Читать книгу Алтарь судьбы - Элина Файзуллина - Страница 10

Александр Меншиков

Декабрь 1725 года

Найти лжеалексея в Москве не составило труда. В городе почти каждый слышал о нем, и знал, где его можно отыскать. Я обнаружил его в подвале дома местного кузнеца. Это, конечно, был не настоящий Алексей. Немного похож, но я мог дать голову на отсечение, что передо мной стоял совершенно другой человек. Все случилось быстро: мужчина не успел сообразить, что к чему, как уже был схвачен гвардией, помещен в экипаж с клеткой, и отправлен в Петербурх. Разумеется, не обошлось без небольшого бунта, который попытались учинить его сподвижники при захвате. Половина мятежников была заколота на месте, другая половина отправилась вслед за самозванцем.

Обстоятельства в Петербурхе складывались неблагоприятно, что вынудило меня не задерживаться в Москве. Я опасался того, что в мое отсутствие зять императрицы станет проворачивать что-то недоброе против меня. Об этом, по крайней мере, свидетельствовала его переписка с другом, которую я тщательно отслеживал.

Екатерина была не на шутку обеспокоена нашему приезду. Однако тут же успокоилась, когда я объявил ей, что настоящего Алексея Петровича все-таки нет среди живых.

– Я очень переживала, Меншиков. Ты обрадовал меня. Спасибо, Господи, что пощадил свою покорную рабу.

Она перекрестилась.

– Тебе больше не о чем беспокоиться. Я уладил все сопутствующие дела в Москве. В газетах уже напечатали, что тот, кто выдавал себя за Алексея, оказался простым ямщиком, который каким-то чудом раздобыл денег на кампанию против тебя. Он рассчитывал, что ему удастся убедить народ в том, что Петр не мог казнить своего сына, и якобы тайно отправил в Москву. В ходе допросов его адептов, выяснилось, что он также занимался алхимией.

– Я хочу его видеть, – заявила Екатерина.

– Уверена, что стоит? Скажу прямо, выглядит он весьма безобразно и все время ругается бранными словами.

– Не важно. Я должна своими глазами убедиться, что это не он. Иначе до конца жизни буду не в ладах со своей совестью.

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы его привели.

– Нет, не стоит водить его во дворец. Не будем нарушать здешний покой, – улыбнулась она. – Я сама посещу его в каземате.

После обеда мы отправились в темницу, где томился несостоявшийся Алексей и те, кто его поддерживал.

Как я и ожидал, Екатерина пришла в ужас при виде мужчины. От него разило смрадом, жирные пакли волос торчали во все стороны.

Увидев, что к нему пришла важная посетительница, узник подошел к решетке. Он поглядел на женщину совершенно безучастно, явно не догадываясь, кто перед ним стоит. Краем уха я услышал победный выдох спутницы.

– Как посмел ты порочить честь царевича? – неожиданно спросила она.

– А вы еще кто такая? – огрызнулся он.

– Перед тобой стоит Ее Величество императрица, – крикнул я. – Тебе надобно поклониться.

Мужчина захохотал. Потом попытался плюнуть в Екатерину, но она успела отпрянуть.

– Я не признаю женщину во главе государства! – съязвил заключенный хриплым тембром. – И многие в Москве не признают. Поэтому мне так легко и поверили. Народу нужен настоящий монарх, мужчина, как и было всегда, а не безызвестная прачка-содержанка.

Глаза Екатерины налились кровью, она развернулась и пошла прочь, закричав: «Казнить немедленно самозванца!».

Екатерина более о нем не справлялась.

Решение императрицы было исполнено через три дня. Хапугу лишили головы на площади, перед сотенной толпой, в назидание о суровости наказании за подобные проступки.

Спустя еще неделю в Петербурхе состоялось торжественное открытие Академии Наук. Все внимание большого города было приковано к этому событию. Возле Екатерины собралось большое количество людей, желавших польстить ее тщеславию. Она и правда была довольна собой, ведь целиком и полностью это была ее заслуга. Появление в России Академии ознаменовало наше продвижение в сторону просвещения. Императрица внезапно почувствовала некоторую восторженность своей персоной, в этот день она блистала. Собравшиеся вокруг нее люди, упражнявшиеся в раболепии, так и не дали мне ее поздравить.

– Русские дворяне чрезвычайно напыщенны, – заметил Сапега вечером на балу в честь открытия. – Иной раз я затрудняюсь отличить аристократа от шута.

– Вам стоило бы быть несколько менее высокомерным, юноша. Такими темпами вы рискуете впасть в немилость здешнего общества.

– Советуете мне стать таким же, как они?

– Это совсем не обязательно. С вас будет достаточно, если вы просто перестанете насмехаться над ними.

– О нет, князь. Этого я не могу себе позволить. Как же иначе я буду развлекаться?

– Высмеивание других людей не лучшее для вас занятие, – строго ответил я. – Вы сегодня не в духе? Ведете себя словно взбалмошный мальчишка.

– Напротив, я даже очень весел. Полагаю, на меня таким образом действует портвейн.

– Тогда рекомендую не увлекаться чересчур портвейном.

– С вашего позволения я приглашу Марью Александровну на менуэт.

С этими словами и довольной ухмылкой парень направился к моей дочери.

Я же стал искать в толпе Екатерину, и нашел не скоро. Она, как водится, стояла, прислонившись к фуршетному столу с выпивкой. С великим наслаждением она отпила бокал рейнвейна, а затем положила в рот две виноградинки, от чего ее щеки стали казаться еще пухлее.

– Ты похожа на ребенка, которого взрослые оставили без присмотра, и он, воспользовавшись случаем, решил испробовать запретный напиток, – сказал я с улыбкой, подойдя к ней.

Она промолчала, продолжая поглощать фрукты.

– Когда ты стала выпивать, Екатерина? Я раньше за тобой не замечал. Теперь ты прям завсегдатай пьяных вечеринок.

– Ты же сам хотел, чтобы я вернулась к жизни. Вино и бренди – лучшие помощники в этом деле.

– Мне кажется, ты не совсем в курсе своих возможностей и их пределов.

Женщина косо на меня посмотрела.

– Ты о чем?

– Твоя служанка проболталась, что у тебя от пьянок уже бредни начались. Ходишь по ночам одна, разговариваешь сама с собой.

– А ты моей жизнью так сильно не интересуйся. Лучше займись своими детьми.

– Иногда и ты ведешь себя как непослушный ребенок. Все, что я прошу тебя не делать, ты делаешь, – сказал я строгим тоном.

– Ты меня меньше поучай, тогда перестанешь разочаровываться, – раздраженно проговорила она и ушла прочь.