Читать книгу Князь советский - Эльвира Валерьевна Барякина - Страница 43

Насколько Галя знала, у Клима не было ни жены, ни любовницы. Проститутками он не интересовался, но явно замечал красивых девиц и несколько раз доводил Галю до приступов бессильной ревности, заглядываясь на хорошеньких комсомолок. На неё саму он никогда не смотрел такими глазами.

Галя сама удивлялась произошедшей в ней перемене. Совсем недавно она на чем свет стоит ругала заграничных капиталистов и их порочный образ жизни и была уверена, что ей не надо иного счастья, кроме скорейшего наступления коммунизма. Но стоило ей устроиться на работу к Климу, как от её убеждений не осталось и следа. Она ничего не могла с собой поделать: ей нравились изящные манеры, изысканный вкус, умные разговоры и такая пошлость, как… деньги.

Клим не считал себя богатым человеком и постоянно говорил, что ему на что-то не хватает. Он просто не понимал, что такое настоящая бедность и как от неё устаешь, когда тебе изо дня в день, из года в год приходится экономить на всем – даже на хлебе.

Клим мечтал об автомобиле, чтобы можно было тягаться с Зайбертом – кто быстрее доставит материал на Центральный телеграф, а Галя всё никак не могла накопить на варежки для Таты.

– Попроси у барина прибавку, – советовала ей Капитолина. – Он добрый, он даст.

Но Галя не хотела ни о чём просить Клима. Ей нужны были не сиюминутные подачки, а муж – человек, который наконец вытащит её из трясины, в которую она провалилась много лет назад.

Они с Климом отлично сработались и даже перешли на «ты», и Галя начала потихоньку осуществлять свой тайный план: она поможет Климу сделать блестящую карьеру в Москве, станет для него абсолютно незаменимой, и, когда контракт с «Юнайтед Пресс» истечет, он женится на ней и заберёт её и Тату с собой.

– Обязательно добейся, чтобы Вайнштейн присвоил тебе звание «дружественного журналиста», – советовала ему Галя. – Тогда сотрудники Наркоминдела начнут помогать тебе без опасения, что ты погубишь их. В Москве всё решают связи, и, если тебя примут за своего, ты станешь настоящим экспертом по советским делам – просто в силу того, что с тобой будут разговаривать нужные люди.

– Даже Сталин?

– Даже он.

Галя сразу смекнула, что кратчайший путь к сердцу Клима проходит через Китти. Он очень любил свою дочь и постоянно совестился, что у неё нет «нормального детства». Китти рвалась на улицу – играть с другими детьми, но Клим не пускал её, потому что соседские ребятишки дразнили её узкоглазой. Сколько советские газеты ни писали о «нерушимой дружбе народов», во дворах и на детских площадках об этом не вспоминали.

В Китти было слишком много чужеродного – раса, наряды и иностранные словечки, которыми она то и дело пересыпала речь. Она одновременно вызывала и любопытство, и неприязнь, и среди детей, да и взрослых, всегда находился кто-то, кто начинал придираться к ней.

Бытовой расизм доводил Клима до белого каления.

– Эти дураки не понимают, что разнообразие – это прекрасно! Китти умеет играть в игры, о которых здесь и не слыхивали! Она может что-то рассказать и показать… поделиться игрушками, в конце концов. А у них одно на уме – толкнуть её в сугроб и гоготать.

Галя поддакивала и при случае вставляла, что её двенадцатилетняя дочка с удовольствием играет с детьми любых национальностей. Ей надо было познакомить Китти и Тату и сделать все, чтобы они понравились друг другу.