Читать книгу Случайная тайна от олигарха - Элли Шарм - Страница 13

Мирьям

Как только я выхожу из усадьбы, вдыхаю полной грудью пропитанный душистой жимолостью воздух. Волнуюсь так, как будто впервые в жизни увижу Садулаева Давида Мансуровича. Щёки покрывает нежный румянец, а все потому, что мое отношение к Садулаеву изменилось. Я увидела его совсем с другой стороны – не с той, с которой привыкла думать о мужчине. Заботливый, нежный, надежный. Мой жених.

Дверь черного «Джипа» открывается и мое сердце замирает, когда я вижу Давида. Я почти не дышу, глядя в его мужественное лицо. Сочетание темно-серого костюма и фиолетовой классической рубашки в вертикальную полоску создает стильный ансамбль и безумно идет Садулаеву. Давид выглядит дерзко, словно бросает вызов привычному обществу снобов. Останавливаюсь возле него, окутывая мужчину сладко-цветочным восточным ароматом с нотками спелого апельсина.

– Привет, малышка, – хриплый голос ласкает мой слух, заставляя скромно прикрыть ресницами глаза блестящие, как драгоценные изумруды.

Суровое выражение лица Садулаева мгновенно меняется и он, улыбнувшись, наклоняется, чтобы оставить на моей щеке мимолетный целомудренный поцелуй.

– Думал все время о тебе. Даже, казалось, свихнусь, – усмехается Давид, подмигивая, от чего путает карты, заставляя догадываться – шутка это или мужчина говорит всерьез.

Не дожидаясь от меня ответной реакции, заглядывает на заднее сидение автомобиля и в его руках оказывается прелестный букет. Никогда не получала ничего подобного. Он собран из ароматных ирисов, дополнен слегка распустившимися пионовидными розами, но настоящую изюминку букету придают засушенные колосья и полевые цветы.

– Боже, как красиво, Давид! – прижимаю благоговейно букет к груди, ласково притрагиваясь к нежным лепесткам ирисов.

– Рад, что сумел угодить самой привередливой и невыносимо капризной девушке нашего юга, – решает подколоть жених.

– Лестью не смягчить мое сердце, Давид. Можешь не стараться, – игриво щебечу, поддерживая образ, на который намекает жених.

Мои слова вызывают хриплый смешок у Садулаева и он мягко, но настойчиво, берет меня за локоть, приглашая сесть на переднее сидение автомобиля.

«Ред Фокс» встречает нас приятной ненавязчивой музыкой. С интересом разглядываю один из лучших ресторанов южного региона России. Все выдержано в одном стиле: цветовая гамма варьируется от мягких кремовых до теплых, «вкусных», шоколадных оттенков.

К нам подходит молодой мужчина в униформе и вежливо обращается к Давиду:

– Господин Садулаев, прошу, – указывает рукой в нужном направлении. – Я провожу вас к вашему столику.

Моя рука слегка трепещет на сильной ладони Давида. Так волнительно. Я еще никогда не была на настоящем свидании. Только присев на невысокий обтянутый коричневым бархатом диван, успокаиваюсь. Столик находится в скрытом от чужих глаз месте, в глубокой нише.

Молодой человек кладет перед нами меню, обложка которого выполнена не больше не меньше, а из телячьей кожи. Чтобы как-то занять руки и не так смущаться под взглядом Садулаева, принимаюсь изучать ассортимент ресторана. Разнообразие меню поражает уникальными авторскими рецептами с использованием местных сезонных продуктов и блюд на мангале. Растерянно перелистываю меню, глаза разбегаются и я, кажется, не в силах сделать выбор.

– Здесь отлично готовят перепелок с гарниром из риса и шиттаке, – подсказывает Давид. – Из напитков, уверен, тебе понравится имбирный коктейль со сливками.

Благодарно улыбаюсь. Не хочется лишней фразой испортить вечер. Но ведь и молчать весь ужин не получится? Прикусываю губу, нервно притрагиваясь к камню на своем кольце. Чувствую себя такой робкой, словно героиня какой-то романтической стариной ленты, из-за этого ощущаю какой-то диссонанс. Ведь если быть справедливой, самая подходящая для меня роль, которая если бы мне досталась, несомненно, была бы роль Скарлетт О′Хара. Интересно, а Давиду пошли бы усы? Поднимаю глаза и еле сдерживаю смех, разглядывая лицо Садулаева, представляя его с густыми залихватски подкрученными усами. Совсем как у истинного южанина из фильма «Унесенные ветром».

– Мирьям, малышка, – Давид, усмехается, блестя ониксовыми глазами, замечая, как мои губы дрожат, – наконец-то я слышу этот чудесный смех дьяволенка. Честно слово, я уже начал переживать, не заболела ли моя дерзкая кошечка.

Пожимаю плечами и скромно улыбаюсь.

– Нет, я себя хорошо чувствую.

– Ну, мало ли, – продолжает Давид, слегка сощурив темные глаза и неторопливо подливая в высокий стакан минеральную воду. – Может быть, ты такая, потому что случилась какая-то неожиданность? Не хочешь мне ничего сказать? Ммм, Мирьям?

Мое имя в его устах звучит, словно сладкая потока. Жених приподнимает вопросительно широкую бровь, и я меня бросает в краску от того, что, кажется, догадываюсь, на что намекает Садулаев.

– Я не беременна, – лепечу, сжимая пальцами льняную кремовую салфетку, лежащую на коленях.

Не то, чтобы я уверена, но кто беременеет после одной ночи?! Глупости! Щеки горят, пока Давид ласкает мое лицо внимательным взглядом. На его щеке появляется обаятельная ямочка, и Садулаев преувеличено громко с сожалением вздыхает.

– Жаль, но, может быть, это к лучшему, – темные глаза подсвечиваются миллиардами искр. – Будет больше времени узнать друг друга.

Я не замечаю, когда приносят наш заказ – так увлечена разговором с Давидом. Даже не думала, что у нас так много точек соприкосновения.

– Знаешь, малышка, я был гостем на мероприятии, где мне представили одного человека. Настоящего профи своего дела, можно сказать, легенда, – Давид усмехается и отодвигает полы пиджака с правой стороны от сердца. – Он не смог мне отказать, и я взял на себя смелость попросить его об одном одолжении.

Давид вынимает руку из-под полы. В сильных пальцах Садулаева небольшая матовая коробочка, покрытая синим напылением бархата.

Затаив дыхание, широко раскрыв глаза, смотрю, как Давид открывает крышку. Передо мной появляется браслет из европейского золота, инструктированный изумрудами и брильянтами. Губы сами приоткрываются, принимая форму буквы «о». Он само совершенство! Элегантный и изысканный. Такое чудо бывает только на заказ. Ни один ювелирный магазин не сможет похвастаться таким изделиям даже для Vip-клиентов. Словно зачарованная, протягиваю руку вперед. Прежде, чем надеть на мое тонкое запястье изделие, Садулаев не упускает возможности прикоснуться горячими губами к коже руки.

– Когда я его заказывал, – доносится голос Давида, который звучит откуда-то издалека. Жених аккуратно застегивает браслет, – уже четко представлял, что хочу видеть в итоге. Конечно, эти камни – лишь жалкое подобие оттенка твоих глаз, но все же…

Таю от каждого слова Давида. Уже почти ненавижу себя за все выходки, которые обрушила не так давно на голову Садулаева. Но кто же знал, что он окажется таким… таким… Глаза сами мечтательно прикрываются, и я слышу хриплый смешок Давида.

– Я, конечно, подозревал, что тебе со мной скучно, но не настолько же, чтобы уснуть, малышка!

– Давид, это самый чудесный подарок, какой мне дарили за всю жизнь, – говорю искренне, растроганная такой внимательностью и чуткостью Садулаева.

– А как же Клоди? – хрипло спрашивает Давид, притрагиваясь большим пальцем к серединке моей ладони.

Камни красиво переливаются в свете огромных люстр ресторана и я, мило улыбнувшись, искренне отвечаю:

– Клоди – вне конкуренции.

Припарковав автомобиль на территории дома, Садулаев поворачивается ко мне всем корпусом. Поза жениха обманчиво расслабленная, но глаза опасно мерцают. Я, будто хрупкая лань, замираю под его страстным по-хозяйски уверенным взглядом. Должно быть, так кажется от того, что его глаза очень темные, по-дьявольски притягательные.

– Спасибо за вечер, малышка, – благодарит Садулаев.

От звука хриплого голоса Давида по моему телу бегут мурашки. Мне так хочется притронуться к его красиво очерченным скулам, покрытым легкой щетиной, что ладони покалывает. Приоткрываю губы под пристальным взглядом жениха. Он буквально прожигает меня, плавит… Боже, зачем он так смотрит?

– Ты когда-нибудь пробовала настоящий бразильский кофе? – задает странный вопрос Давид, заставляя меня встрепенуться и оторвать взгляд от волевого мужественного подбородка. – Не то фуфло в пакетиках, а настоящий – зерновой.

– Не очень разбираюсь в кофе, – признаюсь, не испытывая ни капли стыда. На всякий случай, не озвучиваю Садулаеву, что предпочитаю травяной чай.

Давид наклоняется ближе, и я вздрагиваю, когда сильные пальцы осторожно убирают темные пряди волос с моей щеки.

– Ты для настоящего искушения, Мирьям, – откровенно признается Давид, разглядывая с видимым обожанием каждую черточку моего лица. – Твои родители уехали. Даже не представляешь, с какими демонами я борюсь, чтобы прямо сейчас, наплевав на все установки, не увезти тебя к себе, чтобы… угостить чашечкой кофе.

Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что дело далеко не в кофе. Облизываю кончиком языка внезапно пересохшие губы. Давид наклоняется так близко, что я ощущаю на губах его горячее дыхание. Капитулирую с легким стоном, когда его рука властно и бескомпромиссно обхватывает мою талию. Эта мужская настойчивость заставляет мое сердце трепетать, словно пойманная птичка в опытных руках охотника. Твердые губы за доли секунды сминают мои, заставляя выгнуться навстречу всем телом. Дерзкий настойчивый язык врывается меж моих губ, заполняя пространство настойчивыми жадными толчками. Я словно неприступная крепость, которую штурмуют раз за разом. Голова кружится, и я таю… Слишком сладко, слишком хорошо, откровенно. Эта ласка намного интимнее, чем просто обычный поцелуй, и я задыхаюсь от нехватки кислорода, цепляюсь пальцами за его пиджак, словно утопающий за соломинку.

Давид, наконец, сжалившись над моей невинностью и неопытностью, выпускает из плена припухший саднящий рот и обрушивает цепочку из не менее темпераментных огненных поцелуев на мою беззащитно открытую его губам шею.

– Мирьям, любимая, – Садулаев чувственно прикусывает ключицу острыми зубами, – поехали ко мне…

Пользуясь моим смятением и полной дезориентацией, широкая мужская ладонь пробирается под корсаж платья, сжимая упругую трепещущую округлость. Что-то протестующе пищу, но Давид игнорирует мои несмелые протесты. Несомненно, понимает своим мужским чутьем, что отказ продиктован неопытностью и предрассудками.

– Очень сладкая девочка, – порочно шепчет Садулаев в мои приоткрытые влажные губы. – Не знаю, как доживу до нашей свадьбы.

Он опускает корсаж ниже, открывая вид на соблазнительную глубокую ложбинку между пышными полушариями. Чувствую ладонью, как в груди Давида, словно отбойный молоток, лупит по ребрам сердце. Почему-то меня приводит в дикий восторг, что это именно я так действую на этого красивого мужчину.

Неожиданно территорию заливает резкий яркий свет, и я поспешно отстраняюсь от Садулаева. Лихорадочно опуская вниз непослушными пальцами неприлично сбившуюся к талии юбку, привожу себя в порядок.

– Черт! – с досадой ругается Давид, поправляя ширинку.

Поспешно отвожу взгляд от его топорщащихся брюк, ощущая, как щеки горят алой краской.

– Мирьям Руслановна? – раздается издалека голос Евгении, которую хорошо слышно через приоткрытое окно «Джипа».

– Иду, – голос дрожит и прерывается от пережитой только что страсти.

Давид проводит пятерней по своим смоляным прядям волос

– К черту! – порывисто вновь наклоняется ко мне и аккуратно обхватывает пальцами мой округлый подбородок. Жених нежно целует в губы – так, как будто вовсе не мы только что сгорали в дьявольском пламени.

– Беги, – целует мои дрожащие прикрытые веки, – пока я тебя не украл, Мирьям Юсупова.

Взбудораженная, с невольной улыбкой на припухших, совсем без следов помады губах, спешу к дому по выложенной камнем дорожке, цокая каблучками. Прижимаю ароматный букет к груди, а в ушах эхом, словно на повторе, звучит низкий хриплый голос Давида:

«Неспокойных тебе снов, милая…»