Читать книгу Жемчужина Лабуана (сборник) - Эмилио Сальгари - Страница 8

Леди Марианна Гвиллок родилась под голубым небом Италии, на берегу прекрасного Неаполитанского залива. Мать ее была итальянка, а отец – англичанин.

Оставшись в одиннадцать лет сиротой и наследницей значительного состояния, она воспитывалась у дяди Джеймса, единственного родственника, который остался у нее в Европе.

Сам Джеймс Гвиллок был одним из самых бесстрашных морских волков Старого и Нового Света, он избороздил за свою жизнь все океаны и почти все моря планеты. Лет шесть назад, оснастив на свои средства военный корабль, он прибыл на Саравак, чтобы поддержать Джеймса Брука, истребителя малайских пиратов, страшных врагов английской торговли в этих далеких морях.

Суровый, как все моряки, лорд Джеймс не был особенно сентиментален со своей молодой племянницей. В течение трех лет юная девушка была здесь свидетельницей многих событий, не исключая и кровавых схваток, в которых гибли тысячи человек и которые принесли будущему радже Джеймсу Бруку печальную известность истребителя пиратов, множество которых пало от его рук.

Но в один прекрасный день лорд Джеймс, уставший от кровопролития и опасностей, которым подвергал себя всю жизнь, а отчасти и вспомнив, что у него есть племянница, которую надо воспитывать, оставил море и поселился на Лабуане в небольшом поместье, разместившемся в самом центре острова.

Леди Марианна, которой шел тогда четырнадцатый год, и которая рано повзрослела и закалилась в этой опасной жизни, хотя и казалась еще совсем хрупкой девочкой, пыталась было воспротивиться этому решению дяди, считая, что не сможет привыкнуть к замкнутой, почти дикой жизни в глуши, но морской волк, которому доводилось усмирять на своих кораблях и не такие бунты, остался непреклонен.

Принужденная терпеть эту замкнутую, уединенную жизнь, леди Марианна всей душой отдалась чтению и своему музыкальному образованию, для чего прежде у нее не было достаточно возможностей.

Наделенная мягкой душой, но при этом твердым характером, она сочетала в себе много странных, казалось бы, взаимоисключающих качеств, что поражало всех, близко знавших ее. Была доброй, мягкой, милосердной, любила музыку и цветы, но вместе с тем испытывала настоящую страсть к охоте, могла часами неутомимо скакать на лошади, преследуя диких зверей, или, как наяда, бесстрашно ныряла в голубые волны Малайского моря, точно дикарка, выросшая в этих краях. Но чаще всего ее можно было встретить в бедных хижинах, где она учила грамоте местных детишек, помогала бедным и старикам. Ее тянуло к тем самым людям, которых лорд Джеймс недолюбливал и откровенно презирал как существа низшей расы.

Своей красотой, своей отвагой и добротой Марианна заслужила у местных жителей имя Жемчужины Лабуана. И слухи о ней разнеслись так далеко, что дошли до ушей и заставили забиться железное сердце Тигра Малайзии.

В глуши лесов, вдали от шумного общества и больших городов, она и не заметила сама, как выросла и превратилась из девочки в юную женщину, но встреча с раненым красавцем-князем впервые заставила ее почувствовать это.

Очаровав его своими глазами, своим голосом, своей красотой, она, не отдавая себе еще в этом отчета, была и сама очарована им и побеждена.

Она пыталась подавить в себе это волнение, это биение сердца, столь новое для нее и пугающее, но тщетно, с каждым днем оно делалось только сильнее. Она все время чувствовала, что какая-то неодолимая сила влечет ее к этому человеку, и не находила спокойствия нигде, кроме как возле него. Она была счастлива, когда сидела у его постели, стараясь облегчить ему страдания от раны своей болтовней, своими нежными взглядами и так чаровавшей его игрой на лютне.

Нужно было видеть его, Сандокана, взгляд, бесконечное блаженство на его побледневшем, исхудавшем от болезни лице, нежную улыбку, которая заставила бы застыть от изумления всех знавших Тигра Малайзии прежде.

Теперь он не был больше Тигром Малайзии, не был кровожадным, жестоким пиратом. В эти минуты он забывал Момпрачем, забывал свои прао, своих пиратов и друга-португальца, которые, быть может, именно в этот час, думая, что он погиб, готовились отомстить англичанам на Лабуане своим свирепым, кровавым набегом.

Так проходили у них день за днем, и страсть, пожиравшая Сандокана, помогала его выздоровлению.

На четырнадцатый день, когда после обеда лорд Джеймс неожиданно вошел в его комнату, он застал Сандокана на ногах, готового к выходу.

– О! – воскликнул он радостно. – Очень рад видеть вас здоровым и бодрым!

– Я больше не могу оставаться в постели, милорд, – ответил Сандокан. – Я чувствую в себе столько сил, что поборолся бы сейчас даже с тигром.

– Прекрасно, я предоставлю вам эту возможность!

– Каким образом?

– Я пригласил нескольких друзей на охоту на тигра, который часто бродит возле стен моего парка. Поскольку вы уже здоровы, я приглашаю на завтрашнюю охоту и вас.

– Спасибо. Я обязательно приму в ней участие, милорд.

– Я очень рад и надеюсь, что, выздоровев, вы останетесь еще какое-то время моим гостем.

– К сожалению, мои дела и так уже слишком запущены, и мне придется вас покинуть вскоре, милорд.

– Покинуть вскоре? Даже не думайте об этом! Для дел всегда найдется время. Я предупреждаю, что не позволю вам уехать раньше, чем через месяц-другой. Так что обещайте погостить у меня.

Увы, Сандокан не мог отказать ему в этом. Остаться еще на месяц в этом доме рядом с девушкой, которая покорила его, стала для него всем в этой жизни, видеть каждый день ее лицо, слышать ее чарующий голос – отказаться от всего этого он уже просто не мог.

Он бы все отдал, чтобы жить этой жизнью еще сто лет, он бы забыл ради этого свой Момпрачем, свои корабли, своих тигрят и даже свою кровавую месть.

– Да, милорд, я останусь, если вы этого хотите, – сказал он порывисто. – Благодарю за гостеприимство, которое вы так сердечно мне предлагаете, и, если придет день, когда мы встретимся не как друзья, а с оружием в руках, как непримиримые враги, не забудьте эти слова, как я не забуду вашего гостеприимства.

Англичанин посмотрел на него с удивлением.

– Почему вы так говорите? – спросил он.

– Придет день, и, возможно, вы это узнаете, – серьезным тоном отвечал Сандокан.

– Ну что ж, пока оставляю вам ваши секреты, – сказал лорд Джеймс, улыбаясь. – Подождем того дня.

Он вытащил часы и взглянул на циферблат.

– Пора предупредить моих друзей, что завтра охота. Прощайте, мой дорогой князь, – сказал он.

И уже выходя, добавил:

– Если захотите спуститься в парк, вы найдете там мою племянницу. Надеюсь, она составит вам компанию.

– Благодарю, милорд.

Это было то, чего больше всего на свете хотел и сам Сандокан, – быть рядом с ней, смотреть на нее неотрывно, говорить с ней, раскрыть перед ней свое сердце.

Оставшись один, он быстро подошел к окну и посмотрел в огромный парк. Да, в тени китайской магнолии, усыпанной ароматными цветами, сидела на поваленном стволе дерева молодая леди. Она была одна, в задумчивом ожидании, с лютней на коленях.

Но вдруг лицо его омрачилось, и он отпрянул от окна, издав сдавленный стон, похожий на глухое рычание.

– Что со мной? В кого это я превращаюсь? – внезапно воскликнул он, проводя рукой по пылающему лицу. – Неужто я и на самом деле так безумно влюблен в эту девушку? Неужели я больше не пират Момпрачема, чтобы склониться перед дочерью той расы, которой я поклялся в вечной ненависти?.. Я влюбился, позабыв свой долг!.. Я, который не испытывал к этим людям никаких других чувств, кроме ненависти! Я, который носит имя кровожадного зверя!.. Я забыл мой дикий Момпрачем, моих верных тигрят, моего Янеса. Я забыл, что соотечественники этой девушки только и ждут подходящего момента, чтобы уничтожить их всех, уничтожить мое могущество. Вперед, Тигр, и пусть все услышат твой рык! Беги скорее от этих мест, возвращайся в то море, которое выбросило тебя на эти берега, стань снова неустрашимым пиратом непобедимого Момпрачема!

Он стоял у окна, сжав кулаки, стиснув зубы, весь дрожа от нахлынувшего возбуждения. Ему казалось уже, что он слышит вдали призывный клич своих тигрят, лязг сабель и грохот артиллерии.

Тем не менее он не двинулся с места, сверхъестественной силой пригвожденный к окну, горящими глазами глядя на девушку.

– Марианна! – вскричал он вдруг. – Марианна!

И при звуке этого имени его гнев, его гордость растаяли, как туман на солнце. Тигр снова стал человеком, нежным, любящим, как никогда!..

Он торопливо откинул крючок и быстрым движением распахнул окно. Он наклонился над подоконником и молча, в исступленном восторге любовался восхитительной девушкой. Жгучий жар охватил его, огонь, заливая сердце, разливался по жилам, красный туман стоял перед глазами, но и сквозь этот туман, застилавший для него все, он все время видел ту, что околдовала его.

Спустилась тьма, и на небе сверкали звезды, а он все ходил по комнате, со скрещенными на груди руками и склоненной головой, погруженный в мрачные думы.

– Смотри! – сказал он себе, возвращаясь к окну и подставляя горящий лоб ночному свежему ветерку. – Здесь новая жизнь, спокойная, сладкая, здесь вечное счастье. А там, на Момпрачеме, вечные тревоги, жестокость, кровь, ожесточенные схватки. Здесь моя любовь, но там мои быстрые корабли, мои верные тигрята, мой храбрый Янес!.. Какая из этих двух жизней моя?..

Он замолчал, прислушиваясь к биению своего сердца, к шуму крови в ушах и вихрю чувств, обуревавших его душу.

«Нет, я положу между собой и этой девушкой леса, потом море, потом ненависть!.. – снова начал он. – Ненависть! Неужели я смог бы ненавидеть ее?.. Нет, мне нужно бежать, я должен вернуться на мой Момпрачем! Если я останусь здесь, любовь погубит меня. Этот жар пожрет всю мою энергию, навсегда угаснут моя доблесть и мощь, я не буду больше Тигром Малайзии… Итак, решено, бежим!..»

Он посмотрел вниз: только три метра отделяло его от земли, от возвращения к прежнему, от побега. Он прислушался, но в доме была тишина.

Он перелез через подоконник, мягко спрыгнул в траву среди клумб и направился к дереву, на котором за час до этого сидела Марианна.

– О как она была прекрасна! – прошептал он грустным голосом. – О Марианна! Я никогда больше не увижу тебя, никогда не услышу твоего голоса!.. Никогда, никогда!..

Он наклонился и подобрал цветок, дикую розу, которую она уронила. Он долго смотрел на него, подносил к губам, целовал и наконец страстным движением спрятал на своей груди.

– Вперед, Сандокан! Все кончено!.. – приказал он себе, и решительно двинулся к ограде парка.

Он собирался уже вспрыгнуть на нее, когда вдруг быстро повернул назад, в отчаянии обхватив голову руками.

– Нет!.. Нет!.. – шептал он. – Не могу, не могу!.. Пусть провалится в тартарары Момпрачем, пусть погибнут мои тигрята, пусть исчезнет мое могущество, но я остаюсь!..

Он бросился бегом, точно боясь снова оказаться у изгороди, и остановился только под окном своей комнаты.

Здесь он заколебался снова, но вдруг подпрыгнул, ухватился за ветку дерева и по стволу его взобрался на подоконник.

Оказавшись опять в той же комнате, в этом доме, который только что покинул с твердой решимостью никогда не возвращаться сюда, он горестно поник головой, и тяжкий вздох вырвался из его груди.

– Ах! – воскликнул он. – Вот до чего ты дошел, Тигр Малайзии!..