Читать книгу Адские хроники. Обоюдоострый меч - Элтэнно. Хранимая Звездой - Страница 7

О дуэлях виконта Ал’Берита как в Раю, так и в Аду разговоры велись редко. Сложно сделать нечто популярным предметом обсуждения, если само обстоятельство напрочь отсутствует. Наместник Аджитанта предпочитал своевременно отступать, нежели несвоевременно оступаться. Но оно и неудивительно. Изначально он не был столь могущественным демоном, чтобы стремиться к прямым столкновениям. Скорее, наоборот. И Кхоттажу было известно, что этот факт истина, несмотря на то, что ему не довелось узреть начало карьеры своего патрона, а к настоящему моменту повелитель, специализирующийся именно на энергетическом разрушающем воздействии, достиг существенного совершенствования собственных навыков и имел предостаточный опыт, чтобы сравняться с большинством Высших. Усердие зачастую усиливает природные способности, вознося их до, казалось бы, недостижимых высот. Но пренебрежительное мнение некоторых титулованных особ позволило Кхалу раз и навсегда удостовериться в правдивости слухов об ограниченных возможностях наместника Аджитанта.

Из-за этого вывода, честно говоря, одно время главе Рохжа казалось странным, что повелитель избрал в качестве телохранителей именно его клан. Деятель такого высокого ранга мог позволить себе заключить контракт и с более сильными демонами. Такими, что действительно смогли бы оказать существенную поддержку в случае нападения тех, кого Ал’Берит тем или иным образом настроил против себя. Враги у него имелись значимые. Но позже Кхоттаж понял причину. Виконт держал при себе более слабых телохранителей, нежели у многих других Высших, чтобы возвыситься над ними. Осторожность этому способствовала. Несмотря на уйму недоброжелателей, скопившихся за все тысячелетия службы, судьбы своих оппонентов Его превосходительство умело втаптывал в грязь благодаря законодательству. А при необходимости и прерывал их, ловко действуя чужими руками.

Так что именно из-за этих обстоятельств, когда Ал’Берит, получив от своего секретаря послание, вскрыл конверт и, нахмурив брови, тревожно произнёс: «Кхоттаж, будете сопровождать меня, но имейте в виду, нападение можно будет ожидать в любой момент», Кхал всерьёз удивился. За всю свою жизнь серокожий демон ни разу не слышал, чтобы их клану потребовалось заняться своей прямой обязанностью и ввязываться в драку за жизнь нанимателя.

– Только я один? – на всякий случай уточнил он.

Наместник неторопливо встал из-за стола и прошёлся до окна и обратно. Вероятно, он был готов в любую секунду при необходимости перенестись на Землю без затрат времени на смену облика, так как которую неделю, даже в отсутствие своего первого заместителя, выглядел как человек. Затем Ал’Берит не очень-то благопристойно для своего статуса сел на ступень и задумчиво оглядел всех четверых Рохжа, присутствующих в его кабинете. На каждом из подчинённых повелитель остановил свой взгляд, как если бы досконально оценивал. Подобное поведение патрона встревожило Кхоттажа ещё больше. Ему уже виделось, что вот-вот поступит распоряжение создавать боевую команду, а, значит, день определённо выдастся тот ещё. Но в ответ прозвучало:

– Да, только вас будет достаточно. Полагаю, иначе это станет излишней провокацией для неё.

– И с кем вам предстоит встреча, мой повелитель? – на правах телохранителя задал новый жизненно важный вопрос Кхоттаж, и Ал’Берит, прежде чем всё-таки сменить облик на естественный и совершить телепортацию, кисло поморщился да тихо сознался:

– С Её могуществом Рэнэдатар.

Чем так Хранителю летописей не угодила бабушка Аворфиса, Кхал Рохжа пока ещё не знал.

***

Кабинет давно был приведён в порядок. Правда, человеческих черепов оказалось более чем достаточно для стен, а потому излишки, по размышлении, Ал’Берит использовал в качестве основы для стойкой краски, способной придать костям приятный чёрный оттенок. Этот небольшой штрих стал завершающим, и помещение приобрело черты, которые остались бы практически неизменными на тысячи лет. Так что интерьер рабочего кабинета не первый месяц способствовал концентрации своего владельца на делах, но… в настоящем даже это не помогало сосредоточенности нового Хранителя летописей и Главного архивариуса Ада. И причина заключалась в следующем.

Сидящий на коленях демонёнок старательно выводил свои первые руны на листе, благо ему было весьма и весьма комфортно. А вот Ал’Бериту, чьё тело и использовалось в качестве места для сидения, для того чтобы сделать записи на бланке особой важности, приходилось неудобно тянуться через племянника. Более того, Аворфис периодически восторженно вздрагивал или ни с того ни с сего начинал елозить, всенепременно задевая руку повелителя Аджитанта. Это вынуждало демона и вовсе прерывать своё занятие, чтобы не испортить документ. В результате его работа шла настолько медленно, что внутренне Ал’Берит уже основательно разъярился.

Попытки отвлечь племянника обычно ни к чему не приводили. Поэтому и на этот раз он лишь пару раз вяло попытался перевести внимание малыша. Как и всегда, сработало только предложение посмотреть на зувемдиго. Тогда демонёнок неловко сполз с его колен, встал на карачки на одной из ступеней и уставился в глаза нежити. Так прошло несколько кратких минут. Никаких звуков при этом он не издавал. Тоже, как и обычно. Несмотря на то, что Аворфис прекрасно понимал речь и легко осваивал замысловатую письменность Ада, заставить говорить его было невозможно. Все провокации заканчивались либо истошным визгом, либо, и даже чаще всего, отрешённой апатией, выход из которой занимал не менее нескольких дней.

Увы, на этот раз юный барон не только быстрее обычного вернулся обратно на колени, но и, исписав свой лист, ухватил пальцами край официального бланка да начал настойчиво тянуть его на себя. Так что, едва сдерживая внутренний порыв взять да и избавиться кардинальным образом от мешающего обстоятельства, Ал’Берит вызвал к себе для незамедлительного увольнения очередного воспитателя племянника. Процесс отказа работодателя от услуг с каждой сменой сотрудника происходил всё жёстче, подбор основательней, но положительной тенденции за две с лишним дюжины месяцев так и не выявилось. Аворфис на общество посторонних реагировал отвратно. Наедине с ними он вжимал оставшуюся голову в плечи и, широко открыв глаза, словно бы каменел. При этом виконт не сомневался, что подобная реакция пусть и имела все основания для своего существования, но не стала бы чересчур длительной, ибо конкретно в его присутствии демонёнок никакой отрешённости давно уже не проявлял. Проблему составляло лишь найти того, кому Аворфису захочется довериться.

…И ещё то, что время Ал’Бериту ныне требовалось совсем для иного.

– Повелитель, согласно вашему приказу Эгрешвиль взят под стражу, – сообщил секретарь, едва воспитатель стал уволен, а официальный бланк наконец-то свёрнут в свиток и запечатан.

– Пусть его приведут сюда.

Разобраться с этим наглым демоном Ал’Бериту хотелось лично и не особо торопливо, а потому он порадовался, что Стражи сработали столь оперативно. Срок, до которого ему следовало прибыть в Ледяной Замок, оказывался достаточным для небольшого личного удовольствия.

Приведённый в кабинет долговязый правонарушитель был заключён в колодки, значительно низводящие на нет его возможности к сопротивлению. Как энергетические, так и банальные физические. Они вытягивали силы. И это позволило Ал’Бериту беспрепятственно отпустить надсмотрщиков. А после их ухода он, поставив племянника на пол, поднялся со своего кресла и гордо подошёл к краю постамента. Спускаться ему не хотелось. Рост Эгрешвиля и так был таков, что высота подиума не очень-то возвышала его, а Ал’Бериту хотелось смотреть на свою добычу свысока не только в переносном, но и в прямом смысле.

– Вот к чему порой ведут амбиции и способности, – произнёс он с ярко выраженным сарказмом, однако заключённый не только не испугался, но и язвительно усмехнулся в ответ:

– Зато личные, а не чьи-то. И именно это вызывает уважение общества, – демон сделал паузу, чтобы его слова достигли пика оскорбления, а затем, словно сказанное касалось только его самого, беззаботно тряхнул колодками и продолжил: – Или мне не оказана нынче честь предстать перед самим повелителем?

На этих землях до сих пор жила верность роду Ши’Алуэла, а потому Эгрешвиль без стеснения намекал на скромное могущество нынешнего наместника Аджитанта и его частые обращения за поддержкой к герцогу Дзэпару. Хотя не только это являлось причиной наглости пленника. Ал’Берит не выглядел бы ничтожным захватчиком, если бы доказал свою силу. Однако, будучи вынужденным вследствие естества действовать иначе, его назначение на должность в этом регионе привело к уйме конфликтов.

– Проигрывать и умирать какое-то сомнительное удовольствие, – спокойно заявил он, но его собеседник громко рассмеялся, окончательно переставая скрывать пренебрежение:

– Разве что в таком презренном обществе. Высший, который не снимает оковы Запрета, ха! Говорит ли это о том, что я повержен?!

– Это говорит о благоразумии, которого почему-то не всем демонам хватает, – не повышая голоса, заметил Ал’Берит.

– Можно прикрываться любыми словами. Тебе же это с руки! Другого ты и не умеешь, ты – жалкий отпрыск бродяги Дхаргона, чьё мясо не слаще чортановской падали!

Глаза повелителя загорелись гневом. И Эгрешвиль не являлся тем существом, ради которого стоило подобные эмоции сдерживать.

– Я отправлю тебя на корм… – начал было выкрикивать свои планы относительно наглеца Ал’Берит, как вдруг в его ногу вцепились тонкие пальчики.

От неожиданности он прервался на полуслове и посмотрел вниз. Крошечный Аворфис испуганно заскулил и, словно в поисках защиты, прижался лицом к его сапогу. Это заставило виконта мысленно чертыхнуться и с досадой произнести:

– Да не к тебе это относится. Не к тебе!

Эгрешвиль зашёлся смехом словно безумец. Ал’Берит посмотрел на него крайне недобрым взглядом и замер так. Наместник Аджитанта не шевелился с дюжину секунд, как если бы вдруг утратил способность двигаться, а затем, несмотря на так и не отцепившийся от его икры груз, решительно спустился к узнику, выпустил когти и единым взмахом разрезал грудную клетку не имеющего возможности к сопротивлению демона, чтобы вырвать и с силой швырнуть его сердце в одну из своих зувемдиго.

Должность повелителя Аджитанта досталась Ал’Бериту после долгого пути, требующего преодоления ощутимых преград. И ныне ему следовало покончить раз и навсегда с пренебрежительным мнением некоторых влиятельных горожан, чтобы получить время на сглаживание части собственных недостатков, недовольство оных жителей и вызывающих. Целенаправленность и усердие уже приносили свои результаты. И всё же, пока цветы не достигли зрелости плода, ими можно было лишь любоваться, а не вкушать сочную мякоть…

Излишние сложности на этой дороге создавать не следовало.

А потому, как только Эгрешвиль умер, Ал’Берит перевёл свой взгляд вниз, где настороженно прижав ушки к голове сидел Аворфис. И виконт долго смотрел на последнее звено, связывающее его с родом Ши’Алуэла, с тем же пристальным вниманием, какое недавно проявлял сам племянник, глядя на интересующих его зувемдиго.

А затем он наклонился, чтобы взять демонёнка на руки, и телепортировался.

Дом маркизы, предпочитающей заниматься научными экспериментами, а не политическими интригами находился на ощутимом отдалении от Аджитанта. Гости там и так появлялись редко в силу не самого лёгкого характера хозяйки, и потому визит Ал’Берита, которому здесь ещё и откровенно не благоволили, сопровождался оттенком удивления на лице дворецкого, казалось бы, от рождения не обладающего никакой мимикой. При этом время ожидания, проведённое виконтом в весьма занимательной комнате, полной высоких колб, вмещающих в себя всю коллекцию предпосылок к созданию людей, вышло длительным настолько, что он испытал лёгкую тревогу. В Ледяной Замок ему следовало прибыть без опоздания. Однако маркиза Рэнэдатар всё же соизволила явиться. Так что он встал и поклонился, приветствуя её, но… в ответ получил только скромный снисходительный кивок, позволяющий приступить к беседе, и не более.

– Так вы хотите, чтобы я занялась… этим? – выслушав Ал’Берита, произнесла хозяйка дома с ярко ощутимым высокомерием и пренебрежительно добавила. – У вашей сестры было своеобразное чувство юмора, раз она дала своему ребёнку имя, больше походящее на кличку дэзулта.

– Он и сын вашего сына, Ваше могущество.

Рэнэдатар грациозно встала с кресла и подошла вплотную к своим гостям. Аворфис, сидящий подле виконта, тут же привычно перебрался к нему на колени, а когда демонесса ещё и склонилась над ним, изучая словно блоху под микроскопом, то и вовсе сжался в комочек да ухватился за запястье повелителя столь цепко, что почти разодрал ему кожу. Наконец, маркиза выпрямилась и вынесла свой вердикт:

– Хорошо. Однако при условии, что вы ни коем образом не будете искать с ним встречи или иметь любую иную возможность общения до времени его взросления, – она сурово уставилась на Ал’Берита. – Ваши методы воспитания отвратительны, и этот мальчишка уже предостаточно испорчен.

– Полагаю, что уступлю вам в этом моменте, Ваше могущество, – произнёс виконт.

Демонесса требовательно протянула руки. Ал’Берит встал, благодарно наклонил голову и постарался отцепить от себя племянника, чтобы передать его… но Аворфис намертво ухватился за его одежду и снова пронзительно заскулил! Рэнэдатар, с пару минут понаблюдав за безрезультатными попытками повелителя Аджитанта освободиться, сама ухватилась за демонёнка и единым рывком всё же сумела забрать его себе.

– Идите уже отсюда! – потребовала она при этом и развернулась, чтобы уйти из комнаты.

Аворфис, у которого не хватило силёнок вырваться из хватки бабушки, запищал ещё пронзительнее и, прежде чем исчезнуть в коридорах своего нового дома, впервые произнёс нечто внятное. Он изо всех сил жалобно запричитал, в бесполезной надежде протягивая тонкие ручонки:

– Дядя! Дядюшка!

«В конце концов, барон Ражхафер слыл весьма достойным демоном», – напомнил себе про положительный аспект Ал’Берит, и эта мысль почему-то прозвучала в нём дважды, хотя важнее была иная, требующая как можно скорее попасть в Столицу.

Хранитель летописей и Главный архивариус Ада почти что опаздывал!

Однако, несмотря на возможность беспрецедентного поступка, виконт вышел из особняка маркизы крайне неторопливо. При этом по пути он зачем‑то поправлял изодранные манжеты, чтобы прикрыть ими достаточно глубокие царапины, вместо того, чтобы попросту запустить процесс исцеления. Да и после, когда ему наконец-то довелось занять положенное место в Башне Совета, то, прежде чем уделить внимание событиям, Ал’Берит позволил себе ещё одну вольность.

«Мои методы воспитания отвратительны! – мысленно возмутился он. – У вас, Ваше могущество появился всего лишь второй шанс доказать свою состоятельность в этом вопросе. А у меня целый город и прилежащие к нему окрестности! И поверьте, на этой территории достаточно демонов для пестования в них соответствующих моделей поведения, чтобы вы, Рэнэдатар, поняли ошибочность своего мнения».

***

Адрес, названный Толиком, Лею порадовал. До Маяковской добираться было не так далеко, да и бар «Проходимец» очень близко к метро находился. Мучиться с тем, чтобы найти коллегу, тоже не пришлось. Вывеска не поражала размахом, но молодая женщина легко нашла заведение и, потеребив телефон в руках, не стала звонить, а сразу вошла внутрь.

– Здравствуйте! – с порога выкрикнул бармен, как если бы она была здесь своей в доску.

От неожиданности Лея даже не нашлась с ответом, да и вообще её весёлая обстановка вокруг смутила. А потому, увидев грустного и осунувшегося коллегу, она поскорее направилась к нему.

– Я пришла, – занимая стул напротив, прощебетала Лея, стараясь говорить громче звучащей музыки, и оглядела стол. Перед парнем стояли тарелка с недоеденными жареными колбасками, блюдце с ещё дымящимися сухариками, нарезка всякой всячины и огромный бокал какого-то коктейля бирюзового цвета.

Толик поднял на неё мутноватые глаза и тут же замахал рукой бармену.

– Эй, нам бутылку шампанского!

– Ты чего? – удивилась выкрику молодая женщина. – Какое шампанское? Я же…

– Лея, – перебил её Толик и так лучезарно улыбнулся, что эту тему она больше не захотела поднимать. – Ты мне всегда помогаешь. А, значит, раз ты пришла, то разрешишь всё. И я смогу радоваться.

– Ладно, но я только пригублю ради приличия и всё.

«С пьяным спорить бессмысленно, да и разговор сократится, если это чудо разморит. Судя по запаху, коктейль у него крепкий, а понижение градуса», – пронеслась в голове мысль, за которую ей тут же стало несколько стыдно.

– А что произошло? На работе где-то накосячил? – высказала она наиболее вероятный вариант проблемы.

– Не, – отмахнулся Толик и пододвинул блюдо с аппетитной нарезкой к ней поближе.

– С девушкой расстался?

– Нет, но это было бы даже хорошо.

– Да? – удивилась она. – Тогда может подробнее расскажешь? А то мне так не понять, что я могу для тебя сделать.

– Лея, тут такое дело…

Парень уставился на неё своими щенячьими карими глазами и, не иначе как для создания доверительного эффекта, взял её левую ладонь в свои руки. Они были неприятно тёплыми и влажными, но она решила, что потерпит. Наверное, зря решила. Потому что как раз подошёл официант и весело предположил:

– О, всё же перестал грустить, друг?

Видимо, Толик уже успел пожаловаться на своё горе кому-то из сотрудников. И, видимо, сообщил больше, чем успел Лее, потому что официант поставил на стол помимо бокалов для шампанского стакан свежевыжатого сока да лихо подмигнул, с радостью говоря:

– Девушка, вам за счёт заведения. Беременность лучше соком отмечать. И да, вы отличная пара! Удачи вам и здоровых мальчишек да девчонок.

– Благодарю, – промямлила Лея, понимая, что внезапно захотела выпить и уж точно не сока. А если и сока, то не свежевыжатого апельсинового, а виноградного. С выдержкой. Ну, хотя бы такого, что разлил в бокалы официант. Но лучше бы ещё крепче.

Ситуация показалась ей крайне неловкой.

А вот Толик ничего не ответил на «комплимент». Он как сидел, глядя в её глаза, так и не шевелился, пока они не остались наедине. Но затем он резко помрачнел и, насколько это было вообще возможно в таком публичном месте, трагично проговорил:

– Моя жизнь погублена.

– А я должна гарантировать тебе, что твоя разгульная молодость вернётся? Извини, любую судьбу составляют одни вероятности, – несколько более зло, чем следовало, произнесла Лея, посчитав, что уже достаточно разобралась в происходящем, да вырвала свою ладонь из мужских рук.

Чего ещё было ждать от безалаберности парня? Повеселился, а теперь весь в разочаровании, что за приключение надо ответственность нести.

– Ну ты же уже специалист в этих вопросах, – с надеждой воззрился на собеседницу страдалец так, словно напрочь не замечал её сарказм. – Может Карина в чём-то ошибается? Не знаю… Как-нибудь не так тест делает? Всё-таки ей шестнадцать только.

Молодая женщина почувствовала, что в горле у неё пересохло. Сок оказался кстати. Она сделала несколько глотков, но облегчения не испытала. Голову словно сдавил невидимый обруч. Так что она поставила локти на столешницу и опустила лицо в ладони, чтобы потереть большими пальцами виски. Она всерьёз засомневалась в собственной трактовке проблемы – вдруг Толик боялся не отцовства, а тюрьмы?

– Блин, Толя. Может тебе с кем из друзей-мужчин посоветоваться? – нашла она выход из своего дурацкого положения.

– Не, друзья сразу по всем знакомым разнесут, а ты… ты вот меня никому не сдашь.

Лея засмущалась. Оказанное доверие требовало участливого сочувствия, которого почему-то ею не испытывалось. Вообще. И в общем, и в частном.

– У неё претензии к тебе?

– Не, вроде. Она просто радуется.

– Толь, а в чём тогда, собственно, проблема-то? – через некоторое время всё же сказала молодая женщина. – Чего ты боишься? Перемен в жизни? Так кто тебя заставляет всё кардинально менять? Отцом можно быть и на расстоянии. Помогать растить ты, конечно, обязан, но насколько глубоко участвовать в воспитании решать только тебе. А брак? Насильно он редко приводит к счастью. Скорее, к более острым взаимным претензиям. Если не хочешь – не делай этот шаг.

– Да разве в этом дело? – искренне удивился Толик, казалось даже протрезвев от испытанного им изумления.

Лея тут же осторожно поинтересовалась:

– А в чём?

– Да не могу я иметь детей из-за… Неважно. Но из-за этого, значит, получается, что она мне изменила. И чего делать? Сразу её послать или по рождению ребёнка генетическую экспертизу провести, чтобы окончательно и показательно разочароваться в человеке?

– О, – промычала молодая женщина, допивая сок. Ей очень захотелось повториться со своим вопросом про то, где же нынче друзья Толика пропадают так некстати. Неужели она столь мало за него работы в офисе делает, чтобы ещё и такой факультатив на себя брать?

– Вот ты же нормальная девчонка. Скажи, из-за чего вообще можно под другого лечь, а потом в глаза смотреть как ни в чём не бывало?

В очередной раз подумав, что у неё снова произошла ситуация, когда хотелось как лучше, а на самом деле лучше бы и не начиналось, Лея отставила опустевший стакан и ухватилась за бокал шампанского, как за спасительную соломинку, а затем в отчаянии осмотрелась по сторонам. Взгляд её при этом непроизвольно задержался на барной стойке, за которой парень в оранжево-красной строительной каске залпом выпивал дымящийся стопарь, а там, под довольный возглас остальных посетителей, получал от бармена битой по голове. Каску он после этого, хохоча, снял.

«М-да, для того чтобы так веселиться, всё же нужна молодость», – обескуражено подумала молодая женщина и сделала осторожный глоток шампанского. Совесть и благоразумие говорили ни в коем случае не пить спиртное, но в такой ситуации было сложно последовать голосу разума. И, наверное, инстинкты были правы, так как дар речи к ней всё-таки вернулся.

– Знаешь, у меня относительно измен своё видение, – сказала Лея и секундой позже поняла, что не надо ей никаких речей лихорадочно выдумывать. Она действительно нашла отличный выход из сложившегося положения. Осознала, что лучше всего честно высказать собственное пуританское мнение… а после этого сразу сбежать от дальнейшего разговора под предлогом естественной нужды. И там, в туалете, наверняка удастся выдумать достойную причину, чтобы убраться из бара подобру-поздорову. Хотя бы, например, подговорить позвонить Леночку или Дану.

Но судьба всегда любила корректировать планы Леи. Молодая женщина не успела приступить к осуществлению своего внезапного озарения даже в самой начальной его стадии.

– Госпожа Пелагея, простите, что не подошёл выразить своё почтение сразу. Не узнал вас со спины.

Она непонимающе уставилась на резво приблизившегося к их столику худощавого лысого мужичка средних лет. Вроде выглядел он опрятно и по-деловому несмотря на то, что рубашка была в клетку и на выпуск. При этом черты его лица не были отталкивающими, скорее наоборот, но что-то во взоре тёмных глаз и радушной улыбке заставило Лею мгновенно насторожиться. Они показались ей очень знакомыми. Такими, как будто с ними у неё оказались связаны некие существенные неприятности. Обращение же сбивало с толку, хотя имя мужчина произнёс верно, а, значит, где-то жизнь их сталкивала.

Как бы то ни было, она отчётливо поняла, что не хочет общаться с этим типом даже ради забытых воспоминаний. А потому, не зная как ещё отреагировать, с холодной вежливостью поинтересовалась:

– Вы что-то хотели?

Подобные вопросы, заданные официальным тоном, и так резко отбивают охоту к продолжению разговора. Лея же за годы путешествий на вечерних электричках добилась совершенства в соответствующей интонации. Практика показывала, что все желающие познакомиться или сразу начинали искать другой объект симпатий, или отвечали нечто банальное и уходили. Упрямцев находилось не так уж и много. Поэтому не было ничего удивительного, что мужичок намёк понял.

– Не смею мешать вашим делам, – сказал он, однако последующие его слова, произнесённые со слащаво-угрожающими нотками, заставили вздох облегчения Леи застрять где-то посередине пути. – Но буду рад, если по их завершении вы снова посетите мой дом сладострастных утех. Перемены вызвали бы ваш интерес. Правда, основная их часть заключается в том, что бизнес переехал в другой город, но мои клиенты будут безмерно рады видеть вас там, госпожа Пелагея.

После этих фраз мужчина старомодно поклонился, а Лея машинально допила бокал шампанского до дна, хотя рассчитывала этого не делать. Просто в голове у неё моментально помутилось, и это усугубило её шоковое состояние. Она даже едва уловила, что незнакомец, довольно насвистывая какую-то неприятную мелодию, неторопливо уходит из бара. Даже то, что Толик изменился в угрюмом выражении лица и уже не столь пьян, она осознала не сразу.

– Ни х… себе, – наконец произнёс парень, сумев побороть собственное бескрайнее удивление. – А давно ты этим… Садомазо занимаешься?

Она закашлялась. То ли из-за вопроса, то ли из-за специфики напитка.

– А, впрочем, какая разница? – пришёл к некоему выводу Толик. – Наверно, просто все бабы такие, и нечего мне тут чего-то себе воображать. Пойду я.

Он действительно встал и не считая положил из кошелька на стол несколько крупных купюр, прежде чем на шатающихся ногах побрёл прочь. Лее, конечно, очень хотелось открыть рот и сказать что‑нибудь в своё оправдание. Ей хотелось хоть как-то объяснить, что всё вовсе не так. Совсем не так! Но она не могла сосредоточиться на реальном мире. У неё сильно закружилась голова, а мысли начали нести какой-то бред.

«Кто же это был? Криогхо? Да. Кажется мерзавец Криогхо из клана Нирбассов. Скольких детей он искалечил?» – взыграло воображение, прежде чем она сумела остановить странные фантазии осознанием, что Толик закрывает за собой дверь.

Молодая женщина поспешно поднялась и, сгорая от стыда и неловкости, быстрым шагом тоже направилась к выходу. Разум кричал, что будет лучше, если она как можно скорее объяснится с коллегой. И, к счастью, на улице она его не упустила. Никуда-то он не ушёл. Напротив, парень стоял на одном месте, прислоняясь к фонарному столбу, со всех сторон обклеенному рекламой, и с глупой улыбкой смотрел на экран телефона.

– Не беременна она! – торжественно возвестил он, увидев перед собой бледную, как смерть, Лею.

– Вот и хорошо? Теперь ты в полной уверенности в её невиновности и можешь спокойно любить её и дальше?

– Нет. Брошу, – огорошил Толик и достал сигарету. – Неприятный осадок всё равно остался.

Резкое возвращение парня от роли несчастного влюблённого страдальца к привычному разгильдяю, для которого постоянный флирт является лишь стилем жизни, огорошило её. Но, видимо, таков уж был этот вечер.

«Потрясный вечерок, – гадко прокомментировал внутренний голос. – Во всяком случае, больше тебе не скучно. Развеялась так развеялась».

– А девочки на работе о твоём хобби знают? – с азартным блеском в глазах вдруг полюбопытствовал коллега.

После успокоения в том, что никто не смог бы предать такого изумительного парня как он, интересы Толика претерпели изменения. Он снова был счастлив, радовался жизни и, судя по внешнему виду, ни за что не собирался верить оправданиям молодой женщины. Однако она попыталась.

– Это какое-то недоразумение.

– Да ладно, сознавайся. Чего такого-то? Все мы взрослые люди, – с улыбкой подмигнул Толик и, сделав затяжку, спросил. – Так ты со всеми этими хлыстами и в ошейнике любишь, да?

«Вот у меня теперь репутация-то будет», – мрачно подумала Лея, размышляя, стоило ли ей увольняться с самого утра или всё-таки рискнуть и дождаться декрета.