Читать книгу Во власти любви - Эмилия Вон - Страница 4

16 лет назад. Чикаго.

Я люблю поспать. Вообще-то, это самое любимое моё занятие. После поедания сладкой карамели, конечно, которую прячет от меня моя няня Мариэтта. Она очень злится, как и мама, когда я проскальзываю на кухню, только открыв глаза, и ем карамель без остановки. Но как можно её не любить?!

Сегодня мама проконтролировала, чтобы я проснулась рано и успела позавтракать, а после подготовиться к встрече с гостями. Если вы меня спросите, рада ли я им, я отвечу, что да, особенно когда узнала, что среди них будет ребёнок. Но я не выспалась. А ещё мне не дали поесть самую вкусную сладость на всём белом свете…

– Кто этот мальчик? – спрашиваю я маму, пока она расчёсывает мои длинные волосы.

– Этот мальчик – сын самого близкого друга папы. Они приехали издалека, чтобы повидаться и познакомиться с нами, – её движения плавные и расслабляющие, отчего ещё больше хочется спать. – Будь дружелюбной с ним.

– Хорошо, мамочка.

Несмотря на мои маленькие попытки бунта, я была послушным ребёнком. Хотя мама и папа могли бы не согласиться с этим. Тем не менее я редко общалась с детьми.

Иногда Данте приходил к нам, но он такой тихий и серьёзный и никогда не играет со мной. Наверное, он думает, что с девочками ему не стоит дружить. Но я с этим не согласна и пытаюсь наладить с ним контакт, как учил папочка.

Надеюсь, сегодняшний мальчик будет дружелюбнее Данте.

После того, как мама закончила заплетать мне косички и переодела меня в голубое пышное платье, она уходит, чтобы проверить, всё ли готово к приходу гостей. Я же остаюсь покормить своих рыбок Чипа и Дейла. Убедившись, что они сыты, я выхожу из моей комнаты, которая могла бы принадлежать настоящей принцессе, и спускаюсь вниз.

Как оказалось, гости уже прибыли. Их голоса доносятся из гостиной, но прежде чем пойти и поздороваться, я направляюсь на кухню. Наш повар Бенито с длинными усами, похожими на червяка над губой, что-то громко обсуждает со своими помощниками. Вся кухня занята, а няни не видно. Поэтому я осторожно, на цыпочках прокрадываюсь в кладовую рядом с кухней, где хранятся все запасы, в том числе и моя карамелька в банке.

По просьбе мамы её стали хранить здесь, да ещё и на са-а-амой верхней полке, чтобы я не смогла до неё добраться. Но они не догадываются, что я найду способ это сделать.

Я захожу в тёмную комнату и включаю свет. Передо мной расположены полки высотой до потолка. Просто гигантские! На каждом из них стоят куча банок с различными гадостями, но мой взгляд сразу находит то, что мне было нужно.

Однако карамель стоит выше, чем я думала. Поэтому мне приходится воспользоваться чем-нибудь в качестве лестницы, чтобы встать и дотянуться до вкусняшки. Я переворачиваю вверх дном ведро, которое нашла у двери, и придвигаю его к нужной полке. Встав на него, пытаюсь дотянуться до банки, но моего роста недостаточно. Я стараюсь пальцами зацепиться за баночку, а ничего не получается.

Я спускаюсь с ведра и подтаскиваю небольшую коробку с картошкой. Высыпав содержимое на пол, переворачиваю её, а ведро ставлю сверху, построив небольшую пирамидку. Мысленно похвалив себя за сообразительность, встаю на сооружение, которое немного пошатывается. Но я же не трусиха!

Моя рука тянется к баночке. Я радуюсь, что ещё чуть-чуть и смогу схватить её. Осталось совсем чуть-чуть…

– Почему ты крадёшься, как вор, в собственном доме?

Незнакомый голос позади заставляет меня подскочить на месте, от чего пирамидка под ногами задрожала. Мне приходится схватиться за полку, чтобы не упасть. В этот момент рука задевает одну из банок с огурцами, и она падает на пол, разбившись на мелкие стёклышки.

Огурцы валяются на полу, вода растеклась, подбираясь к ногам незваного гостя, что напугал меня до смерти.

Это мальчик. Очень высокий. С тёмными волосами и в очках с довольно толстой оправой. Одет во всё чёрное. Никаких других цветов.

У него проблемы с цветовой палитрой? Надо будет уточнить после того, как я закончу тут.

Мальчик стоит у двери с засунутыми в карманы руками и смотрит на разбитую банку.

– Ты напугал меня. И из-за тебя я устроила беспорядок. Бенито теперь будет ругаться на меня. Это ты виноват! – злюсь я на мальчика, а он просто продолжает смотреть на огурцы. – Ты вообще меня слышишь?!

Если бы я была на полу, я бы топнула ногой, но я еле держусь на шаткой конструкции, боясь свалиться с неё вслед за баночкой.

– Невежливо игнорировать людей, когда с тобой разговаривают. Тебя этому не учили?

– А тебя не учили не обвинять другого за свои шалости?

Фу, ещё и грубиян!

Мальчик наконец поднимает голову и… мамочки! Он такой красивый! Даже красивее, чем Данте. Хотя я считаю его самым красивым мальчиком на свете и собираюсь выйти за него замуж, когда вырасту. Будь моя воля, я бы сделала это сейчас, но мама говорит, что мы ещё слишком малы. Чушь. Ну да ладно, я готова подождать.

Но этот мальчик в чёрном правда очень красивый. Несмотря на его брекеты и очки, он очень милый. Его ямочки на щеках такие глубокие, что в них хочется ткнуть пальчиком.

– Вообще-то я хотела взять баночку карамели, но не могла дотянуться до неё. Я почти сделала это, как пришёл ты.

Мальчик посмотрел наверх, туда, где лежит моя баночка, делает пару шагов и встаёт рядом со мной. Он такого же роста, как и я, стоя на своей пирамидке. Так мы смотрим друг на друга, и я могу разглядеть его цвет глаз. Он не похож на мой. Я вообще никогда не видела такого цвета: будто серые тучи перед грозой.

– Маленьким девочкам не стоит есть много карамели. Уверен, по этой причине от тебя её и спрятали, – говорит мальчик, скрестив руки на груди.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я, раздражаясь его замечанию.

– Девять.

– Когда тебе исполнилось девять?

– Зимой исполнится.

– Тогда тебе ещё не девять, а значит, ты старше меня всего лишь на четыре года, – говорю я, довольная своими навыками счёта. Я была умной девочкой для своих четырёх лет, как говорит папа. А папа никогда не врёт.

– Четыре с половиной, если быть точнее.

– Не умничай, – я показала ему язык, но он не среагировал, лишь покачал головой.

Он тянется к банке наверху и без особых усилий хватает её. Открыв крышку, мальчик передаёт её мне, даже не попробовав карамель.

– Держи, мелкая.

– Не называй меня так! – я беру банку одной рукой, пока второй всё ещё держусь за полку позади себя.

– Как скажешь, мелкая.

– Я же попросила не называть меня так! – топнула я ногой, но сразу же пожалела, когда ненадёжная конструкция подо мной начала шататься.

– А как тебя называть?

– Папа говорит, что я принцесса.

– Ну ладно… – он почесал затылок. – Будешь принцессой.

Мальчик не двигается с места и продолжает смотреть на меня, пока я пытаюсь слизнуть карамель с ободка банки.

– Это отвратительно, – он морщит нос.

– Ничего ты не понимаешь! Это самая вкусная сладость на всём белом свете, бестолочь!

– Ага. Которая портит зубы и делает их чёрными.

– Нет, это не так. Смотри! – я показываю ему свои белые-пребелые зубы, чтобы он убедился, что это всё байки взрослых.

– О чём я и говорил. Вон, вижу, кариес на одном, нет, на двух. Ого…

– Ты врёшь!

Я так разозлилась на него, что толкаю мальчика той рукой, которой держалась за полку. Ведро под моими ногами шатается, и я не успеваю схватиться за что-то. Я падаю, но приземляюсь не на пол, а на мальчика. Моя банка с карамелью следом за огурцами разбивается. Я хочу накричать на мальчика, потому что во всём виноват он, ещё и соврал мне, и дразнит, что неприлично, особенно по отношению к девочке. Но он лежит подо мной, и его голова повёрнута в сторону. Он не двигается.

– Эй, ты заснул, что ли?

Мальчик молчит. Я начинаю трясти его за плечи, сидя у него на животе. Он не двигается.

– Хватит притворяться! Из-за тебя банка разбилась! Вставай, надо убраться, пока Бенито или няня не пришли.

Я поворачиваю его голову к себе и вижу на щеке красную краску. Откуда она взялась, я не понимаю. Она густая и липкая, ещё и течёт с его головы, пачкая его тёмные волосы и лицо.

Фу.

Я начинаю оттирать краску подолом своего платья. Я не очень люблю красный цвет, да и, кажется, мальчик был против любых ярких цветов.

Я тру, тру, но краска всё течёт и течёт. Почему он не просыпается?

– Адриана?! – голос папы пугает меня. Он близко, а значит, будет ругаться, когда увидит беспорядок, что мы с мальчиком устроили.

Может, если я тоже засну, папа не будет меня ругать?

Решив попробовать, я ложусь рядом с мальчиком и закрываю глаза, как делаю это каждый раз, когда мама вечером приходит в мою комнату, чтобы меня проверить, и я притворяюсь спящей, потому что слишком рано, а мне хочется ещё порисовать. Убедившись, что я сплю, мама уходит, а я вскакиваю с кровати и продолжаю рисовать в своём альбоме, пока не засыпаю.

Я не открываю глаза и не двигаюсь, делая вид, что сплю, когда папа заходит в кладовку.

– Чёрт, – папа произнёс плохое слово, надо будет сказать об этом мамочке. –Принцесса, открой глаза, – он берёт меня и поднимает с мальчика. – Сынок, очнись!

Сынок? Почему папа так его называет? У него нет сыновей – только я.

– Джованни! – кричит папа очень громко. – Вызови врача! Скорее!

Врача? Зачем нам врач?

– Папочка?! – я резко открываю глаза, чтобы папа убедился, что врач не нужен. Я же просто сплю. – Я не болею, всё хорошо. Мы просто дурачились с мальчиком.

– Принцесса, – он прижимает меня к груди, а потом усаживает на пол, чтобы наклониться к мальчику.

В этот момент в кладовку забегают мамочка и незнакомый мужчина с какой-то женщиной. Она начинает плакать, когда видит мальчика на полу в краске.

– Почему вы плачете, мадам? Он же просто спит, – обращаюсь я к женщине, пока мамочка обнимает меня, посадив к себе на колени.

– У него слабый пульс, но он дышит, – папочка очень серьёзен.

Незнакомый мужчина берёт мальчика на руки и уносит его из кладовки, а следом уходят все, кроме меня и мамы.

– Ох, милая. С ним всё будет в порядке.

Я не понимаю, почему они все так волнуются. Подумаешь, заснул крепким сном! Мне бы такой сон, чтобы никогда не просыпаться.

Кажется, мы с мальчиком подружимся, ведь он так же, как и я, любит спать. Ну, а к карамели я его ещё приучу. Ничего.