Читать книгу Вспомни меня - Эми Маклеллан - Страница 6

При других обстоятельствах я бы, наверное, рассмеялась. Моим «ответственным представителем» оказывается совсем молодая студенточка, работающая на общественных началах ради баллов в дипломе. Она заявляется в джинсовом комбинезончике, в ушах – огромные серьги с перьями, в носу – пирсинг. Очки в массивной квадратной оправе, которые из меня сделали бы старуху, каким-то образом только подчеркивают юность девушки.

Представившись как Кэсси, она опускается на стул рядом со мной. От нее пахнет кокосом и дымом.

– Простите, я была на барбекю за городом, когда позвонили. Не успела переодеться, – поясняет Кэсси с виноватой улыбкой, сверкнув скобками на зубах.

Наверняка она милая девочка, но рядом с ней я чувствую себя ее «ответственным представителем», а не наоборот.

Дежурный адвокат немногим лучше. Он моложе меня, хотя темные круги под глазами и выступившая к вечеру щетина на подбородке добавляют ему лет. Мужчина с трудом сдерживает зевоту, руки, перебирающие бумаги, слегка дрожат. Почти не глядя на меня, он читает протокол, задает невпопад какой-то вопрос и делает пометки дешевой ручкой со следами зубов. Адвокат мог бы найти себе перо получше.

По сравнению с этими двумя миниатюрная детектив-сержант Нур в темном брючном костюме и с аккуратным маникюром просто образец профессионализма. У нее, как и у меня, сегодня тоже был долгий день, однако она свежа и собранна. И, не тратя времени даром, приступает к делу. Мне зачитывают официальное предупреждение, что мои слова могут быть использованы против меня. При этом она подчеркивает, что я не арестована, мне просто зададут несколько вопросов, чтобы прояснить факты. Это понятно? Я киваю. Меня не арестовали – пока.

Одного кивка недостаточно – разговор записывается. Откашлявшись, я подтверждаю, что все поняла, и бросаю на Нур холодный взгляд. Я знаю, к чему она ведет. Этот мягкий тон, эти заверения ничего не стоят – она пытается меня поймать. В ответ на ее губах мелькает мимолетная проницательная улыбка. Думает, что видит меня насквозь? Что ж, удачи; я и сама хотела бы узнать, что можно прочесть в моей голове.

– Вы понимаете, о чем говорит детектив-сержант Нур? – повторяет Кэсси.

– Да, – отвечаю я и, наклонившись к диктофону, еще раз отчетливо проговариваю: – Я понимаю.

После этого все начинается уже всерьез. Нур разбирает по косточкам детали прошлого вечера, словно ворон – труп. Каждая фраза, каждое слово исследуется до мелочей и рассматривается чуть ли не под микроскопом, пока не обгладывается дочиста.

– По словам сержанта Бауэра, вы упомянули, что ваша сестра узнала того человека? – спрашивает Нур, заглянув в свои записи.

– Да. Когда она увидела его за окном, то сказала: «Он как здесь оказался?»

– А сами вы его не узнали?

Я делаю глубокий вдох. Насколько я могу им открыться? Как много могу рассказать незнакомым людям в этой пустой комнате?

– Сара, этот человек был вам известен? – настаивает Нур.

– Не знаю.

– Не знаете?

– Это сложно объяснить.

– Я понимаю, что непросто; тем не менее придется, – твердо говорит Нур.

– Сара, вам нужен перерыв? – вмешивается моя нянька.

Нур бросает на нее взгляд, в котором явно читается раздражение. Нет, мне не нужен перерыв. Я хочу покончить с этим.

– Я не узнала его, но это не значит, что он был мне неизвестен.

Однако сама мысль, что кто-то из знакомых настолько ненавидел нас, чтобы напасть с такой холодной жестокостью, ужасает.

– Двадцать лет назад мы с мужем Джоанны попали в автомобильную аварию. Он погиб, а я почти год была в коме. У меня осталось нейрологическое расстройство – прозопагнозия.

Никому вокруг это явно ничего не говорит.

– Иногда ее еще называют слепотой на лица.

Вот теперь в глазах моих слушателей появляется интерес, даже квелый адвокат навостряет уши.

– Точнее, я вижу лица, но не узнаю их. Как будто у меня из мозга пропало то, что позволяет их помнить и сопоставлять с именами знакомых.

– Хотите сказать, если сейчас сюда вошла бы ваша мама, вы и ее бы не узнали? – недоверчиво переспрашивает Кэсси.

– Для близких людей, – «в число которых моя матушка не входит», добавляю я про себя, – у меня есть своя система, я узнаю их по чему-нибудь другому – по голосу или волосам, например. Когда мы куда-нибудь выбирались с Джоанной, она надевала кардиган очень яркой расцветки, просто жутко кричащей, зато я могла сразу различить ее среди других людей, если бы мы вдруг разделились.

У меня срывается голос – я как наяву вижу перед собой Джоанну в этом горчично-желтом кошмаре с оборками и помпонами. Кто только додумался нашить их на кардиган… Она его терпеть не могла, хотя он действительно отлично выделялся в толпе и помог во многих наших вылазках в город, пока они не прекратились из-за других моих проблем. Господи, Джоанна, как же я буду жить без тебя?!

– Ого, – выдыхает Кэсси. – Никогда о таком не слышала!

Я пожимаю плечами. Мало ли что в мозге может пойти не так. По сравнению с некоторыми пациентами реабилитационного центра «Хилвуд-хаус», куда меня направили, мне еще повезло.

– Вы не различаете лица, но в состоянии запомнить другие черты… – раздумчиво произносит Нур. – Вы не могли узнать нападающего по каким-то иным особенностям?

Я качаю головой.

– Он был весь в черном. Я даже волос его не видела. Высокий, спортивного телосложения. Сильный.

– Возраст?

Я колеблюсь. Лицо мужчины едва мелькнуло передо мной. В основном он старался держаться сзади. Намеренно? И вообще глаза мне почти все время застилали слезы.

– Точно не дряхлый старик. Сильный и быстрый.

– А голос?

– Он только рассмеялся, когда пнул меня.

– Может, еще какая-нибудь деталь? Говорите все, что только придет вам на ум, Сара.

Я отчаянно пытаюсь вспомнить хоть что-то, что могло бы пролить свет на произошедшее. Чувствуя подступающую тошноту от новой панической атаки, я все же мысленно переношусь на нашу кухню и заново проигрываю в голове всю сцену. Столько крови – горячая, липкая, она течет сквозь пальцы, и я ничего не могу сделать. Нож с розовой ручкой…

– По-моему, убийца уже бывал у нас на кухне. Он взял наш нож для мяса – значит, должен был знать… – Я не договариваю. Невыносимо думать, что близко знакомый человек, знавший, где что лежит, мог сделать такое.

Нур, однако, мои слова не убеждают.

– Он мог просто схватить, что попалось под руку. На любой кухне найдется острый нож.

Я нехотя соглашаюсь. Просто в этом чувствовалось что-то… личное. Джоанна любила свои разноцветные ножи – у нее был еще парный к этому, зеленый, для овощей. Ей нравились такие маленькие штришки.

Я с трудом сдерживаю очередной всхлип. Поверить не могу, что ее больше нет.

– Сара, ну же, даже мельчайшие…

– Сара, вам нужен перерыв? – снова вмешивается Кэсси. – Мне кажется, вы устали.

Нур, подавив раздражение, внимательно смотрит на меня.

– Сара?

– Я в порядке.

Это ложь. Меня тошнит, я чувствую себя потной и липкой, горло болит от каждого вдоха. Я отчаянно хочу забраться в кровать, но как после всего случившегося вернуться домой?

– Многим известно о вашем расстройстве? О про-зо-паг-нозии? – спрашивает женщина-полицейский, заглянув в свои записи.

Это впечатляет – мало кто удосуживается запомнить правильное название, а тем более верно его произнести.

– Не знаю… Ну, Джеймс, само собой. Некоторые из соседей – например, Алан. Наш врач-терапевт. Друзья Джоанны. Да мало ли кому еще она могла сказать…

– А вы сами говорили кому-нибудь?

– О таком не хочется сообщать.

А в последнее время я вообще мало с кем мало о чем разговаривала.

– Правда? – удивляется Кэсси. – Разве не лучше сказать об этом при знакомстве, чтобы люди знали и в следующий раз, например, сразу называли себя по имени? На мой взгляд, так было бы проще.

Меня охватывает раздражение. Впервые услышала о расстройстве минуту назад и будет еще меня учить, что делать! Даже название верно произнести не попыталась!

– У меня прозопагнозия, а не идиотизм. Попробуйте сами невзначай упомянуть о таком, например, покупая газету. И вообще это попросту опасно. Кто-то может воспользоваться вашим уязвимым положением.

Выходит куда более резко, чем я хотела бы. Адвокат поднимает на меня глаза с недоумением, и я беру себя в руки. Не стоит им видеть меня с этой стороны. Делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на Кэсси, красную как рак.

– Наверное, мне действительно нужно немного передохнуть.

Нур отрывисто кивает, останавливает запись и выходит из комнаты. Мне предоставляют возможность воспользоваться туалетом, и я долго сижу в кабинке, уперев локти в колени и положив голову на руки. Я так устала, что готова уснуть прямо здесь, но стоит мне закрыть глаза, как перед ними встает ужас прошлого вечера. Кто мог это сделать? Кто-то, кого знала Джоанна и кому было известно о моем расстройстве. Однако у нас не так уж много знакомых мужчин, и я уверена, что никто из них на такое не способен. Алан, сосед, – он, конечно, со странностями, но вообще добрейшей души здоровяк. Есть еще коллеги с работы Джоанны… Она говорила про какого-то Алекса из руководства, что он «настоящий козел». Может быть, он? Ну, парочка ее бывших ухажеров – так это было сто лет назад, она давно уже ни с кем не встречается. Или нет? Я вдруг ясно припоминаю ее странную полуулыбку на прошлой неделе и как сестра напевала на кухне, одетая в новое платье. И счет за обновки из дорогого магазина белья на Хай-стрит – сто двадцать три фунта за бюстгальтер и двое трусиков вместо обычных трех за десятку из супермаркета. Еще в последнее время Джоанна была какой-то отстраненной, не изводила меня придирками и не доставала, как обычно. В кои-то веки я жила спокойно, предоставленная сама себе, и поэтому даже не поинтересовалась причинами. Где она витала? У нее кто-то появился? Если да, то почему держала это от меня в секрете?

Снаружи слышится тактичное покашливание. Поднявшись, я спускаю воду и выхожу. У раковин нерешительно мнется Кэсси, которую я без труда узнаю по комбинезончику и серьгам с перьями. Экстравагантные наряды – мои лучшие друзья.

– Как вы, Сара? – с неуверенной улыбкой спрашивает девушка.

Я изучаю свое отражение в зеркале над раковинами. Лицо бледное, беспощадное флуоресцентное освещение выделяет все седые пряди в моих светлых локонах. Вдоль линии роста волос видна засохшая кровь. Я кошусь на Кэсси с ее молочно-свежей кожей, блестящими волосами и сиянием юности, которое не могут приглушить даже скобки на зубах и очки в квадратной оправе.

– Нормально, – без выражения говорю я.

– Это я, Кэсси, – напоминает она.

– Я знаю. – Встретившись с ней взглядом в зеркале, я киваю на серьги. – Перья. В полицейском участке их нечасто встретишь.

Она улыбается, сверкнув белыми зубами и блестящими скобками.

– Ага. Надо же было заявиться на вызов в таком виде! Уж точно не то первое впечатление, которое я надеялась произвести на этой работе.

– Не переживайте, со мной каждое впечатление – первое. – Это, конечно, неправда, с памятью в целом у меня все нормально, но в среде людей с прозопагнозией такой юмор.

– Наверное, нам пора… в общем, обратно.

Мысленно собравшись с духом, я киваю. Все происходящее кажется каким-то нереальным. Может, у меня опять что-то не в порядке с головой, и это лишь мрачная галлюцинация? Сейчас придет Джоанна и погонит меня к доктору Лукас, та скорректирует лекарства, которые я принимаю, и ужас вокруг рассеется.

Я выхожу вслед за Кэсси в коридор, где навстречу нам уже шагает сгусток энергии в брючном костюме.

– А, отлично, Сара, вижу, вы готовы продолжить.

Это звучит утверждением, а не вопросом, так что я ничего не отвечаю. Для такой миниатюрной женщины в Нур слишком много от прущего напролом парового катка. Мы опять попадаем в комнату со стенами цвета мятных пастилок, квелый адвокат берет себе еще кофе, а Нур просматривает записи. Я знаю – то, что она заставляет нас ждать, вовсе не случайно. По ней видно: она из тех, кто всегда заранее знает, о чем хочет спросить. Затянувшееся молчание становится гнетущим. Кэсси нервно ерзает на стуле, позвякивая браслетами. В душе поднимается паника, грудь сжимает словно тисками. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании, уговаривая себя – успокойся, этот спазм только в твоем воображении, на самом деле тебе ничего не мешает. Не думай о нем, дыши.

– Сара…

Голос Нур заставляет меня вздрогнуть. Я открываю глаза и фокусирую взгляд на ней, пытаясь понять, что у нее на уме. Боюсь, мне не понравится то, что я сейчас услышу. Сглотнув, я сжимаю ладони.

– Сара, – повторяет Нур, – я хочу, чтобы вы рассказали мне о вашей недавней ссоре с сестрой.

А, вот оно что.