно было назвать романтической неразберихой. По странной иронии судьбы, они влюблялись друг в друга в течение этих трех лет, не совпадая во времени. Первым симпатию проявил Макс, который уже в восемь лет имел представление о том, как надо ухаживать за дамами. Он пригласил Вику на свой день рождения. Закончилось тем, как помнит Вика, что он прыгал на диване и громко рассказывал всем, как они «будут жениться», когда вырастут. Скромную Вику этим можно было только напугать. Потом еще пару месяцев Макс дергал ее за косички и подсовывал невзначай шоколадки и печенье. Вика только улыбалась и пожимала плечами. А еще через какое-то время он заявил, что ему нравится Маринка. Вика значения не придала, возможно, потому что не находила в той самой Маринке никакого обаяния. Но Макс начал действовать. Он провожал ее домой и дергал за косички. Вику сначала это удивило, потом возмутило и… она влюбилась. После Маринки он влюбился в Наташку, а потом снова в Вику. И случилось это именно в тот момент, когда Вика обратила внимание на белобрысого Димку с белозубой улыбкой и челкой на один глаз. Промучившись всю начальную школу, их симпатии так и не встретились. Но две вещи оставались неизменными до окончания школы: они всегда сидели за одной партой и никогда не забывали поздравить друг друга с днем рождения. Когда стали старше, любовная дрожь угасла сама собой, и во время неинтересных уроков они могли свободно болтать о том, как обстоят дела у каждого из них в личной жизни. В школе все знали, что Вика находится под особой защитой, и к ней опасались приближаться даже с безобидными шутками. А многочисленные девушки Макса почти не испытывали ревности к этому странному на их взгляд союзу.

– Я работаю на заводе. Мы производим полиэтиленовые пакеты. Смены отличаются друг от друга только картинкой, которая накладывается станком на полотно пакета. Вчера, например, был день леопарда. Это ходовое изображение, его заказывают в разных вариациях чаще всего. Под конец дня так насмотришься, что закрываешь глаза, – и эта большая пятнистая кошка начинает двигаться. – Спокойный, ровный тон Макса вколачивал в Вику слова гвоздями. Она молчала. Макс продолжал.

– Все началось на втором куре. Мы чувствовали себя богами… Мы и были богами… С учебой – все прекрасно. Девчонки – выбирай любую. Не хватало только денег. Но и тут быстро сориентировались – подработки на рынках, заправках. Запах бензина до сих пор не могу выносить, – Макс слабо улыбнулся. – Наступила зима, холодно. Ну, ты знаешь какие у нас зимы: при минус пять с такой влажностью можно околеть, а работать приходилось на улице. Нам и предложил один паренек согреться. Конечно, ни о каких внутривенных инъекциях речи быть не могло, мы просто нюхали. Вещь дорогая, но вставляло по полной. Как зима прошла, мы и не заметили. Да и как встал вопрос о моем отчислении, я тоже, признаться, не отследил. Даже это прошло тогда мимо меня. Сменились приоритеты, – сарказм, ухмылка.

Вика слушала и не могла поверить. Неужели перед ней тот самый Макс, который хватал звезды с небес?

– Я опускался все ниже и ниже. А знаешь, можно сказать, я эксперимент проводил. Как низко могу пасть. Конечно, я осознавал, что перехожу границы, что обратной дороги может не быть, но до конца не верилось, что ЭТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ СО МНОЙ. С кем угодно, но не со мной. И я наблюдал за собой как бы со стороны. Ждал, когда мои друзья запаникуют, поймут, и перестанут делать вид, что ничего не происходит. Это как идти в шлепанцах по дерьму. А я и шел по дерьму. Во вьетнамках. И чем дольше я шел, тем больше заляпывался дерьмом по самые уши.

– Макс, как же так… У меня в голове не укладывается… – только и могла выговорить Вика. Тот слабо улыбнулся.

Не к месту вспомнился случай в летнем лагере. Вика и Макс при распределении попали в один отряд. Им было лет по четырнадцать. У Вики появились новые подружки, с которыми она проводила почти все время. Макс, как всегда, был окружен свитой поклонников. Ближе к концу заезда на территорию лагеря стали проникать местные ребята. Они устраивали беспорядки, запугивали малышей, отбирали у них сладости, привезенные родителями, и карманные деньги. А вечером кружили вокруг лагерной дискотеки, высматривая симпатичных девчонок. Ходили слухи, что кого-то они сильно обидели, а кое-какие девчонки были не против их взрослых ухаживаний. Вика старалась держаться в тени, чтобы не привлекать внимания. Но за неделю до конца смены она столкнулась с двумя верзилами. Рыжий, с крупными веснушками и немытой головой отвесил грубый, как он считал, комплемент, а вот другой, со стеклянным взглядом черных глаз исподлобья, вызвал у Вики непроизвольную дрожь во всем теле. Именно о его ненормальности рассказывали девчонки. На следующий день она не пошла на дискотеку под предлогом плохого самочувствия. Макс не мог не заметить отсутствия Вики. Они мало общались, но друг о друге не забывали.

Когда все прояснилось, а для этого Максу пришлось набраться терпения (она ни в какую не хотела признаваться в своих страхах), он погладил ее по руке, улыбнулся и сказал, что все будет хорошо.

На следующий день, возвращаясь из столовой после ужина, Вика обмерла от страха, увидев этого черноглазого ублюдка прямо около входа в свой корпус. Он оживился, оценивающе сверху вниз осмотрел ее и скривил губы в одобрительной ухмылке. Сомнений не было, тот ждал ее. Вика прошмыгнула в другой пролет и быстро, не оглядываясь направилась к своей двери. Черноглазый перепрыгнул через перила и преградил ей путь. Его рука уже тянулась к ее запястью, как тут возник Макс. С улыбкой, вальяжно откусывая сочное яблоко, он похлопал его по плечу. Вика успела скрыться за дверью. Макс кивком указал на угол корпуса. Черноглазый последовал за ним. Девчонки потом рассказывали, как видели странную картину. Макса, с добродушной улыбкой вещавшего что-то, и самого черноглазого, почему-то постоянно кивавшего в знак согласия Максу.

Закончилось все крепким рукопожатием и исчезновением местных парней с территории лагеря до конца смены. Вот так Макс, чемпион по боксу, любил решать мужские проблемы.

Вика, шокированная его признанием, не могла поверить, что Макс стал наркоманом.

– А что сейчас? – робко спросила Вика.

Макс пожал плечами, продолжая крутить смятую пачку сигарет в руках.

– Я не употребляю наркотики… Но и не живу… Мой друг, Бабс, – ты его помнишь, мастер по тату, ему как-то удалось вернуться обратно. Он влюбился, женился, ребенок у него, девочка… Хорошенькая такая, милая… Работает он на шахте. И, знаешь, постоянно улыбается. От души, искренне, а я этого в себе не чувствую. Хожу часто к ним в гости и все пытаюсь отыскать эту струну, которая дает такую легкость, легкость жить. А за Бабса я рад, он молодец.

– Макс, а как же университет? Как же язык, это ведь твое?

Макс улыбнулся одним уголком губ, мятая пачка полетела куда-то в темноту:

– Я все забыл, веришь? Смотрю тупо на текст и не могу перевести, хотя осознаю, что слова простые и я знаю их. Сейчас даже музыку на английском не слушаю, бесит. Хотя мама, моя милая мама, сколько она пережила со мной, поседела, постарела, – если бы не она, я бы сейчас с тобой тут не сидел, – она говорит, что я часто во сне что-то кричу на английском или диалог с кем-то веду.

Возникла пауза. В глубине парка послышался смех шумной компании.

– Какая учеба, Вика? Я себя не чувствую, меня просто нет.

– Когда у тебя отпуск?

***

– Знакомьтесь, это Антон, а это Макс, – сказала Вика.

– А я Цаца, – девушка кокетливо выступила вперед. – Как настроение? Страшно?

– Цаца, отстань со своими страхами! Меня Боля зовут, – обратился Боля к ребятам. – А это моя сестра Лёля.

***

– Я так рада всех видеть! – Вика сияла. – У нас несколько задач до выезда. Купить воду: мальчики берут по одной двухлитровой бутылке, а девочки – по одной полуторалитровой, – это для общих нужд. Также каждый должен иметь пол-литровую бутылку для личных нужд. – Все понимающе закивали, кроме новичков. – Мы с Антоном и Максом купим хлеб, Цаца и Кнопа хотели в магазин снаряжения зайти. Время есть. Встречаемся у фонтана через сорок минут. Кто останется на рюкзаках?

Леля меланхолично подняла руку и улыбнулась.

– Хорошо. Мы скоро.

***

– I’m sorry, could you help us?45 – две девушки доброжелательно и с надеждой смотрели на Макса.

В них не сразу можно было узнать иностранок. Одежда стандартная – джинсы, кеды, хлопковые пиджачки, вот только сумки чудные, ненашенские и палантины, необычно завязанные вокруг шеи.

Макс завороженно смотрел на них и молчал.

– Where a shuttle bus to Yalta?46

Его улыбка стала еще шире.

– You are targeting in this area?47 – Девушки не могли не улыбаться, глядя на реакцию симпатичного молодого человека.

И только Макс набрал в легкие воздуха, как позади послышалось вальяжное пренебрежительное «отойди», и Антон заслонил Макса:

– This is a very beautiful city!48

– Ничего не в состоянии сделать в этой жизни! – зло шепнул Антон Максу и оттолкнул его, когда девушки отвернулись. Но широкая голливудская улыбка мигом вернулась на его лицо, когда он замахал девушкам, садящимся в автобус.

***

– Ой, кажется, мне здесь все надо! – пищала Цаца от восторга, рассматривая термоноски, кружки, наборы ложек-вилок, перчатки, альпенштоки, щедрыми гирляндами свисавшие со всех сторон.

Магазин снаряжения на улице Железнодорожной в Симферополе знает всякий. Это особое место, приносящее радость каждому туристу. Даже если у тебя все есть, или сейчас ты без лишних денег, наверняка разопрет от восторга.

Цаца бегала между рядами выставленного снаряжения, мимоходом щупая все, что попадалось под руку. У нее был полный комплект необходимых для похода вещей, но она не удержалась и купила все-таки новый водонепроницаемый пакет для документов. Она разыграла сценку, скорее для себя самой, сокрушаясь, что остался только розовый цвет, и, надо же, какая досада, придется брать такой. Потом еще добавила, что в походных условиях важна лишь функциональность: «мы же не костюмеры какие-то». Выходя из магазина, она сжимала в руках вожделенный розовый пакетик. Настроение было прекрасное, Цаца осталась весьма довольна и собой и покупкой. Рядом шла Кнопа и улыбалась, глядя на подругу.

Оставалось пристроить старый экземпляр. Цаца окинула взглядом всех новичков и выбрала погрустневшего, притихшего Макса. Прозрачный белый водонепроницаемый пакетик был вручен ему со словами:

– Возьми, пригодится!

На вопрос: что это? Цаца долго объясняла преимущества сухих документов перед промокшими и раскисшими в кашу. Ей удалось немного развеселить Макса, и она снова осталась довольна собой.

***

– Скучаешь? – Макс присел рядом.

– Не особенно. Голуби меня развлекают. Они садятся на чашу фонтана между гипсовых голубей и замирают. А вон та смешная псина, – Леля махнула рукой в сторону аптеки, около которой увлеченно дожевывала чей-то шлёпанец молодая полуовчарка, – их гоняет. По-моему, у нее нет шансов, ни одна собака не может поймать птицу, но голуби этого не знают.

– Хм… действительно смешная… – Макс задумчиво улыбнулся и закурил.