Читать книгу История целибата - Элизабет Эбботт - Страница 10

Ипполит против любви

[20]

Миф о стойком девственнике Ипполите, увековеченный в трагедии Еврипида, посвящен представлению греков о любви. Они рассматривали ее не так, как позже воспринимали ее христиане – как низменное следствие похоти, которую каждый должен стремиться в себе подавить, а скорее как следствие прихоти или желания Афродиты. Лишь три богини не были этому подвержены – девственные Афина, Артемида и Гестия. Трагедия Ипполита состояла в том, что он противился Афродите, поскольку, как замечал Платон: «Никто не должен противиться любви, а идти против богов – значит, идти против любви»[21].

Ипполит был молодым охотником, преданным Артемиде, хотя, как сам он говорит нам словами Еврипида: «Я чту ее, но издали, как чистый»[22]. Афродита жаловалась:

Непорочность Ипполита воспринималась как ненормальное состояние для мужчин, поскольку девственность считалась женским качеством, но его погибшей матерью была Антиопа – царица амазонок, женщин-воительниц, отрезавших себе одну грудь, чтобы проще было натягивать лук, и отрекавшихся от мужского общества при вступлении в вооруженные отряды, состоявшие исключительно из женщин. Ипполит разделял взгляды амазонок на целомудрие, их отвращение к женской похоти и гневался:

История Ипполита одновременно проста и запутанна. Афродита решила наказать его за тайную приверженность целибату и высокомерный отказ от любви. С присущей олимпийцам порочностью в качестве инструмента возмездия она решила использовать его мачеху Федру, заставив ее потерять голову от любви к сыну своего мужа. Бедная Федра была достойной женщиной, и страсть, наполнившая ей сердце, овладела всем ее существом, так что она не могла ни есть, ни говорить о том, почему тает на глазах.

В конце концов старая кормилица Федры, ужаснувшись при мысли о том, что ее госпожа умрет, выпытала ее греховный секрет. После этого кормилица попыталась вступиться за нее перед Ипполитом, но последствия этого шага оказались ужасными. Вместо того чтобы смягчиться, он обрушился на Федру с яростными нападками, так сильно ее унижая, что та покончила жизнь самоубийством. Однако перед смертью она оставила своему мужу Тесею послание, в котором обвиняла Ипполита в том, что он над нею надругался.

У опечаленного вдовца не было причин не верить последним словам жены, и он с яростью набросился на сына, который, как он считал, предал его. Ипполит снова и снова это отрицал: «Взгляни вокруг на землю, где ступает / Твоя нога, на солнце, что ее / Живит, и не найдешь души единой / Безгрешнее моей… Я брака не познал и телом чист»[26]. Но Тесей продолжал заблуждаться и проклял Ипполита, кони которого, испуганные вышедшим из моря быком, понесли, и он разбился насмерть. Отказавшись от хомута брака, Ипполит был убит хомутом собственных коней – так жестоко подшутила над ним Афродита. Перед смертью Ипполита появилась Артемида и сказала Тесею правду о его жене: «Ее Эрот / Ужалил сердце тайно, и любовью / К царевичу царица запылала: / Богиня так хотела, что для нас, / В невинности отраду находящих, / Особенно бывает ненавистна»[27].

Предсмертные слова Ипполита обращены к богам: «Увы! Увы! / Их наши-то проклятья не достигнут…»[28]. Артемида утешала его, обещая возмездие, а еще она даровала своему приверженцу культ, при котором непорочные девушки, поклоняясь ему, срезают локоны волос. Ипполит умер, одержав победу над Афродитой, – он сохранил целомудрие и заручился поддержкой Артемиды в отмщении за его безвременную кончину.

Какие уроки могли извлечь многочисленные восторженные поклонники Еврипида из его трагедии «Ипполит»? Им не нужно было разъяснять сюжеты с Афродитой и любовью, у них не было причин разделять твердое стремление Ипполита к сохранению целомудрия, столь необычного и странного для мужчины. Они могли понять его побудительные мотивы – почтение к могучей Артемиде, но им было ясно и то, что он равным образом навлек на себя гнев Афродиты, причем они наверняка оценили черный юмор, с которым богиня ему отомстила. Любовь и похоть оказались соединены неисповедимыми путями Господними. Правда, греки не проводили четких различий между двумя этими понятиями, называя их одним словом – любовь, повиновавшаяся причудам Афродиты.

Лишь старая кормилица истолковывала любовь в чисто чувственном плане: «Не надо, чтоб люди так сильно друг друга / Любили. Пусть узы свободнее будут, / Чтоб можно их было стянуть и ослабить, / А так вот, как я эту Федру люблю, / Любить – это тяжкое бремя. На сердце / Одно, да заботы, да страхи двойные»[29]. Что же до всех остальных, то любовь – это зуд в чреслах, непорочность – девичий удел, а целомудренный молодой охотник обречен на неизбежное и беспощадное возмездие за то, что осмелился бросить вызов могущественной богине[30].

Ультиматум Лисистраты

[31]

В комедии Аристофана «Лисистрата» целибат рассматривается совсем в другом ракурсе – обычные смертные женщины были возмущены тем, что Пелопоннесская война между Афинами и Спартой продолжалась уже больше двадцати лет. В популярной пьесе повествовалось о бурной повседневной стороне жизни греческого народа, когда гречанки, созванные жительницей Афин Лисистратой, в противовес традиции захватили контроль над военно-политическим положением, организовав сексуальную забастовку, которая ущемила интересы их супругов.

«Так вместе мы поможем эллинам, – сказала Лисистрата делегации женщин из Афин, Спарты и других враждовавших городов-государств, в качестве оружия предложив – шафрановые платочки, полутуфельки, духи, румяна и кисейные платьица»[32].

Но женщины пришли в ужас. «Я не согласна! Дальше пусть идет война! – сказала Клеоника. – В костер я рада прыгнуть. Но не это лишь! Всего страшнее это, о Лисистрата!»[33]

«О род наш женский, подлый, распролюбленный! – жалуется Лисистрата[34]. – Так правду говорят о нас трагедии: / Лишь Посейдон нам нужен и челнок его»[35].

После этого спартанка Лампито так сказала ей на ломаном греческом языке: «Трудно, трудно, друг, / Без мужа ночью на постели женщине, / Но будь что будет! Мир нам тоже надобен».

В итоге был принят план Лисистраты занять Акрополь и там ждать. В этом женщины дали коллективную клятву:

Но ожидание было слишком долгим, женщины становились все более раздраженными. В конце концов Лисистрата сказала: «Взбесились по мужчинам наши женщины!» Ее сподвижницы в нерешительности хотели украдкой вернуться домой. Лисистрата одержала над ними верх и заперла женщин изнутри, убедив их быть солидарными с ее планом использования своих тел как оружия, с помощью которого они смогли бы навязать свое решение в военно-политической области, где женщины, в принципе, вообще ничего не решали. Поэтому соблюдение целибата стало для них столь же важным, сколько трудным.

Мужчинам тоже было очень нелегко. «О горе, горе! Что за схватки страшные! / Какие рези! Как на дыбе рвут меня!» – стонал один муж, которому жена отказала в доступе к телу.

Военный представитель Спарты во многом был на него похож. Когда он прибыл, всем была видна его эрекция. Его спросили, что там у него такое, и он ответил: «Трость лакедемонская!» Но в итоге он сказал правду, признавшись афинянину в том, что спартанцы «как со свечами бродят, спотыкаются».

Стратегия Лисистраты вскоре завершилась успехом. Мужчины настолько отчаянно нуждались в сексуальных отношениях, что через шесть дней воздержания начали переговоры о заключении почетного мира. По выражению афинского посла, все они пришли к одному и тому же неоспоримому мнению: «а именно, надо жить половой жизнью». Пелопоннесская война в комедии наконец завершается[37]. По мнению Аристофана и его восторженной аудитории, в греческих браках целибат был невообразим.

И они были правы. Девственность осталась исключительным уделом девушек, а мужчины и боги значительную часть своей энергии уделяли совращению, несмотря на то что насильникам грозило жестокое наказание вплоть до смертной казни. За исключением некоторых философов и их последователей, сама идея целибата в браке представлялась смехотворной, как прекрасно было известно автору комедий Аристофану. И действительно, некоторые, как правило состоятельные и женатые, мужчины спали не только со своими женами, но также с проститутками, рабынями и мальчиками. Ради развития сюжетной линии, а также поскольку простые греки – работники, мастеровые, рыбаки, составлявшие основную часть его аудитории, – редко хотели или могли себе позволить подобные развлечения, Аристофан эти возможности проигнорировал[38].

Особенно забавным такой сюжетный поворот с целибатом выглядел потому, что его инициатором выступили женщины. В Древней Греции считалось, что женщины более похотливы, что они не в состоянии сдерживать сексуальное влечение, если их жестко не ограничивать, постоянно за ними не следить, не заставлять жить на женской половине дома и не выдавать замуж сразу же по достижении половой зрелости. С другой стороны, мужчины полагали, что собственную похоть, как и все остальные желания, они могут подавлять с помощью своей хваленой самодисциплины. Зевс и Гера однажды завели об этом спор и решили обратиться с вопросом к прорицателю Тересию, в прошлом обладавшему качествами как мужчины, так и женщины. Представительницы прекрасного пола, ответил Тересий, испытывают девять десятых удовольствия от полового акта, оставляя партнеру-мужчине лишь одну десятую его часть[39]. Изменение гендерных ролей, к которому прибегает Аристофан, было точно рассчитанным планом, призванным снискать широкое признание его аудитории. Что это такое – похотливые женщины решили прибегнуть к целибату? Надо же, как у Аристофана разыгралось воображение!

С начала и до конца комедии диалоги усиливают впечатление о жертве, на какую пошли женщины. Их разговоры изобилуют непристойностями, они постоянно говорят о сексе и своих телах. Афинские женщины бесстыдно язвительны, когда судачат о подругах своих врагов. «А что за груди! Твердые и круглые!» – говорят они о мускулистой спартанке; а о крупной представительнице Беотии их мнение таково: «В час добрый, беотиянка! / Прекрасны нивы ваши»[40]. «И пощипаны / Порядочно. Гречиха гладко выбрита»[41], – добавил кто-то. А коринфянка представлена как женщина, наделенная содержанием: «Да уж конечно, добрая. / Сейчас же видно по тому и этому»[42].

В тексте также много каламбуров о сексуальных позициях, любовниках и о том, что сегодня мы называем сексуальными игрушками. Предпочтительной позицией было проникновение сзади – в анальное отверстие или во влагалище, поэтому в клятву соблюдать целибат, данную женщинами, были включены такие слова: «Не встану, словно львица над воротами…»[43]. В греческих домах многие предметы домашнего обихода имели рукоятки в форме припавших к земле животных, постоянно напоминавших женскую сексуальную позицию. А одна женщина печалилась о том, что вот уже некоторое время «И пальчика из кожи я не видела, / В печальной доле вдовьей утешителя»[44]. Мы все знаем, тем самым говорил Аристофан, что гречанки невероятно похотливы, и потому его притча о целибате еще в большей степени противоречила здравому смыслу.

20

Цитаты из трагедии Еврипида «Ипполит» приведены в переводе Gilbert Murray. Другими источниками этого раздела являются: Plato (перевод R. Waterfield), Symposium; and F. I. Zeitlen, Playing the Other.

21

Plato, 20–30.

22

Здесь и далее: Еврипид, «Ипполит»; пер. И. Анненского.

23

Euripides, 4–5.

24

Euripides, 34–35.

25

Euripides, 9.

26

Там же, 52.

27

Там же, 67.

28

Там же, 72.

29

Euripides, 14.

30

Кроме обаяния у Афродиты был еще волшебный пояс. Любой, кто его надевал, автоматически становился объектом любви. Даже Зевс, самый могущественный из всех богов, не мог противиться чарам Афродиты. Гера одолжила волшебный пояс, чтобы привлечь его внимание и тем самым отвлечь от Троянской войны.

31

Цитаты из комедии Аристофана «Лисистрата» приведены по: Three Plays by Aristophanes (перевод Jeffrey Henderson). Другими источниками этого раздела являются: R. L. Fowler, “How the Lysistrata Works”; and Aline Rousselle (перевод Felicia Pheasant), Porneia.

32

Здесь и далее: Аристофан. Лисистрата; пер. А. Пиотровского.

33

В английском переводе вместо слов «Всего страшнее это, о Лисистрата!» идут слова: «скорее это, чем отказаться от мужского члена».

34

В русском переводе эти слова говорит Миррина.

35

В английском переводе вместо слов «Так правду говорят о нас трагедии: / Лишь Посейдон нам нужен и челнок его» сказано: «Нет ничего удивительного в том, что мужчины пишут о нас трагедии».

36

В английском переводе этот текст звучит так: «Что мне делать теперь? С кем мне переспать? / Меня провела самая соблазнительная девица из тех, кого я знал! / Как мне поднять и поставить этот осиротевший член? / …Мне нужно взять ему напрокат няньку».

37

На самом деле она продолжалась еще семь лет, до 404 г. до н. э.

38

Fowler, 245–249.

39

Dover, 159.

40

В английском переводе этот текст звучит так: «Она, конечно, такая же, как Беотия, клянусь Зевсом, со своей пышной откляченной поймой».

41

В английском переводе этот текст звучит так: «Да, действительно, ее куст <игра слов – bush имеет несколько значений, в частности “куст” и “густые волосы”> элегантно подстрижен».

42

В русском переводе вместо выражения «содержательная женщина» (woman of substance) сказано: «добрая девчоночка». В английском переводе вместо «Сейчас же видно по тому и этому» сказано: «Вполне содержательная, как спереди, так и сзади».

43

В английском переводе этот текст звучит так: «Я не встану в низкую стойку как львица перед теркой для сыра».

44

В английском переводе этот текст звучит так: «Я не видела даже дилдо длиной в шесть дюймов, который мог бы служить утешением, хоть он и мал». Lysistrata, строки 114–115. Rousselle, 65, отмечает, что иногда неудовлетворенные греческие матроны прибегали к помощи кожаных пенисов.