Читать книгу Центурион. Первая книга цикла «Геония» - Елена Владимировна Долгова - Страница 11
Часть первая. Свободная Каленусия
Глава 2. Алекс Дезет
Оглавление* * *
Винтокрылая яркая стрекоза описала широкий круг, заходя на посадку. Полковник Хиллориан посмотрел на спутников – на внимательное лицо пилота, настороженное лицо секретаря, хмурые физиономии охранников, полусонное личико ребенка: вылетели, едва отступила ночь. За бортом раскинулась широкая, бурая, рваная равнина, похожая на облезлую шкуру растянувшегося на плато зверя. Ветер продувал открытое пространство плато насквозь. Левее, по брюхом вертолета ярко блестели ровные ряды одинаковых прямоугольников – крыши зданий тюрьмы.
Летчик оглянулся, блеснув ровными рядом зубов.
– Видите то пятно – это их посадочная площадка. Садимся, полковник? Опознавательный сигнал я передал. Надеюсь, нас не изрешетят на подходе.
Хиллориан кивнул, отдавая дань вежливости бородатой шутке. Машина накренилась, свист винтов мешал разговору. Бурая равнина придвинулась, обрастая на ходу визуальными подробностями – бежевая лента дороги, метелки травы, почти невидимые нити проволоки по периметру, обманчиво ажурные силуэты охранных вышек.
– Скучное местечко. Нигде ни деревца.
Хиллориан промолчал, внутренне не согласившись с летчиком. Местность была по-своему красива: редкое сочетание величия пустоши, и зловещей правильности техногенного пейзажа. Сочетание навевало иррациональную тоску.
– Прибыли.
Колеса машины ткнулись в твердое покрытие вертолетной площадки. Дверь правого борта мягко скользнула в сторону. От группы встречающих отделился сухой, подвижный, седеющий человек. Полковника он вычислил безошибочно.
– Полковник Хиллориан из Департамента Обзора? Я Кей Милорад, комендант Форт-Харай. Мы были предупреждены о вашем визите. Предлагаю пройти в административный блок. Мой кабинет и все, что понадобится, к вашим услугам.
Хиллориан пожал твердую, холодную ладонь, протянутую ему «дощечкой». Совсем рядом взвыли псы. Вой сменился низким рычанием.
– Неприятно? Я уже пять лет в комендантах, когда-то меня тошнило от этого лая. Со временем ко всему привыкаешь.
Полковник сухо кивнул.
Решетчатые ворота, встроенные во периметр «колючки», повинуясь незримому электронному сигналу, плавно отъехали, освобождая проход.
– Прямо. Сначала внешний периметр – охватывает каменоломни, между прочим, вы летели воздухом – поэтому не обратили внимания. Потом двойное кольцо ограды вокруг строений, каждый сектор простреливается с вышек…
– Вы уделите мне десять минут для конфиденциального разговора, комендант Милорад?
– Столько, сколько понадобится, полковник. Теперь направо и вверх. Пройдем в мой кабинет: там кондиционер.
Кабинет Милорада впечатлял размерами – закругленный угол здания с панорамным окном, пол прикрыт толстым ковром темно-зеленого цвета, здесь же массивное кресло мягкой кожи. Стол коменданта содержался в девственной чистоте: пустая черная полированная крышка. Напротив стола, в некотором отдалении, одиноко стоял такой же черный пластиковый стул для посетителей. «А ведь, небось, к полу привинчен». Хиллориан едва заметно улыбнулся – комендант находился в затруднительном положении: устроить высокое лицо из метрополии на привинченном к полу пластиковом стуле он не решался, а сам туда садиться не привык.
– Пройдемте к окну, тут прохладнее, присаживайтесь прямо в нише, я составлю вам компанию – люблю этот пейзаж.
– О да. Перейдем к делу.
– Конечно. Я знаю, вы по поводу этого иллирианца…
– Да. В каком он состоянии?
– Если в физическом плане, то в норме. То есть, сейчас в норме – то, что привезли сюда три года назад, было исходным материалом для госпиталя.
– Даже так?
Хиллориан скептически поднял бровь. Комендант поморщился.
– Ну, кости из него не торчали. Внешние повреждения оказались минимальны. А в остальном – студень студнем. Я не спрашиваю, что за аппаратуру обкатывал на нем следственный отдел.
– Жалеете иллирианского офицера, врага каленусийсцев?
– Вот уж нет. При моей профессии жалость противопоказана. Однако у нас тут наказывают, а не истязают.
Хиллориан мысленно засчитал очко в пользу коменданта.
– Ладно, вернемся к делу. Как он в прочих отношениях?
– Источник проблем.
– Даже так? Буянит?
– Да не – в целом ведет себя спокойно. Проблема, скорее, в прочих… подопечных. Его тут пытались убить… да не ослабеет моя память… восемнадцать раз.
Милорад помолчал.
– Как он выпутывался?
– Всяко. Избегал мест, где его можно подловить. Иногда, впрочем, не особо охотно, дрался – голыми руками и впечатляюще успешно. В последний раз, пять месяцев назад, на него просто полезли толпой – пришлось разгонять толпу водометом. С тех пор все притихло. Попыток убийства больше не было. Слоняется в одиночестве, как прокаженный…
– Почему его, как положено, не изолировали сразу же?
– Был приказ этого не делать, – нехотя ответил комендант. – Кто-то там, наверху, решил устроить иллирианцу адскую жизнь, возможно, личные мотивы. Буду рад, если этого парня заберут отсюда насовсем. Вы ведь за этим приехали?
– Там будет видно. Пока просто побеседую.
– Пойдете в адвокатскую комнату?
– Если можно, приведите его прямо сюда.
– Как хотите – но я бы не посоветовал. Разве что на ваш страх и риск.
– Боитесь – бросится в окно?
– Да нет, тут стекло небьющееся.
– Не беспокойтесь, риска практически нет.
– Как вам угодно. В случае чего – охрана будет в коридоре.
Милорад оживился, по-видимому, предвкушая радикальное избавление от источника проблем.
«Мне бы твой оптимизм», – досада на миг коснулась Хиллориана.
– Уступаю вам, полковник, свой стол, свое кресло, возьмите его личное дело – только что из сейфа. Располагайтесь поудобнее. Вот пульт управления кондиционером.
Милорад ушел. Полковник покрутил предложенный пульт. По комнате пронеслась волна холодного, сухого воздуха. «Таким был ночной ветер в умирающей Ахара. Только там он пах горькой полынью. Полынью и дымом.»
Хиллориан услышал звук шагов и поднял голову. Перед ним стоял человек, способный как никто другой освежить эти до сих пор почти не потускневшие воспоминания. Александер Дезет широко улыбался с порога роскошного милорадовского кабинета.
– Здравствуй, мой старый враг…
Хиллориану оказалось достаточно одного взгляда на иллирианца – он понял, что ничего не забыто.