Читать книгу Адские хроники. Обоюдоострый меч - Элтэнно. Хранимая Звездой - Страница 6

Кварзиотто размышлял, лёжа на мягком квадрате пёстрого ковра, вышитого позолотой. Деревья в его саду не обладали роскошной земной листвой и не дарили тени, а потому пара женщин беспрерывно обмахивала громоздкое тело смотрителя огромными опахалами. Комфорт обстановки позволял демону полностью сосредоточиться на обдумывании слов докладчика, не так давно ушедшего восвояси.

На первый взгляд данные не вносили особой ясности. Лидчитта оказалась весьма популярна и старалась крутиться в верхах, хотя в столичную иерархию благоразумно не входила. Конкуренция в Дисе была высока, а эта жрица так и не обзавелась постоянным покровителем. Более того, некоторые Высшие, вроде Его превосходительства Вердельита, откровенно пренебрегали настойчивой демонессой. Но далеко не все. Так что ниточка марионетки могла привести к любому кукольнику, если бы не одно обстоятельство – Лидчитту видели в обществе Леккео.

Секретарь Дзэпара крайне редко покидал замок, был исключительно верен герцогу и не использовался тем, как мог бы. Вследствие последнего на этого рефаима мало кто обращал внимание и воспринимался он не иначе как любимая болонка хозяина. Зверёк что‑то там тявкал, услаждал взор, вписывался в интерьер… но значения не имел.

«До поры до времени», – закончил свою мысль Кварзиотто насмешливой фразой, так и не произнесённой вслух.

Иные слухачи смотрителя собрали достаточно данных, чтобы, соединяя информацию воедино, подтвердить предположение о том, что Лидчитта смогла оказаться в замке Аджитанта именно после знакомства с Леккео. Видимо, демонесса подошла под некоторые замыслы герцога и… кто мог знать насколько далеко они простирались? Вдруг недаром столько тысяч лет Его высокопревосходительство предпочитал общество эксцентричного виконта? Что если его верность интересам Ада давно грыз червячок предательства?

Кварзиотто поднёс к губам длинную изогнутую трубку, втянул в себя едкий дым и медленно выпустил его кольца обратно наружу. Мешать планам такого высокопоставленного демона ему не хотелось, но, несомненно, он был обязан сделать это.

Правда, это можно было осуществить иначе нежели напрямую.

Почему бы не осуществить хитроумную задумку? Она ведь удовлетворяет не только его честолюбию, но и манит возможностью избавиться от некоего довлеющего над ним барона.

Некоторое время демон курил, продолжая собственные размышления, и постепенно пришёл к наиболее приятному для себя выводу.

Он поспособствовал бы затее Его высокопревосходительства Дзэпара, удовлетворяя и собственное научное тщеславие.

Он стал бы полезен Его превосходительству Ал’Бериту, в нужный момент раскрыв ему расчётливую цель герцога. Несомненно, наместник Аджитанта сумеет использовать это знание как для устранения предателя, так и для собственного возвышения. Да и возвращение дитя не может не сопровождаться благодарностью.

И, конечно, даже сам Князь Светоносный оценит участие Кварзиотто в этой истории. Главный смотритель великолепно разбирался в людях, а потому прекрасно знал, что у тех рождаются либо чада, либо исчадия. Но повелитель всё равно ни за что не позволил бы кому-либо вмешаться в организм рефаима, дабы сделать его бесплодным. В этом вопросе разумная предусмотрительность могла восприниматься им только как личное оскорбление. Да и разве он не был бы в этом прав?

К счастью для всех трёх миров (по мнению Кварзиотто), главный смотритель Питомника в Аджитанте являлся достаточно талантливым, чтобы создать не только нечто, позволяющее без пристального внимания принять демона за человека, но и что-то при этом кардинально влияющее на некоторые его системы. Незаметно влияющее.

Герцогу Дзэпару предстояло проиграть, хотя его игра только начиналась.

– Ваше достоинство, – прервал ход сладких мыслей Кварзиотто один из служащих.

– Да?

– Вы велели незамедлительно сообщать о поступлении новой корреспонденции от господина Аворфиса.

На сказанное главный смотритель отреагировал точно также, как обычно реагировал второй заместитель наместника Аджитанта, когда получал документацию от него самого – заскрежетал зубами от злости. Его лицо исказила гневная гримаса, а затем он резко поднялся на ноги. Служащий, раболепно склонив голову, продолжал стоять на своём месте, покуда Кварзиотто не прошёл дом. Ему было известно, что лучше не привлекать к себе внимание, когда этот демон в гневе. А Кварзиотто был именно что зол! И отчего-то испытал ещё большую ярость, когда увидел содержимое послания, хотя именно чего-то подобного и ожидал.

Нет, издевательства такого рода просто невозможно терпеть!

И, поразмыслив немного, Кварзиотто решил внести в свой план небольшие коррективы да поступить следующим образом…

***

Наместница Крудэллиса мягко дотронулась до ладони Ал’Берита, словно желала оказать ему поддержку. Он сначала посмотрел на её тонкие пальцы, а затем заглянул в глаза. Ахрисса тут же с привычной для неё лёгкостью искренне улыбнулась и, ненадолго сжимая его руку крепче необходимого, произнесла с ноткой веселья:

– Уметь чувствовать – не так уж и плохо. Мне вот это даже очень нравится!

– Будьте осторожны в таких высказываниях, дорогая, – озорно усмехнулся Ал’Берит и тихонько, как заговорщик, шепнул ей на ухо. – В этих стенах, кажется, господствует мнение, что порядочному демону стоит забыть о подобных навыках.

– Чушь! По мне, так глупо выбирать именно бесчувственность.

– Это потому, что вы умело сохраняете избирательность, – в серьёзном тоне заметил виконт и поинтересовался. – Его высокопревосходительство Дзэпар так и не покинул Дис?

Ахрисса убрала свою руку с его ладони.

– Да, но не могу сказать, что я расстроена этим обстоятельством. В моих желаниях встретиться с ним. И провести время в столице, а не в замке Бьэллатора, прельщает меня гораздо больше.

– Тогда, быть может, если Аджитант достоин вашей благосклонности, то вы примите моё приглашение, дорогая? Я ожидаю визита Его высокопревосходительства в этот вечер для завершения партии, и мне было бы приятно и ваше общество.

– Согласиться на подобное не так уж и сложно, – довольно улыбнулась она его предложению. Дзэпар и Ал’Берит часто играли в подобие шахмат, найдя в лице друг друга достойных противников. Присоединиться к их компании было бы удобно для неё, но Ахриссу смущал один момент. – Однако разве тогда ваша игра не станет нарушена?

– Сама по себе она не займёт много времени, а мне хотелось бы узнать ваше мнение по одному вопросу наедине, – признался в подоплёке своего приглашения виконт и, увидев неприкрытое любопытство в глазах баронессы, продолжил. – Возможно, это подведёт вас к тому, что вы перестанете испытывать некоторые эмоции и при этом почувствуете себя счастливой.

– И даже не жди, что после подобных слов я откажусь, Ал’Берит! – звонко рассмеялась она.

– В таком случае буду рад видеть вас.

Он поклонился, давая понять, что в данный момент не готов озвучивать иные подробности. Ахрисса не стала настаивать и попрощалась, хотя, прежде чем окончательно уйти из его поля зрения, обернулась, бросая крайне заинтригованный взгляд. Шлейф светлого платья баронессы покрывало хрустальное серебро кристаллов блестящего инея.

Однако пребывать в одиночестве наместнику Аджитанта пришлось недолго.

– В последнее время вас нечасто можно встретить в Ледяном Замке, Ваше влияние, – произнесла Шанфеш, намеренно используя обращение к нему, как к виконту – низшему из благородных титулов Ада.

– Да, Ваше могущество, – кратко ответил Ал’Берит маркизе.

Демонесса выглядела прекрасно несмотря на то, что в изгибе её губ появилась презрительная жестокость. Но на это отличие можно было не обращать внимание. Скорее всего, оно не являлось привычкой, обозначенной событиями прожитых веков, а было чем‑то, касающимся только его. При обращении к другому собеседнику она, наверняка, вернулась бы к мягкой улыбке, а её густые ресницы затрепетали бы в смущении.

– Полагаю, это связано с делами? – не пожелала отходить от него Шанфеш. – Я слышала, что вы запросили у Владыки аудиенцию.

– Да, Ваше могущество.

– Любопытно… Неужели сын Дхаргона уверен, что его слова будут интересны Светоносному Князю?

– Не смею об этом судить, Ваше могущество, – всё также односложно ответил он.

– И всё же, Ал’Берит, – почти что шёпотом обратилась к нему Шанфеш с некой доверительной интонацией. – Мне известно о твоих тревогах. И поверь, со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы помочь тебе.

– Ваши старания не остаются без моего внимания, Ваше могущество. Уверен, что вам, как никому другому, приятно способствовать моему семейному благополучию.

Ал’Берит произнёс свои слова с прежней беспристрастностью, но в глазах демонессы засияли искорки смеха. Шанфеш не была столь эмоционально несдержанна как Ахрисса, но и то не устояла перед соблазном немного позлорадствовать.

– Ашенат ведь была твоей последней пассией, Ал’Берит. Наконец-то после стольких тысячелетий ты сумел найти себе пару! И меня особенно радует, что в тебе сохранилась нежная привязанность к детям. Они ведь приносят счастье, да?

– Несомненно, видеть, как другие пытаются разрушить созданное мною удачное обстоятельство, для вас невыносимо, Ваше могущество.

Наместник Аджитанта продолжал изображать из себя ледяное спокойствие, но Шанфеш он именно как собеседник, а не слушатель, кажется, был не нужен. Демонесса очаровательно улыбнулась, слегка наклонив голову. Её густые локоны от этого движения сменили своё положение и прикрыли изящный изгиб плеча золотой волной.

– И поэтому ваша просьба об аудиенции неприятно насторожила меня, Ваше превосходительство, – возвращаясь к официальному тону и используя более подобающее обращение, продолжила маркиза. – Владыка не станет…

Она запнулась по полуслове, узрев перед собой одного из самых высокопоставленных демонов – Его высочайшее всевластие Агхторета.

– Не стесняйся, скажи, – потребовал он ледяным голосом, в котором, однако, слышались и надменность, и насмешка. – Что, по-твоему, должен сделать Князь? Он обожает, когда решают за него.

Этот демон мог позволить себе обращаться к Шанфеш и не в таком тоне. Маркиза заметно стушевалась, предпочитая отреагировать молчанием. И, храня его, она по примеру Ал’Берита склонилась в приветствии.

– Моё почтение, Ваше высочайшее всевластие, – спокойно вымолвил виконт.

Агхторет смерил наместника Аджитанта холодным оценивающим взглядом, а затем подал знак рукой Шанфеш, как если бы отмахивался от назойливой мухи. Демонесса, дабы не вызывать дальнейший немилостивый гнев, молниеносно последовала этому бессловесному указанию, исчезая в огне телепорта. И тогда, когда они остались наедине, великий герцог предложил Ал’Бериту следовать за ним в приёмный зал, где он – лицо, столь приближенное к Князю, никогда не был до этого.

За гигантской дверью, достойной того, чтобы называться вратами, вместо какой‑либо комнаты перед взором Хранителя летописей открылось бескрайнее заснеженное пространство. И несмотря на то, что располагалось оно под ледяным сводом, свет исходил откуда-то с высоты и походил на звёздный. Как будто осколки древних миров нашли себе последнее пристанище в глыбе мрачного жёсткого неба. Ветер отсутствовал, как и любое движение. Ал’Берит явственно ощущал себя нарушителем здешней безмятежности, хотя воздушный снег не скрипел под его ногами. Тишина обволакивала хищным тугим покрывалом.

Покуда Агхторет не разрушил её покой своими словами:

– Ты оставляешь за собой глубокие следы.

Цепь шагов явственно очерчивала весь путь наместника Аджитанта, но не являлась единственной. Множественные рытвины обозначали рисунок, неповторимо изменивший поверхность своим узором. Некоторые впадинки едва виднелись, будто зарастали снегом словно плодородная почва земной травой. Другие, возможно, его глаза уже и не могли различить. Но контур собственных отпечатков ног Ал’Берит видел отчётливо.

– Если тебе интересно, то вот следы твоей сестры. А вот и следы Одо, – Агхторет неторопливо указал дланью на вмятины, больше похожие на неаккуратные ямы, а затем и на едва приметные отметины.

– Пожалуй, об Одо мне не доводилось слышать, Ваше высочайшее всевластие, – всё же позволил себе признаться Хранитель летописей.

Перебрав в своей памяти миллионы вероятностей, кому именно могло принадлежать столь простое имя, он так и не пришёл к выводу об истинной природе существа, некогда посетившего Ледяной Замок.

– Его следы столь сильно разрушили пространство, что восстановить первозданный замысел смогла только метель. И всё же их отголосок так и не исчез, – советник вскользь посмотрел на своего собеседника, прежде чем добавил. – Шаги ангелов, демонов или же людей одинаково оставляют отпечатки на снегу.

– Тогда я польщён правом на аудиенцию ещё больше, чем прежде. Художник позволил мне внести мазки в его картину.

Смех Агхторета громом посреди ясного неба разрезал пространство, пока не стих. Так же внезапно, как и возник. И последующие свои слова демон произнёс высокомерно пренебрежительно:

– А что, если любой узор является лишь нарушением замысла творца?

Будь на месте Ал’Берита кто-либо иной, то ответ, скорее всего, стал другим. Например, его нынешняя первый заместитель свела бы речь к тому, что для сохранения девственного пространства пребывать на нём достойны лишь микроорганизмы, не оставляющие видимых следов. Ну, или те, кто уже научился летать, не касаясь снежных равнин. От кого-нибудь другого, может, прозвучало бы более глубокое мнение о невозможности чистого полотна в живом мире.

Однако собеседником Агхторета был именно Ал’Берит, и он сказал:

– Вы говорили, что здесь уже происходила метель, Ваше высочайшее всевластие. Так что в основе задумки явно рисунок. Вопрос в том, какой именно окажется удовлетворяющим.

Советник ничего не ответил. Он сделал ещё с дюжину шагов и остановился. Миг назад вокруг них был только снег, и вдруг они оказались перед новой дверью. Ал’Берит мрачно уставился на её зеркальную поверхность, отображающую вовсе не его облик, а затем уверенно положил руку на дверное кольцо.

– Я всё знаю и про тебя, и про твои амбиции, – неожиданно произнёс Агхторет сухим голосом да, чтобы задержать виконта от его последующего шага, положил ему на плечо свою ладонь, тяжёлую и холодную, как валун на дне океана. – Скажи, достигнув желаний, не захочется ли тебе всерьёз пересмотреть свои мечтания?

– Если прежние цели казались мне прекрасными, то я буду рад тому, что они у меня были. В некоторые игры стоит сыграть, даже если заранее знаешь, что выигрыш исключён. Интерес приносит сама игра.

– Те, кто безукоризненно использует факты, логику и руководствуется исключительно здравым смыслом, зачастую вызывают у меня желание сказать, что они действительно могли бы достигнуть высот. Но истина в том, что у них нет шансов. Чтобы узнать своё слабое место необходимо не бояться нарушать ход событий.

Великий герцог закончил свою речь, не озвучивая самое важное – путь к вершине продолжали только те, кто умело использовал полученное знание. Агхторет просто‑напросто убрал свою ладонь с плеча наместника Аджитанта, позволяя ему пройти за дверь или же прочертить иную тропу на снежной равнине.

И Ал’Берит без тени колебаний сделал последний шаг, оставляя на белой поверхности заключительный след памяти о себе.

***

Комната находилась на верхних этажах замка Аджитанта и была достаточно просто обставлена. Излишеств в интерьере для неё и не требовалось. Скорее наоборот, помещение украшало отсутствие декоративных элементов, так как именно здесь предпочитали играть и вести судьбоносные беседы герцог Дзэпар и его ближайший сподвижник Ал’Берит. Однако на этот раз в их компанию добавилась ещё одна особа, а именно баронесса Ахрисса. Демонесса сидела на диванчике и наблюдала за перестановкой фигур на доске, почти не вмешиваясь в ход разговора. Она прекрасно понимала, что не следует сосредотачивать внимание на себе. В её обществе игрокам предстояло чувствовать себя непринуждённо.

– Самая занимательная игра та, в которой одновременно отдавая предпочтение разным сторонам, остаёшься в выигрыше только ты, – заметил Ал’Берит, после того как оказалась закончена последняя партия.

– Скорее, речь идёт об игре профессиональной. Увлекательность подобного со временем стирается привычкой.

– Иногда и так, – не стал спорить он с Дзэпаром.

Они ещё некоторое время беседовали, но продолжительным разговор не стал. Дела герцога требовали его присутствия в Столице. И без наместника города Аджитанта.

– А вы? – обратился Ал’Берит к несколько скучающей Ахриссе. – Не желаете ли вы выпить в моём обществе чашку чая?

– Чая? – удивилась она.

– Не так давно я пришёл к выводу, что очень редко приглашаю своих коллег на чай.

– О, Ал’Берит, – рассмеялась Ахрисса. – Пожалуй, если бы я хоть чуточку чаще получала подобные приглашения, то отказала бы тебе. Но это не так, и потому мне нельзя ответить иначе как согласием.

– Превосходно.

Наместник Аджитанта широко улыбнулся, а затем выжидательно посмотрел на своего сеньора. Глаза Дзэпара тут же сверкнули огоньком интереса, но задерживаться в Аджитанте ради его удовлетворения он уже не мог, а потому попрощался и переместился в Ледяной Замок.

– Скажи, ты ведь ради этого всё и задумал? Хотел заставить его проявить интерес к тому, чего нет? – тут же полюбопытствовала Ахрисса, фривольно откидываясь на спинку дивана.

– Не вполне. Мне бы хотелось, чтобы он посчитал именно так.

Баронесса задумчиво наклонила голову набок, но в следующее мгновение на столике перед ней возник поднос с чайными принадлежностями и Ал’Берит сел возле неё, а потому демонесса предпочла принять более элегантную позу.

– Итак, выходит, ты решил раскрыть мне какой-либо секрет?

– Да, – разливая напиток по чашкам, согласился виконт и подал своей собеседнице одну из них. Она заинтересованно понюхала напиток и улыбнулась:

– Откуда ты узнал, какой чай мне нравится?

– Чай – это то, в чём стоит разбираться, ведь приглашение на него зачастую только повод для приятной беседы.

– И получения желаемого?

– Именно так, – рассмеялся Ал’Берит, а затем с хитринкой посмотрел на раскусившую его Ахриссу. – Скажи, планы твоей семьи касательно Дзэпара всё те же?

– Он так и не дал понять, что не согласен с ними.

– Разумеется, ему предложен очень выгодный союз.

– Но, видимо, чего-то в этом предложении не достаёт, раз он отнюдь не спешит его заключать, – в привычном для себя лёгком тоне ответила Ахрисса, хотя по её лицу было видно, что тема не приносит ей никакого удовольствия. Поэтому она, сделав глоток чая, поинтересовалась в открытую. – Ты знаешь нечто, что способно нарушить эти намерения?

– Нарушить? Нет, – ответил Ал’Берит и, ненадолго замолчав, прояснил с осторожностью. – Я бы сказал, сделать возможными. Тебе ведь, как никому иному известно, сколь глубока привязанность Дзэпара к его секретарю.

– Да, теперь ты заинтересовал меня.

Действительно, взгляд баронессы стал необычайно деловым и серьёзным. Она даже отставила недопитый чай и выжидающе посмотрела на собеседника. Ал’Берит, наслаждаясь её нетерпением, напротив сделал неторопливый глоток горячего напитка.

– Мои должности, дорогая, – наконец начал он, – предполагают отличную осведомлённость по очень многим обстоятельствам, и это даёт мне уйму преимуществ. Например, вряд ли бы я мог столь долго сохранять жизнь человеку, если бы не это.

– Несомненно. Но твои возможности не безграничны.

– Да. Недавние претензии Рая яркое тому подтверждение. Из-за того, что Дзэпар предпочёл остаться в стороне, мне стало требоваться большее влияние твоего рода на существующее положение дел.

– Имя моей матери по-прежнему открывает очень многие наглухо закрытые двери, но… – она многозначительно замолчала, и Ал’Берит, сделав новый глоток чая, озвучил то, что мог предложить в обмен на бесценную услугу:

– Леккео находится при Дзэпаре дольше, чем довелось прожить многим Высшим демонам. Общеизвестное обстоятельство. Он занимает свой пост столько, что вопрос правомерности этого факта, давно утратил свою остроту. Но… отнюдь не утратил своего значения.

Ахрисса не сводила свой цепкий взгляд со ставшего хищным лица собеседника. Пожалуй, столь серьёзной её редко кто видел. Даже голос баронессы, на время лишившийся привычных игривых ноток, стал казаться чужим:

– Без дозволения он, как рефаим, не смог бы вступить в должность. Ты хочешь сказать, что оно подделка? Потому что иных преград я не вижу.

– О, нет. Документы Леккео в полном порядке – широко улыбнулся наместник Аджитанта, прежде чем добавил. – Если не проявлять некую въедливость, конечно. Например, если уделить немного больше внимания, то становится понятно, что дозволение было получено им вскоре после завершения зачистки. Правда, что я? Законы не запрещают получать их и сейчас. Он имел право подать прошение, подал его и получил положительный ответ. Своевременно.

– Ал’Берит, ответь мне прямо. Что ты хочешь сказать? – нетерпеливо спросила не разобравшая намёк Ахрисса.

– Вот видишь, дорогая, как сложно уловить нюанс, когда некоторые события для тебя всего лишь история, а не памятное прошлое? – усмехнулся виконт. – Суть в том, что зачистка предполагала полное уничтожение рефаимов. Как рождённых, так и не рождённых. И потому все исключения оказались внесены в списки. Дозволения им выдавались массово. Одной датой.

– Леккео избежал зачистки, – наконец-то поняла Ахрисса. – Но как он скрылся?

– Точно не на Земле. В последний день там была создана такая сканирующая сеть, что я до сих пор восхищаюсь её плетением.

– Так значит, он затаился в Аду?

Ал’Берит утвердительно кивнул головой и сказал:

– Я бы с удовольствием предоставил копию дозволения Леккео и всех сопутствующих документов, включая списки, чтобы ты могла поразмыслить над ними обстоятельнее. Думаю, это было бы тебе интересно, дорогая?

– Несомненно, – Ахрисса снова взяла чашку в руки. – Но, как мне понятно, вопрос ещё и в том, когда ты согласишься предоставить мне подобное. По самостоятельному запросу я ведь не получу эту информацию?

– И по запросу через иных лиц тоже. Ты же должна понимать, что данные о перемещении Леккео Паутина сохранила, и всё-таки не просто так этот сигнал до сих пор носит статус ошибки, – намекнул на препятствие Ал’Берит, а затем с сухой деловитостью обозначил условие. – Ты получишь всю документацию, и получишь не тайком, а официально. Но только по истечении полудюжины лет.

– Это похоже на сделку, – усмехнулась Ахрисса.

– Неужели? – демонстративно удивился Ал’Берит. – Мой ближайший сподвижник считает, что его влияние на мою личную жизнь, причём в русле отличным от моих намерений, весьма этичное деяние. Так вот. Я всего лишь хочу устроить его судьбу наилучшим образом тоже.

Баронесса не выдержала и расхохоталась. Но затем она всё-таки посерьёзнела и заметила:

– Странно, что ты назвал столь короткий срок.

– Ничуть. Я прекрасно понимаю, что интересы Ада твоя семья ставит превыше интересов рода. Взросление этого рефаима для них недопустимо.

– Но для тебя, судя по всему, да?

По новой наполняя чашки ароматным напитком, Ал’Берит мягко улыбнулся и сказал:

– Позволь мне оставить ответ на твой вопрос при себе. Ты же любишь эмоции, а достоверность лишит тебя уймы впечатлений.

– Ты знаешь, как доставить мне удовольствие, – промурлыкала комплимент Ахрисса и не стала настаивать. Она поднесла чашку к губам и, сделав глоток, призналась. – Мне понравилось пить чай в твоём обществе.

– Да, как сказали бы люди, надо чаще встречаться.

***

Лея сидела на разложенном диване в своей комнате и листала книгу, хотя текст её вовсе не занимал. Она просто не знала, чем ещё заняться. Леночка после скандального разрыва с Витом достаточно пришла в себя чтобы пойти на очередное свидание и вряд ли бы вернулась скоро. Бытовых дел вроде никаких не было, да и съёмная квартира не вызывала у неё яркого желания к наведению уюта. Дремать ещё не хотелось. По телевизору шли только нудные новостные репортажи и шоу, скорее способствующие деградации, нежели развлечению. Смотреть новостную ленту в соцсетях, сотканную из счастливых фотографий, означало не беречь свои нервы. Даже кот никак не реагировал на её попытки поиграть с ним. Мурчик спокойно лежал на подоконнике и, притворяясь глухим, созерцал мир.

– Нет. Скучно.

Она резко захлопнула книгу и, повинуясь спонтанному решению, накинула вязаную кофту да поспешно вышла из квартиры. Середина июня выдалась несколько ветреной, прохладной, но светлой. Белые ночи были в самом разгаре. Кто-то из туристов ими громко восхищался, однако Лея восторженных эмоций этих людей не разделяла. Ей светлое небо по ночам ужасно мешало спать. В своём жилье она всегда завешивала окна плотными шторами. В съёмной комнате проёмы прикрывала лишь тонкая органза.

«Какое всё чужое», – промелькнула в голове печальная мысль.

Ноги же брели сами не зная куда. Лея не настолько хорошо изучила свой район, чтобы прекрасно в нём разбираться. Шаловливый ветер трепал подол лёгкого хлопкового сарафанчика. Иногда дуновения становились чуть сильнее, и тогда ткань плотно прилегала к животу. Это ей не нравилось, ведь наряд хорошо выделял значительно увеличившуюся грудь. Молодая женщина с удовольствием осознавала, что мужчины стали намного чаще смотреть на неё. Но вот когда воздушные складки так неудачно прилегали к телу, становилось видно, что она в интересном положении, и эффект притягательности сходил на нет.

Город казался ещё более шумным нежели днём, только некая деловая суета заменилась нерасторопной оживлённостью. Приезжие, горделиво посматривая друг на друга, с предвкушением изучали вывески на ночные экскурсии. Местные, а в особенности молодёжь, неторопливо блуждали по улочкам и беззаботно смеялись. Подсветка зданий в этой части города была, правда, плохо видна, но зато нагоняла фантастичные тени. Всё сущее с каждой минутой утрачивало свою реальность. И в этом фантазийном, совсем ином мире Лея остро чувствовала своё собственное одиночество. Но почему-то не тяготилась им. Конечно, намного приятнее было бы гулять так же, как и многие другие – держа любимого за руку или прижимаясь щекой к его крепкому плечу. Но она могла ходить, дышать, видеть, слышать. Она воспринимала окружающее, впитывала его. А оно беззаботно отдавало себя и дарило. И где-то возле этого ощущения и притаилось счастье.

Внезапно, а потому резко срывая с неё пелену чудесного наваждения, зазвонил телефон.

Молодая женщина недовольно остановилась и закопалась в сумочке. Конечно же, мобильное устройство оказалось где-то на самом дне. Как же иначе?

– Толик? – искренне удивилась столь позднему звонку коллеги Лея.

– Да. Извини, ты не занята?

Она недоверчиво убрала телефон от уха и всмотрелась в экран. Нет. Имя высветилось верно. Голос тоже соответствовал.

– А ты ещё на работе, что ли?

Вопрос был произнесён с опаской. Помогать разгильдяю с очередной элементарной задачей, не сделанной своевременно только из-за лени, в столь поздний час никакого желания у молодой женщины не было. Она была не настолько альтруистична, чтобы не задаться мыслью – вдруг именно сейчас ей даже разговаривать некогда, так как ожидает своего свершения некое важнейшее из всех существующих дел?

– Не, в баре сижу. Приезжай, а?

Только после этой фразы Лея уловила, что коллега пьян и чем‑то расстроен. И так как они были пусть и долго, но малознакомы, да и сам Толик славился обилием коротких любовных похождений, то она уже почти пришла к решению вежливо отказаться и никуда не ехать, как вдруг до её ушей донёсся обрывок разговора проходящих мимо мужчин.

– Вот так.

– Так он же такой общительный был! Друзей много.

– Ага, а как надо было, так никого рядом не оказалось. Вот парень и не выдержал. Повесился.

– М-да.

Она обернулась, провожая незнакомцев растерянным и вместе с тем злым взглядом.

– Я близнецы, – на ходу поправляя замысловатую причёску, пожаловалась своему спутнику другая прохожая – интеллигентного вида пожилая женщина. – Во мне постоянно борются двое. Никак не могу решить, что лучше. Выбрала сайдинг для дачи, оплатила заказ уже, а лежу ночью и всё равно не могу уснуть в сомнениях. Может Клара права и зелёный будет выгоднее смотреться? Вдруг стоит попробовать обменять, пока не поздно?

О, насколько проще стала бы жизнь этой гламурной дамы, если бы ей хоть кто-то объяснил, что она знала, чего хочет! Изначально. Единственное, что действительно приносит муку, так это определение того, что с большей симпатией воспримет окружение, истинное мнение которого, скорее всего, так и останется для сомневающегося загадкой. Желание угодить кому-то незримому или выглядеть в чьих-то глазах лучше серьёзно мешает людям. Ведь если отринуть подобное, то останется понимание, что жить в доме, чувствовать себя в нём комфортно, получать удовольствие от своего поступка предстоит не какому-то там обществу, а именно человеку. Конкретному. Одному. Тебе! Так какой смысл оглядываться на кого-то, а не жить так, как нравится?

Увы. Людям всегда нравилось сравнивать. Даже самих себя они соотносят с кем‑то, соответствующим общепринятым идеалам.

А Лея была лишь обычным человеком.

– Я приеду. Где ты? – спросила она, стараясь унять никак не соответствующее благости намерений внутреннее возмущение.

Иногда нет ничего хуже чужого примера. Ты ещё не знаешь, что предпринял бы без него, а уже действуешь иначе. Он как вирус, программирующий на определённое поведение. Как спам, призывающий толпы людей в единый торговый центр, хотя за углом располагается лавочка, где к каждому клиенту доброжелательный индивидуальный подход.

О, сколько бы не совершилось поступков, которые никогда и не хотелось совершать, если бы не он? Перевести бабушку через дорогу, сделать селфи в экстремальных условиях, покрасить волосы в розовый цвет или заказать ремонт в классическом стиле, когда по душе готика…

На что только не воодушевляет людей чужой пример!

Хотя, иногда, вместо примера у некоторых получается стать страшным предупреждением.