Читать книгу Зона горизонта - Элла Чак - Страница 2

Крошки разбитой звезды

2011 год, Следственный комитет Российской Федерации.

Четыре телевизора стояли друг на друге в кабинете следователя Воеводина Семена Михайловича. Узкие карие глаза под хронической морщиной от брови до брови бегали по картинкам годовалой давности. СМИ освещали пропажу сестер Чучуновых в городе Абакан: Алине было семнадцать, Инге – пятнадцать.

Спустя месяц оперативно-разыскных мероприятий девочки так и не нашлись. Ни живыми, ни мертвыми. За них не требовали выкуп. Предложения крупных сумм в обмен на любую информацию о сестрах оставались без ответа. Вдобавок к Чучуновым прибавилось десять аналогичных эпизодов из стран Европы и Соединенных Штатов, но Инга с Алиной считались первыми.

Отличительной чертой всех похищений было то, что пропадало всегда по две девушки, две кровные сестры. Других совпадений между пропавшими не было. Разный социальный статус родителей. Чучуновы – из работящей семьи учительницы и продавца мебели. А вот семья сестер Уайт-Эшер из Бирмингема уходила корнями к 15 веку, родоначальникам герцогской ветви Глостеров. Их родители установили рекорд – миллион фунтов стерлингов тому, чья информация поможет отыскать дочерей.

Но никакие деньги, никакая договоренность спецслужб не помогли подобраться к ответам. Не было даже крошечной зацепки, что случилось со всеми девушками в возрасте от четырнадцати до двадцати восьми лет. Почему, двигаясь из пункта А в пункт Б, все они резко меняли направление, скрываясь с глаз прохожих и камер видеонаблюдения в ближайших пролесках, где растворялись в неизвестности.

Верхний экран телевизора вещал голосом Зинаиды Чучуновой, матери пропавших сестер:

– Они в два часа дня возвращались с дня рождения. По улице Ленина среди людей-то шли! – давала интервью сквозь слезы Чучунова.

Пятый канал:

– Ответственные, послушные, умненькие… Нет, никаких ухажеров у них не было!

Воеводин опустил взгляд на экран ниже:

– В машину?! Вы что! Конечно бы не сели! – отнекивалась мать.

Оператор британского канала сфокусировала камеру на обгрызенном носу игрушечного мишки без глаза. Дрожащие пальцы Зинаиды Чучуновой с проступившими синими венами мяли плюшевую лапу.

– Н-да… – перевернул Воеводин картонную обложку дела Чучуновых под номером 894ОПЗ.

В кабинете вместе со следователем работали штукатур и электрик. Один из мастеров обернулся. Он закончил ремонт перегоревшей утром розетки. Штукатурка на стену ложилась плохо – слишком пористая подложка. Цвет краски тоже выбивался из основного. Сказано было: кабинет Воеводина «желтый», Савва и закупил самую желтую из всех. Цвета солнца.

Это сейчас Воеводин смотрел только в четыре телевизора. Утром из-за удлинителя с подключенной к нему дюжине экранов половина ведомственного этажа осталась без света.

– Перегоревший кабель заменил, Семен Михайлович, – убирал инструменты электрик, – удлинителей боле сюды не подключайте. Закоротит же ж ей-богу! Коротнет так, шо и помереть недолго!

– Понял тебя, Савва Георгиевич, – поблагодарил Воеводин, – пальцы в розетку не совать!

В дверь постучали.

– Наталья, ты? – метнул следователь взгляд на наградные часы. Без четверти полночь. – Заходи, не запираюсь!

Ручка двери опустилась, и в кабинет вошла Афанасьева – совсем молодая девушка, похожая на выпускницу старшего класса. Тонкая девичья фигура, острые коленки, длинный хвост светлых волос. Спина такая прямая, будто под блузкой к позвоночнику прибита фанерная доска.

Воеводин частенько поражался армейской выправке юного дарования Следственного комитета. Ее высокие каблуки стучали по паркетной доске, пронзая уставшие виски Воеводина. На ковровой дорожке стук поутих, приглушился. Скрипнули ножки отодвигаемого стула. На нем бы легко две таких девушки поместились.

Наталья бросила взгляд на свежее желтое пятно возле розетки.

– Цвет краски подобран неверно, – отметила она. – На других стенах цвет бананового лотоса и лимона по тридцать процентов. Сорок взято от оттенка полуночной дыни.

– Дыни? Кажите тоже… полуночной… – бухтел под нос маляр. Он выкрасил в обычный «желтый», как заказал отдел снабжения.

– Что, Наталья, готовы к завтрашней встрече?

– Не Наталья, а Наталья Львовна, – поправила сотрудница пусть возрастного, но подчиненного.

За несколько месяцев работы в ведомстве Афанасьева продвинулась до ведущего следователя и возглавила отдел Воеводина. Её хваткий ум распутывал давние висяки. Несмотря на молодой возраст, всего двадцать два года, Наталья Львовна занимала пост повыше отпахавшего полтинник Воеводина. Собственно, она была его начальницей.

– Не серчай на старика, Наталья Львовна. Во внучки годишься ж мне! – задвигал старик седыми усами.

Она кивнула и сменила маску суровой женщины на подходящую ей по возрасту. Брови не хмурила, губы не сжимала. Тугой хвост светлых волос был зачесан слишком яростно и не давал расслабить лицевые мышцы. Будь он послабее, она бы раскошелилась на улыбку заслуженному вояке.

Все-таки пятьдесят лет отслужил Воеводин на внутреннюю безопасность страны. Добился немалых успехов. Брался за самые сложные дела, как последнее, например, с похищенными девушками: никто не знал, где они, куда ушли и с кем. Никаких зацепок, будто бы инопланетяне девочек украли.

– Думаете, ваш завтрашний свидетель поможет сдвинуть дело сестер? – Наталья бросила взгляд на номер папки на столе Воеводина.

Тот уставился на разложенные перед ним листы, которые видел сотню раз. Показания, фотографии, допросы, анкеты, свидетели, подозреваемые…

– Все повторяется по одной схеме, Наталья, – и добавил поскорее: – Львовна. Всегда две сестры. И всегда только девушки от четырнадцати до двадцати восьми лет.

Афанасьева нажала с четырех пультов на кнопку выключения. Экраны телевизоров погасли, но не мысли Воеводина. Картинки продолжили роиться будто осы вокруг раздавленного яблока.

– Мы с вами чего-то не видим, упускаем, – задумчиво произнес он. – Между всеми эпизодами должно быть что-то общее.

– Между Чучуновыми из Абакана, британскими Уайт-Эшерами, Рудько из Украины, Мюллерами из Германии? Пол и возрастные рамки исчезнувших. Больше ничего общего, – резюмировала Афанасьева.

– Она сказала: «Смотрите на птиц, и вы все поймете».

– Кто?

– Свидетельница, которая придет завтра.

– Почему вы ей верите? Может, она журналистка, аферистка или даже блогерша. Пусть даже орнитолог. Какие у нее могут быть сведения о сестрах?

– Говорит, это все из-за соли.

– Соль? – Наталье не нравилось отвечать на каждую реплику Воеводина вопросом. – Семен Михайлович, я из вас клещами должна слова доставать? Говорите все, что знаете.

– Не я знаю, а Смирнова, – помолчав, добавил он, видя, как багровеет лицо Афанасьевой. – Смирнова Анна Борисовна. По голосу ваша ровесница. Я сам, если честно, запутался, что она там тараторила по телефону. Что-то про соль, про портреты, про голубей… Придет утром и сама все расскажет.

На самом деле разговор со Смирновой озадачил следователя, но сейчас он боялся выплеснуть на Наталью Львовну все, что сказала ему свидетельница. Семен Михайлович и без того считался эксцентричным сотрудником. Полжизни гонялся за обломками “Звезд”, но ни одну так и не встретил. Не поймал в сачок сорвавшиеся с небосклона светила. Может, потому что никто из них раньше не падал? Или потому что Звезду, о которой мечтал следователь, удержать в руках невозможно?

В свое время в разной чертовщине приходилось копаться Семену Михайловичу. Половина дел – для кого-то бред и вымысел. А Воеводин знал: то, что пока не объяснено наукой, не перестанет существовать, если в него не верить. Не доказано – значит, и не опровергнуто.

Самой его, если можно так выразиться, любимой «ненормальной» папкой было дело о законспирированной организации под названием «Старс»1. Коллеги быстрее бы поверили в инопланетян, но не в наёмных киллеров со сверхспособностями. Если бы Воеводин сумел доказать существование, завербовать хотя бы одного агента «Старс», это бы перевернуло мировой порядок с ног на голову.

На фоне «Старс» десять дел об исчезнувших сестрах выглядели вполне земными. Так думал Воеводин, пока не начал расследование.

Следователь умолк на целую минуту, но все же закончил пересказ о Смирновой так:

– Главное, что она сказала, Наталья Львовна, – наша встреча с ней закончится моей смертью.