Читать книгу Пояс Контафины - Елена Викторовна Батуева - Страница 2

«Не упивайтесь вином, в нем же есть блуд»

Послание к ефисеям апостола Павла (Глава 5. 18)

– Рот откройте шире! И держите так, не закрывайте! Шире! Ну что вы дергаетесь, я же просто смотрю. Вам больно?

Мужчина кивнул. Лицо у него покраснело, на лбу выступила испарина.

– Елена Владимировна, давайте анестезию! – крикнула врач.

– Я вам сделаю укол, будет не больно. Не переживайте! – она попрыскала в рот пациенту жидкость из баллончика. В кабинете появился резкий запах. Мужчина поморщился.

Медсестра принесла шприц с лекарством, врач опять наклонилась над пациентом.

– Это обезболивающее, вы не почувствуете укол! – успокаивала она, но при виде шприца, на лбу у мужчины опять выступила испарина.

– Ну что же вы так боитесь? Шире рот открывайте, я же сказала – больно не будет!

Мужчина открыл рот и вцепился в ручки кресла. При приближении шприца он закрыл глаза.

Наконец, все было кончено.

– Вам плохо? – обеспокоенно спросила доктор, видя, что он так и сидит с закрытыми глазами.

– Да нет, вще в пырядке, – прошамкал мужчина. При попытке изобразить улыбку, лицо у него перекосилось – наркоз уже начал действовать.

– Хорошо, посидите немного, пусть схватится, потом буду ставить пломбу.

Врач оставила пациента одного, села к компьютеру, стала заполнять электронную карточку. Искоса она все-таки поглядывала на мужчину, ее немного беспокоила его нервозность. Хотя, как она убедилась за время своей практики, почти все мужики трусяти панически боятся боли, но этот оказался особенно пугливый.

Людмила Викторовна старалась не признаваться себе в том, что получала удовольствие от этого мужского страха, паники. Будь ее воля, она рвала бы им зубы без наркоза – вот это настоящий кайф!

Но, увы, после первой подобной выходки ее сразу же уволили бы, поэтому приходилось цацкаться с ними, как с малыми детьми. Скрепя сердце, она старалась все сделать максимально комфортно для пациента. Но этот толстый трусишка сегодня старательно ублажал ее эго.

– Ну как? Что-то чувствуете? – при звуке бормашины и при виде тонкой иглы, мужчина снова напрягся, но когда инструмент вонзился ему в зуб, облегченно вздохнул – полость рта стала как будто чужой, он слышал противные звуки, но ничего не ощущал.

Мужчина отрицательно замотал головой.

Еще минут десять ушло на пломбировку, но пациент уже успокоился, послушно открывал рот и сплевывал по команде врача . Сладкая волна где-то внутри, захватившая поначалу все существо, схлынула. Людмила деловито завершила работу.

– Ну, вот и все, видите, было совсем не больно! – улыбнулась доктор, – пощелкайте зубами? Не мешает пломба? Можете вставать.

Мужчина вытер салфеткой выступивший на лбу пот. Руки у него дрожали, лицо еще было красным, но он радостно улыбался.

– Понимаете, в детстве напугали, – извиняющимся тоном сказал он, – на всю жизнь запомнил, как драли зубы без наркоза, теперь до смерти боюсь стоматологов!

– Ну, теперь вы знаете, что можно лечить зубы не больно! –врач пыталась за формальной улыбкой скрыть отвращение, которое вызывал у нее этот дядька в деловом костюме.

– Спасибо, у вас золотые руки! – он попытался поймать ее руку, но Людмила отдернула ее.

Мужчина как будто не понял, что она не намерена продолжать знакомство. Он мялся у двери кабинета.

– Вам сейчас нужно пройти к администратору и внести оплату. Сумму вам там подскажут, – доктор кивнула на дверь, давая понять, что аудиенция окончена, – Вы извините, мне нужно готовить кабинет к следующему приему.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился пациент, – спасибо вам еще раз, всего доброго! – и он, наконец-то скрылся за дверью.

Людмила Викторовна, или Мила, как звали ее друзья, облегченно вздохнула и начала собираться домой. Никакого приема у нее сегодня больше не было, она соврала. Но она все-таки задержалась на работе немного дольше, чтобы быть уверенной, что не столкнется в дверях или на улице с этим неприятным типом.

Елена Владимировна, медсестра, которая слышала их разговор, спросила:

– А что у нас разве на сегодня кто-то еще записан?

– Нет, – удивленно сказала Мила. – С чего вы взяли?

– Я?! – всплеснула руками пожилая медсестра, – Вы же сами сказали мужчине, что ждете еще пациента.

Мила хотела что-то объяснить, но глядя на горящие любопытством глаза своей пожилой медсестры, передумала:

– Что-то я запамятовала, перепутала. Нет, никого больше не будет, можете идти домой.

Елена Владимировна укоризненно покачала головой:

– Зря вы, Людочка, мужчин сторонитесь! Ну не все же такие негодяи, как ваш бывший, ведь к нам приличные люди ходят, можно и познакомиться с кем-то! – нравоучительным тоном занудила медсестра, натягивая пуховик.

– Елена Владимировна, увольте, я не собираюсь ни с кем знакомиться. Простите, мне надо идти! До завтра!

Мила накинула легкую дубленку, схватила сумочку. И все-таки слова медсестры ее задели, потому что перед тем, как выйти на улицу, она придирчиво оглядела себя в зеркале. Внешность у нее была ничем не примечательная – невысокого роста, худенькая, из-за чего ее часто называли «девочка» даже, когда ей уже перевалило за 25 лет. Мелкие черты лица, бледная кожа. Только глаза были большими, красивыми.

Такие девушки хороши, как материал для макияжа – рисуй на лице что хочешь, хоть Аленушку, хоть женщину – вамп. Еще Мила хорошо получалась на фотографиях – объектив как бы вытаскивал скрытые от посторонних глаз достоинства, акцентировал внимание на ее главном козыре – выразительных темно-синих глазах. Со временем она научилась подчеркивать свои преимущества и если требовали обстоятельства, могла превращать себя в красотку с помощью нехитрого набора косметики, но в обычной жизни оставалась «серой мышкой», которая вряд ли привлекла бы внимание мужчин на улице или в кафе.

Начало декабря выдалось непривычно теплым. Зима все никак не хотела упокоить землю своим белым саваном, московская промозглая слякоть и хрипящий ветер не располагали к прогулкам. Но Мила почему-то прошла мимо входа в метро и пошла пешком.

Елена Владимировна задела ее за живое, и Миле хотелось как-то выплеснуть наружу нахлынувшее гнетущее чувство. От сильных порывов ветра, треплющего рассыпавшиеся по плечам волосы, она испытывала почти физическую боль, но эта внешняя заглушала боль внутреннюю, и была даже приятна ей.

Около получаса Мила брела на ветру, погруженная в свои мысли, не выбирая маршрута, не замечая, куда движется, и очень удивилась, когда обнаружила, что стоит перед знакомой многоэтажкой.

Ноги, казалось, сами принесли ее сюда. Двор украшала современная спортивная площадка с новенькими тренажерами, но сейчас она была пустой. В такой час и в такую погоду люди спешили к теплому домашнему очагу, им было не до прогулок. То и дело к парковке подруливали автомобили. От одной из машин Мила едва увернулась – поток грязной воды из лужи чуть не попал на светлый мех дубленки. Из машины выскочил молодой мужчина, бросился к ней с извинениями. Мила отмахнулась и решила поскорее ретироваться. Она хотела покинуть двор, но вместо этого подошла к знакомому подъезду.

На всякий случай оглянулась. Обрызгавший ее парень помог выйти из машины женщине с девочкой лет пяти. Все трое направились к подъезду в другом конце дома. Мила облегченно вздохнула и нажала на кнопку домофона.

– Кто там? – мальчишеский голос кольнул ее, казалось, в самое сердце. Она набрала воздуху, чтобы ответить, но тут раздался другой голос, женский:

– Саша, кто это?

– Не знаю, не отвечают, – сказал кому-то мальчик.

– Алло! Кто это? – визгливо спросила женщина.

Мила замерла.

– Наверное, ошиблись квартирой, – нарочито громко сказал женский голос и домофон отключили.

Мила съежилась и пошла прочь. Настроение упало с нуля до отрицательных отметок. Она почувствовала, как по лицу потекли предательские слезы. В таком виде нечего было думать появляться дома. Мать, как всегда, будет сочувственно вздыхать, капать корвалол и молчать напоказ.

Это молчание угнетало Милу больше всего. Лучше бы она ругалась, обвиняла ее, дала бы ей возможность ответить, оправдаться… Но мать молчала, и чувство вины и безысходности росло в геометрической прогрессии.

Когда Мила вышла из двора на многолюдную улицу, ей стало немного легче. Она размышляла, где бы ей провести вечер, и решила позвонить своей подруге и бывшей однокласснице.

Ольга – так звали подругу – считала себя одинокой феминисткой. При этом, у нее были совершенно женские хобби – она шила плюшевых мишек и дамские сумки на продажу. А еще бывшая одноклассница обладала потрясающим чувством юмора, и это было как раз то, что нужно сейчас.

– Привет! – услышала Мила в трубке бодрый голос подруги, – что, опять тоска напала?

Ладно, не хлюпай носом! Давай, заруливай, опробую на тебе новый кекс из «Ашана». На упаковке написано печь 20 минут. Как раз к твоему приходу будет готов! Целую! – Ольга смачно чмокнула прямо в ухобывшей однокласснице.

Мила невольно улыбнулась, смахнула слезу, и быстропошла к чернеющему впереди входу в подземку. Настроение скакнуло на пару делений вверх и поползло к нулевой отметке.

Ольга всегда оказывала на Милу терапевтическое действие. Милу восхищала ее способность не впадать в панику даже в самых сложных ситуациях и вселять в окружающих уверенность в наилучшем исходе. Ольга неизменносчитала, что русский «авось» и спасительная «кривая» обязательно вывезут и никогда не подведут. Она не навязывала свое мнение, но частенько давала советы, смысл которых Мила не всегда улавливала сразу, но позже убеждалась в том, что подруга видит на два хода вперед.

Сама Ольга порхала по жизни, не получая никаких серьезных ударов. Судьба как будто прогибалась под нее, обалдевая от авантюризма и самоуверенности.

После школы Ольга поступила на инъяз. Факультет закончила с красным дипломом, получила очень хорошее предложение работать в бюро переводчиков одного из самых крупных московских НИИ. Там буквально за три года доросла до руководителя отдела, удачно заменив на этом посту свою вышедшую на пенсию начальницу.

Перед совсем еще молодой девушкой открылись сногсшибательные перспективы: ей поручали ответственные заказы. Помимо переводов документации, она участвовала и в переговорах, работала как синхронист. Перспективной переводчице светила головокружительная карьера – международные симпозиумы, конференции: институт занимался организацией различных научных мероприятий, в том числе и за рубежом. За несколько лет работы в институте Ольга заработала на собственную машину, купила в ипотеку отдельную квартиру.

И вдруг, на самом пике карьеры, она ушла – буквально вникуда. Увлеклась модной идеей организации собственного бизнеса, связанного с рукоделием. Обучилась на каких-то скороспелых курсах, стала шить игрушки и аксессуары на заказ, завела свою страничку в Инстаграме, и вскоре сама стала организовывать какие-то мастер-классы по рукоделию.

Все знакомые Ольги были в шоке от такого поворота судьбы, а она всех уверяла, что совершенно счастлива, так как большене нужно вставать каждый раз в семь утра и бежать на работу к девяти. И вообще, она впервые почувствовала себя хозяйкой собственной жизни…

А чтобы «не потерять язык», Ольга устроилась переводчиком в брачное агентство, которое сватало москвичек за иностранных женихов. Агентство работало по клубной системе. Девушки платили ежегодные взносы, за это основатели агентства гарантировали 100%-ый результат. «У нас все выходят замуж – и красотки, и дурнушки, и умницы, и дурочки. Дело не в личностях, а в профессиональном подходе!» – утверждала Ольга. Ее устраивал свободный график работы в агентстве, посколькурабочие часы, в основном, выпадали на вечернее время. Она была «совой» и страшно не любила ранние подъемы.

Жизненный принцип Ольги: «Нужно делать только то, что приносит тебе удовольствие!» – всегда восхищал Милу. Но она так не могла. С детства мать внушала Миле, что жизнь – это сплошная борьба, и если ты хочешь держаться на плаву, то должна…

А д олжна она была много чего: сначала отлично учиться, потом получить такое образование, которое дало бы ей впоследствии стабильный заработок, потом повышать квалификацию и делать карьеру. И когда у Милы возник случайный роман, в процессе которого она, по неопытности, забеременела, то должна была официально оформить отношения, чтобы ребенок родился в законном браке.

Ах, если бы тогда она откинула эти вечные «должна» и послушала мудрого совета подруги не выходить за парня, к которому не испытывала серьезных чувств!

…Поезд быстро домчал ее до станции Тульская. От метро до дома, где жила Ольга, было минут десять ходьбы. По дороге Мила заглянула в магазин, взяла бутылку красного вина, сыр, шоколад. Приходить в гости с пустыми руками она не любила.

Едва позвонила в домофон, как услышала бодрый голос:

– Лети мухой! Кекс уже стынет! – Мила улыбнулась и вошла в подъезд.

К удивлению Милы подруга встретила ее в стильном черном брючном костюме.

–Ты куда-то уходишь? – расстроенно спросила она, – а я думала, мы посидим с тобой…

– Конечно, посидим! – Ольга гостеприимно распахнула дверь гостиной, – и у меня, и в клубе!

Мила пожала плечами и стала выгружать на стол купленные продукты, а Ольга сразу же открыла вино.

После первого бокала, она спросила Милу:

– Ну, выкладывай, что у тебя случилось? Почему глаза на мокром месте?

– Да ничего не случилось, собственно! Все то же самое! – предательская слеза опять побежала по щеке.

– Снова ходила к нему? – жестко спросила Ольга.

– Угу, – всхлипнула Мила.

– И что, удалось увидеться?

– Нет, я позвонила в домофон, услышала его голос, но он был не один, и я не стала нарываться, – Мила старалась говорить спокойно.

– Ну что я тебе могу сказать? – Ольга пригубила вина, – Думаю, пришла пора разрубить этот гордиев узел. Тебе надо принимать кардинальные меры, иначе ты просто сойдешь с ума!

– Какие меры? Ты о чем? – удивилась Мила.

– Тебе надо срочно выйти замуж и родить еще ребенка. И лучше не в Москве, а где-то на берегу Тихого океана, чтобы ничто не напоминало… Заманчивая перспектива, а? Этим мы сегодня и займемся!

Она достала из шкафчика косметичку, стала подкрашиваться и излагать свой план:

– Через полтора часа начинается вечер знакомств в нашем клубе. Специально для этого вечера из Штатов прилетела команда американских мужиков! Ты только представь: они зафрахтовали целый самолет, чтобы найти здесь русских жен! Это эксклюзивное мероприятие нашего клуба. Участие, естественно, платное. Для американцев сумма астрономическая, для наших дам тоже немаленькие деньги! – Она шепнула на ухо Миле сумму, и у той округлились глаза.

– Почему так дорого? За что? За то, чтобы посмотреть на американских самцов? – с вызовом в голосе выкрикнула Мила.

– Во-первых, не на самцов, а на женихов, а во-вторых, директор клуба дает 100-% -ю гарантию результата, – наставительно пояснила Ольга.

– Это как? Хочешь сказать, что абсолютно все тетки, которые придут туда холостыми, выйдут замужними, да еще и с американским гражданством? – удивилась Мила.

– Ты угадала! – обрадовалась Ольга.– На самом деле, мы проводили тщательную подготовку к этому мероприятию целый год. Кто-то знакомился по переписке, но многие впервые увидят друг друга именно сегодня! Будет очень крутая вечеринка!

Кстати, для тебя участие абсолютно бесплатно. Я же работаю в агентстве, и по правилам нашей компании могу либо сама безвозмездно воспользоваться нашими услугами, либо передать это право другому человеку. Но только единожды! Представь теперь, какой я подвиг совершаю ради тебя! Отдаю свой единственный шанс!

– Ой, ну к чему такие жертвы! Давай ты сама воспользуешься этим шансом, мне это все ни к чему!

– Брось, ты же знаешь мое отношение к мужчинам! К тому же, как переводчица, я и сама могу спокойно завести интрижку, без всяких санкций на то со стороны нашего руководства! Да оно и не догадается ни о чем! – расхохоталась Ольга. – В общем, никакие возражения не принимаются, а принимается только то, что мы сейчас вместе отправляемся в клуб!

Мила хотела было еще поломаться, но почувствовала, как идея, предложенная подругой, все больше интригует ее. Она убеждала себя, что это просто любопытство, ей нужно развеяться, но в глубине души уже поселилась надежда: вдруг что-то получится, ведь случайностей не бывает, и не просто так она забрела сегодня на огонек к подруге…

Да, в самом деле, ей пора стряхнуть с себя это страшное оцепенение, которое навалилось на нее в последнее время. Мила давно уже никуда не выходила, ни с кем не знакомилась. Это ужасное чувство вины просто раздавило ее за последние несколько лет. С той самой поры, как произошла эта история с Сан Санычем…

Со своим первым мужем Мила познакомилась в летнем лагере. В лагерь – поработать вожатой в летнюю смену, зазвала ее все та же подруга Ольга, которая в то время училась в на инъязе в педагогическом университете.

Санек, ее будущий муж, тоже приехал поработать, но не вожатым, а охранником. Он учился в высшей школе милиции, и был почти ровесником Милы. В общем, молодые люди заметили друг друга, и между смотрами строя и песни, линейками и утренней зарядкой, умудрились не просто встречаться, но и зачать ребеночка…

Когда последствия этого лагерного романа проявились, Татьяна Михайловна, мама Милы, стала настаивать на свадьбе. Сама Мила была в растерянности, не знала, как поступить. Она боялась признаться маме, что даже не знает, где живет ее потенциальный муж…

После того, как они вернулись из лагеря, Санек ни разу не позвонил, как будто забыл всю их пылкую любовь. Нужно было идти и разыскивать его, униженно просить жениться… Ольга, с которой она советовалась, как поступить, отговаривала от этого поступка: «Беременность – это еще не повод для замужества, – рассуждала Ольга, – ты прекрасно можешь содержать ребенка сама, мы же не в каменном веке живем, к чему эти предрассудки « у ребенка должен быть отец». Да ни фига не должен, если нет любви!»

В душе Мила была согласна с ней, но авторитет мамы перевесил, и потенциальная невеста поехала в школу милиции, разыскала Санька и все ему рассказала.

К ее удивлению, Санек обрадовался. И даже новость о будущем ребенке вовсе не ввела его в ступор, как предполагала она. В этот же вечер он поехал знакомиться с мамой…

Свадьбу сыграли через месяц, Саня, который приехал в Москву из тамбовской области и жил в общежитии, перебрался к Миле. Муж был тихим, обходительным, с мамой Милы, Татьяной Михайловной, они поладили.

Когда родился сын и стали подбирать имя, Санек предложил назвать мальчика Сан Санычем – в свою честь. Мила не возражала, а Татьяна Михайловна радовалась, что зять так любит ребенка.

Идиллия начала рушиться через год после рождения Сан Саныча. Санек окончил школу милиции и начал работать в ГУВД города Москвы. Буквально через несколько месяцев его направили в длительную командировку в Дагестан, потом в Чечню. Практически год молодой отец провел вдали от дома. А вернувшись из Чечни, в скором времени заявил, что подает на развод, собрал свои вещи и ушел. Мила была в шоке, не могла понять причину. Татьяна Михайловна кляла на чем свет Санькину милицейскую службу. Именно легкодоступные милицейские бабенки, по ее мнению, разрушили семью дочери.

Уже позже Мила узнала, что милицейские бабенки были не причем. А все это время, с самого первого дня их знакомства, Санек изощренно обманывал ее.

Он вовсе не был одиноким солдатом, не знающим слов любви, как он прикидывался перед Милой. На тамбовщине, в родном городе Котовске, у Сани давно была подруга сердца, стриптизерша из провинциального ночного клуба с претенциозным именем Диана, которая мечтала жить в Москве. Саня долго добивался ее любви, но амбициозная эстрадная дива, жаждущая славы и не желающая губить свой талант в глубинке, поставила ему условие, что выйдет за него замуж, только если он перевезет ее в Москву. Первым шагом к достижению этой цели было для Сани поступление в столичную школу милиции, куда парней, отслуживших в армии, брали на льготных условиях. К тому же, ему удалось взять целевое направление из Котовского РОВД, что обеспечило практически стопроцентную гарантию поступления. Однако, уже в первый год он понял, что просто так закрепиться в Москве не удастся – в школе действовала строгая система распределения, особенно для тех ребят, которые учились по целевому направлению.

К тому же, началась реформа – милицию переименовали в полицию, одновременно сократив штаты и повысив размер жалования оставшимся. В органах началась нешуточная драка за место под ведомственным солнцем, и в этой ситуации шансы закрепиться в столице, свелись для него к нулю. В общем, Саня был обречен вернуться в родной Котовск, и распроститься с мечтой снискать любовь своей сумасбродной Дианы.

К приключению в загородном лагере он не отнесся серьезно и забыл о Миле практически сразу, как только вернулся в Москву. Однако, когда она через пару месяцев появилась в школе милиции, и со слезами на глазах рассказала о своей беременности, у него в голове мигом созрел план: он женится на Миле, получает ребенка и московскую регистрацию, что дает ему право остаться работать в столице, а дальше будет действовать по обстоятельствам.

Окончив учебу, Саня попал на службу в Московское городское управление внутренних дел, в роту ППС. Ему сразу же рассказали сослуживцы, что ППС-ников часто направляют в длительные командировки на Кавказ, и что те, кто туда ездят, помимо повышенного оклада, получают и другие льготы, в том числе и беспроцентный кредит на покупку жилья. Поэтому при первой же возможности Санек напросился в полугодовую командировку в Дагестан. Ему было в радость уехать от нелюбимой жены и орущего младенца, с которым молодому мужу приходилось нянчиться после ночных дежурств, чтобы играть роль примерного семьянина.

Служба в Дагестане показалась ему курортом – боевых действий там не было. Москвичи исполняли обязанности по патрулированию города, заступив на службу в городской РОВД, как временные сотрудники. Это была привычная для Сани работа – суточные дежурства, после которых здесь можно было спокойно отоспаться, а не нянчиться с малышом и не бегать по хозяйственным делам.

Через пару месяцев после возвращения из Дагестана он узнал о новой командировке – в Грозный. И сам написал рапорт на включение в группу. Начальник удивился такому рвению молодого отца, но отговаривать не стал – не так много было желающих ехать на полгода в Чечню, многих приходилось принуждать под страхом увольнения. Ведь в Москве ППС-ники, кто был пошустрее, зарабатывали не меньшие деньги.

После возвращения из Грозного Санек сразу отправился к руководству с просьбой посодействовать насчет ипотеки. Придумал вполне правдоподобную историю про злую тещу, которая не дает молодым спокойно жить, пустил слезу, и начальник из мужской солидарности, подмахнул рапорт.

Оформление всех документов заняло чуть больше месяца, и вот уже Санька стал обладателем новенькой квартиры и настоящим москвичом! Правда, на самом деле дом, в котором он купил квартиру, находился за МКАДом – в Северном Бутово, но зато буквально в пяти минутах ходьбы от станции метро «Бульвар Дмитрия Донского», да и адрес начинался со слов «Город Москва».

Санек уехал в Котовск навестить мать, и тут же наведался к своей стриптизерше.

Диана сначала не хотела пускать на порог коварного изменника, так как слух о женитьбе поклонника уже дошел до ее ушей. Но когда он показал ей документы на квартиру и рассказал, что женитьба была лишь ступенью к достижению заветной цели, Диана его простила и начала паковать чемоданы. В Москву они вернулись вдвоем.

Пока Диана осваивалась в новой квартире, Санек полетел к Миле с новостью о разводе. Разговора с «бывшей», как уже окрестил в уме жену Санек, он не боялся. Работа в полиции научила его выворачиваться из любой ситуации. Часто оказывалсяна грани фола, однако, благодаря природному дару к дипломатическим переговорам, выходил сухим из воды. При этом он избегал вранья, так как знал, что на лжи его могут легко поймать. Просто говорил лишь часть правды, умалчивая о главном.

Вот и Миле он честно сказал, что брак между ними был отнюдь не по любви, а по залету, что он надеялся, что сможет ее полюбить, но не сумел. Оставаться дальше в ее доме он больше не может – это нечестно по отношению к ней и к Татьяне Михайловне, на ребенка будет платить алименты и навещать.

Пока Мила плакала зарывшись в подушки, Санек хладнокровно собирал свои вещи и хотел было уже потихоньку улизнуть, но тут Мила вскочила с постели, вцепилась в мужа и начала визжать, что не отпустит его. От криков Милы проснулся и заорал Сан Саныч, прибежала Татьяна Михайловна, которая тоже стала вопить и обвинять зятя: «Пригрели тебя, змееныша неблагодарного!».

В общем, коварному супругу пришлось спасаться бегством так быстро, что по пути он даже обронил одну из сумок с вещами, за которыми так больше и не вернулся.

На судебном процессе Санек честно сказал, что намерен создать новую семью, что с прежней супругой его уже ничего не связывает, Мила, наконец-то, поняла истинные мотивы поступка мужа, и уже не возражала против развода. Местожительство ребенка определили с матерью, Саньку присудили выплачивать алименты. На выходе из зала суда Мила бросила уже бывшему благоверному:

– Сына ты больше никогда не увидишь! И не надейся!

Санька эти слова совершенно не задели, он был счастлив получить развод, и хотел забыть про этот свой период жизни, как про страшный сон. Несомненно, его мучали некоторые угрызения совести, он понимал, что виноват перед Милой, но жизнь в Москве научила его не прислушиваться к таким пустякам, как голос совести. Санек очень быстро успокоил себя, тем, что, в конце концов, он все-таки женился на Миле, дал ребенку свою фамилию, будет платить алименты, так что, в сущности, ни так уж сильно и виноват.

Они разошлись, как в море корабли, и каждый зажил своей жизнью. Санек был совершенно счастлив в объятиях своей Дианы, искренне считая, что вытянул по жизни счастливый билет, и в то время, как его бывшие одноклассники спиваются в Котовске, он живет в столице с самой красивой девушкой родного города.

Мила же, пытаясь заглушить нанесенную мужем обиду, ринулась во все тяжкие – подолгу задерживалась на работе, объясняя матери, которая сидела с ее сыном, свое отсутствие производственной необходимостью. На самом деле, она заводила скоротечные романы, как правило, со своими пациентами. Так как она не могла себе позволить не прийти домой ночевать, Мила устраивала любовные свидания, зачастую, прямо в кабинете, на стоматологическом кресле, естественно, скрывая свои похождения от руководства частной клиники, в которой работала.

Бесконечная смена любовников была для нее своего рода наркотиком, способом забыться. Она пыталась избавиться от чувства унижения, оставить в прошлом ту боль, которую нанес ей Санек, променяв ее на провинциальную стриптизершу.

То, что соперницей была именно стриптизерша, наиболее уязвляло Милу. Она следила за Дианой в соцсетях, и даже как-то сходила в заштатный клуб на окраине Москвы, где выступала ее соперница. После этого похода она прониклась еще большим отвращением к бывшему мужу. Из клуба Мила ушла с новым ухажером, с которым у нее случился короткий сеанс любви прямо в подъезде собственного дома. Не смотря на свой образ жизни, она не могла не явиться домой ночевать. Хотя Татьяна Михайловна и догадывалась о причинах частых отлучек и задержек дочери, Мила всегда самозабвенно врала матери о большой загрузке на работе, о сверхурочных пациентах, заставивших ее задержаться.

Все изменилось, когда Сан Санычу исполнилось 6 лет. В тот год Санек узнал о том, что его прекрасная Диана страдает хронической женской болезнью, из-за которой не может иметь детей. Онаскрыла это от супруга, но когда через четыре года их совместной жизни, у Дианы не наступила беременность, Санек стал приступать к жене с вопросами, и она была вынуждена признаться. Санек сначала приуныл, но потом вспомнил о сыне, которого ни разу не навестил за все это время. Однако он был даже не допущен на порог квартиры, когда явился под новый год к бывшей жене с подарками. Мила вытолкала бывшего мужавзашей вместе с подарками. А когда он остановился под балконом, пытаясь разглядеть в окнах силуэт ребенка, незадачливому папашечуть ли не на голову упала сумка с вещами, которую он обронил, спасаясь бегством от разъяренной супруги четыре года назад.

Сколько Санек ни пытался потом увидеть сына, ему это не удавалось: на пути к ребенку был поставлен железный заслон. Но полицейский бог, видимо, был на его стороне, и однажды тамбовскому уроженцу улыбнулась удача, которую он цепкой рукой провинциала, крепко схватил за хвост.

Незадолго до того судьбоносного вечера, в поликлинике, где работала Мила, разразился скандал. В довольно позднее время заведующая стоматологией проезжала мимо здания клиники, и очень удивилась, увидев в окнах свет. Она вышла из машины и постучалась в дверь.

Ей довольно долго не открывали. Наконец, перед заведующей предстала раскрасневшаяся растрепанная Мила, а в кабинете она обнаружила мужчину.

Начальница закипела от злости. Любовник быстро ретировался, а заведующая заявила, что отныне будет лично приезжать к концу рабочего дня и ставить на сигнализацию кабинет.

Таким образом, двери любовного рая для Милы накрепко захлопнулись. Она с ужасом поняла, что уже не может обходиться без регулярного секса, у нее наступала ломка, как у настоящей наркоманки. Найти подходящую замену привычным «дозам» было сложно. Платить деньги за квартиру она не могла, а нестись куда-то сломя голову с любовником после работы, потом возвращаясь домой по пробкам, тоже не представлялось возможным.

Мила сходила с ума от невозможности реализовать свою страсть, когда Татьяна Михайловна заявила, что ей дали путевку в санаторий, и она уезжает на 28 дней на подмосковный курорт. Мила с трудом сдерживала радость от этого известия, и в первый же вечер, когда мать отбыла в санаторий, притащила домой очередного мужика.

Мила учла все, кроме одного – реакции сына, который никогда не видел в доме чужих. Он долго не хотел ложиться спать, капризничал, а когда Мила накричала на него, да еще и пришедший с ней человек пообещал выпороть мальчика ремнем, закрылся в бабушкиной комнате и сказал, что не выйдет оттуда, пока «злой дядька» не уйдет.

Мила сочла такой вариант идеальным, для порядка поворчала на сына и удалилась в спальню с изнывавшим от желания кавалером, на всякий случай, заперев дверь на крючок.

Но беспокоилась она напрасно: за дверью все было тихо. Они провели бурную ночь любви и заснули в объятиях друг друга уже на рассвете.

Мила проснулась от звонка в дверь. Решила не открывать, но звонили настойчиво и долго. Испугавшись, что незваные гости разбудят сына, Мила подошла к двери:

– Кто там? – спросила она в домофон.

– Людмила Викторовна? – спросил женский очень строгий голос.

– Ну да, а вы кто? Что вам нужно?

– Инспектор по делам несовершеннолетних Баранова. Откройте, пожалуйста. Это по поводу вашего сына.

– А что случилось? – удивилась Мила.

– Вы можете пояснить, где находится Ваш сын? – спросила женщина.

– Как это где? – возмутилась Мила, – дома он, спит!

– Вы уверены? Пойдите, проверьте? – настаивала женщина.

Мила, заподозрив неладное, побежала в комнату матери. Комната была пуста. В панике Мила вернулась в прихожую, и только сейчас увидела, что в прихожей не было одежды Сан Саныча. У нее подкосились ноги. Снова раздался звонок в дверь.

– Вы проверили? – спросила женщина.

– Где мой сын? Что с ним? – закричала Мила.

– Откройте дверь, нам нужно поговорить…

Проснувшись ночью, Сан Саныч хотел было пойти спать в свою кровать, но подойдя к спальне, обнаружил, что дверь заперта, а из-за двери доносились стоны матери и рычание «злого дядьки». Испугавшись, он оделся и выбежал из дома, отправившись бродить по ночной Москве. На одной из улиц его обнаружил полицейский патруль. Ребенка доставили в ГУВД, и надо же было так случиться, что как раз в эту ночь в дежурной части был Санек. Он стал расспрашивать мальчика, почему тот убежал из дома, где он живет, и когда ребенок назвал свою фамилию, имя и адрес, понял, что перед ним сын.

Сын, которого от него прятали и скрывали столько лет, был здесь, в дежурной части!

План созрел в догадливой голове Санька мгновенно: при составлении протокола он нарочно сгустил краски, расписав, якобы со слов ребенка, тяжелую обстановку в семье и передал Сан Саныча законному представителю – то есть себе самому!

Сан Саныч был страшно рад, узнав, что у него, оказывается, есть отец ! Мама и бабушка до этого внушали ему, что отец пал смертью храбрых на войне в далекой Чечне.

Санек передал документы новому дежурному, а сам поехал домой с сыном с твердым намерением не возвращать его матери.

Дальнейшая жизнь превратилась для Милы в кошмар. Все ее попытки вернуть ребенка разбились в прах. Против женщины возбудили уголовное дело за оставление ребенка в опасности. Санек предупредил , что она запросто может схлопотать судимость, и тогда Миле уже точно не видать сына, как своих ушей. Предложил свою помощь в прекращении уголовного дела с условием, что Сан Саныч останется с ним.

Мила послала его ко всем чертям и попыталась забрать ребенка, но не могла даже увидеть его – Санекотменил детский сад, и с мальчиком неотлучно находилась Диана, которая и близко не подпускала сына к матери.

Целый год длилась борьба за ребенка, которую Мила, в итоге, полностью проиграла: приговором суда она была признана виновной по статье 125 УК РФ – «Оставление в опасности несовершеннолетнего». Наказание суд ей назначил в виде штрафа в размере зарплаты за полгода. Судимость нанесла удар и по карьере – из элитной поликлинике в центре Москвы ее попросили уволиться.

После долгих поисков, она с трудом нашла работу в только что открывшемся небольшом стоматологическом кабинете, где официально платили минималку, а остальное выдавали « в конверте». Эта клиника находилась в самом конце Москвы, очень далеко от дома Милы, зато поблизости от квартиры, где томился под домашним арестом Сан Саныч.

После работы Мила постоянно ходила во двор дома, где жил Санек и подолгу сидела на скамейке у подъезда, ожидая, что мальчика выведут погулять. Но так и не дождалась – она не учла, что ее прекрасно видно из окон пятого этажа квартиры. Потом она сменила тактику – стала приходить в обеденный перерыв и звонить в домофон, чтобы поговорить с сыном. Но услышав ее голос, Сан Саныч не обрадовался, как она ожидала, а сказал ей грубо: «Уходи отсюда, ты – нам не нужна, у меня теперь новая мама».

Мила залилась слезами, хотела продолжить разговор, но тут вмешалась стриптизерша: "Тебе ребенок ясно сказал, что не хочет тебя видеть, иди отсюда, пока я полицию не вызвала»!

По совету Ольги, Мила наняла адвоката и добилась того, что суд разрешил ей видеться с ребенком в выходные. Но на первой же встрече в присутствии судебных приставов мальчик спрятался за спину отца, а потом и вовсе убежал из комнаты.

После этого ей позвонил Санек и попросил не травмировать сына своими домогательствами.

Мила была в отчаянии. Жизнь, казалось, потеряла для нее всякий смысл. Все, что раньше ее увлекало – красивые наряды, ухажеры, секс, путешествия, теперь перестало ее интересовать. Она бы, наверное, бросила и саму работу, но так как суд определил место жительства ребенка с отцом, Мила была вынуждена платить алименты. Понятно. что смириться с потерей сына она так и не смогла. Новую попытку встретиться с Сан Санычем Мила предприняла 1 сентября. Купила подарки и отправилась на линейку, где был и ее первоклашка. Она ожидала, что сын обрадуется ее приходу, но, Сан Саныч, увидев мать, громко, так что повернулись учительница и одноклассники, сказал ей: «Уходи отсюда, проститутка!»

Мила, залившись краской стыда, скрылась в толпе родителей. Больше она не пыталась искать встреч с своим ребенком. Но мысль вернуть его, не оставила. Она решила, что нужно просто ждать, когда мальчик сам захочет вернуться к родной матери. Но «просто ждать» не получалось – почти каждый вечер ноги сами несли ее к знакомой многоэтажке.

Мила очнулась от своих грустных воспоминаний. Подруга что-то говорила уже давно, но Мила уловила только последнюю фразу:

– Надо начать новую жизнь и перестать изводить себя пустыми надеждами!

– Да, наверное, ты права, – вздохнула Мила. – Сколько можно жить иллюзиями! Я согласна, поехали!