Читать книгу Геункаон: На свет из тьмы - Эль ` Рау - Страница 2

Персонаж: Мальтис

Место: наземная база

Время: около пяти миллиардов лет до рождения Ока

«Как это случилось? Когда? Что стало катализатором? Почему?» – вопросы рождались в голове Мальтиса один за другим, но ответа он не на находил. Да и не особо и старался его искать, утопая в мыслях, чувствах, переживаниях.

«…Он не знал, сколько уже пробыл здесь. Течение времени совсем не ощущалось. Внутренние часы намекали о смене дней, но видимых признаков не наблюдалось: солнце ни разу не село, ночь если и промелькнула, то Мальтис её не заметил. По большому счету, время волновало его лишь, когда в голову приходили тревожные мысли, ведь бесконечный день может закончится или вовсе обернётся сном. Что же касалось Литы, то поначалу она пугалась каждого звука и движения, но позже успокоилась и освоилась в незнакомом месте. Определённую роль в её адаптации сыграл Лже-Мальтис. Он с лёгкостью принял имя Касей, и помогал ей во всём.

Мир вокруг радовал глаз необычайной красотой. Сине-зелёные листья в форме птичьих крыльев скрывали переплетённые в живой ковёр бордовые стебли. Следовало быть очень осторожным, чтобы не провалится в скрытую под ними яму или расщелину между камней. То там, то здесь из листвы выглядывали оранжевые и жёлтые цветы с красными тычинками и такими же красными усиками. Они ловко цеплялись за убегающие ввысь белые прутья, покрытые шипами. Тонкие царапины незаметно появлялись на руках, плечах, шее и даже щеках Мальтиса. Капли воды и пота попадали в раны, вызывая пощипывание и зуд. Босые ноги сбивались в кровь из-за беспечного поведения своих хозяев.

Прислонившись к неизвестному дереву с гладкой зеленовато-коричневой корой и терявшейся в вышине кроной, Мальтис смотрел туда, где шумела вода. С холма, поросшего разноцветным мхом, виднелась серая скала в облаке брызг. Она нависала птичьим клювом над цветущим прудом. Его берега терялись в густой траве человеческого роста. В таких зарослях обитало множество змей и прочих гадов. А вокруг ползали, прыгали, бегали и летали насекомые, пугающие своими размерами. Падающая со скалы вода разбивала заросли пруда, образуя несколько пятен зеркальной глади, местами сливавшиеся друг с другом.

Недавно Касей предложил Мальтису проложить путь к водопаду. В зарослях местами встречались серо-коричневые верхушки крупных валунов, нужно лишь расчистить немного и получиться тропа.. Хотя всё оказалось не так легко. К тому же, пришлось ещё натаскать булыжников, чтобы хоть как-то укрепить берег у спуска. Ещё найти толстые палки, пригодные под мостки. В общем, времени ушло много, прежде чем им всё удалось.

Заросшие тиной валуны казались опасно скользкими. Мальтис несколько раз провожал Литу к водопаду. Всегда аккуратно ступая сзади, он бережно придерживал её, подстраховывая от падения. Ему нравилось наблюдать, как водяная пыль оседает на её волосах и потемневшей на солнце коже. Как брызги на дрожащие на ресницах, собираются в капли и стекают слезами по лицу.

Проводив до последнего бугристого камня, самого большого из всех, Мальтис обычно поворачивал обратно. После чего забирался на холм и присматривал за девушкой сверху, искренне веря будто спрыгнув вниз, сможет быстро прийти на помощь.

Ничего особенного, но взгляд всегда возвращался к стоящей на валуне фигуре, которая протягивала руки летящему потоку.

Мальтис чувствовал тепло, густое и сладкое как мёд. Оно рождалось в груди, а после разносилось по телу вместе с кровью, заполняя его до краёв. Внутри становилось тесно от скопившихся эмоций. Дыхание сбивалось. Казалось, Мальтис тонет в этой тягучей массе. Но проходит несколько секунд, и странное тепло, вырывается наружу, окрашивая обозримый мир новыми красками. Всё, чего оно касалось, становилось удивительным, ярким. У Мальтиса не хватало слов, чтобы в точности передать охватившее его чувство, или дать объяснение себе самому, что с ним происходит.

– Тебе нравится здесь? – спросил Касей, застав Мальтиса врасплох. – Выглядишь счастливым.

В голове прозвенела мысль: «Вот оно, нужное слово – «счастье»». Счастье наполняет его, заставляя, затаив дыхание, восторгаться самыми обыденными и простыми вещами. Мальтис вспомнил, как отгонял назойливых насекомых от спящей Литы. Он мог бы вечность слушать её сопение, наблюдать, как глаза двигаются под закрытыми веками, как раздуваются крылья носа на вдохе, как на выдохе вздрагивают губы, приоткрываясь.

Мальтис глянул вниз на девушку. К ощущению счастья примешалось беспокойство. В последнее время он стал замечать, как изменилось тело его спутницы. Руки и ноги опухли, что сказывалось на движениях, ставшими неуклюжими и заторможенными. Живот округлился, выпирая спереди и по бокам. Мысль о том, будто её внутренние органы по непонятной причине отекли и распухли – пугала Мальтиса. Он высказывал опасения Лже-Мальтису, но тот лишь непонимающе смотрел в ответ.

На время тревоги улеглись. Да и сама Лита отвечала на его беспокойство улыбкой и словами: «Всё хорошо. Всё в порядке». Мальтис уже начал думать, что это переходный период, адаптация к местной пище и окружающей среде. А значит тоже самое ждёт и его, хотя пока он никаких изменений на себе не видел. Даже цвет кожи остался прежний.

Но Лита всё-таки больна. И помочь ей могли лишь на базе. Так решил он, когда увидел, как она корчится на земле от боли, обхватив руками живот, который, казалось, вот-вот лопнет. Частое дыхание сквозь стиснутые зубы, зажмуренные глаза, выступивший липкий пот, сдавленный и многое другое, вызывало у Мальтиса чувство страха и беспомощности. Через пару минут Лита притихла, а спустя полчаса уже сидела с улыбкой на лице аппетитно уплетая приготовленную на костре еду. Дрожащий над телом фантом, так остро напоминал Мальтису, каким должно оставаться её тело. И столь очевидная разница, заставляла его снова и снова просить Лже-Мальтиса вернуть на базу если не обоих, то хотя бы её, пока не стало слишком поздно…»

Сквозь ресницы Мальтис увидел белые стены изоляционного бокса, серьёзное лицо Мейнхарда и тени, мелькающие по потолку.

– Всё в порядке. Следов симбионта не обнаружено. Мы всё вычистили, – говорящего не видно, но после его слов лицо опекуна просветлело. – Можно выключить режим глубокого сна? – Мейнхард кивнул, соглашаясь с невидимым Мальтису человеком.

– Очнись. Ты меня слышишь? Открой глаза, – эхом разносился в голове чей-то голос. – Как себя чувствуешь?

– Не знаю.

Тут же глаза сомкнулись, и тишина навалилась всей своей удушающей тяжестью. Ноющая боль протянулась от лопаток к груди, выкручивая лёгкие и сердце.

Новая попытка открыть глаза оказалась более успешной. Теперь в боксе никого не осталось. Мальтис нажал в левой панели рычаг, и над грудью свесилась металлическая дуга для подтягивания. С её помощью, удалось подняться с постели.

Свесив ноги, он ощутил головокружение и тошноту. Пол, стены и кровать качнулись, расплываясь пятнами. Мальтис осознал, что падает, но сделать ничего не смог. Уже лёжа на полу, он слышал звук шаркающих панелей. Перед глазами появилось размытое очертание человека. Живот скрутило спазмом, и вверх рванула едкая горечь. Сдержаться не получилось. С каркающим звуком, из горла вырвалась плохо пахнущая жидкость. Следом какое-то белое пятно закрыло весь обзор, и Мальтис стал захлёбываться водой, которую ему, по всей видимости, вливали в рот. Сделав несколько глотков, он почувствовал новый спазм, и теперь из горла уже фонтаном вырывалась выпитая вода. Тело затрясло мелкой дрожью, на похолодевшем лбу выступил пот. Чужие руки уложили Мальтиса на постель, заботливо укрыв одеялом.

– Лита, – позвал Мальтис.

– Лита? Кто? – искажённый мужской голос показался знакомым.

Мальтис протёр глаза и увидел, стоявшего возле постели Мейнхарда. Опекун выглядел встревоженным.

– Лита? О ком ты? – требовательно повторил он.

– Лаборантка. Мы были вместе.

– Вместе. Где? – спросил Мейнхард, и обратился к человеку в оранжевом комбинезоне, с виноватым видом стоявшему за его спиной. – Кто-то ещё утонул?

Мальтис узнал в нем учёного-естествоиспытателя, чьими стараниями он попал наблюдателем на озеро. Мужчина нервничал, вытирая то и дело пот с лица и шеи. Недавнее размытое пятно, оказалось девушкой в белом комбинезоне с голубым знаком медицинской службы на груди. Она просматривала длинный список из символов и изображений в мониторе, встроенном в стену бокса.

– Людей с таким именем нет ни на одной из баз, – озвучила она и выжидающе посмотрел на Мейнхарда.

– Уверены? – уточнил опекун и лаборантка положительно кивнула в ответ.

«Как нет?» – подумал Мальтис, раскрыв от удивления рот.

– Может всё дело в последствиях воздействия аномалии или кратковременной смерти, – неуверенно пролепетал учёный-естествоиспытатель.

– Смерти? Кто умер?

– Видишь ли, когда на озере активировалась аномалия, ты вместо того, чтобы покинуть зону с командой, зачем-то решил поплавать. Видел же молнии, а значит понимал, чем грозит подобное поведение, – осуждающе сказал Мейнхард. – Благо, в команде сразу заметили случи вшееся. При помощи спасательной техники тебя вытащили на берег и поместили в медкапсулу. Нам удалось вернуть тебя к жизни.

– Значит всё произошедшее со мной – сон? – неуверенно пролепетал Мальтис, надеясь услышать опровержение.

– Вероятно, – ответил опекун и по-отечески похлопал его по плечу. – Пожалуйста, прояви благоразумие, не покидай постель. По крайней мере, пока я не получу подтверждения твоего выздоровления. Хорошо?

Мальтис кивнул, после чего бокс опустел. Видимо, ему решили дать время прийти в себя.

«Получается, ничего не было: ни лже-людей, ни другого мира, ни Литы» – подумал он, чувствуя в груди боль, как если бы ребра сломались и вонзились в сердце острыми краями. Разум не желал принимать подобные новости. Поверить в то, будто все приключения – лишь плод фантазии человека, находящегося между жизнью и смертью, казалось невозможно.

Час тянулся за часом, тоскливо, однообразно. Привычная в прошлом скука раздражала всё больше с каждым прожитым днём. Ничего не хотелось, даже есть. Впихивая безвкусную массу в рот, Мальтис долго гонял её по нёбу из стороны в сторону.

«Вот бы закрыть глаза и забыться в воспоминаниях о несбывшемся», – думал он каждый раз, когда забирался в медкапсулу для очередного осмотра.

– Будешь и дальше терять в весе, умрёшь. Пора бы за ум взяться, – сказал лаборант, состроив недовольную мину. – Не стоило такого как ты выпускать наружу.

«Умру? И пусть…» – пронеслось в голове Мальтиса и тут же вспомнились слова Лже-Марьяны о том, будто никто не хочет умирать по-настоящему, просто не может жить как раньше.

Лаборант долго возился в панели задач, а процедура сканирования всё не начиналась. Скучающе Мальтис провёл рукой по краю капсулы, где зацепился за нечто острое. Без особого интереса поднёсся руку к лицу, он увидел крохотную царапину. Проступившая капля крови всколыхнула воспоминания о саркофагах, спрятанных в пещерах где-то под горным озером. Вспыхивающие и гаснущие рунописи, слова Лже-Марьяны о каких-то потоках. Слияние двух звёзд и планеты с их необычными названиями, которые он мог читать и понимать смысл.

На белом борту капсулы красным разводом появились руны, одна поверх другой, следом третья, четвёртая и дальше. Мальтис вписывал «Геункаон» в свою сиюминутную реальность, неосознанно пытаясь воззвать к аномалии, проявившей себя на озере.

В следующий момент медицинский бокс наполнился знакомым стрёкотом. Медкапсула Мальтиса задрожала и вскоре разлетелась на части. Ожидаемого падения не произошло. Мальтис смотрел по сторонам и, наблюдая за сверкающими потоками, улыбался. Вихрь держал его под самым потолком бокса.

Лаборант в ужасе жался к стеновой панели бокса. Из его груди и головы наружу вырывались тонкие цепи без фантома. Бедолага, подвывая, сползал на пол. Стало ясно – он не видит урагана и потому не понимает происходящего.

С громким треском потолок бокса разошёлся трещинами, распахнувшись наружу, подобно бутону цветка. Ураган подбросил Мальтиса к стеклянному куполу оранжереи. Со всех сторон к нему взмыли сверкающие цепи жизненных потоков, живущих на базе, людей. Пустые, без фантомов, они шелестели словно трава на ветру. Литы среди них не оказалось.

База задрожала так же, как минуту назад медкапсула. Мальтис испуганно глянул вниз и увидел в центре урагана бьющийся фонтан нестерпимо яркого света. Брызги его летели во все стороны, уничтожая всё на своём пути. Ещё мгновение и от базы почти ничего не осталось.

Взрыв. Яркий, жаркий и пугающе красивый отбросил Мальтиса дальше ввысь. Сияющие цепи жизненных потоков закружили вокруг него, образуя единую сферу, словно защищая его. Хотя нет. С каждым витком они всё ближе жались к нему. Затем один за другим, они стали входить в тело, нагружая разум новыми знаниями. Воспоминания жителей базы проносились с безумной скоростью через сознание Мальтиса. Данные складывались в последовательности, а последовательности выстраивались алгоритмами действий, словно и не люди с ним жили рядом, а пустотелые машины.

То, что он летит вниз с ускорением или, проще говоря, падает, Мальтис понял лишь, когда последняя цепочка воспоминаний заняла своё место в общей картине жизни базы. Ветер барабанил в лицо, и земля неслась навстречу. Мальтис закрыл лицо руками, понимая, таким образом от смертельного удара не спастись. Желудок скрутило. Уши заложило, прямо как тогда, на озере. Удар.

«Тихо, – Мальтис ощупал голову. – Жив?»

Поднявшись на руках, он огляделся. Тёмные стены блока из сектора утилизации контрастировали с металлическим блеском операционных столов. Повсюду лежали тела, затянутые в чёрную плёнку, используемую при кремации.

Голова кружилась, и Мальтис, не решившись встать на ноги, отполз к стене, где сел подобрав под себя ноги. Было нечто странное в этом месте, но что именно он понял не сразу. Чёрные коконы мёртвых тел занимали не только столы, но и импровизированные стеллажи, сооружённые из повреждённых носилок. Такого количества смертей раньше не случалось, если только во время эпидемии.

Собравшись с силами, Мальтис встал на предательски дрожащие в коленях ноги. Если бы не металлическая скоба, он непременно бы рухнул на пол. Повезло, ближайшая стена оказалась камерой временного хранения карантинных боксов. Взгляд скользнул по сторонам в поисках выхода и застыл на разноцветной горе из комбинезонов, возвышавшейся на полутораметровую высоту перед дверью блока утилизации.

«Нет… Не может быть», – жалобно пискнула мысль в сознании Мальтиса, протестуя против увиденного.

Из грязного рукава торчала сжатая в кулак рука, а сразу за ней – лицо. Мужское или женское – не разобрать из-за чудовищной гримасы, застывшей на нём. Вздутые фиолетовые вены тянулись от виска вниз к шее, где терялись за синим воротом.

Песочные, белые, оранжевые, тёмно-зелёные, чёрные, синие, красные… Цвета комбинезонов смешались вместе, образовав пёстрое пятно. Из него то тут, то там на Мальтиса смотрели застывшие глаза людей. Рядом с ними торчали руки, то грозя посиневшими кулаками, то указывая на Мальтиса пальцами, сведёнными предсмертной судорогой.

«Я не виноват», – промелькнуло у него в голове.

Эпидемия вернулась, едва лекарство от неё исчезло. Лже-люди забрали бесцветного гомункула с врождённым иммунитетом. Забрали и спрятали.

«Боже!» – осознание ужасающих последствий своей беспечности захлестнуло Мальтиса. Он единственный, кто мог всех спасти, и его не оказалось рядом в нужный момент. Слёзы встали комом в горле.

«Простите! Простите меня!» – Мальтис стукнул затылком в стену и, сползая вниз, ударил ещё несколько раз, пока в ответ не услышал щелчок активации обслуживающей панели.

Одна из ячеек в стене открылась, и в зал выехал карантинный бокс. Внутри лежало мужское тело, заросшее мелкими и крупными кристаллами, похожими на кварц. Лицо закрывала белая медицинская маска. На шее, запястьях и щиколотках Мальтис увидел металлические фиксаторы, установленные на неизвестных ему приборах. Форма последних напоминали крохотные ладошки, прячущие содержимое от посторонних глаз.

Вдоль тела тянулись трубки. Некоторые заканчивалась металлическими наконечниками и уходили к шее. Другие крепились к небольшому контейнеру, заглядывая внутрь тонкими хоботками. Мальтис заметил на них крупные капли бурого цвет. Одна сорвалась и упала тёмным почти чёрным кристаллом в горку, образовавшуюся на дне контейнера. Сопоставив насколько медленно двигается по трубкам жидкость, Мальтис понял, как долго всё здесь происходит.

Преисполненный сочувствием Мальтис перевёл взгляд на маску, понимая, тот человек уже вряд ли вернётся к нормальной жизни. В узких прорезях застыл остекленевший взгляд бесцветных глаз до жути напоминал его собственный.

– Прости, – слова дались Мальтису с трудом.

На миг ему почудилось какое-то движение. Отступив от бокса на шаг, он пробежал глазами по мёртвым телам. Тишина и в ней биение собственного сердца казалось слишком громким, а дыхание шумным, давила своей неподвижностью. Ещё шаг. Ничего.

Не зная, как поступить дальше, Мальтис решил вернуть бокс в ячейку. Нащупав в стене панель, он несколько раз потыкал в неё пальцами, тщетно пытаясь вызвать список доступных команд. Тишина душила. Отчаявшись что-либо сделать, он с сожалением взглянул на маску.

По спине пробежал мороз. Через прорези в маске на него смотрела пара глаза. Сердце в груди как-то странно скакнуло, словно попыталось сбежать. Мальтис подошёл ближе, чтобы убедиться в неосмысленности жуткого взгляда. Человек в боксе не шевелился, продолжая смотреть в прежнем направлении. Мальтис облегчённо вздохнул и, нагнувшись над защитным стеклом бокса, упёрся в него лбом. От дыхания появилось мутное пятно. Сквозь него едва угадывалось движение внутри. Мальтис отпрянул. Тело всё так же лежало, но его волосы подобно щупальцам скользнули по запотевшему участку, а взгляд в прорезях маски снова уставился на него.

Дверь в блок с шумом отъехала в сторону и за пёстрой горой тел мелькнули тени. Не успев понять происходящего, Мальтис почувствовал толчок в спину, а следом боль от впившегося между лопаток металла. Пол внезапно ударил в лицо, ломая носовые хрящи.

– Как он сумел выбраться? Проверьте бокс! – раздался издалека взволнованный голос, слегка искажённый фильтрами. Так происходит, когда человек надевает респираторную маску.

– Тело симбионта на месте, – отозвался человек, ткнувший Мальтиса. – Он, видимо, из другого выбрался, а этого не успел освободить. Нужно проверить все ячейки.

– Осторожней. Не повредите сбежавшего, – произнёс человек с фильтрами. – Они ведь даже не понимают, насколько бесценны для нас.

Мальтиса подхватили подмышки и перенесли к стене, уложив на бок. Почти синхронно щёлкнули активаторы на защитных панелях. Одна за другой ячейки распахнулись, выплёвывая карантинные боксы. Люди в тёмно-зелёных комбинезонах по очереди осматривали их, постепенно удаляясь к горе трупов.

– Все на месте! – отчитался абмалопитек, похоже, являющийся командиром группы. По крайней мере, так решил Мальтис.

– Что?! Нет!? Неужели они подменили себя трупами!? А ведь я высказывался против! Просил не складировать здесь своих покойников! – завопил человек, невидимый за пёстрой горой. Фильтры добавляли резкости его голосу, отчего хотелось прижать уши к спине, если такое возможно.

– А он точно симбионт? Вы уверены? – огрызнулся амбалопитек.

– Ещё бы! Я лично занимался им в прошлом месяце. Такое лицо невозможно забыть. Особенный! Не похож ни на одного человека, зарегистрированного в системе девяти баз. Исключительный образец! Уникальный! Другого такого нет и быть не может!

«Касей!?» – догадка о лежащем в боксе двойнике, огорчила Мальтиса. Снова мир перевернулся с ног на голову. Непонимание сути происходящего давило на сознание, требуя немедленно во всём разобраться.

– Отключите автоматическое сканирование. Для каждого симбионта нужно вручную запустить диагностику. Торопитесь! Многие уже начали кристаллизироваться.

Приподнявшись на руках, Мальтис ощутил стягивающую боль в спине. Внезапно включилась аварийная сирена, и створки на всех боксах синхронно сдвинулись в пазы. Следом с шипением в них отключилась система подержания жизни. Люди в зелёных комбинезонах начали работать с того места, где остановились, а значит, у Мальтиса оставалось всего пара минут, чтобы заглянуть в ближайший бокс, где лежал напугавший его симбионт.

– Эй! Как он может двигаться? – раздался крик, а следом за ним щелчки оружейных затворов.

Из сломанного носа кровь стекала в рот. Мальтис утёрся ладонью и оглянулся. Абсолютно все взгляды оказались направлены на него. Испугавшись нового выстрела, он непроизвольно вцепился руками в симбионта.

«Ка-йе-он», – мелькнуло в голове, и нужные руны сами сложились в рисунок. С электрическим треском из карантинных боксов вырвались молнии и ударили застывших в нерешительности людей. Их тела тут же упали на пол, выбрасывая вверх сверкающие цепи без фантомов. Жизненные потоки людей в зелёных комбинезонах устремились к Мальтису, безболезненно вонзаясь в его тело и растворяясь где-то внутри.

По какой-то случайности несколько человек за пёстрой горой, остались на ногах. Видимо, им достался не такой мощный разряд, как остальным. Дезориентированные и растерянные, они топтались у двери.

– Все вон! Запереть! Срочно! – раздался визг человека в респираторной маске. – Никого не выпускать! Запечатать!

Двери блока прошуршали, выпуская визгуна в коридор. Следом сверху показались массивные створки и с диким грохотом столкнулись с такими же, выползшими из пола. Обычно такой способ консервации использовался редко, но Мальтис откуда-то знал о нём в подробностях. Чужие знания всплывали в сознании, обрастая воспоминаниями о событиях, которых в его жизни никогда не происходило. Все переборки и шлюзы закрылись, а система кондиционирования перешла в режим охлаждения. Как только температура опустится до пороговой, система отключится, превратив блок утилизации в ледяную могилу. Здесь даже дышать нечем будет. Узнать настройки консервации можно только в центральном управлении базы, из других помещений подобное сделать нельзя.

«Я сначала задохнусь или замёрзну?» – подумал Мальтис, почувствовав, как похолодело вокруг. Вспомнив о симбионте, он осмотрел фиксаторы, но не нашёл ничего, что бы натолкнуло его на мысль, как снять оковы. Обыск лежащих на полу людей в зелёных комбинезонах так же ничего не дал, кроме оружия и карт доступа. Толку от них сейчас никакого. Осматривать пёструю гору трупов смысла он не видел. Всё что имелось у них давно конфисковали перед передачей в блок утилизации.

Почувствовав, как пальцы немеют от холода, Мальтис немного согрел их своим дыханием и решил вернуться к боксу, прихватив по дороге один из пистолетов. Оружие стояло в режиме сдерживания, боевые настройки заблокированы. Память услужливо подсказала интересный вариант, как можно использовать его сейчас.

Отключив режим стрельбы парализаторами, Мальтис активировал экстренный ремонт. В передней части появилось жало сварочного аппарата. Он прошёлся им несколько раз по металлу фиксаторов. Эффективность оказалась почти нулевая. Мощность ремонтной сварки слишком мала для столь прочной конструкции.

С каждой новой волной холодного воздуха, тело Мальтиса дрожало всё сильнее. Зубы стучали. Пальцы отказывались слушаться. Пистолет выскользнул, и его жало полоснуло руку симбионта своим пламенем, отделив её от фиксатора.

Мальтис застыл на пару секунд, осознавая случившееся. Затем бросился вытаскивать обрубок из оков. Приставив его к месту среза на руке симбионта, он лихорадочно соображал, чем привязать одно к другому. Торопливо оторвав рукава своего комбинезона, быстро разделил их на ленты. Он наспех перехватил место стык и тут же принялся «освобождать» оставшиеся конечности.

Через несколько минут, четыре фиксатора потеряли свою добычу. Остался только нашейный крепёж. Отделять голову от тела, показалось Мальтису рискованной затеей. Поэтому он начал осторожно снимать медицинскую маску, отключая тянущиеся к ней проводки и трубки. Вдруг под ней найдётся решение, как безболезненно высвободить голову. Но там оказалось лишь до боли знакомое лицо Касея. Взгляд симбионта выглядел осмысленным, а побелевшие губы всё время дёргались, словно тот пытался говорить, но не хватало сил.

«Отдохну минуту…» – Мальтис почувствовал, как сон навалился на него, заставляя глаза слипаться. Пробиравший до костей холод внезапно отступил, оказавшись по ту сторону сознания. Стало теплее, даже нет – жарко, очень жарко. Огонь не растекался по венам, он проносился с безумной скоростью, разрывая внутренности на части.

Мальтис завопил от боли, но ничего не услышал. Воздух снова и снова наполнял лёгкие, вырываясь криками наружу. Однако слух не улавливал ни звука. Слипшиеся веки не желали открываться. Ещё одна попытка, ещё один вдох и мороз ледяными иглами вонзился в горло.

– Всё хорошо, – ворвался в сознание странный шёпот, смешанный с электрический стрёкотом. – Дыши.

Очнувшись Мальтис понял, что уткнулся в грудь симбионта. Сладковатый покалывающий вкус раздражал рецепторы языка, вызывая обильное слюноотделение. Ни сглотнуть, ни сплюнуть не получалось из-за шевелящихся волос-щупалец Касея, скользивших по горлу и пищеводу Мальтиса. Отпрянув от бокса, он согнулся пополам в рвотном позыве, но лишь закашлялся, забрызгав слюной заиндевевший пол.

«Ий-Ра-Ун-Эс», – перед мысленным взором появились руны и сложились в один рисунок. Бокс с Касеем задрожал. Металлические детали застонали, хаотично выкручиваясь. Стенки со скрипом покосились. Невидимая сила едва ли не раздавила безвольно лежащее тело симбионта. Но всё остановилось, как только прибор на шее издал звук разбившегося стекла. Эхом он отразился от стен блока, но не исчез, наоборот, усилился. И как ответ, карантинные боксы развалились на части, сбросив на пол покрытые кристаллами тела, которые тут же поднялись на ноги и замерли подобно статуям. Мелкие молнии, искрясь, пробежали от одного симбионта к другому.

Только сейчас Мальтис осознал – он совсем не ощущает холода… вообще ничего не ощущает. Само тело словно исчезло. Время замедлилось. Рассыпавшиеся по полу чёрные кристаллы поднялись вверх и начали двигаться по кругу, постепенно разгоняясь. Вспыхнув голубым светом, тела симбионтов разлетелись мелким бисером, тут же подхваченные набирающим скорость вихрем.

В сознании Мальтиса вспыхнуло синее пламя. Сквозь него прорывались звуки и мелькали образы. «Лита», – мысли о случайно втянутой лаборантке нотками прощания прозвучали в голове, и наступила тишина. А следом за ней темнота погасила и пламя.

Когда Мальтис очнулся, то первое что увидел – своё лицо. Оно смотрело на него глазами цвета бездны. Изогнутые в кривой улыбке губы обнажали ядовитые змеиные зубы, а белые волосы отдавали едва заметным голубым сиянием, развеваясь на несуществующем ветру.

– Касей, – сказал Мальтис и удивился звуку собственного голоса: слабый, скрипучий, дрожащий. Тело тоже ощущалось иначе. Слишком лёгкое и, вместе с тем, немощное, как у замученного голодом и жаждой пленника.

«Живи. Прощай», – ответ сам пришёл в голову, а следом за ним, как в распахнутые двери, ворвался поток воспоминаний. Принадлежали ли они ему или кому-то другому, Мальтис разобрать не мог. Лишь образ Литы задержался дольше остальных, открыв всю цепочку исследований и финал эксперимента.

За неимением ресурсов для создания полноценных моделей людей, Алану Мейнхарду пришлось искать способ их воссоздания из имеющихся ресурсов. Продравшись через множество ошибок, он сумел нащупать некую репродуктивную систему. Однако снизить процент гибели среди моделей, проходящий инкубирование, пока не получалось. Отработанный материал, за редким исключением, приходил в негодность. А вот новое поколение оказалось куда более стойким, живучим и куда лучше приспособленным к враждебным условиям планеты, чем уходящий на утилизацию мусор. Ив и Ада – дочери Литы унаследовали способность создавать и развивать фантома. Способность давать жизнь.

Люди, такие живые и настоящие оказались всего лишь инструментом, оружием, щитом «вторженцев», как их назвали лже-люди. Материальные создания не входят в иерархию истинно разумных существ. Всего лишь белковая конструкция, способная имитировать жизнь, согласно заложенным в них данным. Человек – космическая песчинка, расходный материал, вещь, создаваемая для служения и выбрасываемая после использования. Люди нужны там, где невозможно или попросту опасно существование нормальной формы жизни.

То, что две звезды слились в одну, создав цикл разрушений, заставило «вторженцев» выживать на крохотной планете. Они тщетно пробивались к ядру планеты Геункаону, полагая его не обжитым. Но ошибались и были отброшены на поверхность под смертельные лучи жёлтого карлика. Всё, что им оставалось это мириться со своим положением и прокладывать путь домой, используя все доступные ресурсы. Где их дом? Ни Касей, ни тем более Мальтис не знали. Как не знали, когда выжившие «вторженцы» покинули планету, оставив людей и дальше выживать, и сражаться, сражаться и выживать… строить мир по образу и подобию…

Для противостояния «вторженцам» существа Геункаона принимали человекоподобный вид и проникали на временные базы-убежища. Сначала чтобы понять кто там и чего добивается. Настоящая война началось уже позже. Когда людей в арсенале «вторженцев» стало меньше, а нужд больше. Теперь им требовалось создать гибридный вид человека способный свободно жить на поверхности враждебной планеты. Вид, не страдающий от излучения жёлтого карлика. Вид, способный самостоятельно восполнять баланс микроэлементов в своём теле. Вид, имеющий возможность создавать усовершенствованных репликантов себя. Вид, который не имеет смысла забирать с собой.

Мальтис вспомнил вихрь в блоке утилизации. Картину дополнили фрагменты из осколков чужой памяти. Чёрные кристаллы разгоняясь, менялись, превращаясь в капли бурой жидкости, врезающиеся в тела людей, изменяющие их. Когда консервацию сняли, и двери бокса открылись, мертвецы устремились на свободу, круша всё на своём пути.

Он своими глазами видел взрывы пространственных аномалий, из-за которых сокрытое внутри планеты оказалось выброшенным на поверхность. Мир стремительно менялся, а противостояние становилось неистовым. Люди победили, едва не уничтожив свой так называемый дом. Хотя это не победа. Геункамане вернулись к себе, едва «вторженцы» покинули планету. До оставленных на поверхности людей им, видимо, дела не было. Разве что, совсем чуть-чуть.

Мальтис мало что смог понять из захлестнувшего его потока информации. Удалось лишь разбить на части. И переосмыслить по отдельности.

«Получается ,у любого космического тела, имеющего ядро, есть своё подобие Геункаона. Вместилище разума, отличного от человеческого? Иной мир? – спрашивал про себя Мальтис. – Имеющим плоть туда не попасть? А геункамане? Могут они выходить на поверхность? Нет. Иначе зачем создавать лже-людей?»

Он попытался найти в полученной информации образ Геункаона и его жителей. Но ничего не получилось.

«Лже-людей создавали по облику человека. А человека по облику кого?» – разум Мальтиса погрузился в тёмный омут размышлений. Снова перед мысленным взором появилась система с парными звёздами. Планета гигант. Слияние. Вспышка.

«Сущности, живущие на поверхностях космических тел – гости? Бродяги? Вторженцы?» – последнее слово вонзилось иглой в разум Мальтиса. Получалось, эта планета ему чужая. Но другого обиталища к сожалению, нет.

«Дом там, где я. И мой дом – прекрасен!» – в голове укоренилась идея превратить безжизненную поверхность заброшенной планеты в самое лучше место во вселенной. Не свалкой ненужных вещей. А местом, где живут люди. Свободные и никому кроме себя не принадлежащие.

«Пусть будет Земля, – Мальтис решил оставить планете название из легенды о ковчеге Мейнхарда. – Теперь всё более не менее встало на свои места».

С одной стороны, разумная сущность, живущая внутри планеты. С другой – совсем иная разумная сущность, пропавшая сюда случайно из-за разрушений, вызванных слиянием планет. А посередине на широком боевом поле расставлены их игрушки: люди и лже-люди.

«Занятно, наверное, наблюдать за происходящим со стороны», – с грустью отметил Мальтис, пожелав от всего сердца никогда не сталкиваться ни с кем из них. Память подкинула образ Алана Мейнхарда с необъяснимо чудесным фантомом души. Вряд ли опекун был человеком. Видимо, кому-то из сущностей зачем-то понадобилось рядиться в человеческую плоть. И возможно, не только Мейнхарду. В голове мелькнула мысль о защитном костюме… Виски сдавило. Пронзительная боль прошлась от затылка ко лбу и обратно, а после исчезла, оставив ватное ощущение слабости во всём теле.

Мальтис поднял правую руку к груди и сжал полуистлевшие остатки одежды в кулак. Костяшки пальцев отозвались болью, наткнувшись на прорвавшийся сквозь кожу прибор. Едва подумав «что это?», ответ пришёл сам: Лита. Вживлённый контейнер хранил весь необходимый материал для воссоздания девушки, с которой связаны наполненные счастьем воспоминания.