Читать книгу Крылья пегаса - Элиза Полуночная - Страница 1

Галереи Императорского дворца были погружены в полумрак. Зеркала и портреты были задрапированы чëрной тканью. Весь дворец был погружен в траур. Не было слышно игры музыкантов или женского смеха, лишь тихо перешептывались слуги, бросая ему вслед боязливые взгляды. Болин твердой походкой ступал по мягкому ковру, направляясь в кабинет императора. Внешне расслабленный мужчина был напряжен. Случившееся было высшей степенью наглости и кто-то должен будет понести за это ответственность. Он на мгновение замер перед дверью, собираясь с мыслями, решая с чего начать разговор. Словно что-то определив для себя, мужчина тихо стукнул по двери и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь.

Если бы в рабочий кабинет императора попал кто-то, непричастный к кругу доверенных лиц и обслуги, то он бы поразился простотой обстановки. Для впечатления князей, послов и влиятельных горожан существовал отдельный кабинет, где всë так и кричало о роскоши и достатке императорской семьи. Но там, где работал, император Эврен предпочитал простоту и удобство. Высокие шкафы были полны справочников, карт и свитков. В распахнутое настежь окно залетали ароматы цветов из сада и терпкий запах серы от дыхания дракона, дремлющего под окном. Драккар – зверь крови императора – вырос слишком огромным, чтобы уместиться в небольшом помещении, но не отказывал себе в привычке сопровождать хозяина. Болин знал, что в случае малейшей угрозы, крупная голова, увенчанная двумя парами острых рогов, мигом протиснется через окно внутрь кабинета и окатит всех пламенем. Эврену ничего не будет – устойчивость к драконьему огню у него в крови, а вот потенциальным недоброжелателям останется лишь сгореть живьëм, рухнув на раскалëнные камни почерневшими костьми.

– Тебе следовало появиться на церемонии прощания, – вместо приветствия начал Болин.

– Не вижу в этом смысла, – не отрываясь от бумаг, ответил император. – Там был ты. Заместителя более чем достаточно.

– Не видишь смысла появиться на церемонии прощания с собственной женой? – Болин сел в кресло напротив, пристально смотря на собеседника.

– Мы были знакомы сколько? Дней десять? – Эврен поднял взгляд от бумаг, откладывая в сторону перо. – А женаты меньше суток. Не много ли почестей для какой-то девчонки?

– Не девчонки, а императрицы, – поправил Болин. – И, смею напомнить, членов императорской семьи принято отдавать пламени, а ты закопал её останки в землю…

– Туда этой дряни дорога, – перебил Эврен. – Змеиного в этой девке было больше, чем в еë звере.

– Кстати, что ты сделал с её гидрой?

– Скормил Драккару.

– Семья девушки недовольна, – покачал головой Болин.

– Я, знаешь ли, тоже. Узнал что-нибудь об этом? – он кивнул на кинжал, лежащий на краю стола.

Матовая чёрная сталь, покрытая магическими рунами рукоятка из оникса, отделанная чернëнным серебром, с прозрачным камнем. Кинжал не был дорогой безделушкой, эта вещь создавалась для убийства, причëм весьма жестокого и, скорей всего, ритуального.

– Пока немного. В империи есть несколько кузнецов-артефакторов, которым хватит умения создать подобное оружие, я приставил слежку к каждому, но не слишком рассчитываю на результат – его могли незаметно перевезти через границу. Магического фона никакого, а размер небольшой, можно спрятать среди вещей.

– Я тоже кое-что узнал, – император достал из-под бумажных завалов старый фолиант. – Хочешь узнать, для чего сей занятный образчик зачарованного оружия был создан?

– Удиви меня.

Вместо ответа Эврен подвинул к нему книгу, открывая нужный разворот. Болин вчитался в древние, почти выцветшие руны, чувствуя, как вытягивается лицо.

– Это же какой-то бред… Зачем им это? Власть и сила, это понятно, но вот так… Неужели старый змей настолько потерял страх, что готов был рискнуть не только своей головой, но и дочерью.

– А вот это уже интересный вопрос, – император откинулся на спинку кресла, задумчиво смотря в стену. – Что говорят твои люди?

– Пока ничего стоящего. Князь, его супруга и наследник в трауре. В письмах ничего подозрительного. Пока принимают визиты вежливости в своëм поместье в городе, но готовятся отправиться в свои земли. И вот тут уже интереснее. Сегодня утром к ним заходил жрец бога Ледо, – Болин многозначительно улыбнулся. – По официальной версии – выразить сочувствие семье, понесшей утрату. Якобы князь весьма терпим к тем, кто поклоняется Солнцу и даже позволил им построить храм в своих землях и поэтому жрец не смог остаться равнодушным к такому горю.

– Выкинь жреца из моего города. О чëм они говорили?

– Уже. Сам понимаешь, проникнуть в княжескую резиденцию сложно. Я смог пристроить в штат нанятой прислуги несколько человек из своих. Ничего компрометирующего сказано не было, но слежку я пока не снимаю.

– Хорошо. Продолжай следить за ними. Рано или поздно эта ниточка выведет куда-нибудь.

– Есть ещё один важный вопрос, который нужно решить, – Болин старательно скрывал внутреннее волнение под маской равнодушия.

– И какой же? – император внимательно на него посмотрел.

– Тебе нужен наследник, – к его радости, голос не дрогнул.

Эврен нахмурился, всем своим видом показывая неодобрение этой теме. Вопрос женитьбы и наследников для императора был болезненным, но это не отменяло того факта, что брак нужен. Являясь первым советником, Болин был обязан уделить внимание этому вопросу.

– У меня позавчера умерла супруга, – отчеканил Эврен и указал на свой камзол. – Я вообще-то в трауре.

– Ты носишь черное каждый день, – не сдавался Болин. – Да и сколько вы были знакомы? Дней десять. А женат ты был меньше суток. Казна понесла гораздо больший ущерб, чем ты. Одно платье чего стоило. Обязательно было сжигать девчонку вместе с ним?

– В следующий раз, когда женщина попытается меня убить, я обязательно попрошу её раздеться, – голос императора сочился сарказмом.

– Ладно, – Болин постарался сдержать улыбку. – Но наследник тебе нужен. А для этого тебе нужна императрица. Ты можешь быть со мной не согласен, но я, как друг, стараюсь о тебе позаботиться. Пойми, мы с тобой уже не мальчишки, что лазили по деревьям в императорском саду. Ты – последний дракон империи, от тебя слишком много зависит, чтобы так пренебрежительно относится к продолжению собственного рода. Я начну подбирать подходящую девушку.

Он встал, направляясь в сторону двери. Спину прожигал взгляд императора. Не слишком ли много он позволил себе вольности, ссылаясь на их давнюю дружбу? Болин успокаивал себя тем, что заботится не только о друге, но и об империи.

– Не меньше пяти тысяч, – донеслось вслед.

– Это существенно уменьшит количество кандидаток, – он обернулся, стараясь взглядом передать всë внутреннее недовольство. – Их итак, между прочим, не много.

– Если повезëт, то мне терпеть супругу придëтся долго. Пусть она хотя бы будет красивая, – равнодушно отметил Эврен, возвращаясь к отчëтам.

– Как пожелаешь, – Болин поклонился и вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Ему предстояло много работы.

***

Сильфия проснулась незадолго до рассвета и с удовольствием потянулась. В замке всё ещё было тихо, лишь слышно было, как приглушенно звонит посуда на кухне – повара уже проснулись и принялись за приготовление завтрака. Девушка легко поднялась, касаясь босыми ступнями холодного пола, и подбежала к окну, раздвигая шторы. Только начинало светать, небо у линии горизонта едва заметно посветлело. Первые лучи нового дня разгоняли сумрак ночи, готовя небосвод к появлению светила.

Сильфия радостно улыбнулась, почти бегом направляясь к двери. Подхватила со спинки кресла легкую домашнюю накидку и вышла в полумрак коридора, тускло освещенного светильниками, находу завязывая ленты на одежде. Еë путь лежал на смотровую башню. Нужно было торопиться, нужно было обогнать солнце. Бегом преодолела портретную галерею, прошелестела юбками мимо библиотеки, почти взлетела по ступенькам наверх. Дверь скрипнула проржавевшими петлями, которые никто не удосужился смазать. На вершину башни в последние годы наведывалась лишь Сильфия. Порыв ветра растрепал белые, словно снег, волосы девушки. Она подбежала к краю, опираясь ладонями на влажный от росы парапет. Разгоряченное дыхание вырывалось из груди облачками пара.

Краешек солнца уже показался из-за гор, разгоняя туманную дымку, вынуждая её прятаться в низине, стелиться полупрозрачным покрывалом возле рек, скрываться в тени деревьев, дожидаясь заката, чтобы снова расползтись по всей долине, окутывая горы своим покровом. Клочья тумана, не успевшие уползти в долину, растекались едва заметной пеленой, растворялись, создавая неповторимую игру туманной дымки и света. Солнечные лучи яркими бликами оседали в каплях росы, отчего казалось, что весь двор усыпан драгоценными камнями. Новый день разбудил птиц. Из городка неподалëку доносилось пение петухов, неизменно соревнующихся в том, кто громче возвестит людей о приходе нового дня. Поднялись в небо почтовые голуби, рассекая воздух своими белыми крыльями. Сильфия взглядом летела за птицами, ощущала себя ветром в их крыльях, чувствовала кожей едва уловимое тепло первых лучей солнца. Хотелось подняться в небо вслед за ними, хотелось парить в облаках, наслаждаться потоками ветра в волосах, но ей запрещали летать…

Однако в сердце девушки теплилась искра надежды. Сегодня особенный день. Сегодня ей исполняется пятнадцать лет. Она наконец-то стала совершеннолетней, а значит наберëтся смелости и попросит у дядюшки права свободно передвигаться хотя бы неподалëку от замка. А может удастся уговорить и на целую долину… Да, она определенно начнëт с долины, и в случае чего «уступит» до окрестных земель. Сильфия улыбнулась, довольная своей идеей, и продолжила смотреть на то, как из-за гор поднимается солнце, освещая долину.

Туманная долина – княжество её дяди – располагалась почти в центре империи, немного восточнее столицы. Высокие горы и сопки обрамляли еë кольцом. Холодные реки, берущие начало у заснеженных горных пиков, дикими потоками неслись вниз, срываясь искрящимися водопадами с каменных уступов, а после растекались широкими голубыми полотнами, мерно несущими свои воды по долине. С высоты смотровой башни реки казались небольшими, словно синие ленты пересекали лоскутное полотно полей и пашен.

Маленькие, словно детские игрушки, домики примыкали к берегам рек и небольших озëр. Водяные мельницы размеренно крутили колëса. Мощеные дороги из серого камня и такого же цвета ратуша в ярком свете нового дня казались белëсыми. Медленно заполнялся торговцами пятачок ярмарки. Живущие там люди занимались своими делами – разогревали доменные печи, выгоняли скот на пастбища, шли работать в полях и садах. Кто-то закидывал в воду удочки, в ожидании утреннего поклëва. Сильфия надеялась, что теперь чаще сможет бывать в этом городке, а, может, посетит и другие поселения. Еë душа, истосковавшаяся в однообразии замковой жизни, мечтала о путешествии. Так хотелось увидеть мир, что за пределами долины, но дядя был непреклонен.

Сильфия понимала, почему её так берегут. Увы, годы обучения и наставлений не оставили места наивным мечтам. Она – племянница князя, а значит представляет ценность для рода. Начиная с сегодняшнего дня, она считается невестой, еë выдадут замуж за другого представителя княжеского рода. Много вечеров, лëжа в кровати, Сильфия представляла своего будущего супруга, но так и не пришла к выводу о том, кто бы ей понравился. Высокий или низкий? Блондин или брюнет, а может рыжий? Из какого рода? Хотелось, чтобы его зверь тоже летал. Может грифон или мантикора… Хотя грифон всë же лучше. Мантикору она видела лишь однажды, когда к дяде прилетел князь Бескрайних степей, и до сих пор помнила тот страх, что вызвал этот зверь. А ещё было бы чудесно, если бы будущий супруг любил путешествовать, тогда она могла бы путешествовать вместе с ним. И читать. Книги были ещё одной страстью Сильфии, они давали ей ощущение свободы даже тогда, когда она была заперта в стенах своей комнаты, позволяли путешествовать по миру, оставаясь при этом на одном месте. Вместе с героями она проживала радости и горести, вместе с героями извлекала опыт из ошибок и становилась мудрее. Родные смеялись над этой её страстью, ведь большинство девушек её возраста мечтают о платьях и украшениях, но Сильфия исправно на день рождения просила новые книги. Были в её личной коллекции и женские романы и разного рода справочники, исторические хроники и сборники легенд. Если бы Древние проявили к ней великодушие и свели её судьбу с тем, кто тоже любит читать, какой бы счастливой она стала. Сильфия не держала в сердце иллюзий, что договорной брак может привести к любви, но она постарается стать супругу поддержкой и другом. Ведь смогли же её дядя и тëтя сохранить теплые доверительные отношения даже спустя тринадцать лет совместной жизни.

Позади раздался шелест крыльев и гулкий звук соприкосновения подков с каменной кладкой. Сильфия развернулась, стараясь удержать накидку, которую почти сдуло с плеч.

– Лунь, ты же знаешь, что дядюшка будет ворчать, – она потрепала кобылицу по серебристой гриве. – Нельзя приземляться на крышу и башню.

Пегас громко фыркнула, уткнувшись носом ей в плечо и аккуратно подтолкнула. Сильфия бегло осмотрела двор, убедившись, что внизу никого нет и никто не станет свидетелем её маленькой шалости. Девушка легко запрыгнула пегасу на спину. Лунь взмахнула сильными крыльями, рывком поднимаясь в воздух, и плавно опустилась во двор. Сильфия спешилась, бросая взгляд на окна. Шторы в кабинете и спальне дяди всё ещё были закрыты, значит никто ничего не видел. Они с Лунь изредка позволяли себе такие небольшие перелëты, хотя она и рисковала попасть под домашний арест в случае, если кто-то донесëт. Сильфия улыбнулась, потрепав своего зверя по гриве, и направилась в замок, легко ступая босыми ногами по влажной от росы траве.

Если бы она обернулась в сторону долины, то заметила бы, как от небольшой деревеньки в долине, той самой, что примыкала к горному перевалу, поднялась в небо яркая белая точка. Она приближалась, увеличиваясь в размерах, обретая очертания. Незадолго до обеда почтовый голубь приземлился на краешек птичьего фонтана, жадно напиваясь свежей водой и давая отдых уставшим крыльям. Мальчишка, работающий на голубятне, аккуратно отвязал послание и направился в сторону замка, вытирая грязное лицо не менее грязным рукавом, и надеясь, что новость хорошая, и князь наградит его за поспешность чем-то вкусным, а не погонит прочь.

Мечтам мальчика не дано было исполниться – ещё в холле его перехватил камердинер князя, отобрал послание и развернул на выход. Сперва маленький смотритель голубей расстроился и обиженно шмыгал носом сидя под окнами, но стоило ему услышать рассерженный бас князя, как он тут же убежал обратно к своим птицам, радуясь, что досталось камердинеру, а не ему. В небе над замком хлопал крыльями и громко ржал Охтар – огромных размеров чёрный пегас – зверь крови, принадлежащий главе рода.

***

Сильфия пряталась в глубине сада, предаваясь страданиям по своим загубленным мечтам. Дядя не изволил даже выслушать её, запретив не то что летать, а даже покидать территорию замка. Это было несправедливо. Её кузенам, которые были даже на пару лет младше, можно было летать по всей долине, и кузина, которой было всего одиннадцать, часто летала в сопровождении отца в другие княжества. Так почему же именно к ней так несправедливо относятся?!

Лунь, поджав стройные ноги, лежала рядом, изредка фыркая и тычась мордой ей в плечо, словно хотела поддержать. Зверь крови способен был чувствовать настроение своего хозяина, и сейчас они грустили вместе. Слëзы уже закончились и сейчас Сильфия тихо предавалась размышлениям о том, как несправедлива к ней жизнь в лице дяди.

– Вот выйду замуж, и мы с тобой уедем из этого княжества, – она погладила Лунь по мягкой шерсти на лбу. – И тогда никто не запретит нам летать.

Иногда Сильфия мечтала, что всë будет так, как в женских романах, которые она нередко брала почитать у тëти. Мечтала, что какой-нибудь молодой князь приедет в их замок по каким-то важным делам и увидит её. Почему-то в этих фантазиях она гордо восседала на спине Лунь, обязательно в красивом платье и чтобы юбки и ленты развивались, пока они мягко опускаются во двор после воздушной прогулки. Взгляды встретятся, в сердцах вспыхнет искра. Князь тут же пойдëт просить её руки и обговаривать с дядюшкой выкуп, и в тот же день заберëт её отсюда к себе. А дальше будет пышная свадьба, красивое платье и всë остальное. О том, что нужно будет выполнять обязанности княгини и рожать князю наследников, Сильфия старалась не думать – это ощутимо портило радужность мечтаний.

Вот только прекрасный князь что-то не торопился за ней, хотя представители знатных родов частенько гостили в их замке, обговаривая с дядюшкой торговлю, заключая договора на поставку тех или иных продуктов, что в изобилии выращивали в долине. И никто из гостей пока не обратил на Сильфию особого внимания, что уж говорить о вспыхнувшей страсти. Можно было бы сделать вывод, что женитьба не интересует высокородных гостей, но они постоянно присматривались к Миели – кузине Силифии. Та, хоть и была ещё ребёнком, но отличалась красотой. Светлые волосы и кожа, голубые глаза и изящная хрупкость телосложения, что были свойственны женщинам их рода, уже сейчас позволили свахам оценить красоту Миели равной свету пяти тысяч двухсот звёзд. А если учесть тот факт, что кузине всего одиннадцать и её формы скоро округляться, то цифра будет только расти, и дядя уже принимал весьма нескромные намёки о возможном выкупе от соседей, которые присматривали невест для своих сыновей. Он даже шутил, что, продав дочь, сможет купить сразу двух невесток для своих наследников. Сильфией же пока никто не интересовался…

К ним тихо подошла Руфь – единорог тëти – и опустила рядом стопку книг, перевязанную атласной лентой, после чего мягко коснулась макушки девушки губами и так же тихо удалилась, покачивая из стороны в сторону длинным хвостом с кисточкой. Вот уж кто и понимал Сильфию, так это тëтушка Камели. Она всегда была добра к племяннице, изредка баловала и тоже не могла летать. В какой-то мере княгиня заменила Сильфии мать, которую девушка никогда не видела, заботилась о ней как могла, хотя не смела перечить супругу, но и это уже было значительно больше, чем ничего.

Девушка устало улыбнулась, подтягивая к себе подарок. Развязала ленту, изрядно пропитавшуюся слюной единорога, и принялась рассматривать пополнение своей личной библиотеки. Красивый атлас империи с иллюстрациями в кожанной обложке с тиснением, пара женских романов – однозначно тётушка вложила их так, чтобы дядя не заметил, пара справочников по домоводству и травничеству. Весьма достойное пополнение. Сверху стопки лежала записка. Сильфия аккуратно развернула сложенный в несколько раз листок, вчитываясь в послание от тёти.

– У нас важный гость. Приведи себя в порядок и приходи к ужину. Рассчитываю на твоё благоразумие, – полушепотом прочитала девушка и медленно повернулась к пегасу.

Лунь нежданные, но явно высокопоставленные, гости не интересовали. Сильфия вздохнула, поднимаясь на ноги и едва ли не сгибаясь под весом стопки книг. До ужина оставалось не так много времени, нужно было успеть привести себя в порядок.

Горничные, что уже ожидали её в комнате, шустро начали переодевать девушку, заплетая волосы в сложную причёску из кос и быстро накладывая макияж, чтобы скрыть красноту и припухлость, оставшиеся после недавних слёз. Тётушка даже выделила ей вторую помощницу – ту, что прислуживала кузине.

– Леди, а Вы расскажете потом, какой он? – Грейс, её горничная, с надеждой в глазах смотрела на неё.

– Кто? – непонимающе ответила Сильфия.

– Ну как же! С час назад в замок прибыл советник императора, господин Болин. Говорят, он разъезжает по империи и ищет новую супругу для императора-дракона, – полушепотом ответила вторая девушка. Сильфия вспомнила, что её зовут Мари.

– Неужели кто-то согласится продать дочь императору, после всех тех слухов о том, как он сжег свою вторую жену?! – изумилась Сильфия.

– А первую скинул с лестницы, – поддакнула ей Грейс. – А скольких наложниц он загубил! Кровавый вдовец, что тут ещё скажешь. Ни одна рядом с ним больше полугода не пережила. Вот и прячут князья дочерей.

– Слышала, что он нацелился на мою леди Миели, – расстроенно пробормотала Мари. – Но она ведь дитё совсем, её ещё рано замуж. А как подумаю, что с ней этот монстр сотворить может, так слёзы на глазах наворачиваются.

– Думаю, дядюшка ему откажет, – покачала головой Сильфия, отчего Грейс случайно больно потянула прядь волос. – За Миели обещал хороший выкуп князь Скалистого кряжа. Василиски владеют самоцветными горами, выкуп будет камнями и драгоценностями. Слышала и Орфы пытались торговаться, но змеиный князь, играючи, перебил их выкуп.

– Так у императора денег в разы больше, – уже менее уверенно возразила Мари. – Да и княгиня вместо одной меня сразу двух своих горничных подрядила, чтобы они леди Миели к ужину подготовили. Вдруг выкуп сильнее родительской любви окажется. Продают же другие князья дочерей императору, хотя слава о нём дурная…

– Но и жена ему нужна скорее, а Миели ещё четыре года до брачного возраста. Не станет он столько ждать. Но и дядя не может отказать посланнику императора в гостеприимстве. Думаю, советник не станет торговаться за Миели, – Сильфия улыбнулась. – Я слышала, что у Грифонов и Единорогов дочерям вот-вот исполнится пятнадцать, так что они первее на очереди в императрицы.

– Вот бы Вы правы оказались, леди Сильфия, – облегчённо выдохнула Мари.

– А то! – гордо вздёрнула носик Грейс. – Я же говорила, что моя леди самая лучшая и умная, а ты не верила.

***

Столовая встретила её гнетущим молчанием. Во главе стола сидел князь Арнульф – её дядя – с самым мрачным выражением на лице. По правую руку от него сидели кузены Давид и Манфред, непривычно молчаливые и собранные. Слева от хозяина замка сидела княгиня Камели, являя собой образчик спокойствия и благородства. Атмосфера была настолько далека от праздничной, что Сильфии захотелось сбежать, но позади уже нервно топталась Миели, мягко подталкивая её в спину маленькими ладошками. Сильфия ступила в комнату, смотря под ноги, и стараясь сохранить на лице вежливую улыбку, пряча смятение в глубине души. Чуть позади неё семенила кузина.

Мужчины поднялись из-за стола, вежливо кивая вошедшим девушкам. Ярко блеснул рубин в рукоятке кинжала, что советник носил на поясе. Они обе, как по команде, сделали реверанс, приветствуя гостя. Миели села рядом с матерью. Сильфия заняла место рядом с кузиной. Она бросила беглый взгляд на советника императора. Прежде никто из гостей не садился за стол с оружием, но этому человеку, видимо, законы гостеприимства и этикета были не писаны.

– У вас прекрасная семья, князь Арнульф, – советник императора поднял бокал.

– Благодарю, – процедил сквозь зубы князь, даже не попытавшись улыбнуться.

Повисла напряженная пауза. Сильфия украдкой посмотрела на гостя. Про советника Болина слухов ходило ничуть не меньше, чем про самого императора. Поговаривали даже, что он ест младенцев на ужин и пьёт кровь невинных дев на завтрак, а день проводит в своих тайных лабораториях в подвалах замка, вот только в это не особенно верилось. Болину выделили почетное место напротив князя, как самому дорогому гостю, пусть и единственному на сегодня. Выглядел советник императора вполне обычно. Смуглая кожа выдавала в нём уроженца западных земель, славящихся своими степями, пустынями и обжигающе-горячим солнцем. Серые, внимательные глаза с усмешкой смотрели на князя. Нос с горбинкой, тёмные, слегка вьющиеся волосы коротко острижены, отчего кончики локонов торчат в разные стороны, создавая хаос на голове. Простая одежда тёмных цветов, без знаков отличия, подобранная скорее из соображений комфорта, нежели чтобы показать статус своего владельца. Местами на рукавах и вороте можно было заметить небольшие пятна, то ли не отстирывающиеся, то ли оставленные недавно и оттого ещё не вычищенные. Советник, будто почувствовав её взгляд, слегка наклонил голову, смотря на девушку. Сильфия стушевалась, снова уставившись в свою пустую тарелку.

Тем временем мажордом открыл двери столовой, пропуская слуг с подносами. Комната наполнилась ароматами еды и сразу стало веселее. Протестуя против решения дяди, Сильфия пропустила обед и теперь чувствовала, как рот наполняется слюной. Повара явно превзошли самих себя, стремясь впечатлить важного гостя. Блюда были исключительно местным, целиком и полностью приготовленные из того, что дарует им Туманная долина – мясо, рыба, овощи, вина. Какое-то время тишина прерывалась лишь тихим стуком приборов о тарелки.

В тот момент, когда первый голод был утолён и молчание могло уже показаться невежливым, княгиня решила спасать ситуацию.

– Я надеюсь, что путь по Туманной долине не был для вас утомительным, господин Болин, – она обворожительно улыбнулась гостю.

– Благодарю, дороги отличные и постоялый двор, на котором я заночевал, более чем соответствует моим скромным требованиям, – Болин улыбнулся в ответ.

Сильфия ожидала, что сейчас гостю предложат остаться ночевать в замке, но на этом гостеприимство князей было исчерпано. Они с Миели незаметно переглянулись, обмениваясь недоумевающими взглядами. Сильфия отметила, что кузина сегодня выглядит далеко не так эффектно, как при встрече других гостей. У неё под глазами залегли тёмные круги, словно она была нездорова. Кожа была ещё белее, чем обычно, и выглядела какой-то шероховатой. Волосы, хоть и были собраны в красивую причёску, выглядели тусклыми и немытыми. Даже платье на ней было из старых, небесно голубого цвета с плотным корсетом, что полностью скрыл едва проступающую округлость маленькой груди. С трудом верилось, что горничные княгини оказались столь неумелыми, что превратили юную княжну в неухоженную дурнушку. Скорей уж тётушка сама распорядилась сделать всё возможное, чтобы отвести внимание советника императора от единственной и горячо любимой дочери. Сильфии стало не по себе – её нарядили и накрасили так, словно она невеста на выданье. Девушка едва заметно наклонилась, пытаясь поймать взгляд тёти. Та смотрела куда угодно, только не на неё. Мерзкое чувство в груди снова дало о себе знать, становясь всё сильнее. Не хотелось верить. Они не могут с ней так поступить! Да и император не позарится на такую как она. Не может ведь…

– Могу я узнать, что стало причиной Вашего внезапного желания посетить Туманную долину? – князь пристально посмотрел на Болина. – Неужели император выразил сомнения в верности княжества?

Все замерли, в ожидании ответа. Сильфия, казалось, даже дышать перестала. Миели медленно пыталась сползти под стол. Давид и Манфред переводили взгляды с отца на советника. Даже княгиня, старающаяся выглядеть вежливо-равнодушной, так плотно сжала губы, что они побелели. Слуги, подслушивающие за дверями затихли и перестали перешептываться.

– Думаю нет необходимости скрывать правду, – Болин улыбнулся, пригубил немного вина из бокала, явно наслаждаясь повисшим в воздухе напряжением. – Кроме того, Ваши земли далеко не первые, которые я посетил за последний лунный цикл. Полагаю, Вы знали о цели моего визита задолго до того, как я отправил послание. Я выбираю девушку, которая станет новой императрицей.

– Моя дочь, – князь откинул приборы и поднялся, опираясь ладонями о столешницу, его лицо покраснело и перекосило от злобы. – Не станет парой для императора! Она ещё не вошла в брачный возраст и к тому же, уже помолвлена с другим!

– Разве я сказал что-то о княжне Миели?! – Болин проигнорировал эту вспышку гнева и продолжил покачивать бокалом, наблюдая за игрой света по поверхности вина. – Меня заинтересовала Ваша племянница, леди Сильфия.

Сердце рухнуло в пятки. Мир разорвало на «до» и «после». Захотелось сбежать из-за стола, закрыться в своей комнате, спрятаться и забыть о том, что сейчас услышала.

– Сильфия не пара для императора, – отчеканил князь Арнульф.

– Мне это известно, – улыбнулся советник. – Однако, в империи сейчас нет незамужних девушек, пригодных для роли императрицы. Благородные дома, как Вам известно, славятся своей сильной мужской линией. Дочери – благо и редкий дар для семьи. Ближайшая подходящая девушка достигнет совершеннолетия лишь через десять лунных циклов. С учётом сложившегося в императорской семье положения – это непозволительная роскошь – ждать столько времени. Поэтому я собираюсь купить леди в качестве наложницы.

Князь молча сел на стул. Тишина, повисшая в комнате, казалась настолько осязаемой, что её можно было резать ножом. Сильфия не знала, что ей делать. Сердце не просто ушло в пятки, оно будто пробило пол и затерялось в глубинах горы, на которой стоял замок, бывший ей домом все эти пятнадцать лет. Внезапно стало так неважно, что дядя не позволяет ей летать и покидать территорию. Да она с радостью проведёт всю жизнь запертой в комнате, лишь бы не так. Не к императору. Не к тому, кто за последние несколько лет уже убил двух жен и семерых наложниц. Лишь бы не попасть в руки к Кровавому Вдовцу.

– Мне кажется, – тихо, но твёрдо проговорил князь. – Что Вы очень глупо пошутили, господин Болин. Сильфия – представительница княжеского рода, потомок Древних. Ей не пристало быть наложницей, пусть даже самого императора-дракона.

– Ну что Вы, князь Арнульф, – Болин высокомерно обвел взглядом присутствующих. – Я отлично понимаю, что говорю. Пусть леди и является частью рода, но она – бастард, и титула княжны не имеет. Родословная девушки весьма сомнительна.

– Она – дочь моей сестры! – перебил его князь. – И у неё такая же голубая кровь, как и у любого в моём роду. И уж ничуть не краснее, чем императорская. У неё есть зверь, а значит, Сильфия считается чистокровной. Она обучена вести хозяйство, грамоте, нормам поведения в обществе, прекрасно танцует, рисует и даже одарена в искусстве вышивки. Она станет отличной партией для любого потомка княжеского рода!

– И тем не менее никто пока так и не соизволил предложить даже минимальный выкуп за такую чудную девушку, – усмехнулся Болин, отсалютовав ей бокалом. – Более того, именно тот факт, что девушка, чей отец не пожелал взять на себя ответственность и представиться обществу, умудрилась сохранить чистоту крови и все черты, подобающие роду, и является основной причиной её невостребованности среди других невест. Как известно, дети аристократов наследуют черты отца, как и привязку зверя-покровителя рода… Впрочем, это всего лишь моё предположение.

– Это всё – гнусная клевета! – дядя кипел от гнева. – Тот факт, что Сильфия унаследовала силу рода – дар Древних, решивших воздать справедливость за те страдания, что пережила её мать! Я бы не тронул Альмию и пальцем. Она была моей младшей сестрой!

– И именно этот чудесный «дар» привлёк моё внимание. Император не стеснен в средствах и в том случае, если возможный наследник сохранит чистоту крови, обеспечит ребенка и его мать всем, что будет необходимо и даже больше. В любом случае, большую сумму за неё Вы вряд ли получите. Я же готов быть весьма щедрым.

– Я не для того вкладывался в её образование и воспитание, чтобы отдать девочку наложницей, – отказался князь.

Сильфия облегченно выдохнула. Конечно дядя отказался. Кто вообще, будучи в здравом уме, согласится отдать ребëнка тому, кто издевается над женщинами и убивает их ради забавы? Пусть она и не родная дочь, но дядя всегда заботился о ней.

– Я прекрасно понимаю, что Вы вложили немало средств, чтобы девушка стала достойной супругой для любого князя, – Болин самоуверенно улыбнулся. – Она действительно могла бы обернуться отличным вложением: хорошо воспитана, раз ещё не влезла в наш разговор, образована под стать княжне и, чего уж умалчивать, хороша собой. Мне известно, что свахи оценили её красоту в семь тысяч пятьсот звëзд… Великолепная партия. Не будь она бастардом… Но, как я уже говорил, я буду весьма щедр в своëм предложении. Император готов заплатить по десять золотых за каждую звезду.

За столом повисла оглушительная тишина. Советник императора довольно улыбался, откинувшись на спинку стула, и покачивая бокал в руке. Сильфия отчаянно смотрела на дядю, надеясь, что он откажется. Надежда – это всë, что ей оставалось. Семьдесят пять тысяч золотых эмитов – огромная сумма. За Миели никто не предлагал больше тридцати, хоть она и княжна. А её ведь хотят купить как наложницу. Желудок свело спазмом, к горлу подступила тошнота. Дядя даже не посмотрел на неё… Казалось, что он уже пересчитывает деньги от её продажи.

– Впрочем, раз уж Вы не получили ни одного брачного предложения, то можете, по старинке, выставить леди Сильфию на торги, если не боитесь опозориться. Посмотрим, будут ли желающие взять её в законные супруги. Но, должен предупредить, в этом случае, её ценность для императора существенно теряется. Вряд ли он захочет платить за невостребованную девицу больше трёх тысяч…

Это было жестоко. Сильфия с трудом сдерживала готовые политься ручьëм слëзы. Её оценивали, словно скот. Как кусок мяса, который можно выторговать за бесценок, указав на изъян. И она понимала, что сейчас услышит. Это понимали все. Предложения лучше, чем поступило сейчас, дядя не получит и, если никто не возьмëт её в законные жены, то судьбе Сильфии никто не позавидует. Её продадут за бесценок в наложницы первому, кто согласится купить. И сейчас дядя решал, что важнее: финансовое благополучие рода или её незначительная возможность на достойную жизнь.

– Я согласен.

– Приятно иметь дело с понимающими людьми, – Болин улыбнулся, вставая из-за стола. – Рад был с Вами познакомиться, леди Сильфия.

Она бездумно вложила пальчики в протянутую руку и вздрогнула. Перед внутренним взором проносились картинки видений прошлого. Девушка со свернутой шеей лежит внизу лестницы. Руки и ноги вывернуты под неестественным углом, что делает её похожей на сломанную куклу. Видение сменилось другим: мертвая девушка в каком-то чулане, среди вëдер и вонючих тряпок. Из её груди торчит рукоятка кинжала, в уголке рта запеклась кровь. Картинка снова сменилась. Богато обставленная спальня, среди обгорелых досок того, что прежде было большой кроватью лежит скрученное, обгорелое до черноты тело. Уже невозможно разобрать, кем был человек при жизни, но она знает, что это императрица. Вся комната провонялась отвратительными ароматами жженого волоса и горелого мяса. Рядом, скрестив на груди руки, стоит высокий мужчина, одетый лишь в свободного кроя брюки. Его огненно-рыжие волосы растрепаны во все стороны, на лице застыло выражение недовольства и какой-то брезгливости.

– Убери это отсюда, – император кивает на останки той, что ещё недавно была его женой.

Сильфия одернула руку, прерывая поток видений. Стоило невероятных усилий сдержать порыв к рвоте, отчего во рту появился неприятный горьковато-кислый привкус. А ещё стало страшно. Так страшно, что дрожало всë тело, а спина покрылась холодной испариной. Это не просто чьë-то прошлое, это – её вероятное будущее. Если император так отнесся к смерти законной супруги, то что станет с ней, простой наложницей?

– Выкуп будет через три дня, и сразу после этого, я перевезу леди Сильфию в императорский дворец, – продолжил тем временем Болин, не обращая внимания на её реакцию. – Надеюсь, что за это время ей объяснят, что требуется от наложницы императора. Всего доброго.

Мужчина сдержанно поклонился и, не дожидаясь ответных прощаний, покинул столовую, прикрыв за собой дверь. Сильфии казалось, что в повисшем молчании отчетливо слышно, как бьëтся в её груди сердце, отсчитывая последние удары в жизни, что неожиданно стала намного короче, чем ей представлялось. Ни одна женщина не прожила подле императора дольше, чем шесть лунных циклов. Кажется, что это так мало, но это самое большее, что ей отмерено. Её продали. Через три дня, стоит дяде получить выкуп, она станет живой игрушкой императора. Хотя Сильфия понимала, что это ненадолго…