Читать книгу Отель для призраков - Елена Валентиновна Нестерова - Страница 9

Это случилось на рассвете. Когда я попала на место катастрофы, утренний туман почти рассеялся, и я могла детально оглядеть окрестности.

Я ещё никогда не видела ничего подобного. Водитель КАМАЗа, не справившись с управлением,

выехал на встречную полосу и на всём ходу снёс сразу несколько автомобилей.

Сколько их и каких марок – сложно было определить, теперь это было лишь огромное кладбище металлолома.

Я стала искать пострадавших.

Стояла такая тишина, жуткая тишина. Птицы замолчали, их утренние песни больше не пронизывали прохладный августовский туман.

И ветер, он тоже молчал.

Странным было ещё и то, что ни одна машина не загорелась, хотя кругом был разлит бензин, он походил на лужи после ливня, и в каждой из них отражалось небо с цветастой радугой в центре.

Я стала считать лужи, и их оказалось семь. Семь легковых машин плюс КАМАЗ…

Не слабо! И откуда здесь такое столпотворение в пять часов утра?

И тут я увидела первое тело, а вернее, оно состояло из двух частей. Это была женщина средних лет и очень полная.

Половина туловища, та, что с головой, беззвучно открывала рот и пыталась мне что-то сказать, её руки дёргались, и пальцы пытались ухватиться за траву и выдёргивали её с корнями.

В метрах трёх от первой части лежала вторая, ноги пытались привстать, и от этих попыток из неё вываливались внутренности и окрашивали землю рядом с телом в ярко-красный цвет.

Тошнота подступила к горлу… Бедная женщина!

Я понимала, что тело мертво, но почему же тогда оно ещё не потеряло рефлексы и почему борется за жизнь, как будто душа ещё не оставила его?

Дальше лежала женщина, совсем юная, и она точно была жива, но раны, нанесённые при столкновении, не оставляли ей ни одного шанса на спасение.

Из ноги был вырван огромный кусок мяса, оголив кость, а часть бедра и живот были словно срезаны чем-то очень острым.

Она дышала, и сквозь рану было видно, как раздувается её лёгкое, наполняясь воздухом.

–  Помогите мне, прошу вас! – стонала она.

Я стала набирать на мобильном спасательную службу, но ровный и бесчувственный голос сообщил, что я нахожусь вне зоны доступа сети.

Я не могла ничего сделать, но пообещала, что помощь уже на подходе. А про себя подумала – Господи милосердный, прекрати её страдание и подари ей покой!

Дальше… Господи, я иду дальше…

Кисти          рук,          ступни          ног,          искалеченные тела с нелепыми, невероятными признаками жизни. Они двигались, дёргались, пытались соединиться. Я наклонилась к оторванной руке и дотронулась до указательного пальца, рука вцепилась в моё запястье и потянула к себе, я не могла сопротивляться. Сила, с которой меня тащили, была далеко не человеческая, что-то иное находилось в этих телах.

Мне стало страшно. А рука ползла по траве, и я, согнувшись в три погибели, шла за ней.

Под искореженной машиной, куда меня затащила рука, лежал младенец. Маленькая девочка в кружевном платьице, и она была мертва.

Совершенно.

В отличие от остальных она была без движения и не дышала. Голубые глазки были широко открыты и, кроме пустоты, в них ничего не было.

Тут рука отцепилась от меня, и я смогла вытащить малышку из-под машины.

Девочке было не больше года. Беленькие волнистые волосики и глазки цвета неба.

Смерть не успела стереть с её лица лёгкий румянец и не забрала сочный окрас пухлых губок.

Положив ладонь ей на лицо, я закрыла девочке глаза.

–  Спи с миром, дитя. Пётр, Ник, где вы? Вы так нужны мне!

–  Мы здесь, Варенька. Не плачь!

Пётр появился из тумана, таща за собой растерянного Коленьку. Он подошёл ко мне и смахнул слезу с моей щеки. Его ладонь была прохладной, но такой нежной и заботливой, что я закрыла глаза.

–  Пора за работу, Варенька! Ты уже поняла, что здесь произошло?

–  Нет, конечно, что я могла понять? Эти тела как с ума сошли. И одна женщина ещё жива, но помочь ей нельзя, и до «Скорой» я не дозвонилась.

–  Все эти люди мертвы, Варенька, но ими управляет один, очень сильный призрак, который мы и должны вычислить. Ник, пришло время показать, на что ты способен.

Ведь мы одна команда.

Ник стал подходить к мёртвым телам, и так шёл дальше и дальше, прикасаясь к каждому кончиками пальцев, а потом презрительно вытирал их о штаны и морщил нос.

Это занятие было ему не по душе, но он хотел доказать свою компетентность и нужность, и ничто не могло остановить его, даже кровь на брюках и слипшиеся пальцы.

Что бы ни говорил Пётр, я всё же была уверена, что девушка ещё жива, она стонала и протягивала к нам руки, и стоило Нику наклониться к ней, как она схватила его за шею и начала душить.

Мы с трудом оттащили её, а на шее юноши её цепкие пальцы оставили малиновые борозды.

Парень давился и кашлял, и перебирал все известные ему ругательства:

–  Вот, зараза! Сволочь! Мерзавка недобитая!

А девушка продолжала корчиться и хрипеть, хватаясь за воздух окровавленными руками. Но меня поразила вовсе не эта гиперактивность полумёртвой особы, а её рана. Она была ужасна, кровь запеклась и чёрная корка затягивала её целиком от бедра до искорёженной ноги. Теперь-то я понимала, что она не могла быть живой, но что-то яростно боролось за сохранение этого тела, чтобы использовать его в своих целях. От всех этих манёвров, что она выделывала, её кофточка сползла к шее и белоснежная сияющая кожа и пышная грудь никак не вязались с изуродованным телом.

–  Она мертва, как и остальные, Варенька. И если мы не найдём призрака, она станет зомби, видимо её тело понравилось ему больше остальных.

Пётр пытался разъяснить ситуацию, видя, как я мучаюсь в догадках. А несчастный Ник наконец-то успокоился, и мы продолжили поиски.

Обойдя всё место катастрофы и не найдя тело, принадлежащее призраку, мы встали поодаль, чтобы провести внеочередное собрание нашей команды.

–  Я предлагаю собрать все тела в одну кучу: руки, ноги, головы и посчитать, сколько же людей здесь погибло на самом деле. Обыскать машины и под ними, облазить каждый уголок, каждую щелку, а тогда уже делать выводы.

Идея Петра нам не очень нравилась, особенно после случая с визжащей барышней, но так как сами мы ничего предложить не могли, решили принять его как единственно верный.

Выбрав свободное место рядом с дорогой, где зеленел сочный ковёр травы, мы начали своё «грязное дело». Эта работа заняла не меньше часа.

Мы растаскивали трупы на три кучки.

Целые тела, а их было мало – визжащая дама, водитель крайней машины, пострадавший меньше всего, и труп грудного ребёнка мы положили в первую. Во второй кучке были части тел. Их мы пытались присоединить друг к другу, но эти пазлы нам были не по зубам. Лицо одной женщины показалось мне очень знакомым, словно я знала её… Я наклонилась и закрыла ей глаза. Найти её ноги мне не удалось, и я решила, что их зажало в машине, и они находятся в другой куче, третьей и самой страшной.

В ней было всё то, что при тщательном рассмотрении когда-то было человеческими телами. Эти куски мяса словно побывали в гигантской мясорубке.

В результате у нас получилось десять почти целых тел, пять частичных и груда мяса, потемневшего и подсохшего, как залежалый товар на магазинных прилавках.

–  Итак, господа, осталось выяснить, кто он! Пётр взял за руку Ника и повёл

к телам.

Тот долго разглядывал их и, наконец, повернулся к нам и доложил о результатах расследования:

–  Единственное тело, что подходит для призрака, это тело маленькой девочки. Оно словно застыло, замерло и не подвергается изменению и разложению. И если честно, я не совсем уверен, что малышка мертва.

–  Как не уверен?! – воскликнули мы хором.

–  Да так! Сами посмотрите.

Мы наклонились над ребёнком, и мне показалось, что её ресницы вздрогнули.

Я даже отстранилась от тела и чуть не упала, споткнувшись о мёртвого мужчину, попав рукой в его растерзанную грудную клетку.

Я пыталась вытереть окровавленную руку о мокрую траву, но тщетно.

Меня начало рвать. Пока меня выворачивало в дорожный кювет, Пётр с Ником отнесли малышку подальше от трупов, и Пётр начал читать молитву. Я не могла расслышать, о чём она, но зато я видела, как небольшой смерч завертелся у него над головой. Он набирал высоту и силу, пока не поглотил ребёнка вместе с Петром и Ником. Из женщины, что стонала и кричала до сих пор, вырвался столб света и полетел в сторону туманной завесы. А следом за световым потоком устремились в том же направлении ещё множество крошечных искорок, отделившихся от человеческих фрагментов.

Когда туман рассеялся, я увидела следующее, ребёнок громко плакал на руках у Ника, а Пётр, потеряв остатки сил, превратился в прозрачное желе.

Живая! Она живая? – радостно закричала я.

–  Стой, Варенька, не подходи сюда! Это может прервать её жизнь. Призраков тянет к тебе как пчёл на мёд. А душа девочки ещё не до конца освоилась в теле, и для этого нужно время.

Побродив по мёртвым телам, она изрядно нахваталась гадости. Сложно предположить, как это отразится на малышке.

Я отошла в сторону, чуть не плача. Какая несправедливость, как к трупам, так я первая, как к живым детям, так не подходи.

–  Думаю, что нужно взять ребёнка с собой, его состояние нестабильно и родители его – мертвы. У нас ему будет лучше, чем в детском доме, – ныл Ник.

Ему очень понравилась малышка, и так как он сам жил в интернате, её дальнейшая судьба беспокоила юношу.

–  Мы не можем её взять, – протестовал Пётр. – С нами она окажется в полной изоляции от внешнего мира. Что будет с ребёнком лет через пять, шесть, когда настанет время идти в школу?

А потом в нашем Отеле есть негласное правило, что дети до 16 лет в него не принимаются. Возрастной ценз придуман не с бухты-барахты. Представьте, на что бы была похожа наша гостиница, если бы по ней бегали непослушные дети – призраки, и хромали старики – инвалиды? Полный хаос и нестабильная среда.

Молодые люди в возрасте от 16 до 30 лет могут обрести покой и единение со своими сверстниками, что увеличивает их шансы на лёгкий уход на небо после кончины хозяйки.

–  Пусть Варя решает, поедет с нами девочка или нет! – настаивал Ник. И потом, это правило касается призраков, а этот ребёнок – живой человек.

Я стояла в стороне, и перебранка между Петром и Ником меня мало волновала. Я думала о том, что судьба девочки теперь бесповоротно связана с моей. И оставить я её не могу, но и взять её с собой тоже. Так как же быть?

–  Варенька, думай скорее, я больше не могу сдерживать время. Мы здесь уже больше двух часов, и пора бы уже вызвать спасателей на место аварии, – взмолился Ник.

–  Ты держишь время в своих руках, как такое может быть? – удивлённо спросила я.

–  Возможно, если очень постараться. Но мои силы на исходе. Решайте быстрее, что делать с ребёнком, и уходим отсюда.

Я достала телефон и позвонила в агентство «Варвара».

–  Проблемы, матушка моя?

–  Ещё какие! У нас маленький ребёнок, родители погибли, и мы не знаем, что с ней делать? Это годовалая девочка.

–  Не вздумайте взять её к себе в Отель, это опасно. Привозите её сюда, а там видно будет. Пока полиция на место аварии приедет, пока скорая помощь, пока-то да сё, ребёнок может погибнуть.

– Отлично, так мы и сделаем. Но я не знаю, как попала сюда, а тем более, как отсюда выбраться?

–  Это элементарно, дорогая моя. Встаньте в круг вместе с Ником и ребенком и окажетесь у меня – сказала Акулина Фёдоровна, и связь прервалась.

– Про какой круг она говорила? – спросила я у Ника.

–  Да вот про какой! – ответил за Ника Пётр.

Он провёл туманной рукой по мокрой траве, и образовалось свечение в форме круга, в котором вполне могли уместиться и я, и Ник с ребёнком, и Пётр.

Ещё секунда, и мы оказались в гостиной чудесного домика с колоннами в переулке Вечности.

С распростёртыми объятиями нас встретила хозяйка дома и, несмотря на то, что мы не виделись всего несколько часов, её радость от встречи была неподдельной.

Она взяла на руки девочку и унесла её в другую комнату и, как мне показалось, сделала это именно из-за меня.

–  Возвращайтесь домой и отдохните как следует, а я пока накормлю ребёнка и наведу о ней справки.

Попав домой, я рухнула на кровать и уснула, а когда очнулась, за окном было темно, а в дверь барабанил очередной посетитель.

Вскочив, я чётко помнила тот сон, что снился мне в эту ночь: глаза той женщины, что показалась мне знакомой.

Но теперь, когда я пишу эти строки, я уже знаю, кто она…