Читать книгу Маур - Елена Владимировна Драганик - Страница 6

Рабочий день был в самом разгаре. Хорт вышел из своего небольшого кабинета, чтобы, как обычно, проверить посты. Чрезвычайных происшествий на заводе не было, но начальнику охраны не сиделось на месте. Он упорно совершал обход, хотя видел всё на мониторе и мог в любой момент переговорить с подчиненными по рации. Ему не давала покоя армейская привычка, в боевых условиях сохранявшая жизнь. Нынешняя работа, по словам военачальника, год назад беседовавшего с Хортом в комиссариате, являлась наивысшей степенью доверия, оказанного за боевые заслуги. Кто-то другой мог быть вполне доволен относительно спокойной и хорошо оплачиваемой должностью. Кто-то другой. Сначала Хорт отгонял от себя неприятные мысли, но спустя месяц с начала новой работы окончательно осознал, что она ему не нравится. Хорт всегда старался быть честным с самим собой, хотя признание того, что он не создан для армии, далось с большим трудом и потребовало немало времени. Внутренние терзания продолжались бы и по сей день, если бы не серьёзное ранение, навсегда освободившее его от строевой службы.

После окончания Военной Академии в Криоме Хорт как отличник учёбы сам определил место прохождения службы. Его выбор пал на военную базу в приграничном округе Пангей, где последние месяцы было неспокойно. Гатты – зачинщики неудавшегося государственного переворота в соседнем государстве – Сергусе скрылись в горах Алашу, расположенных на границе с Арвой. Защитой им служила труднодоступная местность с опасными тропами и постоянными туманами. Освоившись, бандиты начали совершать набеги на окрестные села Пангея, угонять скот, грабить рейсовые автобусы. Они продолжали держать местное население в постоянном страхе даже после того, как на территории округа была развёрнута военная база и сеть блокпостов. Получавшие неизвестно откуда подкрепление гатты наглели с каждым днём: сначала минировали дороги, по которым передвигалась бронетехника, а затем стали нападать на грузовики пограничной комендатуры и блокпосты. Операции по зачистке становились всё масштабней и опасней. Хорта это не смущало. Наоборот, опасность была тем единственным, что осталось в реальности от его детских фантазий, то, ради чего он стал военным. Но всё остальное ему не нравилось.

Ярко выраженная индивидуальность, сочетавшаяся с философским складом ума, делала Хорта плохим исполнителем. Чем взрослее он становился, тем труднее давалось подчинение. Хорт был лидером с ясной головой и непокорным сердцем, глупое и жестокое, чего в армии хватало с избытком, не могло не выводить его из себя. Ответственность за чужие, порой сомнительные решения с каждым днём приносила всё большие муки. Радость доставляли лишь редкие минуты, когда можно было спокойно посмотреть вдаль, на пасущиеся у вершины Капетага стада или полный от дождей Араякс.

Вскоре началась настоящая война. По ту сторону гор Алашу гатты создали несколько лагерей, в которых готовили тысячи боевиков. В Сергусе начался новый государственный переворот. Правительство Арвы не могло позволить закрепиться в соседнем государстве опасному для своей страны режиму. Мотострелковый батальон, в составе которого находилась рота под командованием Хорта, был одним из первых подразделений, брошенных в Сергус и принявших на себя основной удар. Незадолго до окончания войны, в бою за Рингодд Хорт получил тяжёлое ранение, навсегда отделившее его от строевой службы.

Война в Сергусе тяготила бывшего ротного до сих пор. Но и спокойная жизнь его не радовала. Глубокие познания в современной военной технике, стратегии боевых действий, военный опыт, юридическое образование, полученное в Академии, оставались невостребованными. Монотонность изводила его созданную для постоянного развития душу. Хорту не нравился и набитый заводами Сартикс. Его раздражали непрерывный шум, суета и серый, душный воздух, превращающий в сумерки даже солнечные дни. В минуты, когда подбиралась депрессия, Хорт напоминал себе об огромном преимуществе новой жизни – здесь не приходится никого убивать. Этот единственный плюс помогал ему день за днём возвращаться в свой кабинет.

Пройдя по коридору, Хорт собирался спуститься на первый этаж, но задержался у лестницы, заметив группу людей при входе в офисную зону. Его цепкий взгляд отметил знакомых – главного инженера и директора и дольше задержался на незнакомых – четверых одетых в штатское, но явно имевших военную выправку. Один из них привлёк внимание особо. Уже через долю секунды узнав этого человека, Хорт ещё какое-то время не мог прийти в себя от нахлынувшего волнения. Это, вне всякого сомнения, был Луд – друг детства, с которым он не виделся лет пятнадцать. Именно в нём была причина выбора Хортом профессии военного.

Отец Хорта руководил крупной строительной компанией, а мать была домохозяйкой, имевшей очень состоятельных родителей, что давало ей возможность для многочисленных увлечений. Она неплохо играла на паре музыкальных инструментов, рисовала акварели, владела несколькими языками и читала любимых иностранных авторов в подлинниках. Она наняла для сына кучу репетиторов по самым разным предметам и многому обучила сама. Уже в начальной школе Хорт отличался от своих сверстников эрудицией и интеллектом. Отец желал, чтобы сын стал юристом, мать мечтала так или иначе приобщить его к искусству, а в Хорте зародилась и крепла мечта о военной карьере. Его друг по скелле – Луд, отец которого и все предки мужского пола чуть ли не до десятого колена были военными, потряс воображение Хорта, рассказывая о героических сражениях, в которых участвовали его деды, о доблестной службе отечеству, о спасённых жизнях. Свободное время Хорта и Луда было заполнено уличными "баталиями". В отличие от большинства сверстников, знавших только виртуальные сражения за своими ходверами, друзья собрали дворовую группу для военных игр. В соседнем парке они устраивали засады в кустах и на деревьях, разрабатывали планы обороны и наступлений, стреляли по мишеням из самострелов и просто дрались. Всё это интереснейшее действо прерывалось только учёбой и дополнительными занятиями Хорта, родители которого поначалу относились к уличным развлечениям вполне снисходительно. Какого же было их удивление, когда однажды сын заявил, что хочет поступать в Военную Академию. На все расспросы двенадцатилетний Хорт серьёзно ответил: «Я хочу защищать людей и свою страну». Ни отец, ни мать не смогли ничего возразить и, посовещавшись вечером, когда сын уже спал, решили, что их ребёнок вскоре сам забудет о своей благородной, но не входящей в семейные планы мечте. Когда ближе к окончанию скеллы Хорт вновь заявил о своём желании, обескураженные родители уступили. В их семье было принято уважать желания друг друга. Но перед тем, как окончательно "дать добро", отец серьёзно поговорил с сыном.

– Впереди тебя ждёт совсем не то, чего ты ожидаешь, – предупредил он Хорта – я знаю твои возможности и характер. Профессия военного – не для тебя. Мы не будем отговаривать, так как поняли, что выбор ты уже сделал и от него не отступишься. Но пообещай мне, что получишь в Академии вторую специальность – юриста. И как только почувствуешь, что выбрал не соответствующее твоим талантам и внутреннему миру занятие, поменяешь его на другое.

Хорт кивнул, радуясь родительскому согласию и не подозревая, насколько прав окажется отец. Он готовился к поступлению вместе с Лудом, но за год до окончания скеллы друг переехал в соседний округ, куда был переведён по службе его родитель. Поначалу друзья часто перезванивались. У Хорта оставалась надежда на совместное поступление в Криомскую военную Академию, но спустя несколько месяцев, Луд сообщил ему, что будет учиться в Академии внутренней службы в Сантане. Хорт был обижен и потрясён неожиданным отказом Луда от их общей мечты. В Академию он поступил один. Иногда Хорт вспоминал, как Луд выручал его в самых неприятных и опасных ситуациях, которых за их мальчишескую жизнь случилось – хоть отбавляй, ему хотелось позвонить, увидеться, но что-то мешало набрать знакомый номер. Луд тоже не звонил, и Хорт думал о нём всё меньше, а после окончания Академии у него появилось множество новых волнений, вытеснивших воспоминания о школьной дружбе.

И вот теперь, увидев Луда, Хорт понял, как скучал по нему все эти годы и сразу забыл про обиду. Ему тут же захотелось расспросить друга о жизни, о родителях, обо всём! Но Луд был не один и, судя по всему, появился на заводе по служебным делам. «Похоже, он закончил ту Академию, которую хотел,» – подумал Хорт – «интересно, что нужно службам?» У Хорта давно возникали неопределённые тревожные мысли по поводу заводской продукции. Чипы, которые здесь производились, судя по широкой рекламе, не представляли никакой тайны. Наличие столь сильной охраны удивляло бывшего командира с самого начала. Хорт не был любопытен, но был любознателен. Благодаря уму и способности извлекать информацию буквально из всего, он быстро понял, что чипы – не единственный компонент Программы. На предприятие периодически приходил странный груз. Какое-то время он хранился на заводском складе, а затем вместе с чипами под надёжной охраной развозился по пунктам, где проводилась имплантация. Что бы это могло значить? Хорту не удавалось найти ответ, и смутное беспокойство всё чаще покусывало душу. Появление на заводе служб напомнило ему о подозрениях. «Наверняка Луд что-то знает, но вряд ли он будет говорить об этом здесь. Надо бы пообщаться без свидетелей» – подумал начальник охраны, возвращаясь в кабинет.

С Лудом он больше не встретился, и сколько ни всматривался в монитор, ни одна видеокамера не показала ему друга. Хорту очень хотелось позвонить, но жизненный опыт подсказывал, что лучше этого не делать. Промучившись до конца рабочего дня, он поехал домой, по пути остановившись у супермаркета. Заезжать в него по дороге с работы вошло в привычку. Из-за беспокойной военной жизни Хорт не обзавёлся семьёй, и предыдущий мирный год также не избавил его от одиночества.

Хорт ходил между витринами, складывая продукты в тележку. Привычное действие напоминало ему о том, что скоро он будет готовить в пустом доме ужин. «Надо завести собаку или кота. Пожалуй, кота. Они проще относятся к длительному отсутствию хозяев». Бывший командир потянулся за пакетом молока, когда услышал тихий знакомый голос прямо за спиной:

– Не оборачивайся. Я буду ждать тебя у гостиницы Зель через полчаса.

Хорт немного помедлил у витрины, давая другу исчезнуть. «Луд сам нашёл его! Он его узнал! Он хочет поговорить!». Волнение, радость, предчувствие, что в его жизни начинается что-то новое, переполнили душу. Поспешно рассчитавшись и побросав покупки в багажник, Хорт направился к месту встречи. Гостиница Зель располагалась на окраине Сартикса, в нескольких минутах езды от пригорода, где он жил последний год. С откуда-то взявшейся осторожностью, бывший командир припарковался не у центрального входа, а чуть дальше. Осмотрев площадь, окружённую безликими панельными высотками, и проверив наличие служебного пистолета в кармане, он покинул машину. Начался холодный, неуютный дождь. Хорт не знал, как поступить дальше. Стоять здесь, на видном месте было неблагоразумно. Он начал подумывать о том, чтобы вернуться в машину, как вдруг заметил идущего мимо гостиницы Луда. Друг прошёл быстрым шагом, даже не взглянув в его сторону. Хорт немного подождал и последовал за ним, не замечая, как холодные капли, разбрызгиваемые ветром, пропитывали одежду. Повернув за угол, он успел заметить, как Луд скрылся в небольшой кофейне. Хорт замедлил шаг и зашёл в кондитерскую рядом. Поблуждав взглядом по витринам, и рассеянно ответив на приветствие хорошенькой продавщицы, он покинул магазин и направился в кофейню. Луд сидел за столиком в самом конце длинного, почти пустого зала и деловито сощурившись, изучал меню.

– Ну, привет! – Хорт расположился напротив, невольно улыбаясь.

– Привет! – ответил друг, и по озорной улыбке, осветившей серьёзное, волевое лицо, Хорт сразу узнал «того», «своего» Луда – Надо бы тебя обнять, но мне не до нежностей. Сейчас нас обслужат, и можно будет поговорить.

Буквально тут же появилась официантка. Исподтишка бросая взгляды на мужчин, она расставила на столе фарфоровые чашечки, крохотный кофейник и десертные приборы, а спустя ещё несколько минут вернулась с пирожными. Как только она ушла, Луд тихо заговорил:

– У меня очень мало времени, так что перейдём сразу к делу. Тебе, конечно, известно о Программе чипизации?

Хорт кивнул.

– Я расскажу то, чего ты не знаешь. Чипы, которые производятся на заводе, являются не только трекерами, но и ходверами. Их назначение не ограничивается обнаружением местоположения владельца.

– Ну да, они будут ключами от всех дверей, банковскими картами, но ты ведь не об этом хочешь мне рассказать?

– На чипах установлена программа, которая пока не активирована, но когда заработает… Кстати, ты ведь не догадался установить имплант? – спохватился Луд.

– Нет – облегчённо вздохнул Хорт, вспоминая, как долго начальство объясняло ему, что это просто необходимо, как он давно обещал это сделать, и собирался, но почему-то ещё не сделал.

– Тебе крупно повезло, дружище. Все миниходверы, то есть чипы, входят в единую сеть и при активации секретной программы окажутся зависимыми от главного ходвера. В подчинении чипов находится целая армия мельчайших роботов – наноботов, которых вводят при имплантации под видом препарата, якобы улучшающего приживление чипа.

"Так вот что за груз привозят на завод" – подумал Хорт.

– По команде чипа они способны проникать в любые органы и ткани и вызывать эффекты, сравнимые с действием различных веществ: нейромедиаторов, гормонов, наркотиков, ядов. Наноботы делают человека управляемым, но никто из несчастных об этом не догадается. Люди будут проявлять ту или иную активность, подчиняясь командам, отдаваемым центральным ходвером. За «нужные» действия они получат поощрение в виде приятных ощущений, а за «ненужные» – боль и, если потребуется, даже смерть. Полностью управляемый народ – мечта любого правителя.

– Выходит, "миротворец" Навбок ведёт двойную игру? – несказанно удивляясь услышанному, спросил бывший командир.

– Нет, он здесь ни при чём. Кто бы из сильных мира сего не был в этом замешан, изобличить их в открытую не получится. Нужно нейтрализовать программу. Любые другие действия могут быть опасными, ведь большая часть населения уже чипирована. Уверяю тебя, при попытке огласки программу активируют.

– Ты серьёзно? Нейтрализовать? Те, кто задумал это безобразие, наверняка позаботились о защите своей сети.

– И всё-таки она уязвима. Один из лучших вейтов, которых я знаю, работает над её взломом. Он многим мне обязан, давно сотрудничает со мной и кроме всего прочего – отличный парень. Я сейчас напишу его номер, запомни на всякий случай. Если будет необходимость позвонить, не вздумай упоминать никаких имён. Задашь вопрос: "Вы продаёте седьмой Корсун после аварии?" Позже он сам тебе перезвонит. Понятно объяснил? – спросил Луд, протягивая бумажку с номером.

Хорт кивнул. "Охренеть… Ну и поболтали по душам…" – только и смог подумать он, глядя на друга.

– В общем, мы работаем, и работа эта очень трудная и кропотливая.

– Чем я могу вам помочь? – спросил всё ещё не пришедший в себя от изумления Хорт.

– Нужны надёжные люди. Мне некогда рассказывать подробно. Просто поверь: силами троих человек здесь не обойтись. Допустим, у нас получится удалить программу. Думаю, к тому моменту у меня получится завладеть неопровержимой информацией, касающейся микрочипов, и можно будет попробовать убедить президента, что законопроект об обязательном чипировании населения, который подготовил Сенат, нельзя подписывать. У нас уже есть кое-что, но об этом позже.

– Чем я могу помочь? – повторил Хорт, твёрдо глядя в глаза Луду.

– Надо собрать группу. – произнёс Луд, по привычке задумчиво сощурив глаза – Это должны быть люди, которым ты доверяешь больше, чем себе. И, конечно, нам потребуется оружие.

– Не сомневаюсь. Без стрельбы вряд ли обойдётся – Хорт попытался улыбнуться, но Луд оставался серьёзным.

– Учти, дело опасное. Я знаю, что творится в лаборатории по испытанию чипов, где проводятся эксперименты на людях. Один из её сотрудников вопреки строжайшему запрету, рассказал дома лишнее. Я был свидетелем кошмара, произошедшего с ним и его семьёй. Те, кто продвигает Программу, безжалостны. Они пойдут на всё ради сохранения своих планов в тайне.

– А у нас ты по какому поводу?

– На Проект сделаны огромные ставки, поэтому везде, где ведутся работы, связанные с чипами, прослушка и камеры на каждом шагу. Ваш главный инженер проявил интерес к чипам. Копался в бракованных, что, как ты знаешь, категорически запрещено. За это теперь может поплатиться жизнью – Луд вздохнул.

– Что бы он ни сделал, его же не могут просто взять и убить!

– Да ты что, конечно, могут.

– И ты спокойно говоришь об этом? Его надо предупредить, спасти!

– Думаешь, я всесилен? Трое человек, прибывшие со мной, абсолютно преданны начальству. Я очень рискую, встречаясь с тобой. Не подумай, что я за свою шкуру трясусь, – добавил Луд мягче – но если со мной что-то случится, шансы спасти других приблизятся к нулю. Если раскроют меня, возьмут и вейта. Инженеру я подыщу убежище, а ты к нему даже не приближайся. Не рискуй понапрасну. Даю тебе слово, что сделаю для его спасения всё возможное. Веришь?

Хорт задумчиво кивнул.

– Я соберу группу, – помолчав, произнёс он

– Вот и отлично! – обрадовался Луд – Послезавтра буду ждать тебя у гостиницы в это же время. А пока старайся сохранять спокойствие, что бы ни происходило. Да, кофе совсем остыл. Не пора ли нам поесть?

Друзья быстро покончили с трапезой и простились, крепко пожав друг другу руки. Не дожидаясь появления официантки, Луд пошёл к прилавку рассчитываться, а Хорт направился к выходу.

Всю дорогу домой, весь вечер, всю бессонную ночь и почти весь следующий день он думал о Программе, чипах, судьбе главного инженера и группе, которую он, Хорт, должен собрать. Когда рабочий день подходил к концу, его мысли были неожиданно прерваны сиреной тревоги. Тут же один из охранников сообщил по рации, что в утилизационной произошёл несчастный случай. С дурным предчувствием Хорт за считанные минуты добрался до места, быстро преодолел толпу собравшихся служащих и прошёл мимо двух гудящих печей, за которыми располагалась огромная прессовая установка. Из-под сжатых створок капала кровь, собираясь на полу в мерзкую лужу. Хорт видел смерть много раз, но привыкнуть к ней так и не смог.

– Вызывайте полицию – произнёс он, отвернувшись от пресса.

– Уже вызвали – ответили ему из толпы.

– Кто-нибудь видел, что произошло? – упавшим голосом спросил бывший командир.

– Нет, в это время мы уже закончили работу и ушли отсюда – ответил один из рабочих.

– Пресс вышел из строя, и главный инженер решил посмотреть в чём дело. Какой-то сбой в управлении – и вот… такая беда… – добавил другой.

Хорт бросил оценивающий взгляд на дверь чёрного хода, ведущую во внутренний двор, к мусорным бакам, и, отдав рабочим распоряжение покинуть место происшествия, направился к ближайшему посту охраны в надежде просмотреть запись с камер наблюдения. На пороге его встретил встревоженный дежурный.

– Запись не велась – опередил он вопрос Хорта.

***

Спустя четверть часа Хорт стоял на пороге кабинета директора.

– Заходи, садись. Да не стой ты, как неродной! – Наус относился к нему с уважением, вызванным бывшими боевыми заслугами своего подчинённого и его безукоризненной работой.

– Что можешь сказать о случившемся? – директор дождался, пока Хорт присел в одно из кресел и посмотрел ему в глаза. Выдержать этот взгляд было сложно, но Хорт собрался с силами и как можно сдержаннее ответил:

– Детали пока не известны.

Наус опустил седую, с залысинами голову, а Хорт продолжил:

– Свидетелей нет. Рабочие говорят, что пресс с утра не работал и главный сам решил его посмотреть. Как раз перед происшествием выбило автоматический выключатель, который защищал линию, питающую видеокамеры в утилизационной и у чёрного хода, и теперь можно лишь гадать о том, что произошло на самом деле. Судя по видеозаписи, к выключателю никто не подходил, так что, скорее всего, это был именно несчастный случай.

Самому Хорту эти объяснения действовали на нервы. Знает ли директор, что произошло на самом деле? Вряд ли. В живых бы его после этого не оставили.

Наус молчал, нервно крутя в руках старомодный энфон, и бывший командир, собравшись с силами, произнёс:

– Может, сейчас это и не к месту, но я давно хотел пойти в отпуск.

Директор удивлённо взглянул на него:

– Мы все волнуемся, но твоей вины в случившемся нет. Впрочем, отпуск – дело хорошее. Я тебе и раньше предлагал, но ты сам отказывался. Раз появилось желание, я не возражаю. Хоть с завтрашнего дня. Полт тебя заменит.