Читать книгу Сборник первый. Стихотворения - Елизавета Прокопова - Страница 4
Глава 3
Истории и персонажи
Оглавление«Сказка про чиновника»
В одном огромном королевстве,
Больше подобных в мире нет,
Повспоминав родное детство,
Чиновник захотел обед.
Когда в желудке стало глухо,
Герой наш, прям как по клише,
Засунул волосато брюхо
В свой новый черненький Порше.
Помчался наш любитель пищи
Туда, где звезд мишлена… пять,
Туда, где, в общем, средний «нищий»
Не знал бы ни как сесть, как встать.
Чиновник важно выбрал место,
Вид на столицу, на родну.
Все было б, как обычно, если…
Вот тут сюжет я и качну:
Чиновник сел, расправил брюхо,
Рубашка натянулась вмиг,
И тут влетает, право, муха!
И сразу к брюху напрямик.
Тут началась у них война:
Чиновник и кричит, и плачет:
«Она! Она! Она! Она!
Убейте! Я все силы трачу!»
Размахивая пухлой ручкой,
Вдруг наш герой цепляет брюхо,
И пуговка одна, ох, злючка,
Оторвалась и прям за мухой.
Летела она, как комета,
Мимо столов, мимо господ,
Тут отскочила от предмета
И прям в чиновничий, ах, в рот…
Тот посинел, затрепыхался,
Никто не смог его спасти,
И так герой наш отстрелялся.
Судьбы клубок не расплести!
Кто тут злодей, ищите сами.
Виновна пуговка иль муха?
Скажу лишь без всякой морали:
Не отжирайте себе брюхо!
«– Ну что, дорогие, будем!..»
– Ну что, дорогие, будем!
– Доставайте уже салаты;
– Наливайте скорее, сваты;
– Мама, подай мне студень.
Хрусталя звон, падает вилка,
Кошка трется о ноги, запели.
– Хоть бы побольше съели;
По столу потянуло килькой.
– Тише-тише, сейчас начнет;
– Гимн играет, ну, встань же, Саш;
– Бери бокал, нальешь – передашь;
– Да, тяжелый был год!
– Молодец мужик, держит страну;
– За это надо еще пропустить;
– Я на балкон – покурить;
– И мне ложечку, да одну;
– Ну все, началось, засигналили!
– Одевайтесь, пойдемте на улицу!
– Елку выключи! – Накрыл я курицу!
– Да взяла ключи, достали вы!
Свежий снег скрипел под ногами,
Смеялись широкие красные лица,
Ах, Россия, ты мне будешь сниться
И являться своими дворами!
«Мальчик у Христа на Ёлке»
Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно – то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа – уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться, или нет?
Ф. М. Достоевский
Когда в предвкушении вечера
Пахнет вином, хлебом и сыростью,
Когда дамам вновь надеть нечего,
Мальчик, просивший милостыню,
Вдруг покинет знакомый бульвар
И прильнет к стеклу грязной мордочкой,
Встав на обрызганный тротуар,
Подставит под ноги досточку,
Вытянется, впрочем, может, на цыпочках,
Подтянется и растянется,
Чтобы взглянуть в окна дырочку,
Как богачи к Рождеству собираются.
Как за стеклом апельсины,
Конфеты на ёлке срубленной,
И зала кажется длинной-длинной,
А жизнь обернется такой загубленной.
И вьюга, шельма, не успокоится,
И декабрь будто с ней заодно,
У Христа на Ёлке все же опомнится
И задует в другое окно.
«На палубе нас было двое…»
На палубе нас было двое,
Корабль качали волны,
Матросы грудились роем
В каюте. Всё вокруг было сонно.
Мы говорили о странах,
О человеческих пороках,
О том, что уходят рано
Самые лучшие. Ненароком
Мы отводили взгляд,
Замолкали в это мгновение,
Каждый из нас был рад
Производимому впечатлению
Человека вполне не глупого,
Где-то, может быть, резкого;
Не сказав ничего грубого,
Мы смотрели порой слишком дерзко.
Но палубу снова качало,
И мы ругались на бурное море,
Дерзость в глазах умирала,
И продолжались истории.
Капитан недовольно косился,
Подходил, просил закурить,
От ветра его глаз слезился,
И взгляд начинал плыть.
Мы смотрели на горизонт,
Что еще нам нужно было?
Скрипел деревянный борт,
