Читать книгу Лагерь «Чистые воды». Загадки тёмного леса - Элли Эванс - Страница 2

Катя сидела, забравшись на постель с ногами, и смотрела сквозь стекло на пробуждающийся лес. Золотистые лучи солнца освещали двор, окружённый диким лесом. Это жилище и впрямь походило на деревенский домик. Если бы не заросли деревьев, захватившие маленький одноэтажный домик в плотный капкан, это место можно было бы принять за человеческое поселение.

Из окна единственной комнаты она могла видеть лишь небольшую кромку земли, принадлежавшей, по всей видимости, её спасителям. В десяти шагах стояло здание, похожее на амбар: крыша, покрытая старой черепицей, шаткие стены из красного кирпича и всего одно маленькое окошко с решёткой. Рядом по двору, застеленному соломой, деловито расхаживали курицы. Подле них, словно султан, воинственно тряс гребешком рыже-красный петух. Крохотные, похожие на пушистые жёлтые шарики, цыплята носились под их ногами и тихонько пищали.

Катя могла думать о чём угодно – но не о друзьях, которых уже могло не быть на этом свете. Она упорно сбегала от навязчивых жестоких мыслей и искала некое отвлекающее обстоятельство. В мысль разузнать о своих спасителях побольше она вцепилась, словно в спасательный круг.

– Я хотела поблагодарить вас, – сказала она неловко, когда мужчина вернулся в дом, – за то, что вы спасли меня, и зашили мне рану, и вообще…

– Не стоит. Любой на моём месте поступил бы так же, – пожал плечами он. – Меня, кстати, Михаил зовут. Ты можешь звать меня просто Мишей. А мой сын – Матвей. А ты, получается, Екатерина?

– Откуда вы знаете?

– С тобой был рюкзак. В рюкзаке – паспорт, – сообщил он как нечто само собой разумеющееся. – Мы пытались понять, откуда ты взялась, вот и глянули. Всё в целости и сохранности – там, на столе.

Они проверяли её документы. В другой ситуации она была бы весьма смущена этим обстоятельством. Родители учили её, что показывать паспорт незнакомым людям не стоит ни при каких обстоятельствах. Злоумышленники могли бы использовать паспортные данные в своих целях и, например, оформить кредит на её имя. Но вряд ли финансовых махинаторов занесло бы в эту глушь, не так ли?

– Ну, и откуда же ты такая к нам явилась? – поинтересовался Миша. – Отправилась с друзьями в туристический поход и напоролась на бандитов? Ну, здесь такое случается.

– Нет, я… Я приехала в лагерь вместе со своим классом. Лагерь «Чистые воды» – он здесь совсем недалеко. Его недавно построили. Вы о нём не слышали? – удивилась она, в свою очередь.

Мужчина на мгновенье задумался, а затем пожал плечами.

– Я слышал, что где-то неподалёку идёт стройка. Но не знал, что именно строят. Боялся, как бы не возвели здесь очередной санаторий или дом престарелых. Тогда бы уж точно нам не было спасенья от непрошенных гостей. Эти горе-строители и без того мне всю дичь распугали!

Михаил казался искренне возмущённым тем, что его жизнь потревожили посторонние. Катя, поначалу решившая, что он просто приехал в лес на охоту или рыбалку, пришла в ступор. И, глядя на него, вспомнила о людях-затворниках. Видимо, Миша со своим сыном были как раз из таких. Эти люди осознанно уходили подальше от общества и отказывались от всех – или почти всех – благ цивилизации. Некоторые из отшельников даже умудрялись прожить таким образом всю жизнь: в лесу, степи, пустыне или даже на необитаемом острове.

В этот момент в дом, неся в руках лукошко с ягодами, вошёл Матвей. Он лишний раз подтверждал её мысли. Нет, он не был похож ни на одного парня, которого она видела прежде. Спортивный, подтянутый, с грубыми руками и ясными глазами: по нему видно, что он не проводит дни, сидя в телефоне или за компьютером, как большинство ровесников.

– Так и что там с вашим лагерем? Что у вас там стряслось, а, ребятишки? – поинтересовался Миша, отрывая её от раздумий. Катя покраснела так, словно её поймали на чём-то постыдном и легкомысленном.

Катя, сбиваясь, поведала им о событиях последних двух дней. Она рассказала обо всём: о неизвестном, проткнувшем шины автобуса во время остановки, о злосчастной вечеринке, о бандитах, которые едва не убили учителей и хотели прикончить Сашу в лесу. Её слушали, не перебивая. Больше всего Катя боялась, что её поднимут на смех и примут за сумасшедшую. Но этого не произошло.

– Вот те на, – хмыкнул дядя Миша, услышав о том, как неизвестные напали и усыпили школьников. – В наше время отдых в лагере проходил как-то иначе.

– И вы решили сбежать? – на удивление невозмутимо отреагировал Матвей. Он наблюдал за Катей изучающе. – Всем классом?

– Нет, не всем. Только пятеро: я, Лёля, Саша, Антон и Даша. Остальные нам просто не поверили! После всего, что случилось, и нас всех опоили снотворным или чем там ещё, они совершенно спокойно пошли купаться на озеро! Мы сбежали, пока их не было, с трудом прошли через калитку. А там, в лесу, на нас набросились люди. Их было двадцать, не меньше. И все – с оружием.

Катя была взвинчена и ожидала, что её слова вызовут у слушателей аналогичные эмоции: гнев, возмущение, агрессию, изумление. Матвей выглядел удивлённым и напряжённым. А его отца, казалось, совершенно ничто не могло смутить. Он слушал её с невероятным спокойствием, и на его лице не отразилось ни единого сильного чувства.

Катя подумала, как бы отреагировал её собственный отец на этот рассказ. Вероятно, он был бы изумлён – да так изумлён, что поначалу бы и не поверил ей. Отец с детства твердил ей, что врать, недоговаривать и приукрашивать – плохо. Каждый раз, когда она рассказывала ему о происходящем вокруг – о дворовых обидчиках, о соседских разборках или семейных драмах подружек – он подвергал её слова сомнению и много раз переспрашивал. Она никогда не лгала – просто не умела –, но невольно чувствовала себя вруньей перед его скептическим взором.

И сейчас, в глубине души, она ждала, что её слова вновь подвергнут сомнению. Девушка была приятно удивлена уже тем, что ей просто поверили. Без расспросов, без скептических взглядов и настороженных жестов.

– Знаешь, что, – сказал дядя Миша после нескольких минут безмолвных раздумий. – Мы поможем тебе найти друзей. Прочешем лес как следует. Если они ещё здесь, то никуда от нас не денутся.

– С…спасибо, – промолвила она. – А вы уверены, что мы их найдём? А вдруг они уже слишком далеко, и…

– Найдём, – заверил Матвей. – Отец охотится здесь уже лет тридцать. Он знает этот лес даже лучше, чем местные звери. Если мы обнаружим следы, то точно выйдем на них.

***

Одежда Катерины была аккуратно сложена на старом стуле. От неё пахло землёй и, кажется, болотной тиной. Катя проводила пальцами по сухой ткани, постепенно пробуждая воспоминания о страшной ночи. Она бежала, словно сумасшедшая. Ноги сами несли её вперёд. В неё словно вселился неведомый дух. Она цеплялась за ветки, спотыкалась о булыжники и массивные корни дубов, погрязала в болоте, обжигала ноги и руки о крапиву. Она неслась сквозь лес подобно призраку, но преследователь не отставал от неё. Чего же он от неё хотел? Почему не убил сразу, на месте? Он мог выстрелить в любой момент и наверняка задел бы… Да, а ведь он пытался! Она помнила шум пальбы, видела пролетающие мимо неё пули, разрывающие воздух… Что ему стоило просто пристрелить её сразу? Или – хотя бы – выстрелить в ногу, чтобы заставить остановиться? Раз он хотел убить её или, по крайней мере, остановить – зачем тянул?

Катя дождалась, когда жильцы выйдут, схватила одежду и спряталась за ширму. Вряд ли ею здесь пользовались: вид у ширмы был такой, словно её только что достали из пыльного чердака. Отец и сын жили здесь одни? Она не видела здесь женщин, и они ни о ком больше не упоминали. Но откуда же они взяли женскую сорочку? Может быть, она осталась от жены Михаила или… матери?

Мысли о друзьях терзали её, и она хотела отвлечься от своих страхов. Девушка вышла на крыльцо и заметила Матвея: он сидел на пеньке, читая книгу «Данко». В его тени устроилась маленькая белая козочка. Катя боялась приблизиться – ей довелось видеть коз и других парнокопытных только в зоопарке – и застыла на расстоянии десяти шагов.

Парень сразу почувствовал её присутствие и оторвался от книги.

– У тебя боязнь коз? – поинтересовался он.

– Нет, – покраснела она. – То есть, не только коз. Я всех животных боюсь.

Матвей выглядел несказанно удивлённым.

– Почему это?

– Не знаю. Наверное, потому, что каждый раз, когда я приближаюсь к ним, меня кусают. Так всегда было. Когда мне было лет пять, меня отвезли в деревню к бабушке. Там на меня напал бешеный гусь и…

От его громкого смеха она покраснела ещё больше. Он смеялся так, словно в жизни не слышал ничего более уморительного.

– «Бешеный гусь», ну надо же, – иронично сказал он и погладил козу по белесой головке. – Слышала, Маша? Придётся нам запирать гусей на ночь.

– Он и правда был бешеный, – воинственно гнула своё Катерина. Что за грубый тип! – Он нападал на всех, кто проходил мимо, а мне чуть палец не оттяпал!

Матвей снисходительно хмыкнул и захлопнул книгу.

– А дальше что? Ну, кто был следующим нападающим после коварного гуся?

– Петух.

– Логично. А ему ты чем не угодила? Сделала из его жёнушки суп?

Катя возмущённо уставилась на него. Надо же, какой нахал! Может, он и не рос в городе и не учился в обычной школе, но язык у него острее, чем у любого старшеклассника! Странно, но ей в голову тут же пришла мысль об Антоне.

– Ничего я ему не сделала, – угрюмо ответила она. – Он пытался украсть моё печенье, а я его прогнала. Вот он и разозлился.

– Понятно. Нападение из мести, – хмыкнул тот. – От представителей птичьего мира тебе лучше держаться подальше. Наш Петя – тоже любитель клеваться. Когда мне было десять, он едва не оторвал мне палец. Ну, я сам был виноват – играл в футбол и перепугал его куриц.

Катя настороженно оглянулась на важно вышагивающего петуха. Вид у него был грозный: он словно так и ждал, как бы впиться клювом в чей-нибудь палец.

– Да, к нему лучше не приближаться, – решила она.

– К курицам и цыплятам – тоже. А вот Машу можешь не бояться, – он снова погладил козу, пока та лениво жевала одуванчик, – она у нас как ручная. Подойди. Не бойся.

– Она не откусит мне палец?

– У меня есть нитки и игла. Если что – пришью.

Она смущённо улыбнулась и осторожно приблизилась к мирно дремлющей козе. Та без интереса взглянула на неё и издала протяжное «Ме-е-е-е-е». Катя бегло коснулась жёсткой белой шёрстки на боку и тут же отдёрнулась. Матвей, кажется, остался доволен.

– Из какого города вы приехали? – поинтересовался он.

Его взгляд, прямой и откровенный, совершенно смутил её. У Кати не было большого опыта общения с парнями, и в их присутствии она зачастую чувствовала себя неловко. В присутствии Матвея ей было совсем не по себе, хотя объективных причин бояться его не находилось. Стоило узнать о нём и его отце побольше. Лёля на её месте, наверное, проявила бы напористость и включила всё своё врождённое обаяние. Катерина улыбнулась, подумав, что такого красавца подруга бы точно не обошла вниманием.

– Из Ярославля. Адрес указан в моём паспорте.

– Я не проверял твой паспорт. Значит, столица Золотого кольца, – кивнул он и задумался. – Город основан в 1010 году Ярославом Мудрым. Население – около семисот тысяч человек. Площадь города – 205 квадратных километров.

Перечисление точных энциклопедических фактов привело её в ступор.

– Ты когда-нибудь был там?

– Нет, конечно. Я читал о нём в книге.

Белкина поняла: более подходящего момента для того, чтобы утолить любопытство, ей может и не представиться.

– А вы давно здесь живёте? – спросила она, глядя на его лицо украдкой. – Ты сказал, что твой отец охотится в этом лесу тридцать лет, так?

Парень едва заметно нахмурился. Его губы поджались. Кате показалось, что он напоминает ей кого-то знакомого: но кого – она не знала.

– Я вырос в этом лесу. Это единственный дом, который у меня есть. Мои родители жили здесь задолго до того, как я родился. Отца привезли сюда в десятилетнем возрасте.

– Зачем? – удивилась она. Ей всегда казалось, что люди стремятся из заброшенных деревень и необитаемых местностей поближе к цивилизации, а не наоборот. Её собственные родители в своё время уехали из малообитаемого сибирского городка в центральный регион России в надежде на перспективное будущее.

– Так вышло, – невозмутимо ответил Матвей, не глядя на неё. Он, казалось, был поглощён собственными мыслями. – Дед работал на крупном предприятии – судостроительном заводе. В стране наступил экономический кризис, людям перестали платить зарплаты. Отец рассказывал, что они неделями питались картофелем на завтрак, обед и ужин. Дедушке предложили место лесничего с регулярной оплатой, и он не смог отказаться. Они с бабушкой всегда мечтали купить домик в деревне и выбраться из города. Их мечта исполнилась.

Катя оглянулась. Ей не верилось, что кто-то может обменять обычную жизнь в городе на отшельническую жизнь в глуши. Она не могла бы представить себя в таком положении. Как и подавляющее большинство, девушка слишком привыкла к городской суете и тесным социальным коммуникациям. Неужели можно так просто взять и отказаться от спокойной размеренной жизни ради мечты об уединении?

– Когда твой отец вырос, он не хотел уехать отсюда?

– Хотел. Но не уехал.

– Почему?

Ответом ей стал мрачный и вполне красноречивый взгляд. Стало ясно, что говорить об этом Матвей не станет. У неё промелькнула догадка: может, это связано с его матерью? Спрашивать о матери ей казалось совершенно бестактным. Может быть, она уехала и бросила… а, может, умерла. В любом случае, на эту тему было наложено табу.

– А ты когда-нибудь покидал это место?

– Конечно. Я что, похож на Маугли? – хмыкнул он. – В детстве я учился в обычной городской школе. Правда, потом бросил. Сейчас мы с отцом раз в месяц выбираемся в город. За продуктами, одеждой и всякой хозяйственной чепухой.

– И книгами, – добавила она зачем-то. Парень удовлетворённо кивнул. – А что, продукты вы тоже покупаете? Я всегда думала, что люди, живущие в лесу, питаются всякой дичью, ягодами, грибами…

– Мы охотимся, собираем грибы, ягоды, фрукты и ведём хозяйство. Но зачем отказываться от благ цивилизации? В магазине и на рынке мы покупаем всё, что не можем приготовить или вырастить сами: крупы, макароны, сладости и всё такое. И овощи. Мы пытались выращивать их сами, сажали картофель, огурцы, помидоры, зелень – бесполезно. Лесная почва для этого не подходит.

Он кивнул на небольшую кромку земли, огороженную деревянными кольями. Меньше всего это напоминало богатый огород: из грунта показывались вялые ростки петрушки и низенькие зонтики укропа. Зато неподалёку от сарая раскинулся пышный сад: на высоких деревьях угадывались маленькие жёлтые яблоки, сливы и недозрелые вишни.

Разговор о еде пробудил в ней аппетит. Матвей, будто догадавшись, пригласил её на полдник. Оказалось, что продукты они хранили в погребе под домом. Двери в погреб располагались сбоку от крыльца: когда он распахнул их, Катя ощутила волну холодного воздуха. Погреб, в виду отсутствия электричества, заменял им холодильник. Среди груды продуктов она заметила упаковки с макаронами, гречкой, пшеном, подсолнечное масло, кофе, консервы, варенье, печенье и шоколад. Парень ловко пробрался вниз и собрал всё необходимое.

Он был очень умелым в хозяйстве – куда умелее, чем сама Катя. Все приготовления Матвей выполнял сам, а Катя только сидела в стороне, недоумевая и восхищаясь. Всего за полчаса он сделал домашний лимонад из перетёртого лимона и мяты и бутерброды с малиновым вареньем, порезал ароматные фрукты и сварил овсяную кашу в котелке. Ей казалось, что она в жизни ничего вкуснее не пробовала. Должно быть, отчасти в этом был виноват зверский голод: она не ела около суток.

Когда Миша вернулся из леса, они успели вдоволь наесться. Он выглядел утомлённым. По покрасневшему лицу скользили капли пота. Серая рубаха промокла насквозь. Катя ощутила укол в животе и подскочила.

– Пап, ты кого-то нашёл? – мгновенно спросил Матвей. Тот покачал головой, и Катя разочарованно отпрянула.

– Ничего, – проговорил он. – Должно быть, они далеко ушли.

Она откровенно не понимала, как в этом непроходимом лесу можно заметить следы человеческого присутствия. Он не мог быть уверен, что их не было рядом! Мужчина проигнорировал её взгляд и направился в дом.

– Отец может найти кого угодно по следам, – спокойно сказал Матвей. Он словно прочёл её мысли. – Если бы твои друзья были поблизости, он бы заметил. Он даже полевую мышь может найти по следам. А люди, тем более, чужаки, уж точно от него не скроются.

Катя отвернулась, надеясь, что он не увидит её слёзы.

– А что, если они… если их уже нет?

Матвей некоторое время сидел, глядя в сторону. Когда она была совершенно уверена, что её вопрос останется без ответа, он негромко проговорил:

– Мы не можем этого знать. Но иногда у нас не остаётся ничего, кроме слепой надежды. Ты должна надеяться на лучшее… пока такая возможность есть.