Читать книгу Русская рулетка - Элли Лартер - Страница 6

Мир вокруг казался огромным.

Несколько лет подряд все, что он видел и знал, ограничивалось камерой с тремя глухими каменными стенами и одной – решетчатой, извилистыми тюремными коридорами с низким потолком и маленьким внутренним двориком, где забор заканчивался колючей проволокой под высоким напряжением. Тюрьма, даже самая большая, – это самостоятельный, но очень ограниченный мир. Теперь же он видел перед собой автотрассу с автомобилями и мотоциклами, дома – одноэтажные и многоэтажные, каменные и панельные, кафешки, магазины, неоновые вывески и билборды, бродячих собак и велосипедистов, детей в песочницах и мамочек с колясками, курьеров, мороженщиков, продавцов, бизнесменов в районе Сити, полицейских в машинах с мигалками, дорожных рабочих, влюбленных, старичков, мотоциклистов… От мысли, что скоро он сможет сесть на свой старый мотоцикл (Лысый сберег его и спрятал в своей автомастерской), у Карри закружилась голова. Кристен заметила это и прижалась к нему поближе, положила голову на его плечо, щекоча растрепанными волосами его щеку…

Они посидели недолго в кафе: Карри, Кристен, Лэсси и Лысый. Вчетвером они составляли какой-то особый тандем, в котором не было недомолвок, секретов и непонимания. Вчетвером они были как будто бы единым целым, крепко связанные между собой: родственники, близкие друзья и возлюбленные.

Вчетвером они могли свернуть горы – когда-то, но не теперь.

Теперь они были другими.

Лысый носил на своей спине память человеческой жестокости – огромный безобразный шрам, и учился жить вне стен клуба.

Лэсси отказалась от своей мечты стать актрисой, заменила младшей сестре мать и не хотела уезжать от умирающего отца, хотя тот и отказался называть ее дочерью.

Кристен пять лет ждала из тюрьмы любимого мужчину и мужа, воспитывала их общего сына, потеряла близкую подругу и почти отчаялась снова вернуться к рисованию.

Карри только что вышел из тюрьмы, где его били, насиловали и унижали, а сам он бил и унижал других и делал ужасные вещи, за которые вот уже несколько лет ненавидел себя.

Что жизнь сделала со всеми этими людьми, а главное – за что? Они не раз задавались этим вопросом: думали об этом наедине с собой – на тюремных койках и в больничных палатах, рыдая в подушку, страдая от боли, умирая от одиночества, – и говорили об этом друг с другом, но не находили ответов.

Даже сейчас, сидя в кафе, они долгое время почти не разговаривали. Только потягивали молча пиво, наклонившись над столом тесным кружком, касаясь друг друга плечами, волосами, пальцами рук, и наслаждаясь короткими минутами близости с родными людьми.

– Где Джонни? – спросил Карри, когда молчание уже стало казаться ему неуместным.

– С моей мамой, – откликнулась Кристен. – И он останется там до завтрашнего утра, чтобы мы с тобой могли спокойно устроиться в квартире и все приготовить…

– И побыть вдвоем, – добавил Лысый лукаво.

– Ага, – Кристен опустила глаза.

– А где Кира? – спросил Карри.

– Не поверишь, – улыбнулась Лэсси. – Но она тоже у миссис Стоун.

– Вообще-то, моя мама после развода стала мисс, – хмыкнула Кристен, и все ненадолго замолчали. – Я до последнего надеялась, что они передумают и не станут разводиться… для меня это было как гром среди ясного неба, – покачала головой девушка. – Но отец, как выяснилось, нашел себе другую женщину.

– Видимо, моложе и красивей, – вздохнул Карри. – Нам с Лэсси это знакомо, правда, малыш?

– Ага, – нехотя отозвалась Лэсси. – Кстати, на днях мама заявится к вам в гости, так что будьте готовы…

– Окей, – кивнула Кристен.

– Но ведь вы с отцом общаетесь? Ты и твой брат? – спросил Лысый, и Кристен кивнула еще раз:

– Да, мы с Джимми с ним видимся, и довольно часто. В Джонни он просто души не чает.

– Считаешь его предателем? – Карри внимательно посмотрел на Кристен.

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Мне было сложно принять это… Наверное, я до сих пор еще не приняла до конца. Но я люблю отца, а он любит нас с Джимми… Надеюсь, со временем я смогу простить ему этот проступок. Но мой отец – не Брэдли, – она поджала губы. – Он гораздо лучше. Так что… я знаю, где-то на задворках сознания вы сравниваете их… – произнесла она неуверенно – Мой отец честно признался во всем маме. Он уважает ее. Он помогает нам.

– Мы не сравниваем, – Лэсси накрыла ее ладонь своей. – Может быть, твой отец не идеален, но он и наш отец – это небо и земля. Брэдли – просто больная свинья, – она поморщилась.

– Кстати, как он там? – спросил Карри.

– Мама говорит, что хреново.

– По-прежнему не принимает лекарства?

– Ему их теперь внутривенно вводят, но слишком поздно…

– Зачем она вообще ухаживает за ним?!

Лэсси пожала плечами:

– Не знаю. У нее какие-то свои причины.

– Надеюсь, он скоро сдохнет, – хмыкнул Карри, но Кристен в ответ опустила глаза:

– В смерти нет ничего хорошего. За то время, что ты был в тюрьме, мы и так потеряли сначала Алисию, а потом Миранду.

– Самоубийство Миранды так и останется для меня загадкой, – покачал головой Лысый.

– Она написала предсмертную записку, – объяснила Кристен.

– И что там было?

– «Я мечтала попасть в сказку, а попала в мир, где было слишком много ненависти, и влюбилась в человека, который разрушил слишком много жизней, простите меня за это», – наизусть процитировала Кристен.

– Неужели она правда была так влюблена в Лиама? – удивился Карри.

– Как вообще можно любить этого ублюдка?! – подхватил Лысый.

– Я люблю, – тихо возразила Лэсси.

– Это естественно! Он твой брат! Но для Миранды он был никем…

Лэсси пожала плечами, и все снова замолчали.

– Уютная квартирка, – заметил Карри, когда они с Кристен добрались до съемной квартиры и остались наконец наедине.

– Мы с Лэсси вместе выбирали, а Лайнел платил и решал все вопросы с бумагами, – кивнула Кристен. Закрыв на ключ дверь, она как-то неловко остановилась на пороге. Пока Карри был в тюрьме, ей казалось, что как только он выйдет и они окажутся вдвоем, так сразу займутся сумасшедшим сексом. Но воздух не искрил электричеством, Карри увлеченно рассматривал квартиру, а сама она мялась на пороге, точно пришла вовсе не домой.

– Что с тобой такое? – Карри заметил ее смущение, но не понял, откуда оно взялось.

– Ничего, – поспешно ответила Кристен, пряча глаза.

Карри вздохнул и подошел к ней вплотную, заставляя встретиться с ним взглядом:

– Говори.

– Ты ведь… – Кристен замялась. – Ты ведь все еще любишь меня?

«Что за дурацкий вопрос?!» – хотел было возмутиться Карри, наконец сообразив, в чем дело, но не стал и вместо этого нашел в себе силы для шутки, которая должна была успокоить сердце Кристен:

– А ты что, думала, что за пять лет в мужской тюрьме я нашел себе новую любовь?

Кристен вытерла со щек невольные слезы и рассмеялась:

– Не знаю… ну… вдруг…

– Я люблю тебя, Кристен Джонсон, – сказал Карри твердо. И он любил. Безумно, больше жизни. Просто на него свалилось столько дерьма, что секс почему-то перестал играть первостепенную роль. Несколько месяцев после изнасилования он вообще думать не мог о нем – его сразу начинало тошнить. Потом любовь к Кристен и ее нежность вытащили его из этой ямы – но привкус, осадок все равно остался, и он не знал, сколько еще понадобится времени, чтобы окончательно забыть все плохое. Он больше не был тем похотливым беззаботным мальчишкой, каким был когда-то. Теперь он был взрослым мужчиной, мужем и отцом. Он нес ответственность за любимых людей…

Но тут Кристен Джонсон улыбнулась:

– Хорошо, – и через голову стянула с себя свитер. Карри вздохнул с улыбкой, мельком подумал: может быть, не такой уж он и взрослый? – и прильнул к ее губам крепким поцелуем.