Читать книгу Сон во сне. Сборник сюрреалистических рассказов - Эмпирика Аттонита - Страница 5

В который раз вижу я звёзды, золотыми нитями вышитые на тёмном бархате неба. В который раз предстаёт моему застывшему взору хоровод мельтешащих обрывков смутных воспоминаний о безрадостных днях, перемежающихся видениями загадочных миров, существующих в трещинах привычных измерений.

В который раз силюсь я понять, где сон, а где то, что принято называть реальностью. Но тщетно: тают видения, унося с собою тайны, что никогда не будут разгаданы. И кажется, истина была так близко, но теперь плотноматериальные среды поглощают её призрачный свет. Видения стёрты – меня заставляют думать, что это вымысел и бред, но я-то догадываюсь, что скрывает в себе Всеобъемлющая Пустота межатомных расстояний.

Если порой мне действительно сложно отделить сны и вымысел от того, что происходит «на самом деле», значит, никакой границы не существует.

Сферические волны сотрясают пространство, заставляя усомниться в невозможности моего перемещения прямо сейчас в одну из бесчисленных пекулярных галактик, где не принято считаться с Абсолютом Физических Законов, где, должно быть, и локализованы спиралевидные утолщения образов представлений, не дающих покоя моему разуму во время нисхождения в Бездну Сна, которое во вселенском масштабе правильнее называть пробуждением.

Искривление пространства является вероятностным событием. Но имею ли я право в нём поучаствовать? И будет ли в таком случае моё участие вознаграждено осознанием?

Эти и подобные им вопросы во множестве кружат в моей голове разноцветными нитями шерстяных клубков, размотанных шаловливым котенком, запутываясь и перемешиваясь в невообразимую бессмыслицу. Перед глазами искрами вспыхивают панорамические картины и тут же гаснут, не позволив себе видоизмениться, запомниться или быть отслеженными. Но фоном и апофеозом моего нисхождения в Бездну Сна является то трансформирующийся в неслыханные симфонии, то расщепляющийся на слоги и слова белый шум, хотя недостаток моего внутреннего зрения и скудость познаний в области физики не позволяют мне точно идентифицировать его цвет.

Так продолжается уже несколько лет, – впрочем, весьма сомнительно, что правомерно сопоставлять эпизоды нисхождения с течением времени во внешнем и до неприемлемости чужеродном по отношению к ним мире. Думается, это всё один непрерывно длящийся эпизод, если только терминология протяжённости вообще применима к данной ситуации. Что же касательно шума, то поначалу он мешал мне заснуть. Неотвязный и монотонный, он продолжал звучать даже после того, как были выключены все находящиеся рядом с кроватью электрические приборы, а розетки отсоединены от переходников. Причина этого открылась мне позднее, когда стало окончательно ясно, что раздражающий звук раздаётся не снаружи.

Итак, белый шум представляется фоном и апофеозом, всё же прочее выступает лишь своеобразным побочным обрамлением, больше отвлекающим, нежели дополняющим его с помощью отрывочных зрительных и мысленных образов, подчас очаровательно гармоничных, но неизменно неполноценных вследствие крайней нестабильности. Шум существует всегда, но лишь ночью, когда затихает суетный громыхающий мир, он становится различимым и даже дифференцированным. Он пульсирует, передавая зашифрованные сигналы, подобные азбуке Морзе, или разливается загадочными неслыханными мелодиями, или разговаривает со мной обрывками многоголосых фраз, значение которых скрыто в беспорядочности бессмыслия.

Так продолжается уже несколько лет, но только теперь я начинаю кое-что понимать. Недавно мне попалась заметка об очередной маргинальной, хотя довольно известной теории, которая неизбежно займет моё воображение на ближайшее неопределенное время (ибо так происходит почти со всеми маргинальными теориями, попадающими в поле моего зрения). В ней рассказывалось о феномене электронного голоса – появлении на аудиозаписях звуков, напоминающих человеческие голоса, якобы обращающиеся непосредственно к слушающему, принадлежащие ушедшим людям, пребывающим в ином, «тонком» мире.