Читать книгу Орлиного цвета крылья - Елизавета Владимировна Крестьева, Елизавета Крестьева - Страница 3

Над Владивостоком висел особенный, пронизанный солнцем, пропитанный автомобильной вонью смог – такой бывает только в августе, когда туманные сырые циклоны покидают побережье Приморья, а местные жители сбрасывают опостылевшие плащи и куртки и в массовом порядке отбывают отдыхать на замусоренные и неухоженные морские пляжи поблизости от города. Но, несмотря на смог и рекордно закупоренные машинами дороги, небо над городом сияло ослепительной голубизной, воробьи чирикали громко и радостно, а с моря дул прохладный легкий ветерок, ослаблявший жару.

Аня стояла на смотровой площадке около здания фирмы «Транс-Инвест» и смотрела на бухту Золотой Рог, забитую всевозможными судами. Она пришла рано, решив не рисковать удачным шансом из-за банального опоздания. Тем более, что автобусы ползли, словно дряхлые черепахи в чудовищных городских пробках. У нее было еще полчаса, и она бездумно и спокойно наблюдала за игрой солнца на морских волнах, наслаждаясь выдавшимся перерывом в обычной суете. Ей было хорошо и даже радостно, хотя ее, судя по всему, ожидало нешуточное испытание – собеседование с гендиректором компании «Транс-Инвест». Михаил Иванович Филатов слыл личностью легендарной и, по слухам, чуть ли не главным холостяком Владивостока. Жёлтая пресса не переставала страстно обмусоливать его подвиги на любовном фронте, в то время как солидные издания неустанно называли его «экономическим гением Дальнего Востока».

Ниже и чуть правее смотровой террасы находилась парковочная площадка для автомобилей фирмы. Новехонькие навороченные джипы руководящих чинов нагло возвышались над скромными потертыми легковушками младших сотрудников, среди которых, впрочем, мелькали и красивые новые модели – очевидно, принадлежавшие работникам среднего звена. У Ани вообще не было никакого авто, и этот прискорбный факт её нимало не смущал. Она не любила ездить по городу, предпочитая ходить пешком. В студенчестве она всегда пешком ходила в университет, хотя он был расположен почти в часе ходьбы от ее квартиры, и лишь в случае экстремальной погоды или спешки Аня запрыгивала в троллейбус.

По асфальту мягко прошуршали шины, и Аня посмотрела вниз. Две симпатичные машинки – серебристая и синяя, припарковались на площадке. Почти одновременно хлопнули дверцы и наружу выбрались две женщины, в которых Аня не без труда узнала своих конкуренток. В этот раз они выглядели просто сногсшибательно. «С длинных ног сшибательно» – довольно язвительно усмехнулась Аня. Конкурентки тем временем заковыляли к лестнице, увязая «шпильками» в разогретом асфальте и чертыхаясь. Наконец, каблуки зацокали по парадной лестнице и их обладательницы предстали перед Аней во всей красе своей косметики, парфюмерии и дорогой одежды.

– О, привет, ты уже здесь? – бросила небрежно дива в темно синем с золотыми пуговицами костюме, ладно облегавшем точеную фигуру. Костюм мог бы показаться даже скромным, если бы не юбка, а точнее юбочка, прикрывавшая от силы треть стройного бедра, покрытого идеально ровным загаром.

– Привет, – угрюмо буркнула вторая, вытащила двумя наманикюренными пальцами жвачку изо рта и бросила ее в стоявшую в углу террасы урну. Ее длинная белая шифоновая юбка смотрелась прекрасно, хоть и несколько вычурно, зато кружевной топ позволял увидеть весьма аппетитную грудь почти во всей красе.

– Здравствуйте, – ответила Аня.

Да, когда-то и она была не прочь одеваться им под стать, хотя и не обладала столь выдающимися формами. Да и жила она не где-то, а в Москве, да плюс к тому была дочерью очень, очень известной эстрадной певицы. Но эпоха эта миновала, казалось, столетия назад, и мамы уже не было на этом свете, а между той «шикарной штучкой Анжеликой» и нынешней Анной Егоровной Коробовой пролегла непреодолимая туманная пропасть… Сегодняшняя Аня выглядела неброско и по-деловому. Простой брючный костюм из серого льна тонкой выделки, удобные туфли на низком квадратном каблучке, изящные очки в золотистой оправе, заплетенные в косу «дракончиком» светло-русые волосы.

– Ну, что? – Ольга (в синем костюме) все с той же нарочитой небрежностью бросила взгляд на часы. – Давайте двигать, а то босс рассердится, и обломятся все наши шансы заполучить чудесную работенку.

Наталья – вторая женщина – только мрачно хмыкнула, но пошла вслед за Ольгой. Аня двинулась вслед. Секьюрити у входа лишь бегло взглянули на них и не потребовали пропусков – привыкли за время обучения. Интересно, – думала Аня по дороге к лифту, – если Филатов и в самом деле нуждается в компетентном секретаре, то он устроит нам нехилую проверку, и тогда у Оли шансов маловато, у Натальи и того меньше, а у меня – почти стопроцентный. Но вот если он подыскивает очередную пассию, то картина меняется с точностью до наоборот. А коли он хочет совместить компетентность и сексуальность в одном флаконе, то он вообще пролетел. Ну да ладно, что бы ни случилось – все к лучшему… Любимая присказка на все случаи жизни всегда её успокаивала.

Тем временем сверкающий полировкой огромный лифт дотащил их до пятнадцатого этажа. Женщины вышли из лифта в отделанный мрамором и дубовыми панелями ресепшн-холл, где нетерпеливо прохаживался Игорь Иванович, их преподаватель, который последние три месяца терпеливо и неустанно пытался превратить тридцать довольно привлекательных девушек и женщин в секретарей экстра-класса и мирового уровня. В результате многочисленных тестов и всяческих проверок осталась самая красивая Ольга, самая целеустремленная Наталья и самая умная Аня, из чего Аня сделала вывод, что Игорь Иванович тоже явно не посвящен в тайные желания своего босса и решил подстраховаться не слишком оригинальным способом. Игорь Иванович вообще Аню несколько раздражал. Это была, по сути, мелкая сошка, винтик в огромной махине компании, но грудь Игоря Ивановича всегда несколько выдавалась вперед и особенно сильно, когда он говорил о необыкновенной значимости и экономической мощи «Транс – Инвеста». Его запонки сияли фирменными знаками, а деловитость и значимость он источал в той же осязаемой мере, что и дорогой мужской парфюм.

– Девушки, наконец-то! – воскликнул он, подлетая к ним. – Что ж, рад, очень рад сообщить вам, что после долгого и тщательного отбора соискателей компания в моем лице, – он галантно оскалился, – остановила свой выбор на вас троих. Вам уже сообщили вчера, что речь идет о должности персонального секретаря и доверенной помощницы главы нашей компании – Михаила Ивановича Филатова. Окончательное слово остается за ним. Надеюсь, вы готовы? Коленки не дрожат? – они уже подошли к приемной Филатова. Игорь Иванович услужливо распахнул дверь и пропустил женщин вперед.

Аня бегло оглядела помещение – неброская роскошь дубовых панелей и мебели в тон; толстый бежевый ковёр, неизменные для офисов картины с абстрактными закорючками, огромное окно с видом на Золотой Рог, стол секретаря с селектором, компьютером, телефоном и принтером, стеллаж с папками, файлами и книгами, за столом – секретарша. Женщина в годах, внешне ничем не примечательная, с аккуратно уложенными каштановыми волосами, кивнула им.

– Здравствуйте, – сказала она ровно. – Михаил Иванович вас ждет. Проходите, пожалуйста.

«Боже, – удивилась Аня, – что, сразу все трое? Разве не будет у каждой индивидуального собеседования?». Мельком взглянув на своих соперниц, Аня заметила на их лицах такое же удивление. Но пугаться и удивляться было уже поздно.

Напротив находилась красивая деревянная дверь с позолоченной табличкой «М.И. Филатов. Генеральный директор». Она была чуть приоткрыта, и оттуда доносился недовольный мужской голос. Аня невольно вспомнила американские фильмы, где все начальники как один имели внушительные формы, тяжелый ворчливый бас и вечно брюзгливое выражение лица. Анино воображение уже успело нарисовать багровую начальственную физиономию, брызжущую слюной в приступе праведного гнева, но тут голос, все же не слишком низкий, громко сказал: «Войдите!», и Игорь Иванович поспешно распахнул перед женщинами дверь. Аня вдруг замерла, хотя дверь еще не успела открыться полностью. Ее сердце сжалось…в предчувствии? Она и сама не поняла, не успела осознать, что на нее нашло, когда Игорь Иванович укоризненно посмотрел на нее, словно подталкивая взглядом. Вся в растрепанных чувствах, Аня перешагнула порог вслед за Ольгой и Натальей.

– Вот, Михаил Иванович… Наши лучшие кандидатки! – торжественно провозгласил Игорь Иванович, когда все они оказались внутри.

Михаил Иванович, генеральный директор холдинговой компании «Транс-Инвест», сидел, откинувшись на спинку офисного кресла, и внимательно смотрел на вошедших женщин. Аня почувствовала вдруг, как к ней возвращается самообладание и уверенность. Она спокойно и открыто встретила взгляд Филатова, остановившийся на ее лице. Взгляд холодных и суровых серых глаз, льдистых, словно ноябрьское озерцо. Повисло неловкое молчание, только тихонько гудел включенный ноутбук на столе. Ольга и Наталья вымученно улыбались. Аня же просто смотрела на него. Наконец, Филатов прервал тишину:

– Вы, в сером костюме, – он снова взглянул Ане в глаза, – останьтесь. Остальные могут быть свободны. Вы тоже, Игорь. Спасибо за проделанную работу.

– Что вы, Михаил Иванович! Не за что, совершенно не за что! – сияющий Игорь Иванович пропустил в дверной проем разом помрачневших Ольгу и Наталью, приторно улыбнулся напоследок и закрыл за собой дверь.

Аня осталась стоять перед гендиректором «Транс-Инвеста». Еще несколько долгих секунд они разглядывали друг друга, он – оценивающе, она – с искренним любопытством.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил, наконец, Филатов, – побеседуем. Аня села, с трудом осознавая реальность происходящего.

Его нельзя было назвать красавцем, скорее… оригинальным, что ли. Было в его лице что-то от античных статуй, а что-то было простым, славянским. Чёткие скулы, небольшой, словно из дерева вырезанный рот, аккуратный сильный нос, удивительно мягкие дуги бровей. Уши небольшие и немного заострённые, словно у сказочного эльфа. Тёмно-русые волосы жёсткими волнами изгибались в чуть взлохмаченной стрижке. Ане хорошо было известно, сколько стоит такая нарочитая небрежность. С этой стрижкой и в простой белой рубашке с коротким рукавом и серых полотняных брюках, он даже не выглядел главой преуспевающей компании. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, видимо по случаю жары, и открывала взору крепкую загорелую шею. Темно-русые виски уже чуть тронуло серебром. Казалось, не за что женщине и взглядом зацепиться, а, ведь, поди ж ты – ни одна устоять не может, как говорят. В деньгах ли все дело? Но Аня уже стало всё предельно ясно: перед ней – сильная, необыкновенно сильная и властная личность. И все эти разноречивые слухи и страстные сплетни – не больше чем мишура и фантики, навешенные на могучую таёжную ель. Ели этой стоит качнуться, и всё это осыплется в один миг, а её холодная древняя сила останется прежней. Неразгаданной. Даже мрачноватой. От этого человека невидимыми волнами исходила мощная жизненная энергия, аура богатства, власти словно мерцала заманчиво вокруг него, привлекая к нему более слабых людей, словно лампа – ночных бабочек. И бабочки летели … ломали крылья, теряли разум.

Но Анна Егоровна не из хрупкой породы ночных мотыльков. Деньги и власть не манили ее… как когда-то. Будучи еще только тридцатилетней, эта женщина с прямой спиной и прямым взглядом уже успела расставить в своей жизни все приоритеты и найти свое место под солнцем. Прожить тысячу и одну маленьких жизней, порой откровенно страшных, порой приносивших необыкновенные открытия. Сильных людей она уважала и ценила, но с позиции собственной внутренней силы.

– Представьтесь, пожалуйста, – сказал Филатов. Ане понравилась его твердая, но вежливая манера общения. Она терпеть не могла раздутых и наглых «новых русских» с их лексиконом пьяных орангутангов.

– Коробова Анна Егоровна, – услышала она, к своему удивлению, свой собственный спокойный голос. «До чего рефлексы натренировались на этих дурацких курсах», – подумала она невольно.

– Ну что ж, Анна Егоровна… Кофе варить умеете?

– Это будет моей единственной обязанностью? – не удержавшись, ляпнула Аня и тут же мысленно зашипела на себя и свой вражеский язык.

– Чувство юмора… Опасная вещь порой, не находите? Особенно в смеси с иронией. – Филатов слегка прищурился, и Ане стало немного неприятно.

– Да. Извините.

– О, я не возражаю против остроумия. Я и сам любитель поострить… – он слегка улыбнулся. Улыбка неожиданно смягчила его лицо, сделав его почти озорным, – Ну да ладно. Не возражаете против нескольких вопросов по теме?

– Спрашивайте. – Аня внутренне подобралась. Вот оно, собеседование!

– Кофе варить умеете?

Этот вопрос был повторен таким невыносимо занудным тоном, что Аня не выдержала и прыснула. Филатов снова улыбнулся.

– Умею, Михаил Иванович.

– Зачем вам эта работа?

Вопрос был столь неожиданным, что Аня растерялась и посмотрела в широкое панорамное окно с видом на Золотой Рог. Море сверкало так ослепительно, что ей пришлось поморгать. Филатов молча смотрел ей в лицо. Аня вдруг поняла, что от этого вопроса, точнее от ответа на него зависело, примет ее Филатов на работу или нет. Он был очень тонким психологом, этот «экономический гений». Посмеялись, расслабились – ну кто же после этого сумеет сокрыть свои тайные цели, связанные с этой работой? Но у Ани не было тайн и секретных замыслов.

– У меня есть мечта. Я хочу ее достичь. Для этого нужны средства, – ответила она просто.

– Значит, деньги, – вздохнул Филатов.

– Нет. Мечта.

– Пусть мечта. Но работой вы дорожить не будете, – сказал он полуутвердительно, продолжая смотреть ей в глаза.

– Я не буду делать ее целью своей жизни. Но если я берусь за работу, я выполняю ее хорошо. Настолько хорошо, насколько возможно. Это мой жизненный принцип.

– И много у вас жизненных принципов?

– Нет. Но, если есть, то твердые.

– У вас есть высшее образование, опыт работы?

– ДВГУ, экономический, красный диплом. Работала в фирме «СтройДом» бухгалтером два года, уволилась по собственному желанию, потом в торговом центре на Светланской, главным экономистом в администрации. Ушла оттуда два года назад, больше нигде не работала. Если хотите, можете навести справки. Замечаний и нарушений в моем послужном списке нет.

– Почему же вы ушли? Мало платили?

– Нормально платили. Ушла по причинам личного характера.

– Ясно. Вы замужем?

«Еще один животрепещущий вопрос», – сразу догадалась Аня.

– Нет, не была и в планах такого не имею.

– Вы, женщины, всегда имеете такое в планах, – усмехнулся директор. – Для вас замуж выйти, что помаду сменить. Впрочем, вы даже не накрашены.

– Если вы думаете, что в мои намерения входит очаровать вас, то вы заблуждаетесь, – сердито отрезала Аня.

– Ну-ну, не вскидывайтесь. Вы очень эмоциональны, должен вам заметить.

– Да. Это один из главных моих недостатков, – признала она неохотно.

– Очень хорошо! – вдруг обрадовался Филатов. – Если вы сейчас признаетесь мне еще в паре своих недостатков, то я буду знать, где опасная зона, в случае чего.

Аня немного подумала.

– Помимо вспыльчивости и язвительности – периодические приступы лени и апатии… бывает, гордыня захлестывает. Ну … и еще куча всего, честно сказать. Но на работе – ни-ни. – Она постаралась обезоруживающе улыбнуться, но улыбка у нее вышла несколько кривая.

Филатов смотрел на нее уже с неприкрытым интересом.

– Знаете, – сказал он, – первый раз слышу настолько самокритичную оценку, да еще и от женщины. Наверное, вы себя недолюбливаете. Ну-ка, скажите мне теперь о своих главных достоинствах.

Аня не стала задумываться.

– Честность, ум, решительность.

– Эй, эй! – воскликнул гендиректор. – Средневековый рыцарь был бы счастлив иметь такие качества! А где же женственность, мягкость, доброта?

– Я думала, вам нужен деловой сотрудник, а не нянька.

Филатов рассмеялся. Аня тоже улыбнулась.

– Ладно, Анна Егоровна. Вижу, с вами не соскучишься. Мне нравится ваша смелость, ваше чувство юмора. Но этого маловато для данной должности не так ли? – он подошел к столу, на котором помимо ноутбука лежало множество папок и документов. Взяв из стопки одну папку, он передал ее Ане.

– Здесь материалы по намечающемуся в ноябре саммиту тихоокеанских стран в Гонконге. Материалы, естественно, касающиеся продвижения на рынке наших услуг. Здесь наметки, пожелания, маркетинговые исследования, примечания, ссылки и прочая каша в том же духе. Ваша задача – разобраться во всем этом, систематизировать, проанализировать, привести все к единому, стройному и звучному докладу… Задача ясна?

– Да. Можно вопрос? Даже несколько?

– Конечно.

– Во-первых, сроки?

– Ежевечерняя отчетность и консультация со мной. Я сам определю степень законченности.

– Во-вторых, приветствуется ли мое мнение и инициатива?

– Не только приветствуется, но и дополнительно оплачивается, если таковая к месту и представляет для меня ценность. Но не думайте, что это так легко – заслужить мое одобрение.

– И последний вопрос. Помимо этой работы, что еще входит в мои обязанности?

– Ну конечно варить кофе! Вы думаете, я шутил? Знаете, сколько я потребляю кофе? – рассмеялся директор, потом снова посерьезнел. – Пока работайте с докладом, дальше посмотрим. Все ясно? Еще вопросы есть?

– Нет.

– Тогда приступайте, – он выглянул в приемную.– Наталья Николаевна!

Женщина, сидевшая за столом, оторвалась от компьютера. Аня успела уловить краешком глаза, что та раскладывала карточный пасьянс, поспешно прикрыв его «вордовским» окошком.

– Да, Михаил Иванович.

– Будьте добры, ознакомьте Анну Егоровну с ее рабочим местом, списком служебных обязанностей и особенно с кофеваркой. После этого можете быть свободны.

Гендиректор пропустил Аню в приемную и закрыл за ней дверь.

После ухода временной секретарши, Аня с головой ушла в работу, изредка отвечая на телефонные звонки и переадресовывая их своему шефу. Ей было немного не по себе из-за того, что Филатову удалось так легко вывести ее из себя. Она работала как одержимая, анализируя, думая, сопоставляя, чертя на офисной бумаге схемы, испещренные пометками, стрелками, цифрами. Филатов, назвав материалы «кашей», нисколько не преувеличивал. К тому же, многие данные попросту отсутствовали, и Ане приходилось обращаться в компьютерную базу данных компании. Ей ни за что не хотелось просить директора о помощи, но некоторые вопросы она все же записала на своем черновике. Когда стрелка часов вплотную подползла к цифре 2, в приемную высунулся Анин босс.

– Ну что, Анна Егоровна? Как продвигаетесь?

– Хорошо, Михаил Иванович.

– С двух до трех у нас обед. Сходите, поешьте.

К своему удивлению, Аня поняла, что ее желудок давно уже мелко трясется и ворчит на свою хозяйку, напоминая о своей чудовищной пустоте. Чашка утреннего травяного чая с медом и блинами не в счет.

– Хорошо, Михаил Иванович.

Он с любопытством стрельнул глазами в испещрённые Аниными пометками листы, но ничего не сказал. Аня «усыпила» компьютер и вышла из приемной.

Но во время скромного обеда в той же столовой для сотрудников, где она питалась, пока обучалась на курсах, Аня продолжала думать над отчетом. Ей все-таки нравилась подобная работа, хотя она прекрасно понимала всю ее бесполезность для Вселенной. Зато благодаря этой работе, она быстро воплотит свою Мечту. Но в этот момент мысли Ани не переключились, как обычно, на прикидку стоимости постройки небольшого домика на ее участке земли. Аня вдруг поняла, что думает о своем шефе.

Вроде обычный, хотя и очень успешный бизнесмен. И не с такими крутыми дядьками она была когда-то знакома. И внешне не слишком уж супермен. Но что-то в нем этакое… вот такое… Притягательное, одним словом. Аня почувствовала, что ее мысли принимают опасный оборот и резко вскинулась. Ну, уж нет! Никаких влюблённостей, да еще и не успев толком устроиться на хорошую работу!

По правде говоря, Аня давно забыла, что такое влюбленность, а уж тем более, любовь. «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь» – всплыло совсем некстати. Но у Ани имелось общее представление о том, как примерно должен выглядеть Он. И какой Он по характеру. И как Он будет ее Любить. Ну и, конечно, Он – единомышленник. Полный и абсолютный, хотя, конечно, не фанат, Боже упаси.

«Любовь нечаянно нагрянет», – крутилось назойливо у нее в голове. Аня окончательно рассердилась и поднялась из-за стола, не допив чай с вкусным пирожком.

Вернувшись в приёмную, которую она еще не решалась назвать своей, она обнаружила на столе записку, на которой мелким мужским почерком было написано: «Буду к 18 часам. Принимайте все сообщения. Филатов».

Вздохнув, Аня уселась за работу.

К вечеру в ее набросках начала проглядывать стройная, выверенная система доклада. Аня в очередной раз мерила приемную шагами и пила слабый кофе. Чая в местных кухонных запасах не нашлось. Солнце уверенно клонилось к закату, смягчая блики на морских волнах. Через приоткрытую фрамугу в приемную забрался ласковый соленый ветерок и чуть взъерошил Ане челку. Аня ему улыбнулась, хотя и не могла его видеть. Она была довольна собой. Она даже с каким-то нетерпением ждала своего начальника, в ее голове уже сложилась небольшая речь-доклад о проделанной за сегодня работе.

Наконец, в коридоре раздались приглушенные ковролином шаги, и дверь распахнулась. В приемную вошел Филатов с каким-то мужчиной в дорогущем костюме. Анин начальник одарил ее лишь мимолетным взглядом, сказав:

– Вам придется немного задержаться, – и увел внушительного дядьку к себе. Вскоре там послышались голоса, зашуршали бумаги. Ане стало немного грустно. Вот так всегда, стоит лишь немного почувствовать собственную значимость, как тут же тебя поджидает очередной облом.

А, впрочем, все это пустое. Аня вспомнила, как хорошо ей на своей милой земелюшке. Как тяжело гудят пчелы в зарослях леспедецы, клевера и других цветов, названий которых она все еще не знала. Как потрескивает ночью костер, зачаровывая взгляд пляской огненных языков. Как пронзительно нежно звучат перебираемые струны гитары. Как возносится к звездам необыкновенно красивый Сашин голос… заставляя плакать, смеяться, радоваться, улетать ввысь, в бархатную приморскую ночь. Как…

Аня невольно вздрогнула, когда дверь Филатова распахнулась и мужчины вышли в приемную. Филатов выглядел довольным, хотя на его лице это никак не отражалось. Лишь внимательный наблюдатель заметил бы живую искорку, проскользнувшую в его серых глазах и тут же спрятавшуюся вглубь.

Филатов вышел из приемной вслед за гостем, очевидно, намереваясь проводить его до лифта. Аня села за свой стол и начала раскладывать по порядку свои бумаги. Когда шеф вернулся, она была спокойна, собрана и сосредоточена.

Михаил Иванович остановился напротив ее стола и, как в самый первый раз, пристально посмотрел ей в глаза. Аня спокойно встретила его взгляд, не удержавшись, впрочем, от мысли о «чёртовых психологах». Все это продолжалось с полминуты, и Аня чувствовала себя каким-то микроорганизмом, незадачливо попавшим под микроскоп жадного исследователя.

– Не пойму всё же, что вы за птица, – вымолвил, наконец, Филатов слегка устало.

– Я не птица, я – Человек, – с долей вызова ответила Аня. Она не собиралась терпеть фамильярностей даже ради вполне симпатичного мужчины.

Филатов хмыкнул, но ничего не сказал. Он взял один из стульев для посетителей, поставил около Аниного стола и рухнул на него. Только сейчас Аня увидела, как он устал. В ее груди шевельнулась вовсе непрошеное сочувствие. Она быстро загнала его вглубь.

– Ну, давайте, показывайте, что у вас получилось, – сказал он.

Бежало время, а Аня всё говорила, объясняла, показывала и доказывала. Солнце отбрасывало на бухту последние закатные блики. Филатов говорил мало, но его четкие, точные фразы столь ясно высвечивали недостатки и неточности в Аниной работе, что Аня недоумевала, как вообще умудрилась их допустить. А еще ее волновало то, что он сидел совсем рядом, и его рука иногда почти касалась её, когда он отмечал карандашом пункты на черновике.

Наконец, гендиректор откинулся на спинку стула.

– Вам не кажется, что мы оба несколько перетрудились сегодня? – спросил он.

– Не могу не согласиться с этим, – осторожно ответила Аня.

– Тогда пойдёмте.

Он встал, и она поднялась вслед за ним. На душе у нее примостился порядочных размеров камень. Она чувствовала себя впервые в жизни, наверное, беспомощной и глупой, хотя работала в полную силу. И не дождалась ни одной, хотя бы мало-мальской похвалы. Она вдруг поняла, что он – действительно настоящий профессионал. А она – жалкий дилетант. Она шла рядом с ним, молча и не спрашивая, куда он ее ведет. В коридорах уже вовсю сновали уборщицы с гидропылесосами, ведрами, тряпками. Аню больше всего поразило, что Филатов вежливо здоровался с ними, называя всех по имени-отчеству. У Ани был, видимо, настолько ошарашенный вид, что ему пришлось сказать:

– Ну что вы так удивляетесь, Анна Егоровна. Настоящий, ответственный хозяин должен уважать каждого человека в своем штате. Тем более, женщин, благодаря которым в здании так чисто. У них не слишком большая зарплата, а фронт работы – сами видите.

Он замолчал, но потом добавил негромко:

– Моя мать тоже мыла полы когда-то, чтобы меня одеть-накормить.

Аня невольно подняла на него глаза.

– Вы… вызываете уважение к себе, Михаил Иванович.

– На этом я и строю свой бизнес, Анна Егоровна. И это хорошо окупается. Но вот мы и пришли!

Они свернули за угол и оказались перед массивными распахнутыми настежь дубовыми дверями, отделанными тусклой жёлтой латунью.

– «Столовка» только для своих, – с улыбкой пояснил Филатов.

«Столовка» оказалась на самом деле одним из самых уютных ресторанов, в которых Ане приходилось бывать. Мягкий свет, по-домашнему клетчатые скатерти, свежие цветы на столах, хорошие пейзажи на стенах, прочная и красивая дубовая мебель. В конце помещения находилась небольшая аккуратная стойка, за которой сверкал бар с напитками.

– Здорово! – с искренним восхищением сказала Аня.

Гендиректор самодовольно улыбнулся, усаживая ее за уютный столик около окна и попутно кивнув нескольким сотрудникам.

– Погодите, вы еще не отведали нашей кухни.

К ним уже тяжело спешил очень крупный мужчина в сверкающем белизной фартуке.

– А вот и наш кудесник! – воскликнул Филатов. – Петр Афанасьев, собственной персоной! Шеф-повар сам над собой, поскольку не считает, что его мастерством стоит разбрасываться ради каких-то там оболтусов-учеников! Ворчун и задира, гордец и упрямец! – Филатов лучился весельем.

– Дорого обхожусь, к тому же, – ворчливо добавил несколько запыхавшийся, пожилой громоздкий шеф. Но в его суровых маленьких глазках плясали радостные огоньки. – Давненько не виделись, Михаил Иванович. Небось, гастрит уже обострился без моей стряпни!

– Да уж не обострился… Вот, Петр, знакомься – Анна Егоровна, мой новый персональный помощник! Находка, причем очень многообещающая. Секретарь, компьютер и насмешница в одном флаконе. Прошу обслуживать по высшему разряду!

Аня отчаянно покраснела, но вежливо улыбнулась шеф-повару.

– Просто Аня, – произнесла она. В ее голове царил отчаянный бардак.

– Значит, просто Петр, – проворчал мужчина так сердито, словно его лично и глубоко обидели. Но Аня уже догадалась, что за нарочитой грубостью манер скрывается добрая душа. Петр Афанасьев ей понравился сразу и безоговорочно. И шестым чувством она поняла, что тоже ему понравилась.

– О, какой моментальный успех! – поразился Филатов. – Вы первая, кто удостоился чести называть нашего шеф-повара по имени. Кроме меня, конечно.

– Что кушать будем, господа? – прорычал Петр. Еще минута, и он кого-нибудь укусит – подумала Аня. – Оченно советую индейку с гарниром под красное молдавское или рагу с кабачками и зайчатиной.

Тут директор и повар принялись отчаянно препираться, а она могла только тревожно наблюдать за их перебранкой. Это явно было их личным ритуалом, и Аня чувствовала себя лишней. Но тут Филатов повернулся к ней.

– Предоставим выбор даме, – и они оба выжидающе уставились на нее. Аня выдавила с большим трудом, словно ей улегся на грудь медведь:

– Я не ем мясо… Рыбу, правда, ем… все, кроме мяса… боюсь, ничем не могу вам помочь… – и Аня окончательно смутилась.

– Ага! – сверкнул глазами повар, ничуть не удивившись. – Вот и ладушки!

И без дальнейших слов утопал на кухню.

Филатов снова разглядывал Аню. На этот раз с неприкрытым изумлением.

– Ну, Анна Егоровна! Скажите мне теперь, что вы не пьёте и не курите, и я тихо сползу под этот стол в глубоком обмороке.

Аня вымученно улыбнулась.

– Я не курю. Но хорошего вина или шампанского выпить иногда могу. Под настроение. Михаил Иванович? – она робко – кто бы мог подумать – робко! – взглянула на него.

– Да?

– Я, что, должна понимать, что я принята на работу?

– А у вас есть какие-то сомнения?

– Но сегодня я слышала… только критику в свой адрес.

– Какую еще критику? – Филатов нахмурился. – Вы прекрасно работаете. Помилуйте, если вы ждете дифирамбов и восторженных излияний, то напрасно. Я не тот человек. Мои замечания вы будете слышать гораздо чаще, чем похвалы, но не настолько же вы глупы, чтобы принимать их близко к сердцу, – сказал он довольно сухо. – Вы действительно находка и редкость и все такое, и вы сами это знаете, так что зачем вам мои восторги? Просто продолжайте в том же духе, и мы с вами прекрасно сработаемся.

Все оставшееся время до того, как Пётр подал им помидоры с брынзой, тушеного сазана в винной заливке, орехи и курагу в вазочке и бутылку белого вина, они молчали и смотрели в окно. Пётр, мрачный как туча, отвесил им полупоклон, пробурчал что-то вроде «Приятного аппетита» и ушел к себе на кухню.

Кушанья были отменными, вино – тонким, но Аня лишь чуть пригубила его, не ощущая вкуса.

Филатов, казалось, потерял к ней всякий интерес, расслабленно глядя в окно и крутя в руке бокал с вином. За окном медленно зажигались огни, разбегаясь яркими дорожками по тёмной воде. Аня устало подумала, что дома сидит голодный попугай, а на автобусе пилить еще полчаса, и то, если повезёт. Когда они доели десерт, гендиректор сказал Ане:

– Вот еще что, Анна Егоровна. Не очень приятно говорить об этом, но все же. Дело в том, что женщины, занимавшие этот пост до вас, всегда заканчивали тем, что пытались влезть ко мне в постель. И некоторым это даже удавалось. Но с работой они незамедлительно расставались. Я не смешиваю дела и личную жизнь.

– Думаю, вам нечего опасаться подобного с моей стороны, – довольно резко ответила Аня, чувствуя подступающее раздражение. Подумаешь, плейбой нашелся.

– Я предупредил, – спокойно сказал Филатов. – Завтра к десяти часам я вас жду на рабочем месте.

– Ну рассказывай… колись, давай! – подпрыгивала нетерпеливо Нинка.

Аня вяло посмотрела на нее. Времени было почти одиннадцать, спать хотелось неимоверно, но Аня знала, что Нинка и Ирка весь день держали за нее «кулачки». Они имели полное право всё знать. Аня чуть поморщилась. Ну, почти всё.

– Чайку попьем? – спросила она.

– Я еще в семь свежий заварила. Кто же знал, что ты до ночи проторчишь, – они отправились на кухню.

Аня очень любила свою кухоньку. Там было очень уютно и почти всегда тепло даже в стылые, промозглые зимние дни. Но сейчас в Приморье разгар бархатного сезона и окно под вышитой тюлью приоткрыто. Попугай пронзительно желтого цвета по кличке Лимон недовольно чирикал, запертый в клетке.

Нинка только ахала, слушая подробности Аниного приема на работу. И Аня тоже разошлась, забыв про усталость. В конце концов, не каждый день приваливает такое счастье. Напившись зеленого чаю с липовым медом и всякими дорогими конфетами, прикупленными по случаю торжества, они хохотали, развалившись на кровати, над Аниными приключениями, пока их совсем не сморило.

Нина часто оставалась ночевать у Ани. Она позвонила родителям, поболтала с ними немного и ушла в ванную. Аня лежала уже под одеялом, уставившись в потолок. Голова гудела, словно набитая какими-то железками. «Может, у меня и впрямь там микросхемы» – заторможено подумала она. «Секретарь, компьютер и насмешница…».

Нина вернулась уже в ночной рубахе, пахнущая свежестью и, как ни странно, чем-то лесным, неуловимым. Никакие, даже самые изысканные духи не способны создать такой чудесный аромат.

– Знаешь, – сказала она серьезно, забираясь под одеяло. – Мне тут показалось…

У Ани немедленно ёкнуло в груди. Ну вот, дождалась. Она потянулась и выключила свет, заранее смиряясь с неизбежным. Нинка, конечно, с виду хохотушка и простушка, но людей видит насквозь, порой сама этого не замечая.

– Ну, давай, вываливай… чего уж там.

– А что! – рассмеялась Нинка и весьма чувствительно пихнула её в бок. – Вы ведь очень похожи, судя по твоему рассказу.

– Иди ты… – сил не было достойно отбрехиваться.

– И он тебе понравился! Ну признайся!

– Не знаю… Что-то зацепило, конечно. Но пропасть между нами… чего смеяться.

Нинка помолчала.

– Знаешь, Анька. Всё ведь не случайно. Ты не дёргайся и не злись. Ну и что, что не «в теме». Дядька-то неплохой, хоть и бизнесмен. А, может, у него чистые помыслы!

– Ну-ну, – недовольно и сонно пробурчала Аня. – Давай спать.

– Давай.

И она тут же мягко засопела, отвернувшись к стенке.

А Аня еще долго лежала с открытыми глазами, глядя, как отсветы фар редких ночных машин бороздят потолок.