Читать книгу Истории из клиники - Эмили Лиерман - Страница 13

Девятилетний мальчик-итальянец по имени Джоуи получил черепно-мозговую травму в результате автомобильной аварии. В результате травмы он практически ослеп на левый глаз. От его брата Пэтси я узнала о том, что в момент аварии Джоуи был во главе своих войск и проводил хорошо организованное отступление после ожесточенного конфликта, в котором он вынужден был сдаться более многочисленной армии. Он стоял лицом к врагу, а автомобиль был сзади. К тому же Джоуи не знал о том, что автомобиль его сбил. Он думал, что кто-то еще из врагов атаковал его с тыла. Позднее, когда он обнаружил себя лежащим на больничной койке и понял, что ранен, его первыми словами были: «Пустите меня к тем пацанам, что замочили меня со спины».

Позже Пэтси мне рассказал, что ужасно сложно было убедить Джоуи в том, что именно автомобиль (а никак не враги) врезался в него. Каким же наказанием, должно быть, было для Джоуи лежать в больнице! Боль мучила его достаточно сильно, но еще более болезненным было для него осознавать, что его банда осталась без главаря.

Неделю спустя тетя привела его в клинику при больнице. Доктор Бейтс осмотрел мальчика и обнаружил, что у него поврежден зрительный нерв левого глаза, в результате чего зрение этого глаза упало до такой степени, что он мог лишь отличать свет от тьмы.

Затем ребенка привели ко мне. Я еще не видела никого, кто выглядел бы более жалко, чем этот мальчик. Я тогда не знала о том, что какая-то там банда уличных мальчишек когда-то смотрела снизу вверх на него как на их лидера; да мне бы никогда это и в голову не пришло. Не было и тени улыбки на его лице, он не произносил ни слова. И его лицо, и одежда были испачканы. Одежда к тому же была рваной, а обувь – дырявой. Однако у него были прекрасные зубы, а под слоем сажи на его маленьком лице можно было заметить участки совершенно здоровой кожи. Я велела ему дать отдых своим глазам, закрыв их и накрыв их ладонями рук, и через несколько минут слепым глазом он смог увидеть самую большую букву на проверочной таблице с расстояния пяти футов. Зрение правого глаза было нормальным. Я велела ему давать отдых глазам, закрывая их, шесть раз в течение дня по пять минут за подход и прийти ко мне снова на следующий день.

В следующий раз, когда я его увидела, он не только не добился никакого прогресса, но и не мог ничего видеть, как и вначале. Его тетя сказала:

– Отругайте его. Скажите ему, что оставите его здесь, потому что он не будет ни пальмить, ни делать ничего из того, что ему велено делать дома.

Я ответила:

– Вы же не хотите, чтобы я ему лгала, правильно?

Джоуи, такой грустный и обеспокоенный, поднял на меня глаза, ожидая, что я снова буду его защищать, когда его тетя отвечала:

– Ну, тогда я оставлю его здесь и не заберу его домой.

– Хорошо, – сказала я, – я живу за городом и, возможно, Джоуи пойдет домой вместе со мной, будет играть в поле и смотреть, как птицы вьют гнезда. Может быть, тогда он научится улыбаться так, как должны улыбаться мальчики.

Было приятно увидеть, как на его маленьком грязном личике внезапно появились выражения приятного ожидания и удовольствия. Я действительно имела в виду то, что я сказала, но Джоуи не дал мне шанса взять его с собой домой, потому что он не вернулся после того, как его глаза были вылечены. Однако, заметив, что он начинает понемногу интересоваться тем, что я пытаюсь для него сделать, я сказала:

– Джоуи, ты полюбишь меня сильно-сильно, потому что я уже люблю тебя, но ты должен слушать то, что я тебе говорю, потому что если ты не сделаешь этого, то ослепнешь.

Джоуи согласился сделать пальминг в течение нескольких минут, и его зрение улучшилось так, что он стал способен видеть большую букву на проверочной таблице с расстояния трех футов. Теперь он сделал усилие увидеть следующую строку букв, но у него не только не получилось этого сделать, но он также потерял из виду и большую букву. Напряжение снова сделало его слепым.

Как же я хотела уделять ему больше времени! Но кабинет был полон пациентов, и они приходили и приходили. Поэтому я была вынуждена уделять внимание и им тоже. Я, очень нежно, попросила Джоуи пальмить и не убирать рук от глаз до тех пор, пока я к нему не вернусь. Спустя десять минут или около я вернулась и спросила, что он может видеть. К моему удивлению, он прочитал пять строк проверочной таблицы тем глазом, который был слепым. Очень обнадеженная, я отправила его домой, и он пообещал делать пальминг шесть раз в день. Он не приходил ко мне около недели, и я о нем беспокоилась, потому что знала, что он забудет то, что я велела ему делать. Затем в один день он вернулся со своим братом Пэтси. Хм, как Пэтси и говорил! Джоуи нечего было сказать, и он не улыбался, пока я его не попросила. Пэтси сказал, что Джоуи не практиковал и что отец шлепнул его по голове и пригрозил, что сделает с ним нечто такое, после чего он выполнит то, что ему было велено делать. Нельзя было не заметить, что он не практиковал. Когда я попросила его прочитать таблицу, все, что он смог увидеть, была большая буква вверху таблицы с расстояния трех футов.

Бедный маленький Джоуи! Я обняла его, погладила его грязное личико и сказала, показывая ему количество на пальцах, что если он сможет сосчитать до шести и будет практиковать пальминг столько же раз в день каждый день, то я уверена в том, что Санта-Клаус припасет для него игрушки к Рождеству. Джоуи засиял в улыбке. И он очень долго просидел с накрытыми ладонями рук глазами. Когда он снова посмотрел на таблицу, он прочитал пятую строку, которой была сорокафутовая строка букв. Между тем Пэтси поведал мне все обо всех остальных членах их семьи. Он рассказал мне, что его старший брат собирается жениться, но ему нужно повременить со свадьбой до тех пор, пока из тюрьмы не выйдет другой их брат, которому было восемнадцать лет. Пэтси говорил как мужчина и его голос звучал как сирена; но я видела, что у него был мягкий характер, и дала ему поручение помогать Джоуи. Я попросила его сделать все возможное для того, чтобы Джоуи больше пальмил, и быть с ним всегда как можно мягче. Отец был предупрежден о недопустимости снова бить Джоуи по голове, потому что это усугубляло кровоизлияния и Джоуи мог ослепнуть. Спасибо Пэтси за его доброе сердце! Он обещал помогать мне всем, чем только сможет, и я уверена, что он заслуживает многого из того, чем я была ему обязана и что собиралась сделать в ближайшем будущем для его брата.

С того времени у Джоуи стали наблюдаться решительные улучшения. Он откликался на доброту, как цветок откликается на солнечный свет. Но если я когда-либо забывалась и начинала разговаривать с ним без максимально возможной нежности, если только я повышала голос, даже ненамного, он тут же становился нервным и начинал напрягаться. Однажды я пререкнулась с ним из-за того, что он не сделал что-то, что я велела ему сделать, и через несколько мгновений, когда он читал проверочную таблицу левым глазом, он сказал: «Я могу видеть только большую букву». Я объяснила, насколько важным было для него смотреть обоими глазами, потому что, возможно, когда-то он станет великим человеком. Он улыбнулся и сделал пальминг, и не прошло много времени, прежде чем он снова читал пять строк таблицы.

Во время одного из последующих своих визитов он начал обращать на себя внимание, потому что умыл лицо. Я видела, что он хочет, чтобы я это заметила, и, конечно же, я это сделала и наградила его комплиментами по поводу его улучшенной внешности. Он улыбнулся и начал пальмить сам, без напоминания, и его зрение улучшилось более быстрыми темпами, чем в какое-либо из предыдущих посещений.

Его последний визит был одним из радостных. Он видел всю нижнюю строку с расстояния пятнадцати футов, без того чтобы пальмить. Затем доктор Бейтс осмотрел его глаза с помощью офтальмоскопа и обнаружил, что сетчатка стала чистой и что там больше нет кровоизлияний. Зрительный нерв пришел в норму.

Как-то раз Пэтси появился в клинике, и на нем были очки.

– Боже мой, Пэтси, зачем же ты носишь эти штуковины? – стала я его расспрашивать.

– Медсестра в школе сказала, что мне нужны очки, и папа заплатил за них четыре доллара, но я могу видеть и без них.

Его зрение без очков было 20/200. После того как он дал отдых своим глазам с помощью пятиминутного пальминга, его зрение значительно улучшилось.

– Ты хочешь вылечиться без очков? – спросила его я.

– Ну конечно же. Я не хочу их носить.

– Хорошо, ты просишь разрешения у папы и я вылечиваю тебя.

К счастью, папа ничего против этого не имел, и теперь Пэтси видит без очков гораздо лучше, чем он видел когда-либо в них. Он говорит, что школьная доска выглядит чернее, чем раньше, и что занятия кажутся не такими утомительными.

Пэтси продолжил приходить вместе с Джоуи на приемы до тех пор, пока они оба не были излечены.

Приближалось Рождество, и когда праздничный день настал, на праздник в клинику пришли и мальчики. Они пришли за два часа до начала, чтобы удостовериться в том, что ничто не сможет их расстроить. Я никогда не видела более счастливых или более благодарных детей, чем эти двое, когда они вышагивали из комнаты, держа в руках свои подарки и сладости.