Читать книгу Идолы театра - Елизавета Елагина - Страница 3

Единственным знаменитым выходцем из Коралобоса был поэт Анатолий. Он читал стихи с горных склонов всем, кто мог его услышать.

Габриэль считал себя прямым потомком поэта Анатолия. Он верил, что его богатое воображение и неспособность видеть серые будничные краски не должны пропадать. И потом, он мечтал о славе – о славе драматурга, вещающего свои вирши толпе поклонников, собравшихся у подножия горы. Образ харизматического предка не давал Габриэлю покоя. В своих мыслях он забирался высоко на горные склоны – еще выше, чем пастухи, обозревающие сверху скучающие стада овечек. Габриэль мечтал о своей пастве.

И вот юноше пришла в голову мысль открыть в Коралобосе театр. В успехе предприятия он не сомневался – развлечений у местной элиты было немного. Горожане ходили в церковь, ходили в трактир, пили вино у себя дома или засыпали над книгами прославленных поэтов.

Габриэль взял изящное гусиное перо (наподобие того, каким водил бы по бумаге горный поэт Анатолий, записывай он свои нетленные труды) и соорудил на кипе листов свое первое творение – пьесу «Торговец змеями».

Когда Габриэль поставил последнюю точку, на дворе стояла глубокая ночь, но поздний час не смутил потомка горного поэта Анатолия – и он помчался в горы.

Поскольку Габриэль был окрылен вдохновением, он забрался довольно высоко – на утес, бросившись с которого, можно было рухнуть в море. С этого утеса было хорошо видно устройство Коралобоса. Город представлял собой три полоски. Первую полоску занимал богатый квартал, примостившийся у подножия гор. Отсюда родом были сам Габриэль, Принц, Арабелла, да и вообще все, с кем знался Габриэль. Богатый квартал спал сном праведника.

Вторую полоску занимало чистилище. Здесь были кое-какие поля и пустыри, где проводились ярмарки крупного рогатого скота, разъезды лошадей, устраивались сезонные оргии и заключались сомнительные сделки. В этот час тут было пусто и тихо.

Третью полоску занимали верфи. Здесь жили и трудились бедняки. Помимо морского промысла, здесь располагались мастерские самого разного толка, управляющие которых жили в пригорном квартале. Тут горели огни и слышались голоса. Для местного люда наступление ночи не обозначало конца трудового дня. Многие мастерские не закрывались до самого утра. Не закрывался до самого утра и местный кабак. А посиди Габриэль на утесе подольше, почти до самого утра он бы слышал заунывную песню церковного сторожа.

Но потомок горного поэта довольно быстро насладился этим впечатляющим видом, продрог и стал карабкаться вниз.