Читать книгу Цвет боли. Подчинение - Эмилия Витковская - Страница 6

Когда на следующее утро Ева вышла на кухню Марка, он понял, что она плохо спала, если вообще спала. Но и он тоже. Как он мог спать, представляя ее в соседней спальне? Так чертовски близко, но все же на расстоянии целого мира. Вне досягаемости. Он лежал в своей постели, глядя в потолок, то благодарил, то проклинал судьбу.

Он был так близко. Так близко к желанию его сердца, и он все время задавался вопросом, не было ли это всего лишь какой-то дурацкой шуткой, которую судьба играла с ним. Размахивая пресловутой морковкой перед носом только для того, чтобы жестоко выдернуть ее. Что, если Ева отступит? Что, если бы она действовала импульсивно и после тщательного рассмотрения решила передумать?

Он не мог с этим справиться. Это было достаточно плохо и раньше, когда он знал, что у него нет шансов с ней. Но сейчас? Теперь, когда он поцеловал ее, попробовал ее, держал в своих руках? Он не вынесет, если потеряет ее сейчас. Еще до того, как она хоть раз была у него.

Одного раза не хватит. Не с ней. Другие женщины? Когда-то это было все, что он когда-либо хотел. Он не хотел заводить отношения, хотя само по себе бездействие было пыткой. Он увидел Еву и Роберта. Его мучило то, что у них было, и он знал, что никогда не получит того же.

Большую часть времени он поглощал это и сдавал. Но вечерами, когда он не мог, когда он был одиноким и тосковал по тому, чего никогда не могло быть, он уходил в Дом. Утолял его потребности, а затем возвращался в чистилище.

Он надеялся, что все кончено. Для блага. Ему оставалось только надеяться. Если бы это произошло, Ева бы уже была в его постели.

Был ли он в отчаянии? Нет!

Когда дело касалось Евы, у него не было гордости. И ему было наплевать.

Марк налил ей чашку любимого кофе и пододвинул ее к стойке, когда Ева села. На ней была одна из его футболок, что сделало его абсурдно счастливым, и пара пижамных штанов, которые ей пришлось плотно стянуть, чтобы они не упали с бедер. Не то чтобы он был против…

– Ты не спала, детка, – мягко сказал он.

Она вздрогнула и закрыла глаза, но не раньше, чем он увидел, как в них возникла волна горя.

– Пожалуйста, не называй меня так, – прошептала она.

– Конечно. Я не думал. Мне очень жаль, – мягко сказал он.

Так ее всегда называл Роберт.

– Есть много других нежностей, которые я использую для тебя, дорогая.

Она открыла глаза, и уголки ее рта заиграли улыбкой.

– Теперь лучше. Неужели это была не такая уж и плохая ночь?

Но даже когда он это сказал, он знал, что, вероятно, так оно и было. Для него это был ад. В годовщину смерти Роберта. Он внутренне вздрогнул, но время не всегда было его другом. Он не собирался не действовать только потому, что это была дата смерти его лучшего друга. Судьба – и Ева – заставили его.

– Это было очень сложно, – призналась она, поднося чашку к губам.

Ева сделала глоток, а затем закрыла глаза, когда удовольствие смыло линии усталости на ее лице.

– Ты балуешь меня, – сказала она, отставляя чашку.

– Нет, но я намерен.

«Значит, прошлая ночь не была сном.

Он перегнулся через барную стойку, так что они оказались лицом к лицу, их взгляды встретились.

– Это было мечтой. Моя мечта. Теперь все, что нам нужно сделать, это воплотить это в жизнь.

– Ты говоришь так просто, – пробормотала она.

– Это просто. Или нет. Все зависит только от нас. Я простой парень, но ты это уже знаешь. Я ждал достаточно долго, так что теперь тебе придется извинить мое нетерпение, ведь то, что я хочу, вполне достижимо.

– Как это должно работать, Марк? Я провела всю ночь, думая – задаваясь вопросом – что все это значит. Раньше это было нереально. Это было абстрактно. Я фантазировала. Я интересовалась. Я даже придумывала разные сценарии. Но теперь, когда ты здесь, прямо передо мной, я не знаю, что мне делать. Что ожидать.

– Почему бы нам обоим не поесть. Мы поговорим за завтраком, и я отвечу на любой вопрос. Но, как я предупреждал тебя вчера вечером, если ты не готова к ответу, лучше не спрашивать.

Она кивнула:

– Нет, мне нужна правда. Я хочу реальности. Мне нужно знать, что это значит. Что значит «быть с тобой».

Он протянул руку, чтобы сжать ее руку.

– Иди в столовую. Я возьму наши тарелки и присоединюсь к тебе.

Он наблюдал, как она прошла к столу, держа чашку кофе в ладонях, как будто пытаясь наполнить все свое тело его теплом. Он бы предпочел обернуться вокруг нее. Он подарит ей все необходимое тепло и многое другое.

Терпение, Марк. Не торопись это, чувак. Не тогда, когда ты так чертовски близок. Ты слишком долго этого ждал.

Он умерил свое рвение и не спеша собирал тарелки и приносил их к столу, где сидела Ева. Это было потрясающее зрелище! В его доме в его одежде, все еще слегка помятой после того, как она встала с постели. Единственное, что могло бы улучшить его, – это если бы она просто встала из его постели.

Он поставил тарелку перед ней, наблюдая, как ее глаза расширились, а губы изогнулись в широкой улыбке.

– Мои любимые, – хрипло сказала она.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Конечно. Ты думали, я не знаю, что ты любишь? Вафли с большим количеством масла и еще большим количеством сиропа. Кушай и наслаждайся. Я принесу молоко и бекон.

Она вздохнула:

– Я люблю их, но не могу позволить себе слишком часто. Они такие калорийные!

Марк покачал головой, возвращаясь к столу с напитками и тарелкой бекона.

– В твоей внешности нет ни одного изъяна, Ева. Абсолютное совершенство от макушки твоей красивой головы до кончиков красивых пальцев ножек.

Она покраснела, ее щеки стали розоватыми, почти такими же, как пальцы на ногах.

– Я не знаю, как это воспринимать… это изменение в наших отношениях. Я потерял равновесие. Буквально вчера я планировала отпустить тебя во многом так же, как я должна была отпустить Роберта. А сейчас …

Она в замешательстве подняла руку и позволила ей упасть к себе на колени.

– Этого не происходило, – мягко сказал он. – Ты могла подумать, что избавляешься от меня, дорогая, но я никуда не пойду. Я бы ждал столько, сколько нужно, но никогда не возникало вопроса о том, что я сделаю шаг. Просто так случилось, что ты сделала это первой.

Он наблюдал, как она обдумывает его заявление, как нахмурилась в испуге. Как будто она все еще пыталась понять все, что он ей сказал за последние двадцать четыре часа. А затем она опустила взгляд, фактически положив конец безмолвному созерцанию.

Она закусила вафлями, и он наблюдал, смакуя ее удовольствие от завтрака, который он приготовил для нее. Она была женщиной, не боявшейся показывать свое удовольствие даже в самых простых вещах. И он намеревался доставить ей гораздо больше удовольствия, чем вафли на завтрак. Он знает сотню способов ее испортить.

– Ты хотела знать, как это работает. Что именно ты имеешь ввиду? – спросил Марк.

Ее вилка замерла в воздухе, направляясь ко рту. Затем она положила ее, возбужденно облизывая губы.

– Ты должен знать, я имею в виду, что ты знаешь сейчас, что я совершенно новичок в этом. Я сказала тебе то, что хотела, но ты не сказал мне, что хочешь. Как ты ожидаешь, что это сработает. Что ты от меня хочешь. Что ты со мной сделаешь?

Она вздрогнула, когда сказала последнее, и он надеялся, что она представляет все то, что он с ней сделает. И эти образы заинтриговали и возбудили ее так же сильно, как и его самого.

– Я думаю, вопрос в том, что ты хочешь, чтобы я сделал с… с тобой.

В ее глазах вспыхнуло нетерпение – эмоция, которую он хорошо знал.

– Марк, пожалуйста. Не играй со мной в игры. Это важно.

Выражение его лица стало совершенно серьезным. Он наклонился вперед, его взгляд впился в нее.

– Это не игра, Ева. Не думай об этом даже на минуту. То, что я чувствую к тебе, то, что я хочу сделать с тобой, – это не игра. Отнюдь.

– Тогда помоги мне, – умоляюще сказала она. – Я в растерянности. Мне нужна твоя честность. Мне нужно знать, о чем ты думаешь. Мне нужно знать, как ты это видишь.

– Я думаю, – осторожно сказал он, – что если мы хотим вникнуть в подробности наших отношений, я бы предпочел делать это в гостиной, где я могу хотя бы прикоснуться к тебе, когда я расскажу тебе о своих ожиданиях, а ты опишешь свои собственные.

– А что, если я не знаю, чего хочу?

Он чувствовал, как она нервничает. Он знал, что она была опасно близка к истерике. Независимо от его нетерпения, независимо от его безотлагательности потребовать того, чего он хотел и чертовски долго хотел, ей требовалось деликатное обращение и все заверения, которые он мог ей дать, оставаясь твердым. Он не мог – не хотел – позволить ей выскользнуть сквозь пальцы, когда, наконец, получил ее именно там, где он хотел.

– Знаешь, дорогая, – мягко сказал он. – Ты была достаточно чиста прошлой ночью. То, что ты больше не общаешься с незнакомцем, не означает, что все меняется. Во всяком случае, ты должна быть со мной намного свободнее и без ограничений. Я хочу знать все, что происходит в твоей хорошенькой голове. И ты получишь все. Это я могу гарантировать.

Она встала, кипя от нетерпения и нервозности.

– Тогда давай сделаем это. Я хочу знать. Мне нужно знать, прежде чем принимать какие-либо решения.

Марк поймал ее за руку, притянул к себе, желая просто прикоснуться к ней, как он хотел с того момента, как она вошла в его кухню. Он погладил ее щеку и смотрел, как ее глаза загорелись от удовольствия. Это был взгляд, которым он будет наслаждаться всю оставшуюся жизнь. Потому что она его видела. Наконец она увидела его.

Марк провел ее в гостиную и сначала сел на кожаный диван, а затем притянул к себе Еву. Она на мгновение застыла, а он просто ждал. Затем она расслабилась и растворилась в его объятиях, положив голову ему на плечо.

Он чувствовал запах своего шампуня, чувствовал легкую влажность, которая не исчезла, когда она сушила волосы феном после душа. Марку нравился ее запах. Если бы он поступил по-своему, она бы все время пахла им. Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом – и мыслью – что, наконец, Ева будет его. Нет, она еще не озвучила свое решение, но ему было интересно, знает ли она, что он уже видел принятие в ее глазах.

Да, она нервничала, но Марк также видел согласие, тлеющее в этих великолепных голубых глазах. Ожидание пробежало по его спине, распространяясь из паха, пока его яйца не заболели от этого.

Ева приподняла голову, чтобы увидеть его, а затем, к его удивлению, прикоснулась к нему. Провела кончиком пальца по его щеке. Прикосновение было мягким, как крыло бабочки, и все же он чувствовал его до глубины души. Оно прожгло путь по его коже, все его тело ожило от ее прикосновения.

– Скажи мне, Марк. Будь честен со мной. Что будет значить принадлежать тебе? Чего ты от меня ждешь? Мне нужно знать это. Мне нужно знать, что я должна делать. Что ты хочешь, чтобы я сделала.

– Это будет значить… все, – выдохнул он. – Для меня, и я надеюсь, для тебя тоже. Ты будешь моей, Ева. Во всех смыслах этого слова. Моя и ничья больше. Я позабочусь обо всем, что тебе нужно. Предоставь все, что ты можешь пожелать. В обмен на твою покорность я дам тебе гребаный мир на блюде. Я буду дорожить тобой, защищать тебя, баловать и баловать тебя бесконечно.

– Для меня это звучит как отличная сделка. Но что насчет тебя, Марк? Что получишь ты?

– Тебя, – просто сказал он. – Только тебя, Ева. И поверь мне, когда я говорю, что этого достаточно. Это все, что я хочу. Это все, что мне нужно. Только тебя.

От тоски в ее глазах перехватило дыхание. Она не преувеличивала. Она была такой же одинокой и болезненной, как и он последние три года.

– И что ты со мной сделаешь? – прошептала она. – Как ты будешь проявлять свое господство? И ты хочешь моей покорности только в постели, или она будет распространяться и за пределы спальни?

– Что бы ты предпочла? – спросил он, возвращая вопрос к ней.

Она покачала головой, ее губы сложились в напряженную, решительную линию:

– Я уже сказала тебе, что хотела. Пришло время дать мне представление о том, что ты имеешь в виду. Я хочу все, Марк. Без сахарного покрытия. Я хочу точно знать, чего ты хочешь.

– Я хочу все, Ева. Под этим я подразумеваю, что хочу твоего полного послушания в спальне и вне ее. Ты можешь подумать, что я сажаю тебя в клетку, но дорогая, это будет самая позолоченная клетка в мире, и на земле не будет женщины, которая была бы более любимой или избалованной, чем ты.

Она втянула воздух, ее глаза расширились.

– Я думаю, что то, что ты спрашиваешь и что хочешь знать, относится больше к физическим аспектам наших отношений. Я прав?

Она кивнула, и ее щеки снова приобрели осхитительный оттенок розового.

– Мне нравится полное подчинение, но это больше, чем просто подчинение физическое. Это также полная эмоциональная покорность. И в некотором смысле эмоциональное подчинение гораздо более мощное и более ценное дело. Это большая честь, и я не говорю это легкомысленно. Женщина может отдавать свое тело и никогда не делиться своим сердцем, своим разумом, своей душой. Но женщина, отдающаяся полностью телом и разумом, – самый ценный из подарков. Я не обманываю себя, думая, что когда-либо женщины, с которыми я был, давали мне что-нибудь, кроме своего тела. И меня это устраивало, потому что у них тоже не было моего сердца. Мы делили наши тела и не более того.

Марк остановился на мгновение, позволяя ей впитать его искренние слова. Смотрел, как она обдумывала их, ее глаза отражали мириады эмоций. Затем он прикоснулся к ней, как она касалась его, нежно провел кончиком пальца по линии ее подбородка и, наконец, коснулся мягкости ее губ.

– С тобой, Ева, все будет по-другому. Намного лучше. Намного больше. Физически? Мне нужен полный и беспрепятственный доступ к твоему телу. Я буду делать то, что мне заблагорассудится. Бондаж, порка, границ нет. Мне нравится причинять боль, доставлять удовольствие. Боль может быть самым сладким из удовольствий, если ее правильно лечить. Я больше ничего не хочу, кроме как видеть на тебе свои отметины. Румянец после того, как я выпорю твою сладкую попку. Я хочу связать тебя так, чтобы ты была совершенно беспомощна и в моей власти, но, дорогая, я буду иметь к тебе самую нежную милость.

Ее глаза потемнели от желания. Он знал, что говорил с ее сердцем. Он собирался дать ей все, о чем она мечтала. И он будет наслаждаться каждой чертовой минутой воплощения в реальность всех ее фантазий.

Он опустил руку на изгиб ее шеи, ощутив биение ее сердца.

– Эмоционально? Я хочу твое сердце. Твою душу. Твое полное и абсолютное доверие и твою сдачу. Мне нужен твой дар подчинения, и я буду дорожить им так же, как и тобой. Я буду уважать это и никогда не дам тебе повода пожалеть о своем решении. Это обещание, которое я тебе даю.

Она смотрела на него с недоумением, ее глаза вспыхивали, тени таились в значках.

– Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, Марк? Как ты можешь знать то, о чем я думаю все время? Как ты смог проникнуть в мою голову?

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, провел рукой по ее спине, вверх и вниз, наслаждаясь ощущением ее в своих руках. Наконец-то Ева была в его объятиях.

– Потому что это то, чего я хочу больше всего, дорогая. Это то, чего я так давно хотел. И я дам тебе еще одно обещание. Я не буду тебя торопить. У нас есть все время в мире. Ты будешь нежным посвящением в мой мир. Теперь, когда я знаю, что ты наконец-то можешь быть моей, я намерен наслаждаться каждым моментом.

– Ты ведешь себя так, как будто я уже приняла решение, – пробормотала она.

– Разве нет? Возможно, тебе нужно время, чтобы оправдать это, но ты уже сделала свой выбор, Ева. Я видел это в твоих глазах, когда ты сегодня утром заходил ко мне на кухню, и все, что я мог сделать, это не натворить глупостей. Ты делаешь меня безумным мальчишкой. Ребенком, одаренным самым заветным желанием. День рождения и Рождество в одном флаконе.

– Я хочу… мне нужно… поговорить с Чесси и Кайли. Особенно с Кайли. Она пострадает от этого. Она не поймет.

Затем ее глаза расширились в тревоге, и она лихорадочно взглянула на часы над камином.

– Боже мой, Марк! Я должна им позвонить! Я совсем забыла. Я обещала позвонить им. Они волновались. Чесси сказала, что если она не получит от меня вестей, она вызовет полицию. Надеюсь, она еще не сделала этого!

Марк усмехнулся.

– Скажи им, что ты в надежных руках. У нас будет достаточно времени, чтобы объяснить им позже. Но пока успокой их. Я рад, что у тебя есть такие надежные, преданные друзья. Наши друзья, – поправил он. – И Ева, они поймут. Если они любят тебя – а они любят – они только хотят, чтобы ты была счастлива.

Она снова удивила его, на этот раз обхватив его лицо руками и поцеловав в губы. Жидкое удовольствие текло по его венам, не похожее на все, что он когда-либо знал. Он позволил ей полную свободу действий, сдерживаясь и позволяя целовать и исследовать себя. И когда она отстранилась, ее глаза блеснули страстью, которая, несомненно, была отражением его собственной страсти.

О да, она его видела. Он был полон торжества и глубокого удовлетворения. Шоры упали, и она увидела в нем не друга, не поддержку, а мужчину, который хотел ее всем, что у него было.

И она хотела его.

Впереди еще много прекрасных дней, но он всегда будет помнить этот. Не то чтобы он питал идею, что это будет легко и что у них не будет препятствий, с которыми придется столкнуться и которые придется преодолеть. Но они туда доберутся. Марк был в этом чертовски уверен.

– Я сейчас вернусь, – сказала Ева хрипло. – Мне просто нужно сказать им, что я в порядке. И да, я им позже все объясню. Они захотят знать. А пока я просто скажу им, что я вышла из Дома. Кайли будет рада. Она не хотела, чтобы я шла туда.

– Она беспокоится о тебе, – сказал Марк.

– Да, и у нее есть все основания бояться чудовищ этого мира, – с болью сказала Ева. – Она не хотела для меня того, что ей приходилось терпеть все эти годы. Она боится доминирования, контроля, злоупотреблений и бессилия.

– Да, это понятно, – тихо сказал Марк. – Но ты не боишься этого от меня, не так ли, Ева?

Шок в ее глазах наполнил его яростным удовлетворением.

– Нет, Марк! Никогда!

Он поцеловал ее снова:

– Иди и позвони, пока не вмешалась полиция. Я хорошо знаю Чесси, она была абсолютно серьезно настроена позвонить в полицию. Меня не удивит, если она притащит Тейта к тебе домой. Звони девушкам. Я позвоню Тейту и сообщу ему, что с тобой все в порядке.