Читать книгу Сказки на ночь. Сборник новелл - Елена Виг - Страница 9

Алексей приносил из магазина продукты – мясо, рыбу, Маша все это готовила – жарила или тушила с овощами и травами. Было очень вкусно. Она вообще была хорошей хозяйкой: дом содержала в чистоте, варила супы, по которым он стосковался в своей холостяцкой жизни. То, что приготовленную Машей еду он ест практически один, Алексей заметил не сразу, но, когда заметил, то заволновался. Вечером, гуляя с Никой, он спросил ее, как она провела день, что ела.

– Курицу ела, рис.

– А мама? – осторожно спросил Алексей.

– Не помню, кажется, рис. Потом чай пила.

– Мама что, мясо совсем не ест?

– Не знаю, не помню – Ника была озадачена. – Дома ела, вообще то.

Алексей перевел разговор на другую тему, но вечером, дождавшись, когда ребенок пошел спать, пришел на кухню выяснять, в чем проблема. Маша сидела с книгой, рядом с ней стояла чашка с чаем.

– Маша, скажите, вы больны или объявили голодовку? Я это к тому, что если это голодовка, то хотелось бы узнать требования?

Он смотрел на нее, и в его глазах было даже что-то, похожее на улыбку. От этой улыбки Маша смутилась, покраснела, никак не могла сообразить, что нужно ему ответить.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – наконец смогла сказать она.

– Я говорю о том, что вы ничего не едите, хочу понять, почему?

– Я ем.

– Да. Чай, рис, сушки.

– Откуда вы знаете?

– Я не разглашаю свои источники информации, – сказал он. – Так в чем причина?

– Я и так живу у вас и ничего не плачу! Не могу же я еще и питаться за ваш счет.

– Можете! – его лицо опять сделалось жестким. – Это не обсуждается, – добавил он, увидев, что она пытается что-то возразить.

Он смотрел на нее, на ее потерянное лицо, опущенные ресницы. Наконец она кивнула.

– Вот и хорошо, – сказал Алексей и вышел из кухни.

А Маша никак не могла разобраться, плакать ей, или радоваться. Решила, что радоваться.

Когда через пару дней Алексей настраивал у Веры Степановны телевизор, та сказала, что видела в магазине Машу.

– Она мне показалась какой-то грустной. Не знаешь, почему?

– Послушай, Вера Степановна, было бы странно, если бы она была веселой. У нее недавно мужа убили, квартиру отняли, денег нет. Что ей веселиться?

– Не знаю, может ты и прав, но ты там спроси у нее, может, помочь как?

– Ладно, – буркнул Алексей.

Он, естественно, не стал рассказывать соседке про их размолвку, и про то, что они практически не разговаривают друг с другом. Он и сам не мог бы вразумительно объяснить, почему так остро отреагировал на слова Маши. Пару дней он злился, хотя не мог понять, на что именно. А потом понял, что это не злость, а страх, панический страх от того, что Маша сказала правду. А ведь он дал себе зарок больше никогда не влюбляться. Слишком тяжело дался ему его первый и такой неудачный опыт. И дело было не только в произошедшей трагедии.

С Надеждой он познакомился на свадьбе своего друга Сашки. Когда он увидел высокую девушку с черными волосами почти до талии, то потерял голову еще до того, как она обернулась. Он увидел эту точеную фигурку, водопад волос, отблескивающий при каждом движении ее головы, и понял, что это – Она.

– Кто это? – спросил он друга.

– Это? А это младшая сестра моей жены, Надежда. Что, зацепила?

– Не то слово, – сознался Алексей.

– Ты не очень рассчитывай, вокруг нее масса кавалеров вьется, а Катерина говорит, что все они смертники, – предупредил Сашка.

– Это почему еще?

– Да не знаю я. Они друг друга здорово не любят, хотя и сестры. Так что я тебя предупредил.

Бесполезно. Когда человек уже потерял голову, то и думать ему нечем. Полгода Алексей осаждал эту крепость, и в конечном итоге получил ее в качестве законной жены. Он так до конца и не понял, зачем она вышла за него замуж. Скорее всего, для того, чтобы насолить старшей сестре, которая не уставала отговаривать Лешу от этого брака. Но дело было сделано, свадьба сыграна, начались будни, которые язвительная Катя окрестила «сексуально-трудовыми».

Действительно, в первые годы секса было много, и вообще жизнь была не скучная: постоянные громкие ссоры и следующие за ними страстные примирения. Со временем ссоры стали менее громкими, так как кричала в основном Надежда, а он отмалчивался, чем бесил ее еще больше, а примирения потеряли страстность и превратились, скорее, в перемирия. Он ушел со своей работы в лаборатории, о чем в глубине души очень жалел. Она получила, наконец, «дом своей мечты», стала строить из себя дизайнера, подбирать аксессуары в цвет обоев, водить гостей, как на выставку. Алексей в этом участвовал только деньгами, да, собственно, его мнением никто и не интересовался.

Как он точно знал день, когда влюбился, так мог назвать и день смерти этой любви. Звонок Сашки застал его в аэропорту, когда он уже садился в машину, чтобы ехать в офис. Они дружили всю жизнь, были почти как братья, поэтому Сашке не нужно было подбирать нужные формулировки.

– Привет, ты в Москве? Слава Богу! У мамы удар, ее увезли в больницу, я еду к ней, а ты давай к Катьке!

Друг не просил, он знал, что этого и не нужно. Катя дохаживала последние дни перед родами, ждала двойню. Оставлять ее без присмотра было нельзя, роды могли начаться в любой момент. Алексей позвонил на работу, отчитался о результатах поездки, договорился, что его несколько дней не будет и отправился на квартиру к другу. Уже выйдя из машины и поднимаясь в квартиру, позвонил жене, сказал, что прилетел, но домой не приедет, объяснил ситуацию.

– Ну и очень глупо! – услышал в ответ

– Что глупо? – не понял он.

– Сидеть с матерью в больнице глупо, все равно она умрет.

И все. Стало как-то тоскливо спокойно на душе. Свет выключили. Все было кончено, его болезнь по имени «Надежда» осталось в прошлом.

Дальше было несколько дней борьбы за жизни – уходящую и еще не родившиеся. Сашка сидел сутками в больнице, домой забегал только переодеться, Алексей был в полном Катином распоряжении: собирал кроватки для новорожденных, гладил пеленки-распашонки, варил обед под бдительным оком круглого, как шар главнокомандующего «чтобы Сашке было, что поесть, когда придет».

Потом Сашина мама умерла, и еще день ушел на оформление бумажек и организацию похорон. Катя грустила не потому, что сильно любила свекровь, а потому, что «Сашку жалко!». Ближе к вечеру у нее отошли воды, и они помчались в роддом, нарушая все правила дорожного движения. Их, естественно, остановила патрульная машина, но, увидев Катино бледное лицо и огромный живот, сопроводила их до самой больницы, включив «мигалку». Мальчишки родились в срок и здоровыми, а домой Алексей вернулся уже после похорон. В его доме жила женщина, которая его совершенно не волновала, просто чужой человек, волею судьбы оказавшийся с ним под одной крышей.

Они жили в разных комнатах, все их ссоры касались теперь только денег, доступ к которым Алексей для жены ограничил: все другие женщины, с которыми он общался, тоже имели очень развитый хватательный рефлекс и денежный резерв был важен. Умом он понимал, что не все женщины таковы, но, кроме Кати, обожавшей своего Сашку независимо от того, сколько тот зарабатывал, ему такие не встречались. Поэтому он решил, что больше никому не отдаст своего сердца и свободы, и до последнего момента ему это удавалось.

Что же теперь делать со своими чувствами, Алексей не знал. Маша была такой нездешней, как райская птица, случайно залетевшая в курятник. Он понимал, что она очень скоро соберется с силами и уедет отсюда, оставив его зализывать раны. Конечно, так и будет, потому что даже ради нее он не готов был бросить этот дом, эту тишину и пустынность, которая другим могла показаться наказанием, а для него была столь желанной. Он был настолько морально травмирован своим тюремным и лагерным опытом, что не хотел больше никуда стремиться и ни с кем взаимодействовать. Минимум контактов, необходимых по работе, хороший, удобный дом, книги, Интернет – вот, пожалуй, и все, что было ему нужно. Зачем тогда позволять себе надеяться, что ты кому-то можешь быть нужен? Больше всего он хотел сам распоряжаться своей жизнью.

Но одно дело – хотеть, а другое – мочь.