Читать книгу Клуб «Темные времена» - Элисон Гудман - Страница 8

Пятница, 1 мая 1812 года

Тетушка Леонора резко, с шумом закрыла «Таймс» и отбросила газету на сервированный к завтраку стол:

– Унизительно.

Хелен взяла мягкую бриошь из серебряной корзинки, которую протянул ей Барнетт, и оставила ворчливое бормотание тетушки – уже в третий раз за сегодняшнее утро! – без внимания. Она разорвала булочку пополам и вдохнула ее сладкий, теплый аромат. Хелен необычайно успокаивал запах свежей выпечки, и после бессонной ночи он был ей особенно необходим. Девушка до утра прокручивала в голове разговор с Карлстоном и слова королевы. Она так и не поняла, зачем граф украл ее медальон. И что Ее Величество имела в виду под своим невероятным заявлением. Оно походило на туманное отрицание факта государственной измены леди Кэтрин, однако с полной уверенностью утверждать этого было нельзя, и Хелен, разумеется, не могла уточнить это у королевы.

Тем не менее, если леди Кэтрин и правда обвинили незаслуженно, долг ее дочери – докопаться до истины. Возможно, ей даже удастся восстановить доброе имя матери.

Чтобы отвлечься от беспочвенных надежд, Хелен отрезала кусочек масла. Она совершенно не знала, с чего начать. А что, если правда окажется во много раз хуже слухов? Несколько лет назад девушка поняла, каково это – сталкиваться с суровой реальностью. Эндрю рассказал ей тогда, что каждый неожиданный визит матери в их фамильное имение, Динсвуд-Холл, на самом деле был не ее прихотью, а вынужденным побегом от очередного разгоревшегося в Лондоне скандала.

Тетушка обмакнула тост в чай. Размокший кусок так и остался зажатым в пальцах: вместо того чтобы поднести его ко рту, Леонора вернулась к задевшей ее публикации в газете с описанием вчерашнего вечера в королевской гостиной.

– Унизительно, – повторила она. – Нас обошли приглашением на вечерний прием принца-регента. – Тетушка уронила влажный хлеб на тарелку. – Это все из-за твоего дядюшки. Если бы он не распространялся о вырождении Карлстонов, нас непременно бы пригласили.

Эти слова заставили Хелен оторвать взгляд от булочки, которую она намазывала маслом. Тетушка редко позволяла себе критиковать дядюшку, даже находясь в окружении самых близких людей.

– Мы давно знали, что нас не пригласят, – заметила Хелен.

– Это не менее унизительно. – Леонора отложила газету. – Тебя представили ко двору, мы по праву должны были получить приглашение. Наше счастье, что список гостей не опубликован. Все заметили бы, что в нем нет твоего имени. Это было бы ужасно. – Тетушка отодвинула от себя тарелку, и Барнетт забрал ее со стола. – Теперь нас ждет визит лорда Карлстона, который не добавит нам доброй славы, несмотря на благотворное присутствие мистера Браммела.

В укоряющем взгляде тетушки Хелен прочла: это твоя вина.

Вчера вечером, после ужина, по всему дому долго разносились шумные крики лорда Пеннуорта, который выражал свое возмущение по поводу грядущего визита лорда Карлстона. Добрых полчаса тетушка успокаивала мужа, напоминая ему о том, как ценно знакомство с красавчиком Браммелом, и только благодаря этим увещеваниям дядюшка согласился принять у себя графа. Все знали о том, что успех девушки в обществе обеспечен, если о ней одобрительно отзовется мистер Браммел. Тем не менее дядюшка твердо заявил о своем намерении провести утро в клубе, дабы избежать встречи с Карлстоном.

Хелен надкусила бриошь – набитый рот послужит оправданием ее молчанию. То, что лорд Карлстон их навестит, действительно ее вина, но ей вовсе не стыдно. Она еще не придумала, как заставить графа вернуть медальон и объясниться, однако именно за этим девушка его и пригласила. Как джентльмен, он обязан вернуть портрет. Хелен откусила еще немного булочки и задумчиво прожевала ее. С другой стороны, пока что она не замечала за ним признаков джентльменского поведения.

Тетушка сняла верхнюю карточку со стопки приглашений, которые прибыли утренней почтой.

– По крайней мере, нас пригласили на бал в честь дня рождения короля. – Она согнула плотную бумажку указательным и большим пальцами. – А ты не поделилась со мной тем, что сказала тебе королева.

Хелен пожала плечами:

– Я страшно волновалась и ничего не разобрала. Наверное, обычную любезность.

Она не сознательно решила скрывать ото всех слова Ее Величества. Когда тетушка впервые о них спросила, Хелен отмахнулась от ответа. Так она поступила и в этот раз. Возможно, это незрелый поступок, но ей не хотелось, чтобы тетушка разрушила ее надежду на невинность матери. Это открытие принадлежит ей одной.

Леди Леонора с беспокойством изучила племянницу:

– Она сказала что-то жестокое?

Хоть на это можно ответить правду.

– Нет, вовсе нет. – Хелен нагнулась к столу и прочитала надпись, выгравированную на следующей карточке в стопке. – Дом Говардов, третье мая? Мы пойдем?

– Других интересных предложений нет, так что, скорее всего, да. Говорят, там будет присутствовать лорд Байрон.

– Правда? Мне очень хотелось бы его увидеть. Я слышала, что он прекрасен, как Адонис.

Миллисента уже встречалась с великим поэтом и в излишних подробностях доложила Хелен о его физической привлекательности и очаровательной угрюмости. Интересно, как бы Миллисента истолковала странное поведение лорда Карлстона? Что ж, скоро она об этом узнает: леди Гардуэлл с дочерью присоединятся к ним на воскресной прогулке в парке.

Тетушка хмыкнула:

– Лорд Байрон – красивый юноша, с этим я не спорю, но мне не нравится вся эта история с Каро Лэм. Они совершенно не скрывают свой роман.

Хелен отложила карточку и прочла следующую.

– Смотрите, тетушка, леди Джерси приглашает нас во вторник в Воксхолл-Гарденз. Мы пойдем? Мне там нравится.

– Разумеется. Нельзя отказывать одной из покровительниц «Олмака». Однако мы очень поздно получили приглашение. Боюсь, что о нас подумали не в первую очередь. – Тетушка раздраженно отпила свой чай. – Тем не менее мы его примем. Мы обеспечены билетами на весь май, но стоит нам потерять расположение леди Молчание, и вход в клуб в июне будет для нас закрыт.

Хелен удивило то, что тетушка использовала неприятное прозвище, которое покровительнице клуба присвоили за ее удивительную словоохотливость.

– Я думала, вам нравится леди Джерси.

– Да, но ее внезапный интерес к тебе вызывает у меня сомнение. Не будет преувеличением назвать эту даму переменчивой особой, а мы не хотим, чтобы она оскорбилась по какой-нибудь нелепой причине и закрыла нам доступ в «Олмак».

Хелен улыбнулась. Пускай леди Джерси непредсказуема, но вечер в развлекательном саду не может не быть волшебным. Она убрала карточку и прочитала надпись на следующей.

– А это приглашение на бал Миллисенты в честь ее девятнадцатилетия.

– Само собой, мы его принимаем, – кивнула тетушка. – Раз уж ты сочла разумным втянуть в наш круг общения лорда Карлстона, возможно, нам следует пригласить его на твой бал?

Хелен поспешила занять рот очередным куском булочки. Ее бал назначили на двадцать шестое мая, чтобы приурочить его к полной луне, но именно в этот день Хелен с Эндрю узнали о смерти родителей, и обычно девушка проводила его в уединении, размышляя о времени, проведенном с отцом и матерью, которое она все еще хорошо помнила. К сожалению, эту годовщину ей придется провести на балу. Дата была выбрана не случайно, а из сентиментальных соображений: тетушка сказала, что пора заменить печальные воспоминания радостными. В каком-то смысле она была права, но Хелен видела в этом предательство и не могла готовиться к балу с тем энтузиазмом, на который рассчитывала тетушка. Участие же Карлстона, несомненно, привнесет что-то новое в атмосферу предстоящего вечера.

Хелен проглотила разжеванный кусок бриоши:

– Дядюшке это не понравится.

– Ты права. И все же вполне вероятно, что Карлстон приведет с собой Браммела. Насколько я понимаю, красавчик намерен восстановить репутацию графа в обществе. – Тетушка вернула королевское приглашение в стопку карточек. – Если я права, Браммел, скорее всего, останется на твоем балу допоздна и уже не будет посещать в намеченный день другие дома. – Леди Леонора задумчиво постучала пальцами по белой скатерти. – Надо добиться именно этого счастливого исхода. Ты завершила свой список гостей?

– Пока нет.

– Тогда им сегодня и займешься. – Тетушка отряхнула руки от хлебных крошек и украдкой оглядела свою лимонного цвета сорочку. – Твой дядюшка попросил меня нанять новую горничную, так что первым делом я напишу в агентство, а затем мы обсудим твой список. – Она незаметно смахнула с лифа затерявшуюся крошку.

– Вы уже ищете Берте замену? Но она пропала всего четыре дня назад.

– Откуда ты про нее узнала? А, ну конечно. Прислуга. – Леди Леонора с упреком посмотрела на Барнетта и перевела раздраженный взгляд на племянницу. – Неважно, как давно ее нет. Нам нужен полный штат прислуги к твоему балу. К тому же мы с тобой обе прекрасно знаем, что твой дядюшка не примет Берту обратно, так как она оказалась человеком безответственным. – Тетушка осеклась: ее озарила внезапная догадка. – Я напишу Хискотам и Леонардам. Вдруг у них есть горничная на примете? Нанимать прислугу всегда лучше по рекомендации знакомых, Хелен. Не забывай об этом, когда будешь вести собственное хозяйство.

– Нельзя же бросить поиски, – возразила Хелен. – По словам Дерби, у Берты на севере живет мать. Она имеет право знать, что случилось с ее дочерью. Слишком жестоко махнуть рукой на ее исчезновение.

– И то верно, – вздохнула тетушка. – Но я не знаю, чем можно ей помочь. Твой дядюшка уже приказал убрать вещи Берты и нанять новую горничную.

Ее вещи? Возможно, все-таки есть способ выполнить обещание, данное Дерби. Метод, конечно, не самый достойный, но благодаря ему появится шанс узнать, куда делась Берта.

– Барнетт, где сундучок Берты?

Дворецкий шагнул к столу:

– Миссис Грант оставила его у себя в комнате, миледи. Взяла на хранение. – В последних словах чувствовалась нотка осуждения: дворецкий понимал, к чему ведет Хелен.

– Что ты намерена сделать? Открыть его? – спросила тетушка.

– Да. – Хелен виновато покосилась на Барнетта. – Вдруг на одной из вещей найдется адрес ее матери?

– Моя дорогая, открывать личный сундук прислуги строго запрещено.

Краем глаза Хелен заметила, как римский нос Барнетта нырнул вниз – дворецкий был согласен с хозяйкой.

– Но если Берта не вернется, ее вещи надо будет отправить матери, – нашлась Хелен. – Разве не так?

Тетушка похлопала ее по руке:

– Я знаю, что ты говоришь это из лучших побуждений и твои доводы по-своему верны, но пока все не настолько плохо. Подождем еще немного, на случай, если она вернется. Если нет, сундук откроет миссис Грант.

– А если Берта в беде? Мы должны ей помочь!

– Твое положение не позволяет тебе рыться в вещах несчастной девушки, да и я сомневаюсь, что ей это как-то поможет. – Тетушка подала знак Барнетту.

Дворецкий шагнул за ее стул и мгновенно отодвинул его, когда леди поднялась.

– А вдруг мы отыщем там подсказку о том, где бедняжку искать? – не сдавалась Хелен.

– Помнишь, я говорила тебе, что важнее всего в правильном содержании штата прислуги?

– Хозяйка дома обязана приглядывать за прислугой, но не вмешиваться в ее дела, – покорно ответила девушка. – Но…

– Вот именно. – Тетушка подошла к двери. – За девушек отвечает экономка. Она решит, как ей быть. – Она оглянулась. – Не переступай границы владений миссис Грант. Ты же знаешь, как с ней тяжело, когда она сердится. Приходи ко мне в гостиную с готовым списком.

Хелен отодвинула от себя тарелку:

– Да, тетушка.

Барнетт открыл хозяйке дверь, и Хелен в голову пришла важная мысль, связанная с правильным содержанием штата прислуги. Буфетную всегда запирали на ночь, чтобы никто не украл столовое серебро, а вот комнату экономки, равно как и другой прислуги, никогда.

* * *

Остаток утра Хелен провела за составлением списка гостей, а затем обсуждением каждого потенциального гостя в гостиной с тетушкой. Не всех удалось спасти от строгого отбора, но Хелен с успехом отстояла занимающую скромное положение в обществе мисс Тейлор, свою подругу со времен обучения в пансионе.

Около полудня на второй завтрак Барнетт подал легкие закуски из мяса и фруктов. Хелен обошлась одним абрикосом и ломтиком ветчины. Кусок не лез в горло, ведь ей предстояла словесная баталия с лордом Карлстоном.

Вскоре девушка удалилась в свой будуар, чтобы переодеться в дневное платье и подготовиться к встрече с графом. Хелен долго изучала содержимое бельевого шкафа, прежде чем остановилась на наряде, который в последнее время нравился ей больше всего: яблочно-зеленом бархатном спенсере поверх белого атласного платья. Его прекрасно дополнят кружевные митенки[19] под цвет спенсера. Напоследок девушка взглянула в зеркало и поправила волосы, которые Дерби собрала в высокий греческий узел и обвязала заранее заплетенными косами. Теперь она готова принять обладателя насмешливых глаз.

– Что, если он не вернет вам портрет, миледи? – Один вопрос Дерби тут же разрушил с трудом возведенную оборонительную стену. – И даже словом о нем не обмолвится? Даже не признает, что украл его?

Хелен уже спрашивала себя об этом, но не нашла ответа. За утренним туалетом, перед семейными молитвами и завтраком, она пересказала Дерби вчерашнее происшествие, но горничная, судя по всему, лишь сейчас осознала всю нелепость ситуации. На Хелен волна понимания нахлынула в два часа ночи.

– Наверняка им руководила весомая причина, и я не сомневаюсь, что он захочет мне о ней сообщить. – Хелен взглянула на себя в зеркало, чтобы проверить, удалось ли ей натянуть на лицо маску уверенности. Вышло почти идеально. – Иначе он не принял бы мое приглашение.

– Разве что он согласился посетить вас из вежливости, миледи. – Дерби положила непригодившиеся шпильки обратно в серебряную шкатулку. – Или хочет над вами поиздеваться.

Об этом Хелен тоже думала.

Она отбросила неприятные мысли и решила обсудить с горничной другой щекотливый вопрос:

– У меня появилась идея, как нам найти Берту.

Дерби просияла.

– Подожди, боюсь, тебе она не понравится. Я намерена заглянуть в ее сундучок. – Горничная ахнула, и девушка виновато приподняла руку: – Знаю, это грубое нарушение правил, и тетушка запретила мне открывать сундук, но в нем может найтись какая-нибудь улика. Я обязана это проверить.

Дерби погрустнела. Так вышло не намеренно, но слова Хелен стали проверкой горничной: ей она прислуживает или ее тетушке? Хелен впервые предложила служанке напрямую пойти против леди Леоноры. Конечно, Дерби не скрыла от Хелен историю с исчезновением Берты и даже помогла ей приладить медальон к вееру, но подобные мелочи нельзя сравнить с откровенным нарушением установленных в доме правил. Если их авантюра вскроется, горничную могут выгнать из дома, не дав рекомендаций, и она уже никуда не сможет устроиться. И вот перед бедняжкой встал выбор: покориться хозяйке дома или принять сторону Хелен ради благополучия знакомой горничной? Как она поступит? Посчитает себя обязанной оповестить тетушку о задумке с сундуком или сохранит намерения Хелен в тайне?

Дерби захлопнула серебряную шкатулку из-под шпилек и повертела ее в крепких руках. Шпильки звонко перекатывались из одного угла в другой, и этот шум напоминал барабанную дробь.

– Сундучок перенесли в комнату экономки, – произнесла она после долгой паузы. – Как вы до него доберетесь?

Хелен выдохнула, сама удивившись тому, какое сильное облегчение она испытала.

– Я спущусь туда, когда все лягут спать.

– Тогда я пойду с вами. Кто-то должен следить за тем, чтобы вас никто не заметил.

Хелен покачала головой. Верность – это замечательно, но она обойдется без помощи Дерби. Это слишком рискованно.

– Я не могу это позволить.

Дерби упрямо сжала мягкие губы.

– Вы из-за меня в это ввязались, хотя я знала, что мне не следует просить вас о помощи. Я сопровожу вас. – На лице служанки появилась хитрая ухмылка. – Я прекрасно знаю, как хорошо вам удается неслышно перемещаться по дому.

Так Дерби знала о ее ночных вылазках!

– Очевидно, мне не удалось остаться незамеченной для всех, – сухо ответила Хелен.

– Об этом никому не известно, кроме меня, миледи. Моя комната находится совсем рядом с лестницей, а верхняя ступенька скрипит. – Дерби посмотрела на Хелен. – Ваши дела меня не касаются.

– Спасибо, – медленно проговорила Хелен. В груди зародилось приятное волнение. Дерби сочла ее прогулки по коридорам не детской выходкой, а личными делами самостоятельной леди. Разумеется, никаких важных дел у Хелен до сей поры не было, но теперь перед ней стояла важная задача. Настоящее дело. К тому же девушка не могла не признать, что ей будет приятна компания горничной. – Остается придумать, как открыть сундучок, чтобы миссис Грант ничего не заподозрила. Удастся ли нам взломать замок, как думаешь?

Дерби склонила голову набок:

– Нет никакой гарантии, что он откроется, миледи. У Берты такой же сундучок, как и у меня, – он изготовлен из сосновых досок, а они не особенно прочные. Если действовать осторожно, крышку можно приподнять, не повредив дерево. Однажды я потеряла свой ключ и проделала такой же трюк со своим сундуком. Если замок не поврежден, крышку можно опустить обратно, и никто ничего не заметит. Нам вполне подойдет что-нибудь плоское и металлическое.

– Ты сумеешь найти подходящий инструмент?

– С легкостью.

– Прекрасно, тогда найди его. – Несмотря на то что в комнате они были одни, Хелен добавила шепотом: – Выдвигаемся сегодня ночью.

* * *

Наметив поля для одной битвы, Хелен отправилась вниз по лестнице, чтобы принять участие в другой.

Тетушка уже расположилась в гостиной, готовая принимать джентльменов. Она сменила домашний наряд на модное платье в фиолетово-черную полоску и чинно восседала за круглыми пяльцами, держа в руке крючок. Салли, одна из старших горничных, стояла наготове за чайным столиком, который был сервирован большим серебряным самоваром и шкатулкой с чаем из того же набора, украшенной мотивами раковин и виноградных роз в стиле рококо. Тетушка подготовила к битве крепкие доспехи из серебряной посуды работы Поля де Ламери[20].

Хелен подошла к окну по правую руку от нее и выглянула на узкую улицу, по которой проезжал экипаж, запряженный четверкой лошадей. Случайные прохожие спешили по мощенной булыжником мостовой на возвышения по краям дороги, чтобы спастись от несущихся вперед коней. Карета остановилась, и из нее вышли высокий лорд Карлстон и, как всегда со вкусом одетый, красавчик Браммел: их было невозможно не узнать. За джентльменами, соблюдая почетную дистанцию, следовал крупный мужчина в добротном сюртуке и опущенной на глаза шляпе. Золотисто-смуглая кожа намекала на то, что он приехал из страны с теплым климатом. Лорд Карлстон обернулся, заговорил с ним и махнул рукой на другую сторону улицы, давая понять великану, чтобы он ждал там. Без сомнений, это был его слуга.

– Они прибыли, тетушка, – сообщила Хелен.

– В таком случае отойди от окна, ради бога, и садись за вышивание. Они не должны подумать, будто мы их ждали.

Хелен опустилась на желтый шелковый диван, который был с расчетом поставлен напротив входа, и выудила из лежавшей рядом сумочки для рукоделия свои пяльцы. Крепкое льняное полотно размером с подушечку, наполовину заполненное узором из анютиных глазок, вот уже больше года было ее единственной работой. Вряд ли она завершит узор в обозримом будущем: Эндрю постоянно требует подшить ему то шейный платок, то полотняную сорочку. Однако эта вышивка Хелен нравилась и частенько спасала ее во время мучительно скучных разговоров, становясь предметом обсуждения. Хелен вытащила иглу с лиловой нитью, которая была воткнута в полотно.

На третьем стежке послышался стук, и двойные двери отворились. Барнетт пересек комнату, поклонился и протянул тетушке серебряный поднос. Она взяла с него две карточки, изучила рельефные буквы, вернула карточки на поднос и кивнула:

– Мы дома.

Барнетт удалился, закрыв за собой двери.

– Будем надеяться, что они не снимут верхнюю одежду, – обратилась леди Леонора к племяннице. – Хотя я не удивлюсь, если Карлстон настоит на более продолжительном визите ввиду того, что мы родственники.

Хелен кивнула, делая вид, что согласна с тетушкой, но девушка понимала, что визит в верхней одежде продлится минут пятнадцать, а за это время будет нелегко заполучить назад свой медальон. Конечно, если лорд Карлстон принес его с собой. И это лишь одна из множества проблем.

Снова раздался стук в дверь. Хелен решительно опустила взгляд на пяльцы и украсила полотно еще одним стежком. Двери отворились. Девушка увидела туфли с пряжками Барнетта и две пары тщательно отполированных черных сапог с отворотами.

– Лорд Карлстон и мистер Браммел, миледи, – объявил дворецкий.

Все еще с опущенными глазами, Хелен аккуратно отложила свою работу на круглый стол у дивана, подобрала юбки и встала. Только тогда она медленно подняла голову, составив свое выражение на одну часть из скуки, на две части из вежливого безразличия. На ее лице нельзя было заметить признаков волнения.

На мгновение Хелен встретилась с насмешливым взглядом графа, и джентльмены поклонились. У входной двери они передали Барнетту свои шляпы, перчатки и трости, но не сняли верхнюю одежду. Значит, пятнадцать минут.

Хелен одновременно с тетушкой сделала реверанс. Первой ее задачей будет каким-то образом втянуть лорда Карлстона в беседу с глазу на глаз.

– Мистер Браммел, лорд Карлстон, какое счастье снова с вами встретиться, – поприветствовала мужчин тетушка.

Хелен не подала виду, но ее смутило то, как тетушка беззастенчиво поставила графа на второе место, несмотря на то что по статусу он был выше мистера Браммела. Уголки рта лорда Карлстона дрогнули, но лишь на мгновение.

– Леди Пеннуорт, – выступил вперед мистер Браммел. – И леди Хелен. Надеюсь, вы в добром здравии. Вижу, настроение у вас приподнятое.

– Так и есть, благодарю вас. – Тетушка изящно показала рукой на кресла, стоявшие напротив ее собственного, предлагая джентльменам присесть.

Как только тетушка опустилась в кресло, Хелен уселась обратно на диван и вернулась к своей вышивке. Она мельком взглянула на профиль Карлстона, обрамленный высоким воротником рубашки и белым шейным платком, и сделала еще один стежок. Ее впечатление осталось таким же, как и вчера: граф был красив, но отталкивал жесткостью черт; лицо его было угловатым, словно скульптор забыл отшлифовать все, кроме мягкой нижней губы и волны темных волос, ниспадавших на его лоб.

– Согласны, Карлстон? – Браммел явно пытался втянуть графа в разговор.

– Действительно, – любезно ответил лорд Карлстон. – Без сомнений, сегодня вы выглядите удивительно свежо благодаря тому, что воздержались от посещения вчерашнего вечера у принца-регента.

Тетушка напряглась, стоило графу окончить фразу. Сама Хелен даже не знала, что она испытывает по поводу того, что лорд Карлстон заметил их отсутствие, – неприятное изумление или странное ликование.

– Вечер был утомительный, – поспешил добавить мистер Браммел и уничтожающе взглянул на друга.

– Угоститесь чаем? – предложила тетушка.

– Нет, мы зашли ненадолго, – просто сказал Карлстон.

Браммел зажмурился – его смущали дурные манеры графа.

– Можешь идти, Салли, – обратилась тетушка к горничной.

– Леди Пеннуорт, – обратился мистер Браммел. – Я вижу, в углу вашей гостиной стоят чудесные изделия из севрского фарфора[21]. Как вам, должно быть, известно, я заядлый коллекционер. Не могли бы вы быть так любезны и ознакомить меня с вашими сокровищами?

– С радостью, мистер Браммел, – кивнула тетушка.

Непривычному уху ее голос показался бы безмятежным, но Хелен ощутила в нем гневную дрожь. Тетушка поднялась с кресла, повернулась к графу спиной и подвела мистера Браммела к набору французского фарфора, который хранился на столике у дальней стены.

Хелен наблюдала за тем, как мистер Браммел берет в руки небесно-голубую чашку и рассматривает узор. Скорее всего, он намеренно отвел ее тетушку в дальний угол комнаты. Вероятно, затем, чтобы лорд Карлстон смог завязать личную беседу с ней?

Похоже, что Хелен угадала: граф внезапно встал с кресла и подошел к дивану, оказавшись на шаг ближе, чем того требовал этикет. От него исходил легкий аромат обычного мыла. Очевидно, он следовал заветам мистера Браммела о том, что джентльмен должен пахнуть исключительно чистотой и свежестью. Хелен внезапно осознала, что подалась вперед, и тут же прижалась к спинке дивана. Надо сказать, что запах мыла намного приятнее незаслуженно популярной и чрезмерно едкой «имперской воды».

– Вы чудесно вышиваете, – сказал граф.

Хелен не нашла в его лице ничего, кроме вежливого внимания. Как и прежде, он не выдавал своих чувств. «Впрочем, как и портрета леди Кэтрин», – с раздражением подумала девушка. Очевидно, ей не стоит ждать от лорда Карлстона возвращения своего имущества.

– Благодарю, – ответила Хелен и взглянула на тетушку с мистером Браммелом: они все еще стояли к ним спиной. Пора нанести первый удар. – Однако мне хотелось бы проявить талант в сфере рисования, а не вышивки.

Темные брови вопросительно поднялись. В лице лорда Карлстона было нечто дьявольское.

– Будь вы талантливой художницей, что бы вы рисовали?

– Портреты, – улыбнулась девушка, сжав губы.

– Недостаточно тонкий намек, леди Хелен. Не попробовать ли вам еще раз, и с большей деликатностью?

Хелен наклонилась к пяльцам и воткнула иголку в полотно. Граф полагает, что ей не хватает деликатности? Хелен протянула нитку сквозь ткань. Нет, она не будет играть по его правилам.

Девушка нарочито спокойно отложила вышивку, посмотрела графу прямо в глаза и сказала:

– Это мой медальон, и я требую, чтобы вы его вернули. Будьте так добры, лорд Карлстон.

– О, вы пошли напролом! – Граф вытащил медальон из кармана плаща. Сверкнула золотая рамка, и миниатюра скрылась в кулаке этого джентльмена. – Что на вас нашло, что вы решили взять его с собой во дворец? – Из голоса мужчины исчезли все приятные нотки.

Как он смеет разговаривать с ней подобным образом?

– Я не обязана отвечать на этот вопрос, лорд Карлстон, – с негодованием произнесла Хелен.

– Вы не хотите получить назад свой портрет?

Эти слова заставили Хелен умолкнуть. Девушка хотела придумать лживое оправдание, но ничего не приходило в голову. Что ж, придется сказать правду.

– Мне хотелось взять на представление королеве какое-нибудь напоминание о своей матери.

– Ваша мать предала родину. Вы не подумали о последствиях?

Щеки Хелен запылали.

– Только когда было слишком поздно. – Девушка сжала руки так сильно, что кружевной узор перчаток впечатался в кожу. – Я знаю, что поступила глупо. Вы забрали портрет… чтобы помочь мне?

– Нет.

– Тогда зачем?

– Я был знаком с вашей матерью.

Хелен подняла взгляд на лорда Карлстона. На вид ему не дашь более двадцати пяти лет, а значит, когда леди Кэтрин погибла, граф был совсем юным.

– Как вы познакомились? – не удержалась от вопроса Хелен.

Граф задумчиво посмотрел на тетушку, которая все еще демонстрировала мистеру Браммелу семейный фарфор:

– Полагаю, в вашей семье редко говорят о леди Кэтрин.

– Да, это не самая частая тема для беседы, – сухо ответила Хелен.

– Понимаю. – Граф сделал шаг назад. – Думаю, из ваших окон должен открываться обширный вид на улицу.

Хелен растерялась от внезапного замечания графа и молча кивнула. В голове все еще вертелись его слова о том, что он знал ее мать. Возможно, благодаря этому человеку она узнает правду?

Вдохновленная этой мыслью, Хелен поднялась с дивана и увидела, что граф направляется к окну, поглядывая на тетушку с мистером Браммелом. Мистер Браммел ощутил на себе взгляд лорда Карлстона и еле заметно повернул голову. В его глазах читался вопрос. Всего за долю секунды лорд Карлстон успел покачать головой и махнуть рукой. Хелен не ошиблась: граф и правда имел особую власть над влиятельным красавчиком, и, судя по всему, не только из-за принадлежности к высшему сословию. Мистер Браммел покорно обратил свое внимание обратно на тетушку и задал ей вопрос об очередном фарфоровом изделии.

Карлстон остановился у дальнего окна, и Хелен заметила, что именно это окно плохо просматривается с того угла комнаты, где беседуют тетушка с мистером Браммелом. С минуту девушка помедлила, а в следующий момент, не успев осознать, что следует за лордом, уже оказалась на полпути от окна.

Лорд Карлстон поднял руку, и в ней блеснул медальон. Он полагает, что Хелен прыгнет за ним? Девушка в нерешительности остановилась между диваном и окном. Граф в очередной раз покосился на мистера Браммела и тетушку и отвел руку назад, зажав медальон в руках. «Он бросит его мне», – догадалась Хелен, и в то же мгновение Карлстон со всей силы запустил крошечный снаряд в сторону девушки. Размытый золоченый круг полетел ей прямо в голову. Не успел он ударить Хелен по лбу, как она поймала его в воздухе. Рамка врезалась в кожу, но жгучую боль смягчили кружевные перчатки.

Будь она проклята, как ей это удалось? Все получилось так легко и естественно. Девушка разжала кулак. Стекло не повреждено, и мамин портрет в целости и сохранности.

Граф что-то удовлетворенно промычал, и Хелен подняла голову. В глазах лорда Карлстона читалась только одна эмоция: ликование.

Хелен сжала медальон и приблизилась к графу, обуреваемая яростью:

– Как вы посмели…

– Вы его уже открывали? – прервал ее лорд Карлстон. Привычная маска вновь появилась на его лице.

– Что? – удивилась Хелен и опустила глаза на зажатый в кулаке медальон. – Он не открывается.

– Изучите его внимательнее, не жалейте времени, – усмехнулся граф. – Не замечая этого, вы склоняете себя к греху.

– О чем вы говорите, моя дорогая? – Голос тетушки вернул девушку в реальность.

– Я всего лишь обратил внимание леди Хелен на забавное происшествие на дороге, – спокойно ответил лорд Карлстон и прошел мимо девушки, отвлекая внимание ее тетушки от того факта, что они стояли непозволительно близко друг к другу. – Я также заметил карету леди Човис, что подъехала к вашему дому. Пожалуй, нам пора, мадам. – Он поклонился леди Леоноре и повернулся к Хелен: – Рад был с вами увидеться.

Мистер Браммел кивнул и в свою очередь выдавил из себя приятные слова прощания. Джентльмены удалились, и в гостиной воцарилась тишина.

– Что ж, – только и сказала тетушка. – Визит был кратким.

Кратким и возмутительным. Хелен еще сильнее сжала медальон, чтобы не позволить себе раскрыть ладонь и еще раз проверить, он ли это. Она сразу заметила бы подвох, так что его, скорее всего, не было.

Хелена вздрогнула от внезапного стука в дверь. Они вернулись? Нет, это всего лишь Барнетт с серебряным подносом. Дворецкий подошел к тетушке и поклонился. На подносе лежала легкоузнаваемая насыщенно-синяя карточка леди Човис.

– Она видела, как от нас выходил мистер Браммел? – спросила леди Леонора.

– Да, миледи. – Барнетт наклонил голову.

– В таком случае – да, мы дома, – улыбнулась тетушка.