Читать книгу Большая книга ужасов – 83. Две недели до школы - Елена Усачева - Страница 13

Лешка ждал ее в коридоре. Стоило Галке перешагнуть порог, он схватил подругу за руку и быстро захлопнул дверь.

– Ты что наделала?!

У девочки запрыгали губы.

– С ним все будет нормально? – жалко спросила она.

– Ты больше о себе подумай, – сердито ответил сосед.

Галка вырвала руку и прошла в комнату. Там она легла на диван и повернулась лицом к мягкой пыльной спинке. Лешка, обескураженный переменой ее настроения, нерешительно подошел и топтался рядом.

– Что ты хочешь со мной сделать? – глухо спросила девочка, кутаясь в плед от нестерпимого холода.

Тиканье часов стало невыносимо громким.

Не выдержав, Галка откинула плед и рывком села на диване. Лешка смотрел на нее в упор, не мигая. Он как будто сразу стал выше. И бледнее. И одежда, вовсе не старая и потрепанная… просто из другого времени. Теперь Галка очень хорошо это видела.

– Что замолчал, Мцыри? – злобно поинтересовалась она. – Дедом меня пугал. Не того бояться надо было.

– Мцыри, – медленно повторил сосед. – На самом деле он не смог вернуться не потому, что стал рабом. Он не видел смысла больше бороться, потому что ему некуда было возвращаться. Жизнь – она так быстро утекает, когда смотришь на нее со стороны. Мы с тобой так похожи, но я уже с таким трудом тебя понимаю. Что будет, когда следом за тобой придут другие? А потом еще и еще? Кем я буду для них?

– Ты можешь пойти дальше. – Галка сглотнула и подняла глаза к потолку. – Наверх.

Лешка устало посмотрел на нее, не желая в очередной раз доказывать недоказуемое.

– Это мой дом, – отрезал он. – И я никуда отсюда не уйду. Мне некуда идти, ты понимаешь? Либо так, либо никак. И я не хочу быть никак!

– А если… – начала девочка и осеклась.

– Что если? – гневно потребовал сосед.

– Нет, ничего. – Галка испуганно затрясла головой. – Ну… ты ведь все понимаешь. И совсем как жи… ну… – Она кашлянула. – Адекватный, в смысле. Не то что твой дед. Я могу тебя научить всему, что ты не знаешь. Ты не можешь выйти… ну, физически, но есть же интернет. Там можно учиться, общаться, друзей искать…

– Хватит! – Лешка топнул ногой. – Я уже нашел. Тебя. Этого хватит.

– Но я же… – замялась Галка, – я же вырасту.

– Не беспокойся об этом, – прервал Лешка. – Пойдем лучше есть. Поздно уже.

Галка покорно потащилась за ним на кухню. В животе противно резало. За себя она не боялась, на том месте, где должен был быть страх, поселилось странное чувство привычности происходящего.

В конце коридора возле двери она прислушалась к звукам в подъезде. Смог ли выбраться Валера? И что будет, когда папа с мамой вернутся? И как там себя чувствует бабушка?

Проходя мимо ванной, через открытую дверь Галка мельком увидела в зеркале свое лицо. Полутень сыграла странную игру, в отражении девочка и сама выглядела словно призрак: бледная, с заострившимися чертами, с темными провалами вместо глаз.

Наверное, так поначалу чувствовал себя и сам Лешка. Сперва странно обычно, потом старался не замечать очевидного до тех пор, пока оно не стало слишком очевидным. А что, если… если… если она не может пройти ту преграду, потому что она, как и он… привязана к месту?

Ошарашенная этой мыслью, Галка медленно опустилась на табуретку. Сосед стукнул перед ней тарелкой с гречкой, обильно посыпанной сахаром. Девочка хотела сказать, что она так не ест и гречку подают с мясом, потому что эта еда для соли…

Взгляд упал на солонку.

Не раздумывая, Галка схватила ее и тряхнула в сторону Лешки.

Крышечка отлетела, и солевой заряд полукругом рассыпался по всей кухне.

Что-то треснуло, и замигал свет. В воздухе запахло удушливым чадом. Галку сразу же заколотило в таком ознобе, будто ее сперва окунули в прорубь, а потом оставили стоять в снегу. Накатила страшная слабость, все существо наполнилось какой-то далекой тупой болью.

Лешка исчез. И обстановка странно изменилась.

Галка неверяще уставилась на стол. Гречка в тарелках была вся покрыта пушистой плесенью. То же самое обнаружилось в кастрюлях на плите. Заглянув на буквально в обед сваренный суп, девочка еле сдержала рвотные позывы.

В холодильнике было не лучше. Там плесень уже отцвела, покрывая всю еду зеленой и серой гнилью.

Она что, и правда умерла?! Тогда где-то должно быть и тело. Галка в панике заметалась по квартире. Руки и ноги не слушались, было невероятно тяжело передвигаться. Предметы то приближались, то отдалялись, то и дело расплывались, как будто она никак не могла настроить фокус.

Чуть-чуть не добравшись до гостиной, девочка в изнеможении упала в коридоре. Сил больше не было. Ее окружила звенящая тишина. Глаза отказывались видеть что-то, кроме светлых и темных пятен. Звуки, запахи, все слилось во что-то серое и однородное. Весь мир стремительно схлопывался до одной маленькой точки в ее теле, где едва теплилась жизнь.

Галка прикрыла глаза. Может, если чуть-чуть отдохнуть, она через некоторое время сможет встать?

Она не знала, сколько прошло времени, когда в уши противно постучалось знакомое тиканье.

Девочка застонала.

– И зачем это было? – послышался укоризненный голос.

Лешка поднимал ее с пола.

– Я умерла? – слабо спросила Галка.

– Пока нет, – ответил сосед. – Еще немножко осталось. Если бы не этот фортель с солью, ты бы вообще даже и не заметила.

– Не надо, – прошептала девочка.

– Ты не бойся. – Лешка погладил ее по голове. – Я так же умер.

– Не надо, – снова всхлипнула она.

– Не бойся, – повторил сосед. – Нам будет хорошо вместе. У нас тут знаешь какая библиотека? Читать не перечитать. И твой телефон включать будем, фильмы смотреть. Тут теперь еще долго никто не появится. Я так злился, когда узнал, что мама продала квартиру. А теперь ее точно никто не захочет.

– Мама с папой меня не бросят, как твоя мама, – упрямо прошептала Галка. – Чем ты меня отравил?

– Ничем! – неубедительно возмутился Лешка. – Все в порядке. Тебе скоро станет лучше. Ты сама виновата. Мне приходится брать силу у тебя, чтобы ты могла меня видеть. И чтобы никого лишнего к нам не пускать. Ты бы и не поняла, что с тобой что-то не так. Все будет хорошо. Если бы не соль, ты бы и не заметила разницы. Не то что я. Дед отравил меня мышьяком. Я и не понял сперва, что умираю, пока он сам не сказал. Ужас как было больно. Тебе больно не будет, ты уснешь, а потом очнешься уже новой.

– Я не хочу. – Глаза защипало, но слезы не текли. – Я хочу жить.

– Все хотят, – холодно ответил сосед. – Я тоже хотел. А сейчас хочу хотя бы просто существовать нормально. Дед тоже жить хотел. Но не надо было меня травить. Тем более так. У меня еще оставались силы его с собой забрать. Здорово он болтался и хрипел, старый козел. И я тогда в первый раз почувствовал такую радость, такое освобождение! Я ни о чем не жалею. Если бы успел, я бы и маму забрал. Нельзя так, конечно, но она сама виновата. Наверное, потому я тут и застрял. – Лешка вздохнул. – Ну, ничего. Так даже лучше. Теперь мы будем вместе. Немножко осталось.

– Мама с папой… – начала Галка.

– Ну что ты заладила – мама с папой да мама с папой. Когда тут тебя мертвую найдут, их ждет веселая жизнь. Вряд ли они еще когда-нибудь сюда вернутся.

– Уйди, – прошептала девочка. – Уйди.

– Как хочешь, – обиделся сосед. – Только имей в виду, выхода у тебя нет. Все уже решено. У тебя процессы необратимые пошли уже. Позови, когда надоест дуться.

Галка прикрыла глаза. Когда она их открыла, Лешки уже не было. В голове сделалось ясно и трезво. Выхода нет. Папа говорил, что так не бывает. Что выход есть всегда, просто не всегда он нам нравится. У Галки был такой. И он ей совсем не нравился. Но он был. А вот время, похоже, шло на часы. И сил почти не осталось.

Лешка оттащил ее на диван, поэтому доползти до подъезда она не сможет – далеко.

Но до папиного походного рюкзака в спальне – вполне.

Путь занял километры. Галка ползла, теряла сознание, снова ползла… Застежки на рюкзаке, и в прежние времена тугие, сейчас превратились в китайскую головоломку. Хорошо, что жидкость для розжига папа хранил недалеко.

Плохо, что он очень плотно закручивал крышку.

Тогда Галка вытащила папин нож и просто проткнула пластиковую бутылку.

Попадая на себя, щедро облила пол, кровать и стены. Противно запахло химозой. Цепляясь за палас, девочка выползла в гостиную и набрызгала розжига на ящики с хламом. Нужно было спешить, пока не спохватился Лешка.

Оставалось только чиркнуть спичкой…

Галка бессильно засмеялась, уронив голову на пол. Путь до кухни она не осилит. У папы в рюкзаке могла быть зажигалка, до него ближе, но если ее там нет, все будет бесполезно. Все снова заволокло темнотой.

Очнулась Галка от того, что на ее лицо что-то противно капало сверху.

Открыв глаза, девочка увидела над собой деда. Капало у него из раззявленного рта. Галка содрогнулась от отвращения, а старик замычал и подобрал бутылку с розжигом. В ней оставалось немного, львиную долю извела сама Галка, часть вылилась на пол, пока она лежала без сознания.

– Гадина, – с ненавистью выдохнула девочка. – Сожгу вас обоих. Никому больше не навредите.

Безумно хихикая, старик выскочил из гостиной и запер дверь. Галка беспомощно приподнялась на руках. Ну вот, теперь бежать точно некуда. Что ж… Выход у нее все еще был. Выход для мамы и для папы. Может, и для проклятых безумных соседей, наверх или вниз, это уже решать не ей. Нужно только найти у папы спички. И молиться задохнуться в дыму до того, как начать гореть заживо.

Повторный путь до рюкзака она не осилила. Поднимала голову, роняла, пыталась подтянуться, но не могла. А ведь еще совсем недавно спокойно ходила и даже бегала. Или ей так казалось? Что за сила держала ее на ногах? Что Лешка сделал с ней?

Что-то грохнуло, и дрожь отдалась в полу. Галка прислушалась и поняла, что гул и треск раздаются не только у нее в ушах. Звук был реальным. Реальным и горячим.

Это был пожар. Похоже, дед спички нашел.

И тут же раздался свирепый крик, перешедший в хохот. Дверцы шкафов захлопали, словно сумасшедшие, стеклышки в них словно взорвались, обсыпая Галку острыми осколками.

Книги, чашки, блюдца и фарфоровые фигурки грохались в стены.

Громыхнуло еще раз, так сильно, что вышибло окна. Галка, почти погребенная под барахлом, вздрогнула и поняла, что по лицу бежит кровь. Дышать становилось все труднее, огонь гудел где-то совсем близко. По полу пополз едкий черный дым.

Девочка принялась выбираться из-под завалов.

Очнулась она, когда вокруг все уже горело.

Во рту и в носу пересохло, горло царапало словно колючей проволокой. Галка закашлялась, и от этого стало еще хуже.

В запертую дедом дверь колотили из коридора.

– Галя! Галя, ты там?!

– Леша! – попыталась крикнуть девочка, но вышел только какой-то надсадный сип. В горле заскребло еще больше.

В дверь снова грохнуло, еще сильнее, и она наконец-то поддалась.

Друг ворвался в комнату и вытащил Галку из-под тлеющих завалов. Кажется, он плакал от страха, на черных от копоти щеках пролегли светлые дорожки.

– Леша, – прохрипела девочка. – Помоги.

– Я не могу. – Мальчик зашмыгал носом. – Не могу, Галя. Весь подъезд в дыму, я ведь не смогу пройти, и тебе не помогу, и ты сама не сможешь уже. Прости! Прости-прости-прости!

Галка молча смотрела на него.

– Значит, мы теперь отправимся дальше, – сказала она наконец.

– Куда?! – заорал Лешка и от души залепил ей пощечину. – Куда дальше?! Мы могли остаться здесь! Навсегда! Теперь вообще ничего не будет, ничего!

– Я не такая, как ты! – с неожиданной силой отпихнула его девочка. – Я никого не убила! И ничего не боюсь! Не осталась бы я с тобой, понял ты? И ничего ты мне не сделаешь!

– Теперь вообще никого не останется! – Соседа затрясло от ярости. – Ты все испортила! Дура!

Девочка не отвечала. Она его уже не слышала.

Выхода не было. Его никогда не было: ни для него, ни для деда, ни для мамы. Но для Галки – был.

Лешка подхватил ее под мышки и потащил в сторону балкона, прямо по разбитому стеклу, через огонь. Хуже уже не будет.

Путь преградил ящик с елочными игрушками.

Лешка отпихнул его ногой, положил Галку и рванул балконную дверь. Торопливо разворошил блестящие стекляшки елочных украшений, достал Карацупу с Ингусом и сунул Галке за пазуху.

Носки на ней уже тлели.

Шестой этаж. Значит, шанс есть. Совсем небольшой, но есть. Хотя бы для нее.

– Леша…

– Галя, – он заглянул в ее мутные непонимающие глаза, – все будет хорошо. Ты только держись. Если встретишь маму, скажи, что я ее люблю.

– Нет, нет! – вяло забилась девочка, когда поняла, что он хочет сделать.

– Надо! – Строгий Лешкин голос одновременно вселял и уверенность, и ужас неотвратимости. – Или ты задохнешься дымом.

А потом он заплакал.

Галка потрясенно смотрела на него. Лешка крепко обнял ее, подпихнул к балконным перилам, а затем резко присел, схватил за ноги и скинул вниз.