Читать книгу Богу Божье – 1: Потерянный мир - Эли Эшер - Страница 8

Нагулявшись по пляжу, я вернулся в кабинку номер тринадцать, размышляя о том, чтобы поваляться кверху пузом, лежа на диване и размышляя о вечном. Увы, диван был занят, ибо мою мечту уже осуществил нахальный котяра. Занимая полдивана, Мартик лежал на нем светлым пузом вверх, раскинув лапы и чуть жмурясь во сне. Похоже, ему снилось, что он спит, и этот сон ему очень нравился.

Я вздохнул и пошел ставить чайник. Привык я уже здесь чай пить и к традиции этой нелепой, хотя можно было готовую чашку с чаем в любой момент из воздуха достать. А еще я привык, что первую чашку наливаю Але, заметил я и чисто из вредности так и сделал. Вот появится дома, а чай ждет и уже остыл! Вредность, впрочем, не удалась, стоило мне развернуться с полной чашкой, как вошла Аля, взглянула на меня сияющими глазами, одарила улыбкой грузоподъемностью в несколько тонн и, приняв чашку, уселась в кресло.

– Спасибо, Алёша, – сказала она, сопроводив слова благодарным взглядом еще тонны на полторы. Хорошо, я в свободных шортах, не очень заметно.

Помянув недобрым словом свою резонансную природу, я подошел ближе и положил руку на ее открытое плечо, скидывая избыточные узлы Гайи, которые я захватил ненароком, как человек, от неожиданности наглотавшийся воздуха. Стало легче.

Я налил себе чая и уселся в соседнее кресло.

– Вот скажи ты мне, богиня любви, какого черта ты это со мной вытворяешь?

– Но это ж не я, Алёша, это ты сам такой резонансный, – почти жалобно ответила она, – Никто другой на меня так не реагирует, ни Миша, ни профессор…

– Ни Андрей… – добавил я ей в тон.

– Ни он тоже! – с нажимом подтвердила она, – Андрей Яковлевич ничего подобного не испытывает, его просто плохо воспитали, вот и лезет ко всем, на ком юбка. Дурное влияние супруги. Кстати, ты не мог бы не звать его домой? Если надо говорить по работе, есть лаборатория. Осадить я его, конечно, могу, но неприятно.

– Могу, – кивнул я, – А кто у него супруга?

– Тоже в некотором смысле любовью занимается, только очень специальной формой – супружескими изменами.

– А от них-то какая польза, чтобы ими заниматься?

– Для богов никакой, да и смертным в стабильных процветающих обществах тоже. Моногамные общества имеют очень много преимуществ – сохранение большего разнообразия генофонда, снижение риска вырождения, отсутствие маргинальных групп молодых мужчин, дестабилизирующих общество. Но в крайних случаях и правда может работать как компенсаторный механизм. Брак ведь для чего нужен? Чтобы каждая женщина могла завести и вырастить детей. Все, точка. Именно для этого.

А теперь представь, война, мужчин подходящего возраста осталось в два раза меньше, чем женщин. Такое общество тут же смещается в сторону полигамии. Как раз для этого, чтобы по возможности каждая женщина могла завести и вырастить детей. Но если общество традиционно моногамно, то сначала смещение происходит в форме измен со стабильными любовницами. Если половой состав общества не изменится, как бывает в мелких, вечно воюющих странах, то рано или поздно это отразится в общественной морали и закончится классическим полигамным браком, как в странах Востока, если нет, пройдет как исторический эпизод трудного времени.

Или, скажем, Средние Века, мужчины состоятельных классов купцов, банкиров, многих феодалов женятся поздно, на молоденьких, само собой. Сделать детей уже не могут. Здоровых детей – тем более. А ведь цель брака в чем? Чтобы каждая женщина могла родить и вырастить детей. Вот и приходят на помощь здоровые конюхи и поручики, чтобы выправить ситуацию, вызванную убогостью общественного устройства.

Но ведь с такими теориями очень важно вовремя остановиться, а все эти теоретики, как правило, этого не умеют. Вот и возникают теории, что, мол, небольшой уровень измен снижает распространение венерических болезней, включая смертельные. Чушь какая!

Алю было не узнать: всегда сдержанная и аккуратная в словах, она теперь размахивала руками, её роскошные длинные волосы взлетали то вправо, то влево, и даже чашка, за которую она обычно держалась в разговорах, осталась забытой на столике.

– Да, я слыхал что-то такое, – кивнул я, – Дескать, пока измены на умеренном, но не очень низком уровне, они происходят локально – с коллегами, соседями, так что граф измен имеет низкую связность и болезням трудно охватить все общество. Просто трудно перескочить от одной небольшой взаимозараженной группы к другой. А если уровень измен низкий, то те, кто изменяют, изменяют со всеми и становятся разносчиками заболеваний, покрывающих все общество.

– Вот именно, что не все! – воскликнула Аля, – Врут и не краснеют! Да, измены становятся неизмеримо более опасными, но ни одна пара, не участвующая в изменах, не затрагивается. И если их большинство, то о каком «всем обществе» разговор? Они что, тех, кто не изменяет, за людей не считают? А что измены более опасны, так это только крепче цементирует в культуре идею сохранения верности в браке.

– Да, – хмыкнул я, – Тоже верно. А что с добрачными связями?

– А что с ними? – удивилась Аля, – Во-первых, в добрачных связях речь об измене не идет. Во-вторых, даже парни традиционно брезгуют девушками, которые слишком охотно кому попало дают. Тоже защита от того самого распространения болезней. А если собрать статистику по странам, то оказывается, что большинство девушек, имевших секс до брака, имели его с собственным будущим мужем. Это просто тех вертихвосток, которые сменили несколько парней, лучше видно, но их меньшинство. Конечно, в низших классах благополучных обществ, а в особо жирные времена и в остальных картина меняется в худшую сторону. И в смысле бездумного секса, и идей, что семья не нужна, и всякие выверты вроде однополых браков, хотя какое отношение два мужика могут иметь к возможности женщины иметь детей – непонятно. Некоторые считают, что это такое приспособление группового выживания, когда в хорошие времена популяция чистится от слишком глупых или произошедших от неперспективных линий, а потому не получивших хорошего воспитания. Жестоко, конечно, но, может, в этом что-то и есть. Извини, Алёша, что-то я разошлась.

– Да нет, все по делу, – успокоил я ее, – Слушай, а можно тему переменить? Я тут с Михой в потерянный мир отправился, а его вроде бы как раз твоя научная руководительница потеряла. Не просветишь, что насчет него известно?

– Конечно, Алёша, известно как раз многое, – ответила Аля. Она уже опять сидела на краешке кресла с прямой спиной и держала в руках чашку с блюдцем, – Это бывший F66, то есть был таковым, пока Арфа его из соответствующего гнезда матрицы миров не вынула.

– Погоди, они ж огромные… да еще стальными полосами окантованные.

– Это ведь только визуализация, Алёша, – пояснила Аля, – В любой момент можно ужать до размера яблока или, там, ореха, потом развернуть обратно, сам мир от этого не меняется.

Мартик тем временем проснулся, сменил позу и, сладко зевая и жмурясь, начал к нам прислушиваться.

– Ну, хорошо, – согласился я, – А чем этот бывший F66 характерен?

– Просто один из миров 60-й серии. Постапокалиптическое феодальное общество с магией и минимумом науки, типа колеса или мельницы на реке. Немного отличающийся состав рас, богов, стран, видать, демиург немного развлекался, опять же, чтобы отличить друг от друга было легче. У них ведь, у демиургов, как? Скопируешь мир, и все, тут же пишут, что «выдохся, не внес нового слова в науку созидания миров». Миры вполне обычные. Практически все только с одним настоящим материком, остальные, если и есть, – в основном, бутафория. Типа «здесь живут драконы-фиолетовые орки-люди с собачьими головами». В центре основного материка – зона поражения, обычно в результате древней войны магов, с несколькими странами по ее периметру. Иногда с какими мелкими княжествами или, там. степями с кочевниками. Сам 60-й соединен как раз с 66-м, а поскольку вода вытягивается из 66-го в 60-й, то в первом зона поражения – полупустыня, а во втором – болота. Правда, 60-й самый старый, так что там еще несколько врат в другие миры той же серии, а не только в болотах.

– Понятно, а что в остальных?

– Да все то же самое, молодой человек, – неожиданно вмешался с ленцой Мартик, начиная одну из своих лекций, – Все то же самое.

В 61-м зона огромная, на весь материк, с одним анклавом в центре наподобие священного леса в 66-м, только поддержанная людьми и вырождающимися потомками древних магов. Плюс еще с остатками государств у берегов и на островах. Там, видите ли-с, своего рода самоподдерживающаяся эколого-магическая катастрофа имеет место быть. Боевые роботы-демоны своим магическим «выхлопом» травят все вокруг настолько, что она продолжает разрастаться, а у них приказ – выжимать живых с зараженной территории, вот и выросла такой большой.

В 62-м зеленая долина, окруженная горами. Просто окружена полосой с большим количеством демонов и магических ловушек. Там в центре один из героев устроился, строит свое княжество с двумя женами. Еще на пару поглядывает, но жены не дают. Развлекается тем, что местным богам морды бьет. Так что имейте в виду, молодой человек, лучше туда не суйтесь. Вам-то он ничего не сделает-с, но ведь прибьете ненароком, а кадр перспективный.

В 63-м непроходимый скальный массив, а в остальном то же самое. В центре этих гор тоже один из героев баронство строит, тоже с двумя женами, только вместо того, чтобы местным богам морды бить, решил сам таковым заделаться.

В 64-м пустыня большая, скорее, степь, но ловушки уже, в основном, все размагнитились, а пустыня заселена кочевниками и, если бы не они, была бы пригодна к заселению и озеленению.

65-й – полупустыня с животными-мутантами, как и в том, в который вы идете, только без священного леса, и рас-народов чуть поменьше.

Гнездо 66-го так и осталось пустым. Ваши коллеги, молодой человек, все надеются его найти и на место вернуть. Хотя, вряд ли-с, – добавил кот задумчиво, – Если его сама Арфа куда-то засунула, то очень маловероятно. Вы в курсе, что один из таежных народов ее Великой Мамой Белкой величает? И прятать она умеет не только орехи. Да-с.

Итак, 66-й, ведь именно он вас сейчас интересует в первую очередь? В 66-м тоже полупустыня с животными-мутантами и редкими остатками бывших строений и артефактов, включая иногда еще функциональные боевые системы. В центре защищенный анклав из Священного Леса одного местного народа плюс несколько деревень вокруг. Именно туда Вы с Михаэлем и направляетесь. Через пустыню течет большая река и впадает в море. Напоминает реку Колумбию, да и пейзажи вокруг в чем-то похожие. С двух остальных сторон окружена большой человеческой империей, названной в честь первого императора Аларика и появившейся как результат интересного эксперимента «Печать Каина». С другой стороны горы, за горами страна поменьше в восточном стиле – жара, торговля, рабовладение, грабеж на суше и на море плюс абсолютная монархия. На противоположном конце от моря, между империей и горами, – мелкие княжества. В общем, ничего интересного. Локальный пантеон тщательно почищен от бездельников и дармоедов, так что можно на них полагаться при необходимости. В меру их возможностей, само собой.

67-й – почти копия 65-го, но с другим составом богов. Пара Ваших коллег, включая, между прочим, Йогиту, уже намекали демиургу, что ему там давно пора почистить пантеон, но он пока отбрехивается тем, что ставит научный эксперимент – может ли выжить мир с эгоистичными, глупыми и безответственными богами. Того гляди форматировать мир придется. Да-с, думаю, Ваши коллеги еще немного подождут и сообщат ему, что бывает с безответственными демиургами.

68-й с княжеством, закрытым опасным магическим туманом, и здоровой дырой в 69-ый. Они там так и живут на два мира. Вот вроде и все, молодой человек, – закончил Мартик и, повернувшись к Але, спросил, – Мяу?

– Потом налью, Мартик! Не сейчас, – строго ответила она. Котяра обиженно развернулся спиной и сделал вид, что заснул.

– Да уж, – вернулся я к теме, – А чего так много их, этих постапокалиптических?

– В основном для выходцев из бывшего Союза, – пояснила Аля, – Для правильного воздействия ведь реализм нужен, а они в реальности как раз и живут в постапокалиптическом мире.