Читать книгу Согнутые руки - Элли Гарус - Страница 7

Мелкий, еле заметный, глазу снег, все-таки, выпал под конец рождественского вечера. В маленькой комнатке, сидя на полу около камина, Роси разлила по чашкам свежезаваренный чай. Одну чашку она протянула мне, – честно сказать, я бы выпил чего-то покрепче, но спиртное притупляет мой разум, и я обещал Роси не пить. Я целый день размышлял об откровенной истории Роси: о ее биологическом отце – одном из «главных людей Америки»; о смерти Джо и о том, что в его гибели явно замешано расследование этой истории, кто-то намеренно мог убрать Джо, когда тот наткнулся на нужную информацию! Мрачная тревога навевает на меня подозрение. Очевидно, кто-то знает правду – Рослин действительно является родной дочерью мужчины «X», и этот факт, по-видимому, негативно отразится на его репутации или же повлечет за собой скандал мирового масштаба! Как только мы вернёмся в Чикаго, я начну свое личное расследование, но в первую очередь нужно узнать до чего удалось докопаться Джо.

«Кого же ты так сильно любила, Мэдди, что решилась родить в тайне ото всех этого порочного ангела? В груди давно застыло твое сердце, но напоследок, сказала ли ты ему о дочери? То, что уже никогда не двинется с места, оставило по себе последнее слово – мне хочется верить, что ты сообщила ему. Таки ты любила дочь, пусть неумело показывала ей свои чувства. Ты может хотела сбежать, но тебе не удалось спрятаться от своих страхов… Ты нашла пристанище в объятиях смерти, спасая свою жизнь. А как же жизнь Роси? Я не могу разглядеть за эмоциями твой выбор».

Я смотрю на Рослин – в ее лице можно найти больше глубины, чем в словах. Медельин приготовила для нее заранее написанный сценарий, все что Роси считала своей жизнью, оказалось хорошо спланированной постановкой для отвода глаз. Роси должна занять свое истинное место в этой истории – без нужных имён мы создаём иллюзии. Мы владеем ситуацией лишь на какое-то время, а потом минуты начинают свою игру против нас. Умело воспользоваться нужным моментом – высший пилотаж.

На четвертый наш совместный день, я проснулся и увидел, что Рослин стоит обнаженная у окна и смотрит вдаль на море. Впервые я увидел ее нагой. Я смотрел на ее тело без привычного вожделения, просто как на прекрасную девушку, думая: какая она невероятная с этими взбитыми, пшеничными кудряшками. Очнусь ли я когда-то от невидимого дурманного шлейфа, который тянется за ней и крадет мой разум? Начну ли жить просто, как все люди? Смеюсь про себя – конечно нет. Я не желаю освобождаться от этих ее пут, оживленных веревочек за которые она дергает мое сердце изо дня в день.

Разве можно было не хотеть такую милую дочку? Как возможно было допустить чтобы твоя дочь, Мэдди, чувствовала себя виноватой за свое право на жизнь?!

Рослин вдруг обернулась, поймала мой задумчивый взгляд, и я сказал:

– Ты – самая дивная часть моей жизни, знаешь Роси…

Она расплылась на лице в смущенной улыбке и быстро стянула с кресла накидку, дабы спрятать от меня свое нагое тело.

– Я не знала, что ты ночевал в этой комнате. Я пришла сюда душ принять, в моей ванной смеситель не работает! И… забудь сейчас все, что только что увидел. Забудь, потому что я уже вижу твой возбужденный взгляд на себе!

– Все в тебе прекрасно, я обещаю, приставать не буду. По крайней мере до вечера. – Я подозвал ее к себе, протягивая руки. Но Роси осадила меня взглядом, ссылаясь на то, что для начала ей нужно одеться и после она подойдёт ближе. Сладкая… Она продолжает думать, что я все время лишь мечтаю о том, как бы ее трахнуть. Да, я думаю о ночи с ней, но не так часто, как может показаться на первый взгляд.

Пока она наряжалась в своей комнате, я тем временем гадал можно ли остаться без надежды на спасение? Думаю, да… так происходит, когда тебе некому помочь или ты пытаешься просить поддержки у ближних, знакомых – а тебе отказывают. Я всегда мог положиться на братьев, а они на меня. Мы есть у друг друга, и что немаловажно, никого из нас просить о помощи не нужно – я вижу что одному из них нужна подмога, и я делаю всё возможное дабы стать полезным. Так и братья делают для меня, мы едины.

Рослин не возлагает большие надежды на помощь извне. Она всегда полагается на себя, что делает ее дух сильнее с каждым разом. Я не хочу видеть ее такой, но мне пришлось познакомиться с этой стороной ее личности. Какой она была с тобой, Джо? Вы находили время открыто говорить о вещах, которые ее тревожили? Ты успел узнать глубину ее надломленной души или в жизненной суматохе, как и все мы, упустил самое главное? Любовь – вот что главное для любого человека; и это касается не только любви между мужчиной и женщиной, я сейчас размышляю о любви в общем понятии. Я хочу знать, что она значит для Рослин… Спросил. Признаюсь, ее прямой ответ поверг меня в шок:

– Честно сказать, я не знаю на что это похоже… Увы, мне не с чем сравнить. Разве что… – она задумалась на минуту, а потом улыбчиво сказала, – моя любовь похожа на Джо, потому что он всегда был добр ко мне – любя тискал за щеки, щекотал, учил кататься на велосипеде, он подарил первую в моей жизни косметику, и любил делиться смешными историями из своих рабочих поездок. А еще, он всегда привозил для меня какой-то подарочек. Мы не часто виделись, но в те короткие моменты он всегда был для меня. Вот такая она, моя любовь в обличье Джо.

Я сказал ей, что буду также заботиться о ней, как Джо, а может и лучше. Она бросила на меня недоверчивый взгляд и вышла из комнаты, мне показалось, что не поверила. Наступило подходящее время достать из чемодана мой сюрприз и предъявить его Роси. Я хотел показать этим поступком, что мои намерения вполне серьезны, но голоса внизу и неожиданный вскрик Рослин сбили планы. Я схватил коробочку, сунул ее в карман пиджака и помчал вниз.

Спускаясь по лестнице, я заметил в парадных дверях Сальвадора и парочку его людей (охрана). Роси стояла недалеко от него и, судя по ее недовольному выражению лица, кажется он успел наговорить ей всяких гадостей. К моему удивлению к ним присоединился и мой отец! Что, черт возьми, он здесь делает?!

– Отлично! – зашипел папа, как только заметил меня. – Ну конечно, я должен был догадаться, что побег твоих рук дело, Манфредо! – Отец был в гневе, потому что обычно он называл меня полным именем только когда выходил из себя.

– Бесстыжая, – подключился Сальвадор, решив что поучать дочь сойдет прямо в гостях и при свидетелях. Гаравани схватил ее за плечо и когда Роси попыталась вырваться, он замахнулся на нее рукой, но я успел перехватить, крепко ухватившись за запястье его руки.

– Не смейте! – процедил я сквозь зубы. – Не смейте даже пытаться! Я не позволю!

Похоже Сальвадор не ожидал от меня такой реакции, ибо тут же оцепенел. Отец выступил вперед, разнимая нас.

– Фреди, ты понимаешь что натворил?.. Ты увез чужую невесту! Подчеркиваю – чужую! Ты бросил на праздники Сару! Это же выше наших традиций, ты понимаешь?! А я ведь знал… – Отец нервно прошел в гостиную, и я проследовал за ним, ведя под руку Роси. Я решил не оставлять ее рядом с Сальвадором.

– Я чувствовал, что так произойдет! Видел, как ты смотришь на нее, говоришь о ней… Да-а, глаз горел, деревья гнулись от прыти пробраться к ней любыми способами! Я же предупреждал, что она не для тебя, Фреди!

– Да что же такое, черт возьми! – Я легонько подтолкнул Роси к креслу, намекая чтобы она присела. Она так и сделала. – С чего вы все взяли, что она не для меня?! – Я разозлился не на шутку. Впервые за долгое время я ругался с отцом.

– Хотя бы потому что Сара твоя невеста, и у Рослин есть жених!

– Невеста – еще не жена! И никогда ею не будет!

Роси осторожно выглядывала из-за моей спины, дергая меня за край пиджака. Она не плакала, просто сверлила взглядом Сальвадора, и было заметно, что она хотела ему высказать обо всем накипевшем.

– Что значит никогда не будет?! Ты в своем уме, Фреди? – дрожащим голосом говорил отец. – Ты хоть представляешь, что испоганил честь Рослин перед Арни? Кто ее теперь возьмет такую замуж?!

– Никого я не опозорил – это во-первых! Во-вторых, Арни ударил Роси, а вы – Сальвадор, не стали на защиту дочери, а пошли на поводу у ее обидчика, и мне любопытно, это все из-за того, что вы сами позволяете себе так с ней обращаться или потому что выгодная денежная партия, в качестве зятя, вам важнее собственной дочери?!

Сальвадор был готов взорваться от гнева.

– Вито, да как он смеет в таком тоне разговаривать со мной?! Какое право он вообще имеет приставать к моей дочери?!

– Я не закончил… – продолжил я, у меня в кармане имелся весомый аргумент, дабы заткнуть их всех за пояс. – Я имею полное право, – затем сунул отцу в руки коробочку. – Открой ее! – Там было свидетельство о браке с датой от двадцать четвертого декабря этого года о том, что я – Манфредо Артуро Макалузо и Рослин Мэй Гаравани являемся законными супругами.

В комнате воцарилась тишина. Роси вскочила с кресла дабы посмотреть, что же заставило их всех замолчать. Черт! Я не успел показать ей раньше! Видит Бог, я собирался это сделать!

– Вот тебе «на»! – улыбнулась тетушка Салли, одна из первых, кто успел прийти в себя после прочитанного. – А что же вы не сказали, что у вас свадьба была, а? Матерь Божья, а мы даже не поздравили вас! Я ещё постелила им в разных комнатах!

Рослин посмотрела на меня вопросительными глазами, и я лишь расстроенно пожал плечами.

– Я не успел, милая… Но собирался, правда!

Роси потянула меня к себе и шепнула на ухо: – Я тебя убью, но после всего! – отозвалась она почти ласково. – А потом, как ни в чем не бывало, вышла немного вперёд к Сальвадору, сложив воинственно руки на груди.

– Фреди… – выражение лица моего отца говорило само за себя. Он не знал, то ли радоваться, то ли удушить меня за самовольный поступок. Сальвадор выглядел не лучше, зато руками больше не размахивал. Все что он выдавил из себя это:

– Ты такая же, как твоя мать… Все делаешь мне назло!

– Не уж, – смело возразила ему Роси, – я как отец! Мой отец от которого я взяла характер! – после она резко развернулась, намереваясь спокойно уйти за тетушкой Салли на кухню. Последняя, похоже, уже решила готовить праздничный стол в честь нашей росписи.

Я понял, что слова Рослин были посвящены ее настоящему отцу, а вот понял ли Сальвадор о чем шла речь?

– У нас будут большие проблемы с отцом Сары! Не говоря уже об Арни!

– Только не надо меня пугать, я знаю, что сделал лучше для Роси! Это свобода жить так, как она хочет… И я обещаю, Сальвадор, твоя дочь будет под моей защитой, вниманием и я, как законный супруг, имею право на нее в отличии от всех присутствующих в этой комнате! Вы же помните обычаи – дочь из-под крыла отца переходит в руки мужа!

– Сукин сын ты, Фреди! Все просчитал! – Мой отец истерично засмеялся. – Ты думаешь ее удержать?..

– Я и не собирался ее держать, она не моя рабыня. Она моя жена и отныне, она моя правая рука, моя гордость!

Сальвадор не стал долго слушать суть моих благих намерений. Он просто вылетел из дома не попрощавшись, и дальнейшее его передвижение я не наблюдал. Мой же отец ещё долго пытался образумить меня за наспех накрытым тетушкой столом, но я лишь отшучивался. Мне действительно стало смешно после того, как папа, спустя час застолья, – запел совершенно по другому – с отцом Сары он уже готов был как-то договориться, а как Сара отреагирует для него загадка, но не беда!

Вот чего я действительно ожидал, так это выхода Арни. Он ведь скоро узнает о нашем браке и захочет сыграть мне на нервах. Он не из тех людей, кто просто так бросают все на самотёк, но к счастью, я знаю что мне делать с ним. Об этом потом. Сейчас нас ждала скромная семейная вечеринка в честь нашего с Роси бракосочетания, которое по сути организовал я, – решил за нас двоих, и мне предстояло выслушать открытое недовольство Роси. Как раз о ней я сейчас и думал, потому что её поведение меня озадачило. Она спокойно помогала тетушке накрывать на стол, всем довольно улыбалась, принимала поздравления и охотно болтала. Защитная реакция? Или она не хочет чтобы другие знали, что она была не в курсе дела?!

Лишь оставшись наедине в комнате, стоило мне закрыть двери, она всекла мне с порога звонкую пощечину, а потом ещё одну и ещё одну! Я даже рухнул в кресло от неожиданного налета. Потом в ход пошли близстоящие вещи – декоративная шкатулочка в виде сердца, мягкие диванные подушки, ночной светильник (Матерь Божья, было больно), вещи из шкафа летели на меня прямо с тремпелями! Потом она плеснула мне в лицо воду из вазы, в придачу бросила еловые ветки с игрушками, и принялась устало колотить меня кулаками в грудь, выплёскивая всю свою злость.

Я громко хохотал от души, ибо представить себе не мог, что она может быть такой сдержанной на людях, и эдакой необузданной со мной. Она смачно ругалась на итальянском языке.

– Негодяй!.. Ну это же надо, – пока она ворчала, я сумел в этой суматохе усадить ее к себе на колени, – не спросил меня, не сказал ничего – молча все провернул! Что же вы все надо мной издеваетесь?!

Я порывисто поцеловал ее в лоб, а потом крепко прижал к себе этот трепещущий комок сотканный из злости, и ответил:

– Я пытался тебе сообщить, только не вовремя заявился наш итальянский табор. Вот правда, я же достал документы как раз для того, чтобы тебе предъявить!

– Да-а?.. – её голос стал приглушённым. – Все равно это тебя не оправдывает, сеньор Макалузо! Ты расписал нас сам! Без моего ведома! – она уткнулась носом в мою грудь. – Я не давала согласия на эту авантюру… – теперь она расплакалась. Слезы текли по щекам ручьем и я чувствовал, как моя рубашка постепенно становится влажной. Я знал, что эти слезы не от счастья.

– Согласен, я поступил цинично, но я все время думал о тебе и твоей безопасности… Конечно, получилось все без торжества: без платья, гостей, торта, но я обещаю, у нас все еще будет!

– Ага, будет! Ненавижу тебя, Фреди! – она стирает слезы со щек быстрыми движениями. – И только попробуй притронуться ко мне ночью, понял? Возьму нож и пока ты будешь спать – отрежу твои колокольчики, засушу и поставлю в банку на видное место! Ненавижу!

Она выбралась из моего захвата и вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что настенная картина с пионами свалилась на пол. До самого утра следующего дня, она избегала меня и не разговаривала.

Ночью я не сомкнул глаз, много курил у себя на балконе, глядя как в морской глади отражается молодой месяц. Что я ожидал, собственно говоря, от своего поступка? Что она бросится ко мне на шею с объятиями и поцелуями, скажет мне какой я славный парень, потому что спас ее от тирана отца и ненавистного жениха? Наивно, правда, Джо? Хотел я чтобы ты разделил со мной эту мысль, но увы, ты молчишь. Ты молчишь и я молчу. Мне давно по душам не с кем поговорить, боль не заглушит виски, сигарный дым и советы от братьев. О личном я смог бы говорить только с тобой. Через несколько дней нужно возвращаться в Чикаго, и я думаю, поедет ли она со мной? Отказать она сможет, да… отказ – в ее духе! Хлопнув дверью, пошлет меня куда подальше, и уедет на свою квартиру проявлять пленку, готовясь к благотворительной выставке.

В половине третьего ночи, я увидел, как зажёгся свет на улице и мой отец вышел на крыльцо покурить. Кажется ему не спится тоже. Решил составить ему компанию, спустился вниз и стал рядом с ним, предлагая свои сигары. Он согласился, взял пару штук.

– М-м-м… дикая вишня, не плохо. – Сигары пришлись ему по вкусу. – Ну что, теперь ты доволен?.. – тон его был спокоен, не так натянут, как утром в гостиной.

– Я сделал это не назло для кого-то. В первую очередь, я думал о Роси…

– Не лукавь – о себе ты тоже думал. Ты ее желал получить и вот она твоя. И где же она сейчас? Что-то я не видел, чтобы довольный муж уходил среди ночи с постели от желанной жены.

– Надеюсь она спит… – я закурил. – Сердится ещё…

– А-а, – отец иронично улыбнулся. – Ты бы сказал прямо, что без ее ведома сделал своей женой. Да-к еще и свадебной церемонии не было, как положено по нашим традициям. Небось, когда она узнала, перья летали по всей комнате?

Теперь я хохотнул:

– Бери выше – я думал, она меня убьет на месте. Но знаешь, несмотря ни на что, я рад этому. Я рад, что она стала моей женой!

– Да я уж заметил с каким ты выражением лица выступал перед Сальвадором. Я думал, он на тебя собак спустит, но это ещё не конец – от него ожидать можно всего, что угодно. Ты нарушил закон: украл чужую невесту. Это второе правило омерты*.

– Переживу: Локки мне не друг, да и с Роси они не были официально помолвлены; главное – она теперь под моей опекой. Я не дам ее в обиду!

– Важно, чтоб она того же хотела – быть рядом с тобой. На худой конец для отвода глаз: для всех – ты и Рослин должны себя вести, как супруги. Жить под одной крышей. Она славная девушка, волевая и будь готов к тому, что преодолевать свои возникающие на пути трудности, она, возможно, будет в одиночку – без мольбы о помощи.

Я не ответил ему ничего, потому что не был уверен в ее желаниях. Одно я знаю точно, ей нужна независимость, и она ее получила, и пусть в такой особый способ – с мужем в придачу.

– Я не открою Америку, если скажу тебе, что люблю ее… Наверное, она единственная женщина, которую я любил когда-нибудь по-настоящему. И пусть я знаю, что она не испытывает ко мне тех же чувств, но мне важнее знать, что я могу сделать для нее хоть что-то хорошее, за что однажды она скажет спасибо. Или не скажет… неважно, главное – она рядом…

Отец докурил сигару и выбросил окурок в песок. Он явно думал над моими словами, и только после того, как раздался скрип форточки на втором этаже спальни Роси, он сказал:

– Я думаю, она оценит то, что ты для нее делаешь… Одно ясно  – ей не все равно, – отец кивком указал мне на окно второго этажа. Она все слышала? Или это проделки ветра?..

Мы с отцом прошлись ещё немного по берегу, и вернулись каждый в свою комнату, пытаясь поспать.

11:22. День спустя.

По пути в Чикаго

Сутки молчания от Рослин я пережил стойко. Не спорю, было тяжело! Но я старался не преследовать ее – не хотел давить своим присутствием. На следующее утро, мы собрались в дорогу неожиданно быстро, причем мне уговаривать Рослин не пришлось. Она молча собрала скромную сумку из тех вещей, что мы приобрели ей попутно в Кастильончелло. Не знаю кто сообщил ей, что сегодня мы собираемся домой, но она стояла у парадной двери одна из первых. Я привычно заговорил с ней позабыв о ссоре, она ответила мне нехотя, что-то вроде «и тебе доброе» и вышла из дома, направившись с сумкой к машине.

Всю дорогу до Пизы, отец пытался сгладить между нами затянувшуюся тишину – если бы отца здесь не было, я говорил бы с ней без умолку; говорил, говорил и говорил, лишь бы вывести ее на диалог! Пусть с ругательствами, криками и общими претензиями, но это уже не молчание! Объяснять отцу всю суть нашей ситуации не было смысла, я включил тихо радио и приятный женский голос окутал собой салон авто.

Я думал о нашем последнем разговоре с ней, который состоялся за день до разоблачения моей авантюры с женитьбой. Роси листала потрепанный семейный альбом, а я пытался вспомнить, кто из моих многочисленных родственников изображен на фото. Я рассказывал ей о разных семейных историях, традициях и любовных трагедиях, и она вдруг тоже разоткровенничалась со мной. Я прислушался внимательнее. Она стала пронзительной в своей правде:

– У меня на сердце такая боль… Даже не так, не боль. Мне не хватает слов чтобы подобрать нужное. Это как… – Роси теребила пальцами низ кофты, наверное, подумал я, ее это успокаивает, – вот когда осьминог выпускает свои чернила, так и у меня на сердце… Оно все запятнано черной горечью, смутой и недоверием. Оно все впитывает и впитывает, как губка, а назад вытолкать эту мерзость не в силах. Поэтому, просветов радости оно не замечает за этими пятнами. Теперь ты понимаешь меня, Фреди?.. Я ищу подвох во всем. Я не вижу обычной радости.

Уже будучи в аэропорту, когда мы забрали наши вещи из багажной ленты, Рослин подошла ко мне и едва слышно сказала:

– Так уж и быть, я не боюсь испробовать себя в роли жены, пусть и бутафорской! Возможно, случай научит меня придавать смысл всему. Может, я стану менее уязвимой. Но, сеньор Макалузо, это ещё не значит, что я на вас не злюсь!

Я приободряюще погладил ее по щеке тыльной стороной ладони, целуя в макушку:

– Взгляни на меня, ты живёшь теперь свободно, милая. И если что-то тебя тревожит или пойдет не так – приди ко мне и мы вдвоем как-нибудь справимся с этим, поверь. Вот он я – твой муж. Договорились?

Рослин впервые за весь день улыбнулась, и мне показалось, что в этот момент она оставила невидимый груз прошлого; затем демонстративно протянула мне свою сумку и, довольно напевая незнакомые мне строчки, она невозмутимо двинулась дальше:

– Оставляя после себя обещания, моя любовь, ты все еще здесь…

_{*Омерта – кодекс чести мафии, запрет на разглашение сведений о любой преступной деятельности.}