Читать книгу Солнце встает над ними - Елизавета Геттингер - Страница 5

Часть 1
Глава 4

Оглавление

Двое суток до Ташкента, а затем на перекладных до кишлака, – прикидывал в уме маршрут Алишер, стоя в тамбуре поезда. До отбытия оставались считанные минуты. Он всматривался в мокрые от слез (а может и от дождя) глаза провожающих на перроне людей, и думал, как правильно сделал, что не позволил жене проводить его до поезда. – Не хватало еще простудиться. Довольно с нее.

Наконец с Казанского вокзала тронулся вечерний поезд навстречу многочисленным железнодорожным путям, оставляя позади себя город и зажегшиеся белым светом фонари станции, отражающиеся дрожащими бликами в лужах на асфальте от недавно прошедшего дождя.

Пассажиры разбрелись по купе. В самый последний момент, в отбывающий поезд, споткнувшись о ступеньку, запрыгнула худенькая, угрюмая светловолосая девушка лет шестнадцати с красной тряпичной самодельной сумкой на плече, вымокшей от дождя. Наскоро высвободив содержимое сумки, она примостилась на место знакомой ей проводницы, отправившейся собирать билеты.

– Вечерняя Москва есть? – подойдя к ней проявив сочувствие, спросил Алишер, все это время наблюдавший за девушкой.

– Имеется! – отдышавшись, ответила девушка, и лицо её вмиг озарилось улыбкой.

Купив у девушки слегка намокшую газету и набор сувенирных открыток с видами столицы, Алишер направился к своему купе, попутно надевая на себя просохшую коричневую кожаную куртку.

– Уважаемый! Можете заходить, мы уже переоделись, – хихикая, сказали две молоденькие девчушки, стоило ему подойти.

Алишеру, отчего то подумалось, что его попутчицы – студентки. Познакомившись поближе, выяснилось, что попутчицы его – корреспондентки, и что держат они путь в Узбекистан, а дальше в Киргизию писать статьи о Средней Азии. Та, что была моложе, ехала с мужем. Молодожены.

Девушки обрадовались, в ходе беседы узнав от своего попутчика, что он родом из тех мест, завалив его вопросами, но они не знали, что попутчик их по природе своей немногословен, поэтому выяснить им толком ничего не удалось. Хоть Алишер и был молчалив, все же умел и выслушать собеседника, но ведь ко всякому общению надо быть расположенным и иметь как минимум подходящее настроение. А в дороге, кого только не подкинет тебе судьба.

Пассажирами поезда овладела ночная тяга к пению. Запевалу из соседнего купе с песней «Стенька Разин» поддержал ряд соседствующих купе.

Вдоволь наговорившись друг с другом, девушки уснули от усталости. Всю дорогу от скуки дремал и молодой муж. В купе стало тихо. Смолкли звонкие, веселые девичьи голоса, не смолкал лишь дробный перестук колес. Весь поезд давно был объят сном, но Алишера не покидала бессонница. Вместе с бессонницей не покидали его и думы. Он знал, что уже далеко за полночь, но ничего не мог с собой поделать. Мысли шли чередой, как верблюжий караван в пустыне и не видать им было конца. Ссутулившись, он, опершись локтями на столик, пристально всматривался в ночную пустынную картину за окном и обыгрывал в уме предстоящую беседу с бабушкой. Он воображал, как она будет рада, когда он придет к ней и скажет, что скоро у нее родится долгожданная внучка…

Потихоньку отодвинув дверцу купе, Алишер вышел в тускло освещаемый тамбур. Бросив взгляд на место проводника, он неожиданно для себя увидел ту самую девушку, что продавала газеты, застав ее за вязанием. Она быстро посмотрела на него. Тонкими пальчиками, она ловко перебрасывала спицами петлю за петлей. На мгновение он скрылся в купе. Вернувшись в тамбур со свертком в руках, Алишер облокачиваясь на перила, пошатываясь, шел к девушке.

– Угощайтесь, – протянув раскрытый сверток с пирожками, сказал он.

– А с чем они? – голодными глазами смотря на пирожки, спросила девушка не переставая вязать.

– С капустой, кажется, – откусив пирожок, равнодушно ответил он. Она, отложив в сторону белую пряжу и бойко вытерев о себя руки, принялась есть.

– Не спится? – успевая один за другим запихивать в рот пирожки, также равнодушно спросила она с набитым ртом.

Он ничего не отвечал, только удивленно смотрел, с каким завидным аппетитом она ест.

– Спасибо, было вкусно. Я вам совсем ничего не оставила, – виновато произнесла девушка.

Он умиленно махнул рукой.

– У тебя родители есть? – спросил он.

– Есть.

Алишер внимательно смотрел на нее, точно ожидая продолжения истории.

– Тетка у меня на разъезде живет, стрелочница. Одинокая она совсем. В выходные я ей помогаю, заодно и подработать получается.

Не говоря ни слова, он продолжал пытливо смотреть на нее. Девушка будто читая вопрос в глазах незнакомца, рассказывала сама.

– Проводницы добрые, отзывчивые. Они меня «за так» пускают прокатиться.

Девушка продолжала рассказывать. Алишер слушал ее, но думал о чем-то своем, временами хватаясь за свою густую черную бороду.

– Вид у вас помятый, – взявшись за пряжу, заметила она, устав от его любознательности и желая скорее избавиться от назойливого собеседника. – Впереди разъезд. Шли бы вы, товарищ, отдохнуть.

Еще немного постояв в тамбуре, он, послушавшись совета девушки, побрел к своему купе. Поезд постепенно начал сбавлять ход. Переполненному мыслями Алишеру, удалось ненадолго прикорнуть.

Над по-весеннему зеленеющей степью расстилался предрассветный туман. Вдалеке маленькими точками маячили огоньки из окон мазанок, что врассыпную стояли на разъезде. Мал был разъезд. Мал и невзрачен. На запасных путях виднелись заброшенные, отслужившие свое, поржавевшие вагоны и цистерны.

Поезд, издавая шипящий звук, наконец, остановился. От непривыкшей слуху тишины Алишер открыл глаза. Подняв со стола тяжелую ото сна голову и протерев глаза, он с трудом превозмог тупое нытье в надбровьях и устало посмотрел в окно на разъезд. Прищурившись, он силился разглядеть в едва проницаемой мгле силуэты беспорядочно двигающихся людей. Поглаживая бороду, он внимательно следил за действиями двух мужчин. Да, то определенно были мужчины, потому как они с легкостью переносили из вагона поезда в редкие кусты неглубокого овражка деревянные ящики. Первый был толстомордый и лысый, второй – худощавый и волосатый. Вдруг мелькнувшая в тумане, словно искра, красная тряпичная сумка на плече девушки привлекла его внимание. Спустившись с поезда, поеживаясь от утренней колючей прохлады и пытаясь укутаться легкой кофтенкой, новая знакомая Алишера взволнованно озиралась по сторонам.

Солнце только-только обозначило горизонт розовой полосой. Светало. Кончив разгрузку, один из мужчин по виду старше и крепче второго, заметив девушку, стоявшую на шухере, подошел к ней. С недовольным лицом и паром изо рта от холода он что-то объяснял ей, размахивая руками, на что девушка стыдливо опустила голову вниз. Следом, затушив о засохшую от грязи подошву своего сапога окурок, (видимо здесь тоже прошел хороший дождь), к ним неспешно подошел его худощавый напарник. Долго разговаривая о чем-то, они оба выказывали девушке жестами свое недовольство.

– Ах ты, что ты будешь делать, бедолага какая, – с состраданием воскликнул Алишер. Он быстро оглянул соседей, вспомнив, что он не один в купе и убедиться, не разбудил ли кого своим возгласом. Пассажиры спали крепким сном. Алишер не без некоторого трепета продолжал наблюдать за происходящим за окном.

Попытавшуюся сбежать от обидчиков, запрыгнувшую на подножку поезда девушку силой дернули за руку и вытянули обратно. У нее с трудом получалось сопротивляться двум мужчинам, что были вчетверо сильнее ее. По руке девушки на землю скатилась полупустая красная сумка, подобно сигналу к действию. Алишер не выдержал. Подпрыгнув с места и ударившись затылком о верхнюю полку, он поспешил к ней на помощь, захватив с собой куртку. Одеваясь на ходу, он шел быстрым шагом по тамбуру, зовя на подмогу проводницу, но той как обычно не было на месте.

– Куда же ты запропастилась, – зло крикнул он. Никто из пассажиров не откликнулся на зов.

Не найдя проводницы, он, запыхавшись высунулся из двери и остановился на подножке вагона. После душного купе его лицо обдало приятной свежестью.

– Отпустите девушку, – немедля сказал Алишер.

– О, киргиз. Знакомый твой? – враждебно зыркнув на Алишера, спросил девушку старший.

– Нет. Мужик какой-то, – заикаясь от страха и холода, отвечала девушка.

Старший, нарочно провоцируя Алишера на драку, толкнул девушку, и та, взвизгнув от боли, упала на землю. Алишер поиграв желваками, незамедлительно спрыгнул с поезда и ринулся к нему, но тяжелый, стремительный удар камнем об голову сбоку от худощавого напарника вырвал у него из-под ног землю. Это произошло мгновенно. Все замерли на минуту. Девушка, опешив от случившегося, по еще непросохшей от дождя земле подползала к Алишеру.

– Подох? – просипел старший.

Грязной, дрожащей рукой она дотянулась до его виска проверить, жив ли незнакомец и, задев в волосах пальцами рану с темной густой кровью, начинающей медленно стекать по его щеке – от испуга начала кричать.

– Заткни глотку, дура, – схватив девушку и резко подняв ее с земли, сквозь зубы скомандовал старший.

Не до конца понимая, что произошло, тут же выпустив из рук девушку, он с неописуемой яростью набросился на напарника, взяв его за грудки.

– Ты что паскуда натворил? – оскалив желтые со щербиной зубы, прорычал старший.

– Командир, падлой буду, рефлекс, – оправдывался перепуганный напарник, у которого от страха увеличились зрачки.

– Сволочь, – рычал старший, двинув ему прямо в челюсть. Он почувствовал, как у напарника от удара треснули зубы.

– Не суетись, – осматриваясь по сторонам изучая местность, сказал старший, тряся напарника. – Тащи его к оврагу, да карманы проверь, – хладнокровно приказал он.

Напарник недоуменно смотрел на него.

– Живее, – прикрикнул он. – В каком купе он ехал? – быстро обратился он к девушке, которая остолбенев, стояла на месте.

– Там, – неуверенно показав рукой вдоль поезда, скорбно вздохнув, сказала она.

– Неси сюда его вещи, да гляди в оба, не всполоши никого, – продолжая раздавать команды, сказал он.

Девушка, ничего не соображая стояла на месте.

– Живо! – вынув из кармана нож, поторопил он ее.

Оглядываясь назад, она несмело поднялась в поезд. И девушка, и напарник беспрекословно делали то, что им приказывали.

Дверца купе, в которой ехал незнакомец, была открыта. Неслышно нырнув в купе, подкравшись на цыпочках, она без разбора схватила первый попавшийся потертый желтый чемодан, что стоял у столика, и также неслышно покинула купе. Из соседнего купе доносился грубоватый смех проводницы. Девушка с замиранием сердца остановилась. Как только голоса стихли, она прибавила шагу. Страх заставлял ее постоянно оглядываться. Зареванная, в вымазанных на коленях колготах и с дрожащими руками она выбежала из поезда. Всхлипывая, она смотрела, как напарник волочит по земле за куртку грузное тело незнакомца, поминая разом то бога, то черта.

– Чего рот раззявила? На замке держи. Скажешь тетке, пусть ищет тебе замену, – помахав перед лицом девушки ножом, говорил старший, вырвав у нее из рук чемодан и раскрутив его с такой силой, что сам оступился, зашвырнул в овражек.

– Закопать бы надо, – нерешительно сказал напарник, подбирая разлетевшиеся вещи из открывшегося в полете чемодана.

– Никто сюда не попрется, ветками закидай, на обратном пути порешаем.

– Алишер Рахимов, – вертя в руках паспорт, прочитал напарник, выбравшись из овражка.

– Дай сюда, – отрезал старший, спрятав паспорт во внутренний карман своей грязной куртки.


Он лежал в открытом всем ветрам овражке. Длинное тело его наполовину прикрывали зацветшие ветки степного миндаля. На его лице не было и следа страха и смятения. Его черные мохнатые брови были насуплены, а меж ними будто стрелой проскользнув, запечатлелась длинная глубокая морщина. Морщина гнева и достоинства. На его молодом лице отражалась решимость. Уже вдали шумел поезд, а по небу, что весной вовсе не редкое явление, словно небо листая, проплывал журавлиный клин. Неподалеку от грубоватой ладони его, лежало перо белого ворона…

Солнце встает над ними

Подняться наверх