Читать книгу Тайная одержимость - Эльвира Дель'Искандер - Страница 3

Яркие краски ночного Радлеса слепили глаза. Белые огни, неоновые вывески, разноцветные плакаты, развешанные по всей округе, напрягали зрение и вносили беспокойство в его и без того взволнованную душу. Хотелось поскорее уйти от окружавшей суеты и оказаться в относительной тиши и безлюдности. Поэтому сейчас он был даже рад тому, что направлялся именно в это место, чего не мог сказать совсем недавно. Хотя иной альтернативы не было. Однако прежде, чем оказаться у заветной цели, предстояло пересечь значительную часть пространства, полную возбужденных, взбудораженных жителей – развлекающихся, выпивающих жителей, – начинавших действовать ему на нервы показным, казалось бы, весельем.

Город не спал. Город праздновал. Особенно громко праздновал центр Радлеса.

Люди отмечали один из своих бесполезных праздников, которые, нужно заметить, никогда не производили на него должного впечатления, а всеобщие сборища, организуемые с целью «разделить и дополнить радость», не имели никакого смысла. Да и для них не должны были иметь. Он был уверен, что половина присутствующих даже не знала, что отмечала, а те, кто знал, нагло лицемерили, восхваляя событие, на которое им в действительности было наплевать.

Поэтому он шел, пробираясь сквозь шумную одичавшую толпу, двигаясь в нужном ему направлении, по возможности стараясь обращать на происходящее как можно меньше внимания. И как бы сильно его не раздражало окружавшее бесполезное действо, он все же не мог винить в настроениях своих этих глупых, наивных людей. Он сам выбрал этот путь, когда мог оказаться в назначенном месте более простым и быстрым способом, а главное, лишенным шумового сопровождения. Но не захотел. А почему?

Так как желал хотя бы на время избавить разум от тревожных мыслей, чему способствовали, как ни странно, крики и гомон голосов. Они помогали ему отвлечься и сосредоточить копившуюся злобу на нарушителях многолетнего спокойствия: на нарушителях куда более значимых, чем эти бедные никчемные люди.

– Расслабься, Кас, они не кусаются. – Спокойный, ровный голос заставил Кассиэля внутренне вздрогнуть и не позволил обычному раздражению перерасти в нечто большее.

Кассиэль взглянул на знакомого мужчину, который шел теперь рядом с ним. И как он его не заметил? Вот так и лишаются жизни, от невнимательности.

– Неудачно, Ролан, – ответил Кассиэль хрипловатым низким голосом. – Шутишь все так же неудачно.

– Ты мог облегчить себе задачу.

– Мог, – ответил Кассиэль, обогнув компанию спорящих подростков, – но не захотел. Я мазохист. И ты же знаешь, у меня забава такая – коллекционировать человеческие курьезы, чтобы позже рассказывать в качестве анекдотов. Так что силой пользуйся ты.

Он протолкнулся мимо мужчин, расформированной кучкой столпившихся у местной забегаловки, и вгляделся в темную даль – совсем скоро, они уже близко.

– Зачем я здесь, что случилось?

Кассиэль неприязненно усмехнулся. Вполне понятный, ожидаемый вопрос, учитывая, при каких обстоятельствах они виделись в последний раз. Даже странно, что Ролан пришел. Но вопросец все равно задел за живое.

Кассиэль посмотрел на Ролана: точеные скулы, пронзительный взгляд – сколько они не виделись?

– Кое-что нехорошее, – ответил Кассиэль.

– А если точнее?

– Очень нехорошее.

Его наградили долгим взглядом, в случае Ролана, ничего не выражавшим. Но, тем не менее, Кассиэль знал, что Ролан понимал: продолжение вряд ли последует. Такие как они не менялись, а значит, Ролану придется подождать, прежде чем Кассиэль все расскажет. Еще не время, но время уже близко. Невзирая на то, что Кассиэль Ролана в просторах вселенной отыскал неким чудом, он заставит его подождать.

– Я рад, что ты не «заблокировал» себя.

– Да, – согласился Ролан. – Надеюсь, я не пожалею.

Кассиэль тоже на это надеялся.

Наконец-то шумный эпицентр празднества остался позади – они ступили на тусклую улицу, редкими точками освещенную фонарями. Через некоторое время не стало и их. Все погрузилось в предрассветную тьму, слабо прорезаемую лунным светом. Здесь не витало ощущение праздника, не было ни людей, ни собак, ни крыс. Не было ничего, лишь только дома и пустынные улицы, уходящие в трех небезопасных направлениях: прямо и в противоположные стороны.

Им следовало продолжать движение вперед: то была их цель, их пункт назначения.

– Мертвая зона, – констатировал Ролан, нарушив образовавшуюся между ними тишину. – Почему здесь?

– Спокойно.

Они одновременно двинулись дальше, ступая в заброшенные владения Радлеса – неприветливые, таинственные владения.

Некогда успешная, динамично развивающаяся, весьма оживленная половина города сейчас превратилась в глухую местность. Нужда и слезы пропитали воздух. Тусклые, обветшалые здания, грязные улицы и местные отщепенцы, временами мелькавшие на кривых обочинах, писали скудную картину Радлеса.

Район Мертвой зоны являлся изнанкой, теневой половиной города. Жителям неизвестно всех подробностей, что и почему здесь когда-то произошло, но это что-то кардинально изменило облик и жизнь «омертвевшего» района, включавшего некогда два жилых. И, конечно, отразилось на жителях. Часть из них съехала из своих домов еще многие годы назад, а те, кто не смогли, остались прозябать здесь за неимением иных перспектив. Но самое любопытное (а в действительности страшное) заключалось в том, что жители Радлеса – жители южной его половины, даже не догадывались о соседях: Мертвой зоны для них не существовало. Формально она была, и в документах значилась, и в разговорах упоминалась, вот только в мыслях их не фигурировала. Как такое возможно?

Кассиэль усмехнулся.

– Где именно? – поинтересовался Ролан, очевидно о месте запланированной встречи. Он продолжал оглядывать местность своим внимательным, пронзительным взором.

– Выбирай, – ответил Кассиэль. – Любой из понравившихся закоулков.

Его удостоили коротким взглядом: Ролан шутки не оценил. И в этом был весь Ролан.

«Ну, прости, – подумал Кассиэль. – С тем количеством вздора и абсурда, и нелогичных людских поступков, за которыми наблюдал в последние годы, он не мог не нахвататься ереси. Что повлияло на качество шуток».

Ролан тем временем остановился. Прислушался, затем оглянулся. Кассиэль и сам ощутил неладное.

– Кажется…

– …у нас пополнение, – завершил фразу Ролан, когда за спинами, словно акробат, нарушив тихую гнетущую гармонию, приземлился гость. Да какой…

– У меня аллергия на Мертвую зону. – Холодный, едкий тон, в котором проскальзывали нотки раздражения. – Здесь даже дышать сложно, вы что, не замечаете?

С корточек поднимался брюнет, расправляя сильные, широкие плечи, облаченные в черную кожаную куртку.

Дей. Даже не верится. Его Кассиэль ожидал увидеть если не в последнюю, то в предпоследнюю очередь. И это несмотря на то, что до него он вроде как добрался. Через Ролана.

– Я так понимаю, лучшего места не нашлось? – Дей отвел от лица пряди, которые выбивались из короткого хвоста. – Что происходит? Зачем меня позвали? – Бросив быстрый взгляд на Ролана, сообщавший тому, что он был замечен, Дей неприветливо воззрился на Кассиэля.

Вот тебе и воссоединение.

– Что могло такого произойти, что ты решился на это собрание?

– Кое-что серьезное, – ответил Кассиэль. Тому ответил, у которого, что не вечер происходила своя Мертвая зона. В притонах.

– «Серьезное»? – усмехнулись желчно. – С деньгами туго или лень одолела? С некоторых пор иных серьезностей у нас происходить не может. Не боишься расплаты?

– Он знает.

Жесткий взгляд, до того бросавший вызов, дал слабину: Дей удивился, но достаточно быстро взял себя в руки и даже стал острее прежнего.

– Надо же, даже так. Тот, кто грозился силовой импотенцией в случае невыполнения его наказа, сам же нарушил правила.

Можно сказать и так. Приказ для ferus (фэрус (дикий)) не пересекаться и не общаться между собой действительно существовал. Однако он не помешал тому же Дею продолжать общаться с Роланом – со своим ближайшим другом. Благодаря чему Кассиэль Дея и нашел. Дей в отличие от Ролана возможность контакта со своими сородичами, как видно, не рассматривал, поскольку пожелал себя «заблокировать», сделав «невидимым» для всех остальных.

– И когда ты на него так ополчился?

– Когда он дал нам всем пинка под зад. Тридцать лет назад. Так в чем дело? – был неуступчив Дей.

Кассиэль немного помолчал: так сразу и не сообразишь, даже растерялся от такого напора. А затем сместил фокус зрения и, пройдя мимо Дея, направился дальше.

– Я и забыл, какая ты редкая сволочь, – донеслось Кассиэлю в спину.

Вероятно, он и сволочь, и, возможно даже, сволочь редкая, а вот Дей – сволочь дерзкая, которая любила всем попортить нервы.

Он остановился у ближайшего переулка: тихое уединенное место, не лишенное убогого очарования. Хотя, если задуматься, вся Мертвая зона – это одно большое уединение, а значит, располагаться можно было где угодно, хоть по центру безлюдной дороги.

Чуть погодя к нему присоединился Ролан, а затем и Дей удостоил вниманием.

Вот она – долгожданная встреча. Неожиданная и совершенно непонятная. Мог ли он подумать, что эта встреча когда-нибудь состоится, что их «компания» снова соберется вместе?

Честно? Мог и даже думал: особо унылыми, беспутными вечерами представлял себе данное событие. Но не думал, что возможная встреча состоится настолько скоро. Да и скоро ли? Тридцать лет. Для многих людей это половина жизни…

– Чего мы ждем? – поинтересовался Дей, складывая руки на крепкой груди.

– Догадайся, – ответил Кассиэль, облокачиваясь о бетонную стену.

– Да ну брось, – усмехнулся Дей. – Только не говори мне, что наш славный лидер почтит нас своим высокоскотским присутствием.

– Хорошо, не буду, – согласился Кассиэль.

Внутреннего удовлетворения Дей не получил. Видимо, поэтому спустя недолгое время снова атаковал вопросами.

– И ты уверен, что он придет? – Казалось, Дею сложно в это поверить.

– А ты сомневаешься? – спросил Дея Кассиэль.

А между тем время шло. На небе сгущались тучи, предупреждая о скором начале дождя, а, значит, о скором прекращении народных гуляний. Эта мысль заставила Кассиэля улыбнуться. На душе сразу же потеплело: единственная положительная новость, учитывая, что главного, «решающего» гостя на горизонте все не наблюдалось.

Кассиэль взглянул на Ролана, который стоял немного в отдалении: высокий, сильный, статный, в плотно-стянутой футболке и камуфляжных штанах, серой и серых соответственно, он не участвовал в происходящей беседе.

– Как ты с ним связался? Я думал, все связи утеряны. – Ролан спокойно посмотрел на Кассиэля, определенно почуяв к себе интерес. – Если бы он не захотел, ты бы его не нашел.

– А, может быть, он захотел?

Вообще-то не захотел. Встреча – инициатива Кассиэля. Однако он не сказал бы, что лидер ferus не был в курсе происходящего. Был, и, вероятно даже, строил собственные планы решения проблем. Но тут появился «Кас», который знал, как до него добраться.

Единственным способом встретиться, если члены расы того не хотели, был пересечься случайно, чего, как известно, не происходило. «Закрытого», «заблокированного» ferus отыскать было сложно даже лидеру – предводителю всей расы ferus, тогда как лидера искать смысла не было: власти над ним не имел никто.

Никто, кроме Кассиэля.

Кассиэль был единственным для лидера лицом, которому тот доверял в полной мере. Потому ментальный, связной канал Кассиэля он оставил открытым – для случаев возникновения непредвиденных дел. И время этих дел наступило.

– Это его желание? Он сам тебя отыскал? – продолжал расспрашивать Ролан.

– Слушай, нельзя ли выдавать более развернутые ответы? – «наехал» на Кассиэля Дей. – Ты разыскиваешь нас, что естественно рождает вопросы, назначаешь встречу в этом гиблом месте, где даже крысы бегать побаиваются, и после этого продолжаешь играть в молчанку. – На него устремили требовательный взгляд. – Так вот, вопрос номер два: почему ты молчишь? И сразу же подумай над третьим: почему нет остальных? Можешь начать с первого – что происходит?

Ухмыльнувшись, Кассиэль достал из кармана сигареты. Вынул из пачки штуку, закурил.

Постепенно начинало светать: на темном небе появлялись первые полосы просвета, разбавляя черный и темно-синий грязным, утренним серым.

– Ты все еще куришь? – спросил его Ролан, отходя от подобия некогда балкона.

– Как видишь, – ответил Кассиэль и сделал очередную порывистую затяжку. – Особая причина – встреча старых друзей по причине еще более особой.

– Какой?

– Не скажу.

– Мы ждем уже достаточно долго, – с прохладцей заметил Дей. – Еще пара минут и я ухожу. Кажется, кому-то это не нужно.

– Не так уж долго мы ждем. – Кассиэль вгляделся вдаль, куда уводила широкая дорога, постепенно сбрасывая ночную вуаль.

– Тридцать лет – немалый срок.

– Он придет, – ответил Кассиэль.

– Да. Желательно в этом столетии.

Надо же, сколько гонору. А ведь когда-то они были друзьями. Друзьями странными, поддерживающими странную форму отношений, но какая к черту разница. Главное, связь, которая между ними была. Вот только печальные события прошлого наложили на каждого свой отпечаток. Был дан приказ немедленно затеряться. И вот, пожалуйста: трое некогда близких друзей ведут себя как совершенно чужие друг другу люди.

– Он придет, – повторил твердо Кассиэль.

– Пара минут, – не сдавался Дей.

Однако больше им ждать не пришлось.

– Вот и пришел, – заметил Ролан, заставив их с Деем взглянуть туда, куда Кассиэль вглядывался секундами ранее.

Сигарета полетела на землю и моментально потухла в грязной луже, образованной прорванной водосточной трубой.

К ним приближался темный силуэт: мощный, но пластичный силуэт, даже на значительном, далеком расстоянии излучавший невероятную электризованную силу.

К ним приближался Александр – belua ferus, дикий зверь, для кого-то чудовище, которого присутствующие здесь так долго ждали, и к расе которого принадлежал каждый из них – Кассиэль, Ролан и Дей.

Кассиэль ощутил облегчение, но в то же время редкое волнение, увидев того, с кем не встречался не один десяток лет. Да и кого? Лидера расы, предводителя каждого ferus.

Александр шел размеренным шагом, но во всем его облике, в каждом движении чувствовалось животное напряжение. Люди того не видели, но от каждого шага belua ferus, словно круги на воде, исходила электризованная волна. Сейчас же эта волна была отчетливей и шире по диаметру. Может, Александр тоже разволновался перед встречей?

Мысленно Кассиэль усмехнулся, тогда как внешне не спускал взгляд с того, кто точно так же смотрел на них, целенаправленно сокращая расстояние.

Как-то резко поднялся ветер, колкой влагой ударил в лицо. Зашелестели листья, они же пересекли дорогу, на миг обернувшись перекати-полем…

Мертвая зона в эту минуту походила на один из городов Дикого Запада: пустынная улица, по обе стороны окруженная шаткими, непримечательными домами, внутри которых ютились люди, уже привычные к черте чему. Только вместо солнца и лютой жары – прохлада и утренний сумрак.

Александр остановился от них в двух шагах. Его глубокий зеленый взгляд еще на подходе пробежался по Дею, удостоил вниманием Ролана, и под конец пути задержался на нем.

– Кас, – произнес Александр – ни то вопрос, ни то утверждение, но, определенно, то было приветствие.

– Александр, – поздоровался Кассиэль, на пример Александра одним только именем.

На пару секунд повисла тишина, отдавая душком внезапной неловкости. Они и раньше пересекались редко, а тут, спустя тридцать лет…

Неловкость нарушил Александр:

– Очень грамотный выбор места. Знатное, а главное, памятное. – Не то чтобы Кассиэль не знал, что сказать, однако Александр оказался первым.

– Я знаю твою нелюбовь к Мертвой зоне ввиду случившихся здесь событий, а также нелюбовь к местному бомонду, однако ты предпочел бы разговаривать под звуки петард?

И словно в подтверждение слов Кассиэля, раздались громогласные взрывы салютов: «южане» продолжали нескончаемый праздник, невзирая на заметно испортившуюся погоду. Очевидно, встречали тусклый рассвет.

Александр отвернулся от ярких вспышек: красных, синих, зеленых, и, не прокомментировав их ни словом, обратил внимание на остальных: на Ролана и посерьезневшего Дея.

Александр смотрел на них, смотрел, однако ничего не говорил. Между тем он и сам подвергался осмотру. Осмотру проницательным Кассиэлем.

Казалось бы, внешне Александр не изменился: коротко стриженные черные волосы, слегка раскосые, запоминающиеся глаза. Одежду он также предпочитал все ту же: короткий темный плащ, поверх излюбленной темной майки – время мало властвовала над ними. Однако цепкий животный взгляд не мог не заметить проявившихся новшеств.

Одной из особенностей расы ferus являлось то, что они не старели. Видоизменялись – да и весьма заметно: приобретали физическую зрелость, но многократно медленнее, чем те же люди.

Наблюдая за стоявшим перед ним Александром, обычно «свежим» и всегда энергичным, Кассиэль не мог не заметить того, что находился тот сейчас не в лучшей форме. Если бы Александр был человеком, Кассиэль сказал бы, что он подсдал и накинул сверху несколько годков: на лице отразились следы усталости, местами залегли морщины. Разве что взгляд остался тем же, полным кипучей, давящей силы.

Зная Александра, он был уверен, что лидер ferus мало спал. И он догадывался, с чем это связано: Александр не прекращал искать. Искать «своих», представителей ferus, искать потерянный немалочисленный народ. Видимо, не прекращал с тех самых пор, как решил за всех, что и тому нечастому общению между ними больше не быть. И в то время, как другие маялись бездельем, браня Александра за его императив, Александр нес свой тяжкий крест: бремя большой, незавидной ответственности.

Тем временем взгляд Александра расфокусировался: он смотрел в направлении мужчин, но не на них, а куда-то между. Взгляд рассеян – Александр размышлял. Наверняка, вспоминал, как они расстались – Кассиэлю хотелось, чтобы было так. Только присутствовали при этом все: вся обособленная компания ferus, а не горстка стоящих здесь мужчин. То был один из редких моментов, когда они все собрались.

– Я никогда не верил в предопределенность, но мне хочется верить, что без нее не обошлось. – Глубокий взгляд вернул себе резкость. – Поскольку это даст мне мнимую надежду на то, что собрались мы здесь не просто так.

А затем последовали действия.

Александр решительно засучил рукав и протянул свою руку ладонью вверх, чтобы показать запястье с выведенным знаком. И этот поступок все объяснял. Хорошо, возможно, не все, но, определенно, давал ответ на вопрос, который волновал сейчас каждого из присутствующих: потеряются ли ferus, исчезнут ли друг для друга снова?

И ответ был получен заблаговременно – «Нет».

Александр оглядел собравшихся, как бы спрашивая: «Вы-то готовы?». Очевидно, что сам он был готов: был готов пойти на сближение.

Первым откликнулся Кассиэль, как и Александр, протянув запястье с небольшим филигранным узором. Кассиэль снова его поддержал, как и тридцать лет назад, когда другие его осудили: ferus возмущались, спорили, негодовали, не одобряя принятого им решения. Что же, выкроит время и стребует награду позже.

Взгляд Александра скользнул по рисунку, выведенному на его руке – загадочном знаке belua ferus, который сам выбирал своего обладателя. Древний символ таинственным образом появлялся на запястьях ferus в переходном, трансформационном возрасте и после уже не исчезал.

Рисунок был выразителен, и представлял собой переплетения линий, напоминавших завитки волнообразных растений, которые образовывали хаотичный узор. Из центра хаотичного узора, темного и будто бы туманного, выглядывал красный агрессивный глаз, с хищным удлиненным зрачком. Взгляд выражал напряжение.

Этот символ был изображен на запястье каждого присутствующего здесь ferus. В том числе и Ролана, что спустя минуту повторил действия мужчин: вытянул правую руку, при этом, не спуская с Александра глаз, будто бы спрашивая: «Надеюсь, я не пожалею».

Да, Кассиэль тоже на это надеялся.

Все посмотрели на Дея.

Дей стоял немного в отдалении и отрешенно наблюдал за происходящим, что со стороны, наверно, выглядело странно: трое мощных, рослых мужчин стоят с протянутыми к центру руками, словно сектанты, просящие милостыню.

Дей перевел взгляд на Александра: взгляд прямолинейный и своенравный, полный невысказанных, но готовых сорваться слов. Помнится, Дей возмущался громче многих: выражал несогласие, рычал, матерился…. Кассиэль только надеялся, что былая обида не проснется в мужчине вновь.

Не проснулась, а вполне возможно, Дей поумнел и, наконец, научился реагировать на происходящее куда менее бурно, чем прежде.

– У меня есть выбор? – произнес Дей желчно и подошел к остальным. А затем, засучив свой кожаный рукав, раскрыл красно-черное запястье.

Выбор, возможно, и был – физический. Он мог развернуться и уйти, и Александр в сложившейся ситуации, вероятно, меры принимать бы не стал. А вот психологического – выбора не было. Как жить в согласии с собой, зная, что не помог в нужный час «своим»?

Тем временем Александр посмотрел на каждого, удостоверяясь в готовности каждого к тому, что произойдет здесь в следующие мгновения. Александр закрыл глаза.

Он простоял так, погруженный в нирвану, порядка тридцати секунд, прежде чем изображение глаза на запястьях ferus стало разгораться слепящим светом. Желтый, белый, алый – постепенно зарождающийся свет становился ярче и менял свой цвет: с алого на красный, с красного на бордовый. Тогда как ferus, переплетаясь нитью – нитью тонкой энергетической связи – вбирали возрастающую мощь друг друга.

Они становились единым целым.

Точно такую же связующую инициализацию проходили родоначальники расы ferus, при встрече с первым лидером расы: они обменивались своей энергией, тем самым многократно ее увеличивая, и с этих пор становились обладателями уникальной сверхъестественной силы – силы темной, сложно управляемой, но во много раз превосходящей ту, которой обладали до этого дня. Если раньше ferus пользовались способностями, но, скорее, умеренно и не в полную мощность, то проведя обряд, их возможности возросли. В том числе они приобрели способность подкрепляться энергетикой друг друга.

С этих пор они обладали совершенно другим силовым потенциалом.

Вот и Александр проводил обряд, выступая связующим звеном, разве что преследовал другие цели. Он намеревался послать сигнал не присутствующим на встрече ferus. Сигнал с приказом явиться сюда, домой к Александру: в покинутый им когда-то Радлес.

Кассиэль связался не со всеми, а только с теми, с которыми смог. А смог он только с Роланом, поскольку тот решил себя не блокировать, и уже через него вышел на Дея.

Сейчас они должны были выйти на остальных. Александр мог сделать это и сам, однако чем больше участвующих ferus, тем мощнее задействована сила, а значит, быстрее и точнее результат. Во-вторых, так было убедительнее: количество ferus определяло значимость события. И было еще одно объянение: Александр всего-то вовлекал их в процесс, тем самым проверяя, с ним они или нет.

Другого способа связаться с ferus не было. Наверное, то была единственная неподвластная Александру вещь: он не мог «разблокировать» ferus и против их воли отыскать их убежища.

Между тем перед глазами предстала карта, которую раньше, при индивидуальных действиях, видел только Александр. То была плоская карта земли, темно-зеленого цвета, с черными дырами вместо озер и рек, которая устремленно двигалась вперед, демонстрируя все новые территории и земли. На темной карте тонкими линиями, подобно ветвистым кровяным сосудам, тянулись желтые и рыжие полосы. Полосы были динамичны, – Кассиэль следил за ними будто с высоты, – и на отдельных участках карты, достигая определенного, нужного положения, они загорались яркими точками – точками жизни искомых ferus. Эти точки не показывали конкретных мест дислокаций ferus, адресов и контактов не раскрывали: от точек голубыми пунктирными линиями уходили десятки путей и маршрутов, которыми собратья пользовались в прошлом. Подобным образом остановки только подтверждали, что ferus живы и получили отправленный сигнал.

Именно так поддерживала дружбу их так называемая «ментальная община» – на расстоянии. Они могли проживать и, как правило, проживали в разных уголках планеты, контактируя друг с другом посредством ментально-энергетической связи, но в случае необходимости, в случае возникновения опасности собирались вместе.

А ведь были еще и другие ferus, те самые, которые пропали. Они называли их «неотмеченные»: неотмеченные исключительной духовной связью, которая существовала между представителями «ментальной общины». Как результат: ferus обладали меньшим силовым потенциалом, что сказывалось на их возможностях.

Раньше ментальная карта показывала координаты и этих ferus. А затем они пропали с радаров, словно выключив себя из сети.

Александр остро ощущал моменты, когда до ferus доходил его зов. В ответ автоматом отправлялся отклик, подтверждавший, что сигнал его был получен. И с каждым откликом, полученным от ferus, все большей силой наполнялись они – Кассиэль, Ролан и Дей, поскольку в их связующую энергетическую нить подключались дополнительные ментальные потоки.

А сила была волшебна, беспокойна и умопомрачительна. Она проникала в них, наполняла, окутывала сетью и, словно вулкан, готовилась к яркому, бурному извержению.

Поднялся ветер, неожиданно резко. Прорвался, заждавшийся, из-за туч серых дождь.

И извержение в итоге произошло: напряжение вылилось во взрыв, который сильной ударной волной сумел затронуть их вплоть до нервных окончаний.

Александр выдохнул и открыл глаза. Резкой вспышкой они блеснули серебром, а затем затянулись красной поволокой. Спустя секунду не стало и ее – глаза возвратили свой прежний цвет. Точно так же потухло пламя, что излучалось «глазом» на каждой руке.

Успокоился ветер, притих летний дождь: теперь он слабо да навязчиво моросил, не желая лишаться полученной свободы.

Дело сделано. И уже другой вопрос, будет ли от этого прок. Александр мог ощутить «своих» и отправить им ментальный сигнал с определенным посылом. Однако заставить их вернуться он не мог. Разве что прибегнув к кардинальным мерам.

Ferus сами должны понимать всю серьезность сложившейся ситуации. Благополучие их расы всегда стояло на первом месте, поэтому, невзирая на прошлые разногласия, они должны выполнять свой долг: помогать Александру нести ответственность за своих норовистых сородичей. Однако ferus были своенравны, ferus были сумасбродны, таковой была их натура. Что они станут делать завтра – в том и заключался главный вопрос.

Александр сжимал и разжимал кулаки, пытаясь сохранить остатки энергии.

– И что будем делать? – спросил Александр, сосредотачивая все свое внимание на присутствующих.

– Что значит, «что будем делать»? Может, вы объясните нам, что происходит? – Дей смотрел совсем недружелюбно, охватывая взглядом то Александра, то Кассиэля.

– Ты им не сказал? – спросил Александр.

– Решил дождаться тебя. Значит, ты в курсе?

– Да, я в курсе. И мне совсем не нравится происходящее.

– Так в чем же дело? – спросил теперь Ролан. Информационный вакуум, в котором находились ferus, определенно, начинал их напрягать.

– Дело в том, – с ленцой начал Кассиэль, – что в Радлес пожаловали наши старые друзья. Вот только стали они приветливее прежнего. – Он запахнул полы серой куртки и отошел под каменный навес, дабы не стоять под моросящим дождем.

– И? – поторапливал Дей. – Дело ведь не могло ограничиться только этим. Иначе мы бы здесь не стояли. Да многие наши «друзья» давно облюбовали Радлес, потому, вероятно, и не уезжали отсюда.

– … и на каждом углу кричат о нашем существовании, – сухо заключил Александр.

– Не понимаю…

– Чего здесь не понять? – Кассиэль обернулся к Дею. – Прогресс коснулся и догмар, поэтому они не просто кричат, они печатают наши биографии в своих желтейших газетах и журналах.

Люди Догмар, если официально, по-простому же просто догмары были многовековыми врагами ferus. Являясь расой «сверхталантливых» людей, догмары на протяжении веков конфликтовали с ferus, преследуя свои честолюбивые цели, подспудно не забывая жениться на догмарках и дурно воспитывать своих очаровательных детей. Последнее серьезное столкновение между ними случилось тридцать лет назад, итогом которого и стал потерянный народ, а также оборванные дружеские связи. Александр не в почете с тех самых пор: некоторые ferus держали злобу, другие таили обиду. А значит, пора прекращать задаваться вопросом, почему их здесь только четверо.

– Чего? Печатают в журналах? – Эта новость поразила даже Ролана. – Что за нелепица? О чем ты говоришь? Зачем им это нужно?

– Затем, что они гадкие сволочи.

Ответ Ролана не впечатлил.

– Это глупо, – заметил ferus. – Своими необоснованными действиями они выдают и себя самих.

– Для них они вполне обоснованы.

– Они привлекают наше внимание, – вмешался в диалог Александр, казалось, не замечавший падающих капель. – Желают выманить нас из укрытий.

Кассиэль тоже об этом размышлял, однако уверенности в своих суждениях не испытывал. Но раз эти мысли посетили не его одного, в них, определенно, имелся смысл.

– Что неплохо у них получается. – Кассиэль облокотился о стену.

– Неплохо, – согласился Александр. – Потому как у нас нет другого выхода. Мы не можем оставлять все как есть. Если они решились на такой серьезный шаг, то могут решиться на что-то и похуже. Конечно, преподносится все это как некий миф, идея-фикс безумного исследователя. Но само упоминание нас в периодических изданиях, выпуски которых хранит история, беспокоит меня…. Да это же догмары, которым на протяжении веков не жилось в покое! – вдруг взорвался Александр. – Им всегда чего-то не доставало, всего было мало, хотелось большего, и в дело шли любые методы!

– Но не такие, – заметил Ролан.

– Теперь, очевидно, такие. Так что не удивляйтесь, если в ближайшее время о нас напишут ведущие издания.

– Весело, – прокомментировал Кассиэль, потряхивая облаченной в ботинок ногой, желая избавиться от прилипшего полиэтилена. И откуда он прилетел?

– Тебя это веселит? – спросил его Дей.

– Меня веселит этот пакет. Может, кто избавит меня от него? – Он тряхнул раздраженно ногой, что, наконец, полиэтилен, прилично обсосавшийся, отвалил, продолжив путешествие по безлюдным улицам Мертвой зоны. – И чего, скажи мне, переживать? Нужно действовать, и как можно скорее. Время причитаний давно прошло.

В качестве награды за недавние потуги он снова достал сигарету. Закурил. Именно так он сбрасывал напряжение, именно так приходил к успокоению. Как бы не вел себя и что бы не говорил, Кассиэль переживал, возможно, даже больше остальных.

Все же какой оборот приняла их жизнь. Догмары пошли во-банк, обнародовали тайну существования ferus, но тем самым сделали, казалось бы, невозможное – привели к началу сплочения расы ferus. Видимо, неудачи в их обнаружении все-таки вывели бедняг из себя и заставили пойти на крайние меры, ведь скрытый ferus – «мертвый» ferus.

– До сих пор не могу поверить. Они топят себя самих. – Если уж Ролана удалось удивить, этакую неприступную глыбу…. Однако Ролан молвил истину: догмары с ferus плыли в общей лодке, и обнаружься брешь в строении, потонут все, и белые, и черные. – Кто тот безумец, что все это придумал.

– Они все там немного того.

– Так что будем делать? – поинтересовался Дей, как ни странно, обратившись напрямую к Александру, с тем же вопросом, которым ранее начинал разговор оппонент.

– Действовать, – ответил Александр. – Мы будем действовать, послушаемся Каса.

Вот и конец их спокойной жизни, продлившейся всего ничего – каких-то жалких тридцать лет. Отпуск прошел незаметно. Хотя…

Неужели ferus действительно думали, что проживут остаток жизни без догмар?

Тогда безумными были они.