Читать книгу Есть что скрывать - Элизабет Джордж - Страница 6

Часть I
31 июля

Оглавление

Предуниверситетский колледж Эбни Сток-Ньюингтон Северо-восток Лондона

Тани был не в состоянии сосредоточиться на занятиях и поэтому пропустил три лекции и одну контрольную. Он должен с кем-то поговорить, но единственным человеком, с которым ему хотелось поделиться, была Софи. Только вот… есть вещи, которые ей знать не следует, потому что кое-что о своей семье он не решался произнести даже мысленно, не говоря уже о том, чтобы кому-то рассказать. Ему нужен план, но в голову ничего не приходило. Поэтому, решил Тани, нравится это ему или нет, но одна голова – хорошо, а две – лучше.

Софи он нашел в библиотеке; она работала над эссе. В ушах у нее были наушники, и она задумчиво грызла кончик карандаша. Тани смотрел, как она читает текст, делает паузу и пишет несколько строк на листе бумаги. Потом накрыл ладонью раскрытую книгу.

Она подняла голову, улыбнулась и сняла наушники. Тани слышал доносившийся из динамиков белый шум. Похоже на дождь. Он перекинул ногу через стул напротив нее и сел на него верхом.

Софи бросила взгляд на настенные часы над столом библиотекаря.

– Где ты был, Тани? И разве у тебя сейчас нет лекции?

– Лекций я наслушался дома.

– Очень смешно. – Софи наклонилась через стол и поцеловала его. К этому делу она подошла серьезно, чему Тани был очень рад. Когда девушка отстранилась, он снова притянул ее к себе, так что они почти соприкоснулись лбами и он мог смотреть прямо в ее темные глаза.

– Что? – с улыбкой прошептала она.

– Что «что»? – тоже шепотом ответил он.

– Тани, ты пропустил лекцию. Никогда такого не было. С тобой что-то происходит. Я вижу. – Она коснулась его щеки. – И чувствую. У тебя такое напряженное лицо… Опять с папой поругался?

Он отодвинулся, чтобы видеть ее всю, но продолжал говорить шепотом.

– Это все из-за Симисолы. – Отвел взгляд.

Лицо Софи стало серьезным.

– Твоей сестры? Что случилось?

– Может, выйдем на минутку? Время у тебя есть?

Она согласилась, и Тани подхватил ее рюкзак, оставив остальные вещи на столе. Выходя из библиотеки, он пытался придумать, как объяснить Софи, что происходит, не выдав родителей с головой. Не получалось. У него было такое чувство, как будто он оказался в пруду с ледяной водой. Стараясь не смотреть на Софи, Тани сказал:

– Несколько дней назад она, Сими то есть, показала мне весь этот хлам. Дерьмо, которое купила ей мама. На рынке на Ридли-роуд. Одежда, украшения, косметика – вот что это было.

– Правда? Украшения? Косметика? Твоей сестре?.. Странно, правда? Для ее возраста, я имею в виду. И судя по тому, что ты мне рассказывал, на твою мать это не похоже. У меня создалось впечатление, что она вроде как придерживается традиций.

– Да, но это… – Он умолк, задумался, потом решил немного сменить тему: – Послушай, Сими думает, что это для праздника. Большого праздника, как она говорит. После инициации.

Софи нахмурилась.

– Какой еще инициации?

– Принадлежности к йоруба, – объяснил Тани. – Мама сказала ей, что нужна инициация, потому что она родилась тут, а не в Нигерии.

– Как это? То есть разве это не происходит при рождении, если родители ребенка – нигерийцы?

– Конечно. Ерунда какая-то… Я пытался объяснить, но Сими не слушала. Она думает только о том, что там будет торт, что люди будут дарить ей деньги, что она получит все это барахло с рынка, которое не сможет носить, и размалюет себе лицо. Я пробовал говорить об этом с мамой, но та сказала, что Сими все не так поняла и что единственное, что произошло, – это визит к врачу, медсестре и кому-то там еще. Мама сказала, нужно убедиться, что у нее всё в порядке.

Софи отвела взгляд и задумалась. Она смотрела на фонтан в центре внутреннего дворика, где они сидели на подпорной стенке.

– Это обычное дело для нигерийских девочек? – наконец спросила она. – Я имею в виду медицинский осмотр.

– Не имею ни малейшего представления. Предполагается, что у них будет много детей, так что, мне кажется, сначала нужно ответить на вопрос, могут ли они вообще иметь детей.

– Но ведь ей только восемь, да?

– Именно об этом я и подумал… И кое-что еще. Этой ночью я слышал, как мама с папой спорили. Думаю, из-за Сими. Мама говорила, что пытается защитить ее.

Софи прикоснулась пальцами к губам и пристально посмотрела на него, словно хотела что-то прочесть на его лице.

– От чего?

Тани не хотелось признаваться, не хотелось раскрывать тайны своей семьи. Но он чувствовал, что должен поговорить с ней.

– Чтобы папа не брал за нее калым.

– Калым? – изумилась Софи. – Твой папа хочет ее продать? Это абсолютно противозаконно. Ты должен позвонить в полицию, Тани, если он и правда собирается это сделать.

– Бесполезно. Они будут всё отрицать. По крайней мере, Па.

– Тогда ты должен быть готов немедленно забрать ее из дома, как только услышишь или случайно подслушаешь, что кто-то собирается за нее заплатить. Если твоя мама покупала ей одежду и всю остальную ерунду, как будто Сими хотят кому-то отдать, значит, это должно произойти скоро.

– И куда я ее дену? Я же говорил, что звонить в полицию нет смысла. А куда еще, черт возьми, можно обратиться?

Софи посмотрела на дом по другую сторону двора. Тани проследил за ее взглядом. Кто-то открывал окна, надеясь на лучшее – на внезапный порыв ветра, несущего прохладу. Софи молчала, и юноша слышал лишь чириканье птиц, плескавшихся в фонтане, и тихое журчание воды.

– Если звонить в полицию действительно нет смысла, можешь привезти ее ко мне.

– Ни за что.

– Почему? Ты ведь им не говорил, правда? Родителям? Я имею в виду, о нас.

– Нет, но мы вместе ходили на рынок. Кто-нибудь нас видел, можешь не сомневаться. Первым делом они будут искать ее на рынке. А когда Сими там не окажется, мама поймет, что без меня тут не обошлось. Сими так радовалась всему, что ей наговорили об «инициации», что точно не могла бы сбежать сама. Достаточно одному человеку на Ридли-роуд сказать: «А что насчет той девушки, которую видели с Тани?» – и этого будет достаточно. Еще несколько вопросов, и они узнают твое имя и придут к тебе… Нет, нужно найти такое место, где до нее не доберутся.

– Может, социальная служба?

– Я не могу так поступить с Сими.

– А есть другие варианты?

– Не знаю, но я не могу отправить ее в приют… А что дальше? Когда она оттуда выйдет? И выйдет ли вообще?

– Ее отпустят, когда твои родители согласятся не искать ей мужа.

– Ни на что они не согласятся. Никогда. Папа не согласится, а мама в конечном счете сделает все, что он ей скажет. Получается, Сими отправится в приют и будет наказана за то, что хотят сделать они.

– Это не наказание, Тани.

– Да уж, конечно… А как она ко всему этому отнесется? Будет напугана до полусмерти.

– Но ты должен забрать ее от них, от родителей, – по крайней мере, пока кто-то не поговорит с ними насчет планов продать Симисолу.

– Да? И кто же с ними поговорит?

Они умолкли, задумавшись. Софи почесала голову, обнаружила заткнутый за ухо карандаш, извлекла его и принялась вертеть в руках. Потом вздернула подбородок, словно ей в голову внезапно пришла какая-то мысль.

– Тани, а тебе не кажется…

Он ждал, но Софи молчала.

– Что?

– Ну, может, это и глупость… Нет ли чего-то такого, что могло бы их остановить? Одного из них? Или обоих? Чтобы Симисолу не продали за калым?

– Но чем их остановить?

– Чем-то вроде шантажа. Может, они делают что-то такое, что хотели бы скрыть от остальных? И знаешь об этом только ты – но никому не скажешь, пока Симисола будет оставаться в безопасности.

– Что такого они могли бы делать? Продавать наркотики в мясной лавке? Содержать притон? Нет. А мама вообще почти не выходит из дома.

– А может, твой отец занимается этим один? Чем-то таким, о чем матери знать не положено?

Тани задумался. Дело в том, что отец часто отсутствовал ночами, возвращаясь только к утру. Тани всегда думал, что отец идет в паб или мужской клуб, но, возможно, он был замешан в чем-то незаконном? Азартные игры, тотализатор, нелегальный ввоз иммигрантов или контрабанда товаров, облагаемых высокими пошлинами…

– Возможно. Он куда-то ходит по ночам. Часто. А возвращается утром.

– Что, если ты за ним проследишь?

– Могу. А если его занятие вовсе не тайное или незаконное? Что тогда?

– Тогда мы придумаем что-нибудь еще. Пока – на всякий случай – ты должен собрать вещи Сими, чтобы быстро увезти ее, если потребуется.

Мейвилл-Эстейт Долстон Северо-восток Лондона

Так получилось, что Тани представилась возможность все выяснить уже этой ночью. За ужином Абео был задумчив. Даже рис с яйцами не повлиял на его настроение; даже асун, который Монифа поставила на стол в качестве закуски. Кроме того, ей удалось достать баранину, и она приготовила суп эведу. Абео вошел в квартиру в своей пропитанной кровью рубашке после проведенного в мясной лавке дня. Что бы он там ни рубил, вид у него был как у судебно-медицинского эксперта после вскрытия – отбивающий всякий аппетит. Остальным было бы гораздо приятнее, если б он переоделся, но никто не собирался давать ему этот совет. Или просить. Трое остальных членов семьи, похоже, решили – не советуясь друг с другом, – что лучше всего отвести взгляд. Поэтому – если не считать момента, когда Абео отодвинулся от стола и исполнил свой тошнотворный ритуал сморкания и швыряния бумажной салфетки на пол, – за столом были слышны только звуки жевания и глотания, а также голоса, доносившиеся из распахнутых окон и двери квартиры.

Насколько мог судить Тани, с той ночи, когда поругались родители, ничего не изменилось. Абео по-прежнему что-то требовал от Монифы. Та не соглашалась. Никто не хотел уступать.

После еды Абео резко отодвинул стул и вышел. Он скрылся в ванной комнате, и оттуда послышался звук наполняемой ванны. Монифа принялась убирать со стола тарелки и остатки еды.

– Сими, помоги мне, – приказала она.

Девочка вскочила и присоединилась к ней. Прижав к себе стакан локтем, она посмотрела на Тани. Тот видел, что сестра переживает из-за того, как изменилась атмосфера в семье: все избегали разговоров друг с другом, родители из-за чего-то поссорились, и никто больше не говорил о приближающемся «празднике». Тани считал это добрым знаком. И надеялся, что все быстро превратится в туманные воспоминания.

Абео пробыл в ванной около часа. Выйдя оттуда, он направился в их общую с Монифой спальню, и Тани подумал, что этим вечером отец никуда не собирается, а накажет их всех молчанием, за которым клокочет ярость, которую ему все равно не удавалось скрыть.

Тани пошел к себе в комнату и нашел под кроватью рюкзак, с которым ходил в среднюю школу. Опустошив его, подошел к шкафу с одеждой, своей и Сими. Но едва протянул руку, чтобы взять одно из ее летних платьев, как в комнату вошла Сими. Он поспешно опустил руку – нельзя говорить ей, чем он занят.

– Папа сердится, Тани, – сказала она.

– Да, только ты тут ни при чем.

– А что тогда происходит? Он сердится из-за того, что ты сказал ему, что не хочешь жениться на той девушке?

– Оморуки, или как там ее?.. Да, отчасти.

– А остальное? Это… Тани, это из-за меня?

– Знаешь, Пискля, тебе лучше не лезть в то, что происходит между мамой и папой. Чем тише себя ведешь, тем реже о тебе вспоминают. Можешь мне поверить, сейчас так будет лучше всего.

– Я не понимаю…

– И это тоже хорошо.

Услышав, как открылась дверь родительской спальни, он приоткрыл свою дверь и в образовавшуюся щель смотрел, как к отцу входит Монифа. Увидев ее лицо, Тани напрягся. Он не знал, что собирается делать мама, чтобы сохранить мир, – и не хотел знать.

Когда дверь спальни родителей открылась снова, было уже темно. Тани сидел на кровати и ждал, пока заснет Сими, чтобы незаметно взять что-то из ее вещей. До него донеслись слова матери: «Абео, неужели ты не можешь…» – но тут дверь снова закрылась. Приоткрыв свою дверь, он увидел выходящего в коридор отца; тот был полностью одет, и от него пахло лосьоном после бритья – верный признак, кто он уходит на ночь.

Тани повернулся к сестре.

– Я вернусь, – сказал он. – Сиди тихо, поняла? Мама не должна знать.

– Ладно, – ответила Сими. – Но куда…

– Я же сказал – не знаю. Спи. – Он ждал, пока она успокоится – по крайней мере, попробует.

Вслед за отцом Тани вышел в жаркую и влажную ночь. Абео нигде не было видно, и он стал прислушиваться. Услышав собачий лай, пошел на звук.

Когда лай стал громче, Тани увидел знакомую грузную фигуру отца. Тот явно не спешил, словно вышел прогуляться, пытаясь избавиться от духоты в доме. Он шел в направлении Вудвилл-роуд. Там повернул налево, и Тани пришлось перейти не бег, чтобы не упустить его из виду. Стало ясно, что Абео направляется к Кингсленд-Хай-стрит. Но почему-то он выбрал маршрут по пустым улицам, где в особняках и многоэтажных домах спали люди, стараясь приспособиться к жаре, не ослабевшей даже ночью.

Наконец Абео вышел на главную улицу. Здесь тоже никого не было. Воздух казался густым от жары, словно хотел проникнуть за стекла витрин в закрытые на ночь магазины. Тротуар, впитавший выхлопные газы от многочисленных машин, заполнявших улицу днем, как будто освобождался от них; мусорные контейнеры источали неприятный запах гниющих овощей и остатков дешевой еды.

Абео перешел на другую сторону и оглянулся. Тани поспешно спрятался за синей решеткой магазина азиатской мебели, надеясь, что она укроет его от отцовского взгляда. Похоже, уловка сработала, и Абео продолжил путь. Через несколько минут он свернул на Ридли-роуд.

У Тани мелькнула мысль, что отец, мучимый бессонницей, решил поработать в своей бакалейной или мясной лавке. Зачем еще ему сюда идти? В этом районе больше ничего не было. Все закрыто и заперто, а в тусклом свете уличных фонарей на тротуарах виднелся мусор, ждавший, пока кто-нибудь его сметет. Но до этого оставалось еще несколько часов. Уборщики улиц появятся на рассвете – а вместе с ними и рыночные торговцы.

Абео не остановился на Ридли-стрит. Наоборот, он ускорил шаг. Когда сворачивал на Честер-кресент, а оттуда – на Долстон-лейн, в его движениях появилась какая-то вкрадчивость. Вдали Тани разглядел виадук, по которому улицу пересекали железнодорожные пути, и юношу посетила безумная мысль, что отец собирается куда-то ехать на поезде, хотя в такой ранний час поезда в Лондоне не ходили.

Тани напрягся. Да, Софи подала блестящую идею. Отцу действительно есть что скрывать, и если это можно использовать против него, Сими ничего не угрожает – независимо от того, что задумали родители. Раньше Тани особенно не задумывался, почему отец уходит из дома по ночам. Он просто считал, что так поступают все женатые мужчины, когда хотят побыть в обществе других женатых мужчин. Но то, что он видел теперь – ночная прогулка Абео, – не имело ничего общего с желанием пообщаться с другими женатыми мужчинами. Отец что-то замышлял, и Тани, пройдя вслед за ним мимо станции метро «Хакни-Даунс», затем по Амхерст-роуд и свернув на Нэрроу-уэй, начал догадываться, в чем дело.

Здесь были ломбарды, и Тани понял, что должен произойти какой-то обмен, результатом которого станут деньги. Без контрабанды тут не обошлось, и Абео пришел сюда либо получить деньги за продажу незаконного товара в одной из своих лавок, либо поделиться прибылью. Одно несомненно: происходящее в эти ночные часы – любой обмен – это, скорее всего, незаконно. Но пока Тани прокручивал в голове этот сценарий, отец дошел до конца улицы, перешел на другую сторону и остановился на углу, по всей видимости добравшись до цели своей прогулки.

Это был Пембери-Эстейт, огромное скопление многоквартирных кирпичных домов. Квартал находился на пересечении Долстон-лейн и Кларенс-роуд, поблизости от букмекерской конторы «Пэдди Пауэр» – очень удобно для обитателей сотен квартир, тешивших себя надеждой разбогатеть.

Тани остановился на углу, наблюдая, как отец заходит на первый этаж. Этот квартал был даже больше, чем Мейвилл-Эстейт, но поскольку Абео шел уверенно и не посмотрел на план, висевший сразу за входом, Тани понял, что отец уже здесь бывал.

Он сократил расстояние и старался держаться у края дорожек, которыми шел Абео, – на случай, если тот обернется проверить, не следит ли кто за ним. Но Абео не оглядывался. Пройдя по лабиринту проходов между зданиями, он наконец добрался до нужного дома и свернул к панели со звонками у шахты лифта. Но звонить не стал, а извлек что-то из кармана, что позволило ему воспользоваться лифтом. Кабина прибыла, Абео вошел внутрь и поехал наверх.

Тани отошел подальше, чтобы увидеть, где отец выйдет из лифта. Вскоре его старания были вознаграждены. Абео шел по внешнему коридору на третьем этаже. Одна из дверей открылась, и в проеме Тани увидел женщину, а затем услышал ее голос.

– Сегодня ты поздно, – сказала она.

Для Тани этого было вполне достаточно.

Есть что скрывать

Подняться наверх