Читать книгу Одиннадцать миль - Элоиз - Страница 7

Джош в тот день так и не пришёл. Даже не звонил.

Собственно говоря, я на звонки и не нарывался. Умереть после утреннего разговора с ним хотелось намного меньше, что уж тут таить, хотя осадок от всего остался не самый лучший. Ну, я подумывал о том, чтобы прогуляться, знаете, напиться, теперь-то уж можно было. Но что-то всё время останавливало. Ждал, что из дверей в кухню выйдет Сара и укоризненно скажет: «Молодой человек, как мы с тобой договаривались? Не больше одной банки пива!»

Идиот.

Изнемогал от скуки и уныния по своей же собственной вине. Даже смотреть на свою погромленную хату не мог, честное слово. Ну никак не получалось спокойно сидеть на кровати и разглядывать то, что натворил в отчаянии. А кто бы смог? Нельзя же было вечно топиться в слезах и горе, я понимал это. Смутно, но осознавал, надо бы действовать, а только как?

Что делать тому, кто остался практически один в этом чуждом для него мире? Куда пойти и к кому обратиться за помощью? У меня была власть. Мало, но она была. Да только толку от силы, если её никак нельзя применить? Я мог раздавить того, кто погубил мою жизнь, но без сведений это было сделать невозможно.

Идея напиться и сейчас кажется не такой уж дерьмовой, чёрт возьми. Если бы я только мог.

Из всех возможных вариантов, которые я не слишком-то и долго перебирал в уставшей голове, самой надёжной по-прежнему казалась прогулка на свежем воздухе. Знаете… если бы я в тот день не вышел из своей квартиры, возможно, кто знает, сейчас всё обернулось бы совершенно иначе. Я был бы спасён.

***

Брендон физически устал от бездействия. Он устал быть дома, устал разглядывать беспорядок, устал пялиться в потолок и высматривать чёртовы дыры от пуль. Он измотан, он выжат, он хочет отвлечься. Теперь любая мелочь выводила капитана из привычной спокойной колеи. Джош так и не позвонил, так и не пришёл, так и не сказал ни единого слова.

Чёртов говнюк, разве ты не обещал быть рядом в сложной ситуации?

Повод для прогулки в любом случае был, только Брендон вспомнил о нём поздновато: собаки, которые безвылазно сидели дома почти двое суток. Брендон был более чем уверен, что негодные суки уже пометили половину углов в квартире, и если он не хочет, чтобы и оставшиеся закоулки оказались под прицелом, придётся подняться с кровати. Из-за неудобного положения, в котором он пролежал несколько часов после ухода Джошуа, спина болезненно ныла, затёкшие руки, на которых покоилась всё это время голова, зудели и покалывали. Капитан Уинтер в очередной раз проклял свою невнимательность.

Он медленно встал и потянулся в попытке размяться, но тело слишком остро отреагировало на его желание привести себя в порядок, поэтому Брендон прекратил разминку. Прогулка будет лучшей разминкой, – подумал капитан, хмурясь.

Зеркала в комнате уже не было. Похоже, оно разбилось, но Брендон не запомнил, как это произошло. Он не стрелял в стекло, не бил, не ронял его. И тем не менее вот оно, зеркало, валяется на полу, разбитое и ненужное. Неужели он самостоятельно приложил к этому руку? Семь лет удачи не видать, так говорится, да? Чёрт, да хоть все сто, удача никогда не была на его стороне слишком долго.

Он подошёл к неровной горсти осколков и заглянул в один из них. Кусочек его лица отразился в зеркальной поверхности, глаз Брендона-отражения моргнул ему из осколка, внимательно за ним наблюдая, и настоящий Брендон поспешил отвернуться. Почему-то ему стало не по себе, как будто бы в зеркале вместо его отражения мелькнуло женское лицо. Или он просто больной алкоголик, которого за столько лет не отпустили приходы.

Брендон бы даже взвыл от отчаяния, но скулёж одной из собак в коридоре опередил и отрезвил его. Чёрт, точно, питомцы не виноваты ни в чём, а страдают из-за его невнимательности. Он быстро вышел из разгромленной комнаты, по коридору добежал до ванной, успев включить свет, и уже не мог не глянуть на отражение в нормальном зеркале, пока еще не разбитом его рукой.

– Срань Господня, – пробормотал мужчина, проведя по лицу ладонью. – В гроб и то краше кладут…

Собака в коридоре снова жалобно заскулила, привлекая внимание, к ней присоединилась вторая, устраивая настоящую симфонию, изобилующую фальшивыми нотами. Брендон скривил губы, мозг готов был взорваться от противных звуков. Схватив бритву, он смочил лицо водой и, не удосужившись обезопасить кожу, сразу начал нервно и торопливо избавляться от густой щетины. На лице то и дело появлялись небольшие порезы, кровь сочилась из них неприятным стальным соком, но замечать такие мелочи было бы невыгодно сейчас. Брендон просто яростнее сминал жёсткие волоски острыми лезвиями, даже не пытаясь быть осторожным. Когда он закончил пытку для своего лица, на подбородке и нижней части щёк проступали капельки крови.

Капитан бросил бритву в раковину, вытер саднящую кожу полотенцем и какое-то время ещё продолжал рассматривать себя в зеркале. Лицо припухло и начинало гореть, красные отпечатки испортили ткань дорогого полотенца. Потрясающее начало дневных злоключений, мистер Уинтер, потрясающее.

Он чертыхнулся и вышел в коридор, так и не потушив свет в ванной комнате. Добежав до прихожей, где его нетерпеливо ждали всё это время любимые питомцы, Уинтер остановился и принюхался. Так вот где маленькие гадёныши справляли нужду, пока он валялся в постели бездыханным трупом. Спасибо, Господи, что не в новенькие ботинки.

– Ах вы… сучки, – процедил он сквозь зубы, угрожающе прищурившись. Джек-рассел-терьер виновато тявкнул. – Боже, – Брендон потёр глаза пальцами, чувствуя, как едва ощутимо, но напряжённо пульсируют веки, – я бы вас убил… Но на ваше же счастье, дамы, вы принадлежали моей жене.

С этими словами он открыл дверь, вставив в замок ключ и повернув его несколько раз до щелчка, и отошёл в сторону, пропуская собак. Те с радостным воем бросились из квартиры в подъезд, и капитан слышал, как стучат их хвосты о перила. Даже они довольны сбежать ненадолго из этого пристанища для одиночества и уныния. Ах да, ещё для той самой недопитой бутылки коньяка на столе в кухне. Это будет главный гость сегодняшнего вечера, Брендон надеялся повеселить себя немного на досуге.

Но пока что он небрежно схватил поводки, висевшие на одном из крючков для одежды, натянул кофту и пальто поверх неё, неуклюже обулся, хорошо, что шнурки были ни к чему на новых ботинках, и только после этого вывалился за дверь. Закрыв квартиру, капитан Уинтер достал из кармана пачку сигарет, храни Господи старые пальто и забывчивость Брендона, и торопливо спустился по ступенькам на первый этаж. Собаки носились кругами перед тяжёлой металлической дверью, и ему пришлось нацепить на бестий поводки, чтобы присмирить их.

– Тише, дамы, – пробормотал он, жуя сигарету, – мы сейчас пойдём на прогулку.

Дверь с неприятным скрипом открылась, стоило ему приставить ключ к специальному магниту, и питомцы с взвизгами кинулись из подъезда, утягивая за собой пытавшегося прикурить Брендона. Он едва сдержался, чтобы не засквернословить, но вовремя прикусил язык: мимо пробегала небольшая группка детей, а за ними вальяжно шли две мамашки. Ну, знаете, такие типичные мамочки наших дней: губки бантиком, бровки домиком, три ведра косметики, которой могло хватить на штукатурку нового дома, коротенькие платьица и обязательно тёпленькие шубки. Конфетки, а не женщины, больше похожие на девочек лёгкого поведения, чем на благоразумных приличных леди с детьми. Но да, они леди, им под сорок, и, конечно, они вынуждены обременять себя сопливыми недоносками.

Заметив пристальный взгляд капитана, мамашки в унисон прочирикали какое-то приветствие на ломаном французском. Как будто Брендон не знал, что эти горе-кокетки живут в соседнем подъезде и дома изъясняются ни черта не по-лягушачьи. Да в трактире Средневековья и то меньше слышно было ругани, ей-богу.

В кармане зазвонил телефон.

Брендон нехотя выудил его, сжимая пальцами, и приложил к уху, нажав на клавишу вызова. Раздался знакомый голос:

– Брендон?

– Уильям.

– Всё готово. Ты сможешь приехать за ней?

– Я даже не привозил её одежду, прости, Уилл. Как-то не вышло.

– Не волнуйся об этом. Все проблемы уже решены. Ты разобрался с погребением?

– Даже не звонил.

– Вот видишь. А всё торопил.

Подождав, пока соседки скроются за поворотом и крики детей утихнут, мужчина всё же прикурил изжёванную сигарету и двинулся по улице, временами замедляя шаг в ожидании облегчавшихся псов. Выдохнув едкий дым, он тихо произнёс в трубку:

– Я не думал, что меня так сломает.

– Никто не думает, пока не накроет, – заметил патологоанатом, чем-то шурша прямо в телефон. Брендон поморщился, но промолчал. – Во сколько ты приедешь за телом?

– Как только всё улажу, сразу же к вам.

– Через сутки начнётся довольно сильный процесс разложения, поэтому будь любезен поторопиться.

– Я понял тебя… Спасибо за помощь.

– Буду ждать. – Телефон резко замолчал.

Погода снова сменилась с солнца на снег, падавший редкими тусклыми хлопьями на землю, путавшийся в волосах и тут же таявший от тепла тела. Брендон тихо фыркнул, подумывая, что собаки могли и без него сходить по всем своим, чёрт бы их побрал, собачьим делам, но поворачивать обратно к дому не стал.

Ему нужно сделать ещё один важный звонок, точно, он обязан. Даже если не хочется, так будет лучше для всех. Набрав номер, который ему очень давно кто-то вбил, он даже не помнил, кто именно и зачем, Брендон с замиранием сердца ждал ответа.

Гудок оборвался неприятным кашлем, только потом ему ответил хриплый мужской голос:

– Похоронное бюро «Цветы жизни», слушаю.

– Здравствуйте, – капитан пытался быть вежливым, искренне пытался, – возможно ли сегодня вечером устроить небольшие похороны? Без приглашений, оваций и прочего дерьма.

– Сегодня? Вы что, издеваетесь надо мной? – Голос недовольно фыркнул. – Простите, но мы не можем устроить всё сегодня.

– Послушайте, сейчас же утро, а мне нужно ближе к вечеру. Это очень важно.

– Я не уверен, что мы успеем к этому времени, сэр.

– Я заплачу не только за гроб, могилу и перевозку, но еще дам пару баксов за согласие провести всё сегодня.

– Пару баксов? А точнее можно?

– Пятьсот сверху. Плюс затраты на остальное, – он произнёс это сквозь зубы, терпеть не мог торговаться со всякими жуликами.

Брендон с неудовольствием отметил, что мужской голос едва ощутимо переменился, стал несколько слащавым.

– Вы заплатите около девяти тысяч долларов, сэр.

– Идёт.

– Где и когда Вы хотите провести процессию?

– Никакой процессии, прощаний, приглашений. Покойницу привезут сегодня, для неё нужен гроб, выберете качественное дерево, внутри бархат. Желательно. После приготовлений доставите её на кладбище Вудлон.

– Бронкс Ривер парквэй?

– Да. Я к тому времени буду там. Донесём гроб, опустим в могилу, закопаем. Только и всего.

– Не беспокойтесь, погребение входит в стоимость услуг. Могила в том числе. Скажите адрес, мы сами заберём тело.

– Знаете, где здание полиции? В нескольких кварталах от Карнеги-Хилл, на стыке авеню Лексингтон и 97 Восточной улицы. Рядом отделение морга, где находится покойная.

– Прекрасно. Что насчёт памятника, сэр?

– Есть готовые?

– Разумеется.

– Напишите на чёрном мраморном памятнике…

– Простите, чёрных нет.

– Зелёный?

– Тёмно-зелёный.

– Отлично, на тёмно-зелёном памятнике выгравируйте «Твоя красота никогда не увянет»… – На этих словах Брендон запнулся, подавляя желание всхлипнуть, свистяще выдохнул холодный воздух, продолжил: – Потрудитесь, чтобы было красиво. Ну или хотя бы подберите достойную готовую эпитафию.

– Имя усопшей?

– Сара Уинтер. Второе имя не пишите, она его не любила. Годы жизни тоже не надо… Пусть будет вечно молодой.

– Цветы, сэр? Это входит в стоимость.

– Лилии. Много лилий. Думаю, их можно поместить в катафалк. Пожалуйста, я не хотел бы с этим торопиться, но уж за девять тысяч сделайте всё быстро и качественно. Если нужно, я доплачу за старания.

– Во сколько нужно привезти тело на место погребения?

– Так… – Брендон нервно поморгал, как будто ожидая, что перед глазами появится подсказка. Сигарета, зажатая уголком рта, почти истлела и грозила обжечь губы, но капитан этого не ощущал. – В шесть вечера. А услуги священника предоставляются?

– Мы можем нанять, если хотите. Четыреста долларов сверху.

– Отлично. Тогда жду гроб, памятник, могилу, катафалк и священника. И много лилий.

– На чьё имя записать и как Вы будете платить?

– Брендон Уинтер, наличными вечером после похорон. Спасибо.

– Приятно иметь с Вами дело, сэр.

Когда неприятная обязанность была выполнена, он, сунув в карман телефон, нехотя продолжал двигаться по небольшой аллее, разглядывая под ногами сероватый налёт снега. На душе повис тяжёлый груз, Брендон чувствовал, как он тянет его тело к земле. Сегодня он навсегда попрощается с ней, со своей прекрасной и единственной, скажет последние слова над могилой. Капитан понимал, что стоило бы пригласить всех друзей, знакомых, родственников, но так не хотелось слушать их нытьё и фальшь. Он устал от лжи, от пожеланий и соболезнований, все они просто не понимают, как круто повернулась его жизнь теперь. Без неё.

– Сто бутылок пива на столе, возьми одну и передай мне2, – пробормотал он себе под нос, уже воображая, как скоро завалится в квартиру после церемонии и обязательно поцелует обожаемую бутылку виски или коньяка. Раз не можешь целовать женщину – целуй алкоголь, детка.

– Чтобы стало девяносто девять бутылок пива на столе, и ты возьми одну и передай мне, – раздался голос позади него.

Брендон подавился сигаретой и, не заметив, как она успела сгореть до фильтра, вдохнул раскалённый пепел, закашливаясь. Дым как будто разъел все его внутренности, пепел прилип уродливыми язвами к горлу, возможно, долетел до лёгких и пустил там смолянистые корни. Когда он наконец прокашлялся, то поспешил обернуться вокруг себя, запутавшись в поводках. На скамье между двух деревьев без листвы сидел какой-то маленький толстый мужчина. Он пристально смотрел на капитана своим единственным подслеповатым глазом и щурился так, будто день сегодня был удивительно солнечным.

Брендон выдохнул, в очередной раз чувствуя, как теперь сжимается горло из-за небольшого ожога, и попытался выпутаться из поводков, не сводя взгляда со странного карлика. Тот снова нараспев заговорил:

– Девяносто восемь бутылок пива на столе, возьми одну и передай мне.

– Простите? – Голова совершенно не тем была забита, поэтому Уинтер не хотел бы лишний раз сталкиваться с кем-то и завязывать разговоры. Но эти обязанности сами по себе его нашли.

– Вы в завязке? – Вежливо поинтересовался толстяк, наклонив голову. – Давненько?

– Я… э-э… – Капитан растерянно поморгал глазами, но всё же смог собраться с мыслями: – Пять лет.

– Похвально, молодой человек, похвально. А курите?

– Как видите.

– Хм, ничего, жизнь отучит, – загадочно пробормотал толстый человечек, а после снова дружелюбно улыбнулся. – Не хотите ли присесть рядом?

– Благодарю покорнейше, – процедил сквозь зубы Брендон, с трудом избавившись от своего капкана. Этот толстяк почему-то сильно раздражал его своей приторной тягучей вежливостью. – Мне нужно возвращаться домой к жене.

– Нет у Вас никакой жены, мистер. Нет, умерла недавно.

Он замер, не веря своим ушам. Снег усиливался, но Брендону казалось, что игривые хлопья снежинок как будто окутывают незнакомца плотным коконом, не в силах лечь на его одежду. Толстяк ехидно скалил желтоватые зубы, пока капитан Уинтер в ступоре уставился ему в лицо.

– Я… – Голос сел, вместо слов вырвался хриплый рык. Прокашлявшись, он снова попытался заговорить: – Я не понимаю, о чём Вы говорите.

– Сара была хорошей женщиной, правда, мистер Уинтер?

– Кто Вы, чёрт подери меня в задницу, такой? – Он попытался подойти ближе, но ноги точно приросли к снегу, став железными не двигающимися прутьями.

– Но-но, спокойно, молодой человек. Я пришёл, чтобы помочь, а не нарываться на конфликт. Не волнуйтесь, я уже ухожу. Мы уходим.

– Мы?

Огромный пёс со свалявшейся шкурой выполз как будто бы из сугроба и встал у ног коротышки, злобно угрожающе скалясь на Брендона. Капитан хотел отступить, но ноги не слушались. И как он не мог заметить такого монстра среди белого снега?

– Тихо, Гласий, тихо, – повелительно скомандовал человечек, пёс послушно опустил голову. – Вы хотите, чтобы Ваша жена вернулась, мистер Уинтер?

– Я не понимаю, – прохрипел Брендон, мелко дрожа. Только сейчас он заметил, как холодно стало вокруг него, словно температура опустилась до невероятных отметок.

– Всё Вы понимаете, молодой человек. Похороните её как подобает, а потом подумайте над моими словами. Я даю Вам три дня, а после мы вернёмся, чтобы узнать ответы. И если мы их не получим, то, хм, кто знает, что произойдёт потом с Вашей жизнью. Поживём – увидим, верно же?

Брендон моргнул лишь раз, но этого хватило, чтобы уродливый пёс и странный тучный человечек испарились в ворохе снежинок. В эту же секунду тело его расслабилось, свинец в ногах расплавился, и мужчина вздрогнул, упав на колени и выпуская из руки поводки. Тяжело дыша, он попытался унять мелкую противную дрожь, но не мог побороть себя. Страх накатил ледяной волной, Брендона вывернуло на сероватый снег отвратительной желчью, и капитан просто повалился на тротуар, ловя взглядом чьё-то толстое лицо между переплетённых ветвей.