Читать книгу Слова, которых нет - Энди Кейдж - Страница 4

– И зачем я только тебя повысил, Ники-малыш. – Мистер Келлерман скомкал листок бумаги со статьей и точным броском отправил его в корзину. – Ты такой же паршивый журналист, как я отец, муж и виолончелист. Тебя не должно быть в статье. Засунь свое «Я» обратно в задницу, чтобы оно больше не выглядывало из твоей черной норки никогда! И перепиши все! Понял?!

– Да, сэр, – ответил Ник, сжав кулаки. На левой руке он носил черную атлетическую перчатку и красный браслет. Из-за этого со стороны казалось, что Ник готов устроить поединок в октагоне.

Но его редактору было плевать на это. Все его внимание было занято бумажным кубком Стэнли, который стоял у него на полке над диваном для посетителей.

Когда грезы мистера Келлермана все-таки развеялись, он заметил, что Элизабет как-то странно смотрит на него.

– А ты чего вылупилась, малышка? – спросил мистер Келлерман.

Элизабет сделала два шага вперед по ковровой дорожке, остановившись возле странного табурета, у которого одна из ножек давно треснула, и протянула правую руку ладонью вверх. На ней что-то лежало.

– Жвачку? – предложила Элизабет.

Мистер Келлерман почесал шлем на своей голове и сказал:

– Эй, Ники-малыш, чего она от меня хочет?

– Возьмите жвачку, сэр, иначе она не уйдет, – ответил Ник.

– Ээ… ладно.

Мистер Келлерман взял жвачку так осторожно и трепетно, как брал клюшку Уэйна Гретцки в молодости после драки, которую сам же и затеял из-за этой клюшки. Но Элизабет не отошла от стола, а ее взгляд все еще был направлен на мистера Келлермана. Она хотела чего-то еще? Тогда мистер Келлерман открыл упаковку и достал вкладыш.

– Любовь – это… развод, алименты и неблагодарные дети, – прочитал он и озадаченно посмотрел на Элизабет.

Она почему-то улыбалась, как будто услышала что-то веселое.

– И где ты только берешь эту жвачку? – спросил мистер Келлерман.

– Никто точно не знает, – ответил Ник. – Но это еще не самый бредовый вкладыш.

– Бред?! Что?! Не говори глупости, Ники-малыш, да если бы мне кто-то раньше дал эту жвачку, то я, может, и не женился бы никогда! Она пророческая!

Ник молча направился к выходу. Элизабет сделала реверанс и поспешила за ним.

– А фотографии классные, – окликнул друзей мистер Келлерман до того, как дверь закрылась.

Элизабет засияла и поклонилась.

Выйдя на улицу, Ник заметил:

– И так всегда, меня ругают, а тебя хвалят.

– О! – воскликнула Элизабет.

– Что?

– Трехлистный клевер.

Элизабет присела возле газона и принялась фотографировать траву.

– Серьезно? – развел руками Ник. – Это не редкость, Элизабет. Он ничем не особеннее миллиарда других клеверов.

– Красивый, – только и сказала Элизабет, а потом встала и пошла за Ником.

Несмотря на палящее солнце, друзья несли с собой зимнюю одежду и обувь, словно готовились к восхождению в горы. Но остановились они не у гор, а у клуба «Рояль» на Тремонт-стрит, где в прошлом проводили немало вечеров, делая репортажи и фотографируя знаменитостей.

Только клуба больше не было. На его месте расположилась лишь черно-белая деревянная сцена, сугробы и мусор, окруженные строительным забором.

– Неплохой был клуб, – с грустью произнес Ник.

– Угу, – согласилась Элизабет.

Друзья с ностальгией смотрели сквозь проем в заборе на заснеженную сцену и молчали. Ведь всего год назад они слушали здесь Джека Уайта. Это был их последний концерт в этом месте, но один из лучших.

– Ладно, – сказал Ник. – Пора заняться делом.

Он вытащил из пакета зимнюю куртку, шарф и обувь.

– Опять будем в снежки играть? – спросила Элизабет, надевая белый пуховик.

– Сколько раз можно повторять, – Ник замотал шарф вокруг шеи. – Мы не играем, мы проводим исследования. Это наука!

Элизабет пожала плечами, а затем совершенно непринужденно перешагнула через границу и оказалась в сумеречной зоне, как называли эти объекты блогеры-конспирологи. Ник проследовал за ней, но в его шаге не было столько же уверенности.

Друзья дошли до лавочки и остановились. Она располагалась совсем недалеко от строительного забора.

«Похоже, до начала стройки или сноса клуба здесь был сквер или будет», – подумал Ник.

Но это было неважно, потому что строительные работы здесь либо не велись, либо были заморожены на неопределенный срок. Ник это понял, еще когда приглядывался к этому месту. Он ни разу не видел здесь людей.

Бросив пакеты с летней обувью на лавочку, друзья отошли в сторону.

– Начнем, – сказал Ник.

Но Элизабет замерла, уставившись на падающую снежинку.

– Соберись, Элизабет. У нас важное дело.

И она нехотя обернулась.

– В прошлый раз мы выяснили, что можем взаимодействовать с предметами из сумеречной зоны, – продолжил Ник.

– Красивый получился снеговик, – заметила Элизабет и указала на него пальцем.

– Но сегодня мы пойдем дальше.

– Слепим подружку для снеговика?

– Нет.

– Дружка?

– Нет.

– Собачку?

– Да нет же.

– Кошечку?

– Нет, Элизабет, мы ничего не будем лепить.

Элизабет сложила руки домиком и грустно-грустно посмотрела на Ника. Устоять он не мог.

– Может быть, в другой раз, – сказал он, и на ее лице появилась довольная улыбка.

– Сегодня мы попробуем перенести что-то из сумеречной зоны за ее пределы, – Ник достал смартфон из кармана, кликнул на приложение «Диктофон» и включил запись.

– 13 мая 2022 года, 6:05 вечера. Я – Ник Эрхарт – и моя помощница Элизабет Франк начинаем эксперимент с кодовым названием «Фиолетовое небо». Сейчас мисс Франк слепит снежок и бросит им в прохожего за границей сумеречной зоны. Я буду наблюдать за происходящим из-за елки. Приступайте, мисс Франк.

Ник сделал жест рукой, который у джентльменов прошлого значил «после вас», но в ответ Элизабет завертела головой.

– Не хочу кидаться снегом в прохожих, – сказала она.

Ник склонил голову и вздохнул.

– Мисс Франк отказалась от первоначального эксперимента в силу своих гуманистических взглядов. Поэтому она кинет снежок мимо прохожего.

Элизабет принялась лепить снежок.

– На сегодняшний день сумеречные зоны слишком сильно пугают горожан, поэтому нечасто кто-то делится информацией по взаимодействию с ними. Лишь несколько местных СМИ и блогеров с плохой репутацией. Но, в отличие от них, мы видео не записываем, потому что стесняемся, зато…

Ник посмотрел на Элизабет.

– Ты чего так долго возишься? – спросил он.

Элизабет посмотрела на Ника, а потом ее взгляд сместился вниз – на ладони, в которых лежал снег.

– Совсем не липкий, – сказала она.

– Вот черт.

Ник подошел к снеговику и от досады пнул его ногой.

– У нас возникли сложности с погодными условиями, – сказал он в микрофон телефона. – Сейчас мисс Франк насыплет снег в свои перчатки.

– Нет-нет-нет, – Элизабет зажмурилась и замотала головой, скрестив руки.

– Мисс Франк отказалась сыпать снег в свои перчатки. Это связано с ее болезненными воспоминаниями о детстве в Канаде.

– Но я не жила в Канаде. Я жила в комнате.

В одно мгновение ухмылка смылась с лица Ника.

– Нет больше комнаты, Элизабет, – сказал он слишком серьезно.

Но она была.

Ник схватил свою помощницу за плечи и посмотрел в ее голубые глаза. Они казались опустошенными.

– Повтори, – сказал он.

– Нет больше комнаты, Элизабет, – повторила Элизабет.

– Ладно, давай продолжим.

– Угу.

Ник поднес телефон к лицу и вновь начал записывать ход эксперимента.

– Сейчас мисс Франк возьмет мою перчатку и насыплет в нее немного снега, я подчеркиваю, немного, а потом швырнет ее на тротуар.

Элизабет взяла перчатку Ника и принялась заполнять ее снегом.

– Я готова, – сказала она.

– Приступайте, мисс Франк. Это маленький бросок для человека, но большой для человечества!

Элизабет подбежала поближе к строительному забору – к самой границе сумеречной зоны – посмотрела на то место, где не хватало фрагмента ограждений, и бросила туда перчатку. Перчатка пролетела границу и оказалась на тротуарной плитке – в мире, где светило летнее солнце.

Ник вышел из сумеречной зоны все с той же осторожностью, с которой заходил в нее. Он присел рядом с красной зимней перчаткой и внимательно осмотрел ее. На первый взгляд, ничего необычного с ней не произошло. Но внутри…

– Ничего нет, – удивился он и надел перчатку на руку. – Совершенно сухая.

Ник вернулся в сумеречную зону, где под запись подытожил:

– Эксперимент «Фиолетовые небеса» показал, что перенос предметов из черно-белой зоны в цветную невозможен. Так что мисс Франк совершенно беспочвенно опасалась кидаться снегом в прохожих. Но куда-то снег все-таки переносится во время перехода. Это нам еще предстоит выяснить. Отчет окончен.

Элизабет чихнула как раз в тот момент, когда Ник сказал последнюю фразу.

– Ну вот, запись испортила.

– Ой, – Элизабет прикрыла рот ладонью.

Ник поднес смартфон ко рту.

– Мисс Франк совершила непростительную, тотальную ошибку, – сказал он. – Увы, мне придется повторить все заново. Повторяю: отчет окончен. Точка. Что до мисс Франк, то сегодня она останется без любимой бельгийской вафли.

– Но я хочу вафельку.

– Исключено!

Элизабет посмотрела на Ника щенячьим взглядом.

– Ладно, – сдался он.

– Ура!

К сожалению, статьи о сумеречных зонах, над которыми почти каждый день работали Ник и Элизабет, не освобождали их от написания других материалов для «Бостон Дей». Мистер Келлерман продолжал отправлять их на различные мероприятия, то на выставку собак, где Ника всего обслюнявили, то на фестиваль цветов, где Элизабет зависла от увиденной красоты на целый час. Правда, любовалась она пятном на стекле фудтрака, стоявшего неподалеку, а не на цветы.

И все же в этой работе были свои плюсы. Например, бесплатные концерты.

Так, сегодня в «Бостонском доме блюза» должно было состояться шоу рок-группы Diamante.

Ник и Элизабет стояли возле бара и разговаривали о том, что случилось в сумеречной зоне.

Ник отпил латте из стакана, а потом сказал:

– Нужно выяснить, как аномалия влияет на предметы из нашего мира.

– Зачем? – спросила Элизабет, довольно жуя бельгийскую вафлю.

– Потому что люди боятся этих зон, даже журналисты из «Бостон Глоб». Но это только пока.

– Я не боюсь.

– Я тоже.

– Но побаиваешься.

– Побаиваюсь.

– А я нет.

– А ты нет.

Ник отпил еще немного кофе.

– Если мы успеем узнать как можно больше об аномалиях, то сможем сделать отличную статью раньше конкурентов.

– Но мы не ради статьи этим занимаемся, – сказала Элизабет, а потом присела и что-то подняла. – О! Медиатор.

Через полчаса на сцене зазвучала музыка.

* * *

Сумеречная зона, образовавшаяся на месте клуба «Рояль», стала для Ника и Элизабет своего рода игровой площадкой. Раньше таким местом был парк «Бостон Коммон», где они проводили кучу времени после работы, гуляя, общаясь, наблюдая за миром. Вдвоем. Но все изменилось, когда президент Байден разрешил взаимодействовать с сумеречными зонами.

Так начались эксперименты.

Ник и Элизабет приходили в сумеречную зону на Тремонт-стрит практически каждый день. В основном их эксперименты были безобидными. Например, сегодня Элизабет установила морковку снеговику в качестве носа, чтобы выяснить, во что превратится овощ через день. С той же целью Ник оставил стакан с недопитым латте под лавочкой.

Через двадцать четыре часа стало понятно, что черно-белая аномалия никак особенно не влияет на предметы извне. Это лишний раз подтверждало, что правительство не врало о безопасности этих странных объектов. Тем не менее блогеры трубили об обратном. Кто-то говорил, что в сумеречных зонах высокая радиация (хотя счетчик Гейгера не показывал отклонений от нормы), кто-то утверждал, что все, кто заходил туда, тут же распались на атомы, а кто-то уверял, что если, находясь там, съесть снег, то получишь суперсилу. Но правда была в том, что морковка осталась на месте, а стакан с кофе…

– Эксперимент с кодовым названием «Ты всегда верил» показал, что латте под воздействием холода сумеречной зоны все-таки замерзает, – сказал Ник, поднеся телефон ко рту. – Сейчас мисс Франк вынесет стакан с замороженным напитком за пределы черно-белой границы, чтобы развеять наши самые смелые предположения.

Элизабет перешагнула границу, и в этот момент со стакана в ее руках исчез слой снега, но напиток как был замороженным, так и остался.

– В ходе эксперимента «Ты всегда верил» нам удалось выяснить, что при переходе границы влияние сумеречной зоны сохраняется. А сейчас мисс Франк выпьет содержимое стакана, и мы посмотрим, что произойдет.

Элизабет замотала головой так, что ее очки чуть не слетели.

– Это же лед, – сказала она. – Я не могу пить лед.

– Ну лизни разок. Ради науки!

– Не хочу ради науки.

– А ради чего хочешь?

– Ради Бобби Фишера.

– Ээ…

Эксперимент пришлось отложить как минимум до следующего дня.

* * *

Тони заканчивал готовить ужин, пока Ник задумчиво смотрел на микроволновку, в которой ничего не было. Он так погрузился в себя, что не сразу услышал брата.

– На днях видел твою статью о сумеречных зонах, похоже, тебя все-таки повысили, – сказал Тони.

Ник промолчал.

– Эй! – окликнул его брат.

– Да… да, повысили, – пробормотал Ник.

– Разве не принято такое отмечать? Ну знаешь, шампанское, девочки, Лас-Вегас, немного кокаина, оргии и, конечно, игры в «Плейстейшен» до самого утра.

– Не знаю, – все так же отрешенно произнес Ник. – «Плейстейшен», да, поиграю с тобой.

Тони помахал рукой перед лицом брата, и тот наконец-то обратил на него внимание.

– Когда ты на своем месте, Ники, успех хочется отметить, – заметил Тони. – Но может быть, не так, как я сказал, потому что это не совсем законно.

Ник вопросительно приподнял бровь.

– Приятного аппетита, – сказал Тони и поставил поднос с двумя порциями рамена на стол. – И не забудь поблагодарить повара.

– Пф…

– Тебе нравится журналистика?

Ник покачал головой и принялся накручивать лапшу на вилку. В отличие от брата, палочками он есть не умел.

– И по твоим статьям, и по тебе самому видно, что не особо, – продолжил Тони.

– Может, хватит? – сказал Ник, пережевывая лапшу. – Ты… ты сейчас как…

Но он не смог договорить и просто замолчал.

– Как они? – Тони усмехнулся, а потом отправил в рот немного лапши. – Да брось, они хотели, чтобы ты рос по их великому плану. «Плану жизни Ника Эрхарта», который никак не согласовывался с интересами Ника Эрхарта. Им-то было виднее, какую музыку тебе следует слушать. Но в любом случае это в прошлом.

– Ошибаешься.

– О чем ты, Ники?

Но Ник предпочел доесть рамен в тишине, оставшись наедине со своими мыслями.

Выйдя из-за стола, он сказал:

– Я верну их, вот увидишь.

Тони проводил Ника взглядом.

– Однажды прошлое тебя погубит, Ники.

* * *

Как и у любого странного объекта, у сумеречной зоны на Тремонт-стрит со временем появилось особое название. Это произошло как-то само собой, когда Ник с Элизабет засиделись в кафе «Букер» после работы. Элизабет спросила: «А когда мы пойдем…», но не смогла сказать куда. И тогда Ник понял почему. Говорить о сумеречных зонах на людях было не очень этично, потому что из-за них кто-то, и таких было не так уж и мало, потерял своих родных и близких. Не стоило лишний раз об этом напоминать. Тогда Ник ответил: «В клуб тех, кого нет?». Именно так гласила загадочная надпись, вырезанная ножом на нижней части сцены, которую он заметил пару дней назад. И это было идеальное название для места, где раньше стоял клуб «Рояль», которого не стало.

– 16 мая 2022 года, 6:03 вечера, – сказал Ник под запись смартфона. – Мы проводим эксперимент под кодовым названием «Великое разделение». Его суть заключается в том, что мы попробуем дозвониться из цветного участка города в черно-белый – в сумеречную зону, а также попробуем отправить сообщение, но может быть, в другом порядке. Сейчас мисс Франк выйдет из «Клуба тех, кого нет», чтобы позвонить мне.

Элизабет подняла руку с такой довольной физиономией, что была похожа на школьницу, которая знает ответ на вопрос учительницы, обращенный к классу.

– В чем дело, мисс Франк?

– Смартфон один. Нас двое.

Элизабет показала эту нехитрую математику на пальцах.

– Точно, ты же не ладишь с техникой, – Ник ударил себя ладонью по лбу. Ну как он мог забыть?

– Угу.

– Неужели придется опять идти к Рокс… – Ник поднес смартфон ко рту и сказал: – Эксперимент «Великое разделение» переносится на более благоприятное время.

– Идем слушать хэви-метал? – спросила Элизабет.

– Да, идем к Рокс.

Но в сервисном центре было необычайно тихо, никакого тяжелого метала и зубодробительных гитарных соло. Это настораживало. Как и то, что в помещении находился только Джаред. Он сидел в своем уголке и хихикал как ребенок, смотря на планшете какой-то аниме-сериал про рецензентов борделей в фентезийном мире.

– Эй, а где Рокс? – спросил Ник, войдя внутрь сервисного центра.

Джаред дернулся от испуга, зажмурился и опрокинул миску с лапшой.

– Только не бей меня, – хныкал он, пока бульон разливался по столу.

Наступила тишина. Неудобной ее назвать было нельзя, потому что Джаред был не из тех людей, с кем хочется общаться.

Спустя секунд тридцать Джаред все-таки открыл глаза.

– А, это ты, цыган, – с облегчением произнес он. – Что надо? Хочешь узнать, как подкатить к девушке? Не получится, забудь об этом. Таким, как ты, я предлагаю промокод на порносайты.

– Где Рокс? – спокойно спросил Ник, хотя внутри он весь кипел от желания осадить обидчика.

– Ушла, неудачник, я тут главный!

Джаред ударил себя кулаком по массивной груди.

– Это вряд ли, – заметила Элизабет.

– Вряд ли, – грустно проговорил Джаред и поник. Он быстро схватил телефон и начал записывать видео для «Инстаграм». – Даже Фриза можно ранить. Сраные цыгане.

Джаред вздохнул, а потом пробормотал себе под нос названия хэштегов, среди которых были «Фриз сентиментальный» и «я свободен, детка».

– А когда вернется? – спросил Ник. – И мы не цыгане.

– Только потому что вы сраные цыгане, – Джаред залился смехом.

Ник сжал кулаки и уже хотел вмазать по этой упитанной роже, но сдержался.

– У нее тут, случаем, не завалялся какой-нибудь ненужный смартфон в одном из этих ящиков в стеллажах? – спросил он стиснув зубы. – Нам он нужен на время.

– Может, и завалялся, но я не уверен.

– Чего ты хочешь?

– Недалеко отсюда на Бикон-стрит есть кафе, называется «Букер», – Джаред похотливо захихикал. – Может, слышал? Там работает интересная официантка. Ее зовут Кристина. И я ей явно небезразличен.

– И чего ты хочешь от нее?

– Не твое дело, сопляк. Маленький еще для этого. Твое дело – устроить мне свидание с ней, и тогда ты получишь смартфон. Нет свидания – нет смартфона. Понял?

Ник чуть не рассмеялся, но успел прикрыть рот рукой, чтобы подавить приступ смеха.

– Невозможно, – вдруг сказала Элизабет. – Она красивая, но не так, как ты.

– В смысле? – уточнил Джаред.

Ник и Элизабет переглянулись.

– Это значит, что ты жирный урод, – ответил Ник.

– Я не так сказала, – возразила Элизабет.

Но к тому времени лицо Джареда уже покраснело от злости.

– Проваливайте, сраные цыгане! – завопил он и начал швырять в своих обидчиков запчасти от смартфонов, которые находил у себя на столе.

Ник схватил Элизабет за руку и побежал к выходу, уклоняясь от аккумуляторных батарей и других предметов. Когда же в ход пошла тяжелая артиллерия, Ник притормозил. И тут планшет прилетел ему прямо в голову, но жертва не была напрасной, потому что за планшетом летел смартфон.

«То что надо», – подумал Ник и поймал устройство.

– Спасибо! – выкрикнул он напоследок.

К счастью для друзей, смартфон оказался рабочим. По крайней мере, у него горел экран.

По пути к «Клубу тех, кого нет» юные исследователи раздобыли сим-карту и еще раз обговорили детали эксперимента. Их роли поменялись. Теперь Элизабет должна была оставаться в сумеречной зоне, а Ник должен был ей позвонить.

– Помнишь, что делать? – спросил он, стоя в шаге от границы, где мир становился черно-белым, и Элизабет, которая находилась там.

Она выглядела слегка растерянной.

– Я сейчас наберу сообщение на этот телефон, – продолжил Ник. – А ты держи свой так, чтобы я видел экран.

Элизабет покачала головой, а потом ее губы зашевелились, словно она пыталась что-то сказать, но ничего не было слышно. Ник даже подумал, что она изображает рыбку в аквариуме.

– Хватит дурачиться, – проговорил он, но никакой реакции не последовало. Странно. Элизабет нельзя было назвать непослушной девочкой. Временами она, конечно, упрямилась, но тому были объективные причины. А сейчас она как будто и вовсе издевалась.

И тогда Ник громко произнес:

– Элизабет, Бобби Фишер не лучший шахматист Америки!

Никакой реакции.

Ник задумался на секунду, а затем включил приложение «Диктофон» на своем смартфоне и сделал очередную запись.

– Неожиданно для себя мы провели эксперимент с кодовым названием «В свете», который показал, что звуки не проникают в сумеречную зону, равно как и наоборот. Мисс Франк сейчас смотрит и не понимает, что происходит, поэтому я могу наговорить про нее все, что вздумается, а она об этом даже не узнает. Да, мисс Франк? Она не слышит.

Ник шагнул в черно-белую область, где медленно падал снег, и еще раз объяснил Элизабет, что от нее требуется.

– Угу, – сказала она и оттопырила большой палец.

Ник вернулся в мир, где светило яркое солнце, и начал набирать текст на своем смартфоне, а затем нажал кнопку «Отправить».

Сообщение не дошло.

Прошло пять минут, результат не изменился.

Ник вновь включил «Диктофон» на телефоне.

– В ходе эксперимента «Великое разделение» нам не удалось отправить сообщение на смартфон в сумеречную зону. Правда, пока не ясно, это аномалия так влияет или просто сети перегружены. Но звук туда не доходит, так что…

Он жестом руки позвал подругу, и она тут же шагнула через границу. Телефон в ее руке издал звук – пришло новое сообщение.

– Так и знал, – сказал Ник. – Элизабет, вернись в сумеречную зону.

Но Элизабет застыла на месте.

– Эй! – окликнул ее Ник. – Если на экране появится два символа – красный и зеленый – нажми на зеленый. Но прежде сними перчатки.

Элизабет запротестовала.

– Ручкам холодно, – пояснила она.

– Можешь клюнуть носом по кнопке, если тебе так удобнее. А теперь шагни назад.

И Элизабет переступила границу. Пока она находилась в сумеречной зоне, Ник пробовал набирать ее номер, но ни один из звонков не прошел. Однако стоило ей выйти на тротуар, как ее смартфон завибрировал и зазвучала мелодия.

– Ясно, – сказал Ник и вновь включил «Диктофон». – Нам стало известно, что звонить в сумеречную зону мы не можем. Конец отчета.

Он задумался.

– И что это все может значить… – пробормотал Ник.

– Надо вернуть, – вдруг сказала Элизабет.

– Что?

– Смартфон. Сейчас.

Ник махнул рукой.

– Да ладно, на неделе забежим, – сказал он. – Нужно подумать, что делать дальше.

Возникла пауза.

– Только не говори, что Джаред привез сюда свою тушу на самокате и стоит у меня за спиной.

Элизабет медленно покачала головой.

– Не он? – спросил Ник.

– Нет.

– Жаль.

Кто-то положил руку на плечо Ника, и его тут же пробрала дрожь, но поворачиваться он совершенно не хотел.

– Так-так-так, прыщавый засранец, – послышался до боли знакомый женский голос.

Ник закрыл глаза, перевернул бейсболку с логотипом фирмы «Шугарпова» козырьком назад и заткнул уши пальцами.

Наступила приятная тишина.

Но все хорошее конечно.

Кто-то ухватил Ника за плечи и заставил обернуться.

– Привет, Рокс! – воскликнул Ник. – Рад тебя видеть. Какими судьбами? Неплохо выглядишь. Новый халат?

– Старый, – сухо ответила Рокс. – Знаешь, кто-то украл у меня телефон.

– Да быть не может! И ты пришла за помощью ко мне? Где ты его видела в последний раз?

– Я тоже помогу, – сказала Элизабет. – Вместе поищем.

Ник довольно улыбался, пока Рокс не вернула его бейсболку в прежнее положение.

– Что теперь скажешь? – спросила она.

– Прости, Рокс, я бы вернул тебе смартфон, ты же меня знаешь, – ответил Ник.

– Знаю, но еще хоть раз возьмешь мои вещи без спроса, ходить ногами ты больше не сможешь. В конце концов, мог бы и позвонить.

– Он боялся, что ты откажешь, – заметила Элизабет.

– И поэтому он решил украсть смартфон?

– Нет, все было не так, – практически шепотом проговорил Ник.

– А как? – спросила Рокс.

– Мы разозлили Джареда, – объяснила Элизабет. – Он кинул в нас телефон. И не только телефон.

Рокс перевела взгляд на Ника. Тот кивнул.

– Я его поймал, – пояснил он.

– Джаред сказал, что ты тайком украл смартфон, пока он увлеченно чинил планшет, – сказала Рокс.

– Это вряд ли.

– Вряд ли.

– Вряд ли, – поддержала их Элизабет.

– Так для чего тебе нужен был второй смартфон? – Рокс решила понизить градус напряжения. Хотя из-за черной губной помады и мрачного макияжа ее лицо выглядело все еще злым, а взгляд убийственным.

– Не могу сказать, – противился Ник. – Это секретная информация.

– Ты хорошо подумал, Ники? – спросила Рокс.

На лице Ника выступил пот.

– В рамках журналистского расследования мы проводим эксперименты в сумеречной зоне, – пояснил он. – Чтобы выяснять, с чем столкнулось человечество и как вернуть все, как было.

– Но это же опасно, – заметила Рокс.

– Ты разве не слышала, что власти заявили о безопасности этой аномалии? К тому же мы там надолго не задерживаемся.

– Слышала, но все равно как-то страшновато находиться там. Да и слухи ходят.

– Слухи распускают ненормальные с «Ютуба».

– Это правда.

– Но я думал, тебе неведом страх.

– Эй, ты на что намекаешь?

– А разве не ясно?

Рокс шлепнула Ника по голове так, что у него слетела бейсболка.

– Неужели тебе не интересно, что это, откуда взялось и что там за люди живут? – Ник поднял бейсболку с тротуара и отряхнул ее. Затем надел на голову.

– Не особо, – ответила Рокс. – Рано или поздно ученые разберутся с этим и расскажут нам.

– Они уже год разбираются, а результата нет.

– Не думай, что ты самый умный.

– Да и с чего ты взяла, что они расскажут правду?

Рокс закатила глаза.

– Как ты можешь ругать ненормальных блогеров, которые охотятся за хайпом, и при этом верить в теорию заговора? – спросила она.

– Пока сумеречные зоны не объявили безопасными, их целый год охраняли военные, – напомнил Ник. – А потом они внезапно ушли, и нас как-то уж слишком легко подпустили к аномалиям. Здесь что-то нечисто.

* * *

Из кухни дома, куда только что вошел Ник, доносился вкусный запах выпечки.

– Как раз вовремя, – проговорил Тони, выглянув из дверного проема. – Попробуешь мои фирменные такояки.

– Если они фирменные, то почему я их еще не пробовал? – спросил Ник.

– Потому что я их готовил в тот день.

– Ясно.

Ник бросил пакет с зимней одеждой у входа, а сумку с ноутбуком закинул на диван в гостиной. Потом он зашагал на кухню и молча сел за стол. Напоминание о том дне немного перебило его аппетит, но лишь немного.

Тони постучал по часам на руке. На них была трещина, и кажется, они показывали неправильное время.

– А ты пунктуален, когда речь заходит об ужине. Всегда приходишь вовремя.

Он подошел с подносом к столу.

– Давай уже сюда, – сказал Ник. – Есть хочу.

Тони положил четыре шарика такояки на тарелку. Ник тут же насадил один из них на вилку и откусил. Вкусно, подумал он. Ради этого можно и потерпеть морализм брата.

– А где Стэйси? – спросил Ник.

– Ты хотел сказать, Шэрон, – ответил Тони.

– Да неважно. Стэйси, Шэрон, у тебя их столько, что я уже давно запутался.

– Мы распрощались.

– Опять?

– Поэтому сегодня мы едим эти прекрасные такояки.

– А я-то думал, что мы отмечаем. А у тебя, оказывается, горе, хоть по твоей тупой ухмылке этого и не скажешь.

– Шэрон – специфичная девушка.

– Да у тебя все либо специфичные, либо… не знаю… может, найдешь кого-нибудь, кто тебе реально подходит?

– А кто подходит тебе, Ники?

Ник замер на несколько секунд, а потом продолжил жевать такояки.

– Какая разница? – сказал он.

– Не думал начать с кем-то встречаться? – спросил Тони. – Например с… как же ее звали…

– Кого?

– Ну… ту девчонку, которая била тебя в школе.

– Ее звали Джесс.

– Да, точно. Она ничего такая.

– Вот и встречайся с ней. А у меня другие предпочтения.

– Какие?

Ник смутился. Как же ему не хотелось говорить об этом.

Тони щелкнул пальцами.

– Эй, – сказал он. – Ты все еще с нами?

– Да, – ответил Ник.

– Ну так что?

– Предпочитаю супердевушек.

– Что?

– А вот думай, что хочешь.

Тони усмехнулся. Они с Ником еще какое-то время обсуждали разные темы, иногда предаваясь воспоминаниям о детстве. И вроде бы все было отлично, но, когда ужин закончился, когда Ник поднялся из-за стола и собирался уже уходить, Тони вдруг сказал:

– Прошел уже почти год с того дня.

– И что с того? – ответил ему Ник.

– Пора их отпустить.

Образовалась тишина.

– Да что ты, черт возьми, несешь?! – взорвался Ник. – Может, тебе и плевать на них, но мне – нет. И когда я их верну, когда приведу сюда, что ты тогда скажешь? Что, Тони? Привет, мама, привет, папа, а я вас уже похоронил? Я вас отпустил! Вас для меня нет! Это скажешь? Может быть, ты им еще счет за их собственные похороны выставишь, придурок? И за все те цветы, что ты носил на их могилы?

Тони нахмурился.

– Держи себя в руках, ты все-таки… – не успел договорить он.

Иногда неосторожные слова становятся катализатором для протекания неприятной реакции. Это был тот случай.

– Что все-таки, Тони? – Ник смотрел на брата насупившись. – Что я в твоем доме, так ты хотел сказать? Да иди ты к черту со своим домом. Не нужна мне твоя помощь! И советы твои не нужны, и нравоучения засунь себе в задницу. Обойдусь!

Ник схватил пакет, с которым пришел, и покинул дом. Тони лишь едва приподнял руку и попытался что-то сказать, как сцена была закончена. Ему оставалось лишь надеяться, что его брат не наделает глупостей.

– Черт, – проговорил он. – Вот я болван.

Ник шел по улице и злился – сначала на Тони, потом на мир, но больше всего его сводила с ума собственная беспомощность.

«Да идите вы все к черту, – думал он. – Как же мне это надоело. Отпустить их? Да как я могу? Это не ты стоял там в тот день, не на твоих глазах они исчезли».

Проходя мимо фонарного столба, Ник вдруг замахнулся и ударил по нему рукой. Боль пронзила костяшки пальцев. Спасало одно: на этой руке он носил атлетическую перчатку. Как раз после одного из таких случаев, когда ему не удалось совладать с гневом, он ее и купил.

– Черт, – выругался Ник вслух.

«Да и не нужен мне твой дом, – подумал он. – Вечно все пытаются управлять мной. Говорят, что делать, как жить, как чувствовать».

– Да задолбало все! – закричал Ник посреди улицы, а потом так же внезапно притих и, склоня голову, пошел вперед по тротуару вдоль Вашингтон-стрит.

Он не знал, куда движется, но ему казалось, что делать шаги просто необходимо, чтобы не сойти с ума. Трудно убегать оттуда, куда ты прибежал, убегая от других проблем.

Так Ник и скитался по ночному городу минут сорок, пока в конце концов не пришел к сумеречной зоне, где в последние дни вместе с Элизабет проводил эксперименты.

Там было тихо и спокойно.

Но прежде чем войти туда, Ник надел шапку, накинул зимнюю куртку и повязал шарф. Перешагнув границу, он сел на лавочку, которая располагалась между двух елок, и начал переобуваться, поглядывая на сцену сонными глазами. На нее, конечно, никто не собирался выходить, но как было бы здорово, если бы там появилась, например, Мария Бринк и согрела его своим пением под звуки мощных гитарных риффов.

Но, к сожалению, мечты обычно рождаются мертвыми.

«Интересно, какие сны будут сниться в сумеречной зоне?» – подумал Ник незадолго до того, как решиться вздремнуть на морозе.

Тьма окутала его сознание.

Он заснул.

Идея была плохая.

Но по крайней мере, здесь его никто не трогал.

* * *

– Рэвей-туа1, – кто-то прошептал Нику на ухо – голос был приятный и мелодичный – но он не понял ни слова. Что это вообще за язык?

– Ты должен отгадать загадку, – вновь послышался женский голос. На этот раз он звучал грубее, но зато понятнее. – Тебя ведь привел сюда демон Лапласа?

Ник никак не отреагировал, и тогда незнакомка громко сказала:

– Мерд2! Некогда объяснять. Возьми меня за руку! Быстро!

Ник дернулся, приоткрыл глаза и увидел перед своим лицом руку в вязаной варежке. Он не понимал, что происходит, но по инерции ухватился за ладонь, словно выполняя команду, а потом незнакомка потащила его за собой.

Ник заморгал, протер глаза, пытаясь прийти в себя, и наконец-то разглядел перед собой девушку в черном потрепанном пальто. Кажется, оно было мужским. Но тогда он не придал этому значения и просто шел за ней.

Вопрос «Зачем?» в его голове созрел позже.

– Быстрее! – говорила девушка. – Он мог проследить за мной!

– Что… кто? – пробормотал себе под нос Ник. А потом его сознание окончательно прояснилось. Он посмотрел на затылок девушки – ее длинные темные волосы развевались – и заметил заколку в форме подсолнуха у нее на голове.

– Сюда! – сказала незнакомка.

Внезапно тело девушки начало исчезать. Она буквально проходила сквозь кирпичную стену, разрисованную граффити, словно в какой-то волшебный мир за гранью, ведя за собой гостя. Но никакой Нарнии там не оказалось. Незнакомка исчезла, а Ник впечатался в стену и разбил себе нос.

– Ау, – только и сказал он, свалившись на холодную землю. – Черт, какая еще загадка? Кто тебя преследует? Что происходит? Кто ты вообще такая?

Ник осмотрелся, но никого не увидел. Только снеговика, грустно склонившего голову.

– Что это было, приятель?

Ник ухватился за свой нос. На перчатках остались следы крови.

– Неужели я ходил во сне? – Он поднялся с земли и пошел в сторону границы, где заканчивалась черно-белая область. – Или, может быть, так на мое тело влияет сумеречная зона?

Утро для Ника не задалось, а может быть, и весь год, смотря как посмотреть. После странного инцидента с загадочной девушкой в сумеречной зоне он отправился в кафе «Букер» на Бикон-стрит, чтобы согреться и позавтракать.

Это было необычное заведение, где персонал наряжался в костюмы известных персонажей поп-культуры и создавал какую-то особенную теплую атмосферу, в которую хотелось погружаться вновь и вновь.

– Похоже, жизнь тебя потрепала, Ники, – сказала беловолосая девушка в костюме Цири из видеоигры The Witcher. Она улыбалась.

«Фальшивая», – подумал Ник и вытер нос, чтобы убедиться, что кровь уже не идет.

– Привет, Крис, – ответил он. – Все в порядке.

– Выглядишь неважно.

– Не бери в голову.

– Ладно. Что будешь заказывать?

– Как обычно. Латте и чизкейк.

– Хорошо, скоро вернусь, не успеешь и статьи написать.

Ник усмехнулся и продолжил набирать в телефоне текст будущей публикации. Это было неудобно, но все удобные варианты остались в доме его брата. Так он и писал, иногда отвлекаясь от работы, чтобы собраться с мыслями. Но чаще всего в такие моменты ему удавалось собирать отнюдь не свои мысли.

Ник не любил подслушивать, но иногда слова сами находят твои уши, словно знают шифр от твоего внимания.

Какой-то мужчина в сером костюме, сидевший с девушкой в красном платье за столиком недалеко от Ника, заговорил о сумеречных зонах, разбросанных по Бостону.

– Говорят, это вторжение, – сказал он. – Я видел ролик на «Ютубе». Там говорилось, что пришельцы, которые посещали нас в 2004-м, вернулись и нашли способ захватить наши ресурсы.

– Я тоже что-то такое слышала, – ответила девушка. – Но крупнейшие СМИ умалчивают об этом.

– Говорят, захватчики истощили свою планету и решили истощить еще и нашу.

– Странно, что власти отозвали военных из сумеречных зон. Ведь очевидно, что в них скрывается опасность для нас.

– Да власти нас просто продали! Ведь ресурсы – это не только нефть и газ, но и люди! Вспомни, что было два года назад. Что сделал Билл Гейтс на фоне якобы пандемии коронавируса?

– Точно, через вакцину он чипировал большую часть населения Земли.

– Вот именно, это и есть один из тех ресурсов, которые будут отданы захватчикам.

– Хорошо, что мы с тобой прививок не делали.

– Да. Вся надежда на таких, как мы.

– А как же люди, которых пришельцы уже забрали?

– Послушай, Кассандра, это уже не люди. Когда миллиарды наноботов через вакцину проникли в их тела, они потеряли человеческий облик. Это рабы, которым нельзя вернуть свободу. Увы.

Ник покачал головой.

«Так вот что люди думают об этом», – подумал он.

И тут к его столику подскочила Кристина.

– Твой кофе и чизкейк, Ники, – сказала она.

– Спасибо, Крис.

Ник взял чашку и сделал глоток лучшего, по его мнению, латте в Бостоне. Как же ему было хорошо сейчас после всего случившегося.

– Нельзя вечно убегать, – вдруг сказала Кристина, тем самым напомнив Нику брата. Но может быть, дело было в том, что она просто взрослее, а у них – у взрослых – есть пунктик насчет нравоучений.

– О чем ты?

– Да так… хорошего дня.

И Кристина ушла, оставив Ника с вопросом, на который он прекрасно знал ответ, но говорить вслух не хотел, потому что думал, что это его не касается. Ведь он совершенно точно не сбегал из дома дважды, просто обстоятельства вынуждали его менять место жительства, потому что, как он уверял себя, нет смысла оставаться вне зоны комфорта.

* * *

В 9:30 утра Ник нажал на кнопку звонка на белой двери дома №558 на Восток 5-я стрит. Он это делал уже полтора года. Одно и то же, но рутины в этом почему-то не чувствовалось.

Через полминуты на пороге дома появилась женщина в строгом костюме.

– Привет, Ники, – сказала она.

– Здравствуйте, мисс Франк, – ответил Ник.

– Элизабет выйдет через пять минут.

– Хорошо.

Женщина закрыла дверь и ушла в дом.

И так было всегда. Один и тот же диалог и вечные пять минут. А потом Элизабет открывала дверь, и в ее пустых глазах зажигалась искра. В этот момент она была похожа на робота, которого активировали нажатием кнопки. Или, может быть, поворотом ключа, который как раз висел у нее на шее как кулон.

– Не забыла камеру? – спросил Ник.

– Нет, – ответила Элизабет. – Я ничего не забываю, кроме мыслей.

– Хорошо, пойдем поработаем, а то мистер Келлерман будет опять на меня кричать.

– Он добрый.

– Это вряд ли.

Элизабет показала пальцами «чуть-чуть».

– Возможно, – согласился Ник.

Друзья дошли до остановки, сели в автобус и отправились к месту репортажа. За окном пролетали четырехэтажные кирпичные здания, потом появились высотки и небольшой ресторан. Следом за многоэтажной парковкой должна была располагаться «Таверна Буковски». Раньше она выделялась своим фасадом ярко-красного цвета, но сейчас он выглядел серым.

Автобус немного притормозил, и Ник внимательно посмотрел на заснеженный бар, оказавшийся в сумеречной зоне. Возле его входа валялось несколько красных банок от газировки. Вроде бы мелочь, но…

Недалеко от «Таверны Буковски» проходил мужчина в синей футболке и ел лапшу в коробке. Видимо, не успел позавтракать. Все бы ничего, но когда он прошел мимо черно-белой зоны, то быстро скомкал коробку и бросил ее к порогу бара.

«Что это было?» – подумал Ник, но отвлекся, когда к нему подошла незнакомая светловолосая девушка. Он повернул бейсболку козырьком назад и освободил место.

– Ты что, мне место уступаешь? – надменно проговорила девушка. – Думаешь, я не могу постоять? Думаешь, я хуже тебя?

Ник бросил взгляд на Элизабет. Та сидела у окна и задумчиво теребила ключ на своей шее. На его головке можно было заметить багровый отпечаток пальца.

– Пойдем, Элизабет, – окликнул подругу Ник. – Наша остановка.

Возмущенная девушка хотела что-то сказать, но так и застыла приоткрыв рот. Извинений с ее стороны, конечно, не последовало. Лишь неудобное молчание. Но и этого было достаточно.

Ник довольно улыбнулся.

Когда друзья вышли из автобуса, Элизабет сказала:

– Это не наша остановка.

– Я знаю, – Ник шмыгнул носом и повернул бейсболку козырьком вперед.

После фестиваля мороженого, где Элизабет переела сладкого, а Ник едва нашел слова для репортажа, подростки отправились в парк «Бостон Коммон».

– Какие интересности будем делать сегодня? – спросила Элизабет, шагая по асфальту вдоль зеленых лавочек и деревьев.

– Не знаю… мы и без того уже многое сделали, чтобы изучить аномалию, – ответил Ник. – Нам нужен человек, который живет по ту сторону. Подопытный. Иначе будет трудно продолжать эксперименты.

Друзья дошли до «Эстрады Паркмана», крыша которой держалась на величественных белых колоннах, обошли ее по кругу и двинулись к выходу из парка.

– К сожалению, в интернете пишут сплошную чушь, которая идет вразрез с тем, что нам уже удалось выяснить, – сказал Ник. – Похоже, журналисты просто боятся контактировать с черно-белыми людьми, а блогеры просто идиоты.

– Даже «Бостон Глоб»? – спросила Элизабет.

– Да, даже «Бостон Глоб».

– А мы?

– А мы смелые.

– Но мы там одни. Как же мы будем контактировать с другими людьми?

– Обычно да, но рано или поздно там обязательно кто-нибудь появится. Кто-то же вырезал надпись на доске. Правда, может быть, это сделали строители или…

– Крыски выгрызли.

– Ээ… Вряд ли. Знаешь, можно, конечно, заявиться в «Таверну Буковски» и найти там человека. Но что-то мне подсказывает, что оттуда можно и не вернуться. Да и едва ли кто-то из выпивох станет отвечать на наши вопросы, не говоря уже о том, чтобы что-то делать.

Элизабет остановилась в девяти футах от выхода из парка.

– Кругло, но красиво, – сказала она, глядя на канализационный люк под ногами.

– Не знаю, о чем ты, но сегодня я отведу тебя домой пораньше. Мне нужно разобраться с кое-какими непредвиденными делами.

На самом деле Ник не хотел, чтобы Элизабет узнала, что он сбежал из дома. Опять. Да и с сумеречной зоной на Тремонт-стрит все было не так просто, чтобы идти туда с ней. Поэтому ближе к ночи он отправился туда один.

«Может быть, и сегодня мне приснятся необычные сны?» – подумал Ник, ложась на деревянную лавочку. Это все еще была плохая идея и хороший способ получить обморожение, но после прошлой ночи она стала куда более притягательной, потому что девушка могла быть и не сном. А ради этого стоило и рискнуть, к тому же бостонские зимы не такие уж и холодные.

«Это же не Россия, – подумал Ник и начал отключаться. – И медведей белых здесь нет».

Мир превратился в черную массу, когда Ник почувствовал, что кто-то или что-то касается его одежды. Был ли это сон? Может, и нет, но его глаза не хотели открываться. А стоило бы, потому что кто-то осторожно ухватился за его шарф и закинул ему за шиворот горсть снега. «Белый медведь», – подумал Ник, вскочив со скамейки. Теперь это точно было непохоже на сон, но, чтобы прийти в себя, ему нужно было больше времени. А где его взять, когда кто-то хватает тебя за руку и тащит непонятно куда.

Точно медведь.

– На распутье я появляюсь, по пути обо мне узнают, – зазвучал приятный женский голос. – В лесу я быстро теряюсь, на дороге нахожусь.

Нет, не медведь.

Ник уставился в затылок незнакомке.

Опять заколка в форме подсолнуха.

– Куда ты меня тащишь? – спросил он и увидел впереди проход в строительном заборе.

– Кто я? – вопросом на вопрос ответила девушка и еще сильнее потащила за собой Ника.

Он и не возражал оказаться поскорее в тепле, потому что снег за шиворотом был слишком хорошим мотиватором для этого.

Пройдя через границу, незнакомка исчезла, а Ник остался один. Он оглянулся по сторонам. Было скучное раннее утро, когда никто еще даже не собирается на работу или учебу.

Коснувшись груди, Ник понял, что снег пропал.

– Кто ты? – проговорил он вслух.

Часы показывали 5:13 утра, когда Ник отправился в сервисный центр, где работала и жила Рокс. Ему нужен был ноутбук. Хоть какой-нибудь. Свой он оставил два дня назад в доме брата на диване в гостиной. Возвращаться туда ему хотелось меньше всего на свете. Разве что с родителями, чтобы пристыдить Тони.

На двери сервисного центра «Доктор Рок» висела табличка «Закрыто», но из помещения доносилась музыка.

– Закономерно, – сказал Ник вслух.

Он ударил по двери кулаком трижды.

Ничего.

Похоже, Рокс не услышала. Но нужно было, чтобы услышала, и он ей позвонил.

Гудок.

Еще один.

И еще один.

Ожидание затянулось, но Рокс все-таки ответила. Ее слова не дошли до Ника, потому что он сразу же сбросил вызов. Он решил, что лучше услышать гневную тираду слов позже и не по телефону. Потому что по телефону ноутбук получить не выйдет. А вот при личной встрече, включив обаяние, могло и получиться.

Через минуту дверь открылась.

Рокс вышла из сервисного центра в белом халате и черной спецодежде. Похоже, она всю ночь работала. Ее хмурое уставшее лицо это лишь подтверждало.

– Привет, – дружелюбно сказал Ник. Козырек его бейсболки смотрел назад. – Как жизнь, что нового? Я тут проходил мимо, дай, думаю, загляну.

Рокс указала пальцем на бейсболку, а потом двинула им в сторону. Ник понял, что фокус с преображением не удался, и вернул козырек на место, а вместе с тем уверенность с его лица куда-то испарилась, оставив место страху и сомнению.

– Спрошу прямо, – Ник виновато посмотрел на свои кеды. – Могу я одолжить у тебя ноутбук на время?

Рокс ничего не ответила, и тогда Ник еще больше растерялся.

– Извини? – пробормотал он. – Прости? Мне очень жаль? Ты лучший инженер в Бостоне? В стране? В мире? В галактике?

Рокс вздохнула.

– Что случилось с твоим ноутбуком? – спросила она.

– Это долгая история, – ответил Ник.

– Сейчас 5:27, Ники. И я очень зла.

– Прости.

– Так что стряслось?

– Я поссорился с братом и ушел из дома.

Недовольство на лице Рокс уступило место удивлению.

– Я знала, что ты кретин, но… – сказала она. – Возвращайся домой. Да сколько можно? За последние два года ты ты успел бросить школу и дважды сбежать из дома. Дважды!

– Значит, ты мне не поможешь?

– Уже помогла, только ты слишком глуп, чтобы это понять. Еще увидимся, Ники. Надеюсь, не утром. И не ночью. Днем, в обед будет нормально, но не в выходные. А теперь проваливай. Депульсо.

Рокс захлопнула дверь перед носом Ника.

– Черт, – выругался он. – Нужно было хотя бы провод для зарядки смартфона попросить.

Ник развернулся и пошел по тротуару в сторону Чапман Плейс. У него был запасной план, на случай, если Рокс не согласится. План по имени Альфред фон Зутнер. Точнее, сэр Альфред фон Зутнер.

И этот план сегодня спал на двойном слое картона.

– Эй! – окликнул Ник старика и легонько его пнул. – Есть дело.

Но Альфред не шелохнулся.

– Дело на двадцать баксов.

Ник знал волшебные слова, которые пробуждают бездомных, но не любил их произносить вслух.

Альфред закономерно вскочил и сказал:

– Я вас слушаю, господин Эрхарт. Чая?

В этой его манере говорить чувствовались утонченность и благородство, словно он находился на званом ужине в обществе английской королевы, а не на картонке в проулке рядом с мусорным баком, в котором спала собака, и тележкой из супермаркета.

– Заберешь мою сумку из дома? В ней должен быть ноутбук и кабель для зарядки смартфона.

– Я могу это сделать, но прежде внесите предоплату наличными или на карту. Также я могу подготовить договор, если вам нужно избавиться от надоевшего безнала, который осел на счету вашей фирмы. Но в таком случае нужно оплатить всю сумму сразу.

– Для бомжа ты уж слишком предприимчивый.

Альфред пожал плечами.

– Вот, – Ник протянул купюру. – Половина сейчас, половина потом.

– С вами приятно работать, господин Эрхарт. Может быть, чая?

Ник ожидал, что Альфред спросит у него, в чем дело, но тот не задавал лишних вопросов.

– Я не собираюсь перед тобой оправдываться! – рявкнул Ник. «И зачем я это сказал?» – подумал он.

Но Альфреду, кажется, было плевать, он как искусный фокусник вынул из рукава пиджака маленькую флягу и сделал глоток.

– Встретимся в «Букере» через пару часов, – сказал Ник, уходя.

– Возможно, вы не заметили, но я довольно бездомен и от меня не совсем хорошо пахнет, – заметил Альфред. – Не фиалками. Полагаю, меня не пустят в заведение.

– Прикинься косплеером.

– Но я не кос… что?

– Видел фильм «Бомж с дробовиком»? Вот ты очень похож на бездомного из этого фильма. Только свитер надень.

Альфред поднял указательный палец, чтобы сделать замечание, но немного подумав, просто пожал плечами. Почему нет? Наконец-то нашелся повод надеть свитер с оленями.

Поворачивая за угол, Ник добавил:

– Передай Тони, что я в порядке.

А потом он скрылся.

– И почему все отказываются от чая? – недовольно проворчал Альфред.

Когда с работой было покончено, Ник и Элизабет вновь отправились в парк вместо сумеречной зоны. Пришлось схитрить. Чтобы подруга ничего не заподозрила, Ник повел ее мимо того места, где раньше находился клуб «Рояль», тем самым показывая, что он не избегает черно-белой зоны, просто сейчас там нечего делать. Но вдруг Элизабет выбежала на несколько футов вперед Ника – к проходу в сумеречную зону – и замерла. Но не как статуя, потому что ее голубое платье все-таки развевалось на ветру.

Ник не спеша догнал ее, подумав, что, может, она опять увидела что-то красивое там, где никто этого не видит.

– Дай угадаю, – сказал он. – Красиво?

Но Элизабет ничего не ответила и продолжила завороженно смотреть в проход в строительном заборе, который вел в сумеречную зону, где за маленькими сугробами снега, за лавочкой меж двух елок, на сцене с надписью «Клуб тех, кого нет» сидела черно-белая девушка. Она чем-то водила по листу бумаги и слегка размахивала ногами.

– Осторожнее, – предупредил Ник. – Мы не знаем, на что способны серые.

Но Элизабет как будто не услышала этого предостережения. Она быстро накинула на себя зимнюю куртку и неуклюже побежала по направлению к незнакомке. Ник кинулся вслед за ней, позабыв переодеться. Он хотел остановить подругу, но она остановилась сама – прям перед сценой – и начала зачарованно рассматривать черно-белую девушку, в темных волосах которой виднелась заколка в форме подсолнуха.

– Стой! – крикнул Ник. – Не подходи к ней.

– Но… – ответила Элизабет.

– Никаких но!

– Она красивая.

– Она наш враг!

«Почему?» – подумал Ник.

Элизабет посмотрела ему в глаза, а потом ее взгляд сместился на незнакомую девушку и на ее лице появилась улыбка.

– Нет, – возразила она.

Девушка с подсолнухом в волосах обратила внимание на Ника и Элизабет, отложила карандаш и лист бумаги в сторону, а затем спрыгнула со сцены и по колено провалилась в сугроб.

– Ты кого врагом назвал, возможный преемник Лапласа? – воскликнула она, указав пальцем на Ника. – Я не враг. Я та, кто спасет мир от погружения в средневековье, чтобы это ни значило.

«Почему она называет меня преемником Лапласа?» – подумал Ник, но ничего не сказал.

– Ты должен отгадать загадку. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше. Потому что с миром что-то не так.

С этим трудно было спорить, Ник и сам хорошо понимал, что его родной город оказался впутан в странную историю, от которой ничем хорошим не веяло. Однако при чем здесь загадка? И как отгадка могла помочь решить нависшую проблему?

Ник завис в раздумьях на какое-то время, а потом почувствовал холод по всему телу. Не стоило ему вбегать в сумеречную зону в одной футболке. Вопреки ожиданиям даже изображение Марии Бринк на ней никак не грело.

– На распутье я появляюсь, по пути обо мне узнают, – сказала девушка с подсолнухом в волосах. – В лесу я быстро теряюсь, на дороге нахожусь. Кто я?

Ник схватил Элизабет за руку и спокойно повел ее к границе сумеречной зоны. Словно ничего не произошло.

– Уходим отсюда, – сказал он. – К черту эту ненормальную.

– Тебя привел демон Лапласа! Наверно. Можешь убегать, но ты все равно вернешься. Наверно. Потому что это твоя судьба, возможный преемник Лапласа! Ты должен отгадать загадку и помочь мне возродить «Клуб тех, кого нет»!

«Отвали», – подумал Ник и перешагнул через границу.

Не зря он боялся приводить Элизабет в это место.

«Если все серые такие же ненормальные, то лучше держаться от них подальше, а тех, кто тебе дорог, держать еще дальше», – думал Ник по дороге на Восток 5-я стрит.

– Разве нам не нужен подопытный? – закономерно спросила Элизабет, подходя к двери своего дома.

Это был правильный вопрос, но Ник нашел хорошее оправдание, чтобы не связываться с этой странной особой.

– Да, но не двинутая же на всю голову! Ты слышала, что она несла? Лаплас, клуб, средневековье, загадка… да что за чушь?! Таких людей нужно обходить стороной, от них не знаешь, чего ожидать. Так что нет, такой подопытный нам не нужен. Слишком рискованно.

– Но она красивая.

– Извини, Элизабет, но даже будь она первой красавицей вселенной, что вовсе не так, нашим подопытным она бы не стала. Исключено!

* * *

У жизни на улице были свои плюсы, например, свобода и свежий воздух. Но хватало и минусов, об одном из которых Ник услышал в кафе «Букер».

– Ники, ты бы помылся, – сказала Кристина, поморщившись.

Так что вечером Ник отправился в «Доктор Рок» попытать удачу. Когда он переступил порог сервисного центра, то увидел невероятное – Джаред был занят работой. Даже удивительно, подумал он. Рокс сидела неподалеку – правее от входа.

– Что тебе надо, засранец? – спросила она, не оборачиваясь.

Ник указал пальцем на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Можно арендовать твою ванную, Рокс? – спросил он.

– Нет! – рявкнула Рокс. – Проваливай домой! Твои проблемы меня не касаются.

Джаред захихикал.

– Сраный цыган пришел подмыться, – пробормотал он.

Ник так устал, что проигнорировал эту реплику.

– Ты всегда меня выручаешь, Рокс, – сказал он и зашагал вверх по лестнице.

– Эй! – возмутилась Рокс.

Ник оглянулся, и ему в руки прилетела связка ключей.

– Дверь заперта, дурачок.

Окунувшись в горячую ванную, Ник наконец-то вздохнул с облегчением. Как же ему этого не хватало. Вот так просто расслабиться, закрыть глаза и лежать в теплой воде с пеной, отбросив все переживания. Но как водится, мысли мешали идиллии. Особенно та, которую озвучила Элизабет.

– Разве нам не нужен подопытный? – проговорил Ник вслух и закрыл глаза.

– Ну конечно, нужен, но… мы ничего не знаем про этих людей. Может, они из глаз лазерами стреляют или еще что пострашнее. В конце концов, они могут быть нашими врагами. Но почему тогда она меня не прикончила?

Ответа не было.

Всю оставшуюся ночь и до самого утра Ник гулял по улицам Бостона, погрузившись в размышления.

* * *

– Ники-малыш, – проговорил мистер Келлерман, махая руками в разные стороны. – Это что за дерьмо? Ты что, собака какая-то? Навалил кучу прямо ко мне на стол. – Он скомкал листок бумаги и бросил его в корзину с мусором, но промахнулся.

По его лицу было видно недовольство, оставалось лишь гадать, то ли броском, то ли статьей, а может, и собственной жизнью. Судя по одеялу с подушкой на диване для гостей, у него буквально были не все дома.

– Черт, – выругался мистер Келлерман.

Увидев, как он расстроился, Элизабет подняла листок бумаги с пола, а затем бросила его в корзину.

– Аллей-уп3, – сказала она и улыбнулась.

– Какая умная девочка, все правильно понимает, – заметил мистер Келлерман. – Не то что ты!

– Я перепишу заметку, – тихо проговорил Ник.

«Пи-пи-пи», – прозвучал звуковой сигнал.

Это была микроволновка. Мистер Келлерман подошел к ней, открыл дверцу и вытащил оттуда пластиковый контейнер с готовой едой. Он небрежно бросил его на стол, а потом уселся в кресло.

– Макс, а где бэнто, которое тебе всегда готовит жена? – спросила Элизабет. – Она заболела?

Возникла неудобная пауза.

Ник схватил Элизабет за руку и быстро увел из кабинета. Они стояли за дверью некоторое время и могли поклясться, что слышали, как навзрыд плачет их редактор.

Закончив работу над очередным репортажем о рыбалке, Ник сразу же отвел Элизабет домой, так и не объяснив, почему они вдруг перестали экспериментировать.

Правда была в том, что без контакта с серыми узнать, что же на самом деле случилось год назад, было проблематично. Но кто они? Представляют ли опасность? Может, они и правда радиоактивные, как говорили блогеры-конспирологи. Стоило быть осторожным.

Ник остановился возле сумеречной зоны – у самой ее границы, где в проходе между листами строительного забора лежала куча цветного мусора. Он посмотрел вперед и тут же прищурился – снег, подхваченный ветром, исчезал в нескольких дюймах от его лица.

«Давай, Ник, соберись. Ты сможешь. Она не выглядит опасной. Наверно».

Ник сделал глубокий вдох, повернул бейсболку козырьком назад для пущей уверенности и шагнул через границу. Было холодновато, но дрожь по его телу бежала вовсе не из-за этого.

Ник остановился возле сцены, но девушка с подсолнухом в волосах не обратила на него внимание. Она просто слушала музыку через какие-то странные наушники и рассматривала книжку в черной кожаной обложке. Махать ей руками или кричать что-то было бесполезно, потому что музыка гремела довольно сильно.

«Страх – это то, что затаскивает меня в пучину, заставляя путать, что реально, а что нет…»4 – слышалась строчка из песни.

Когда композиция закончилась, незнакомка сняла наушники.

– Ты разгадал загадку, возможный преемник Лапласа? – спросила она.

– Не поверишь, но у меня есть и другое имя, – съязвил Ник.

Не лучшее начало для разговора, но он не хотел показывать страх.

– Какое?

– Настоящее.

Девушка махнула рукой, словно собеседник сказал глупость, а потом рассмеялась.

– А у меня есть наручные часы, вот смотри, – она оголила предплечье и довольно улыбнулась. – Но я же не хвастаюсь.

Ник промолчал. Незнакомка посмотрела на своего собеседника и заметила какую-то уж совсем ядреную смесь недоумения и удивления на его лице. Ее взгляд тут же устремился на запястье, но часов на нем не оказалось.

– Не может быть! – воскликнула она. – Их украли!

– Кто? – осторожно спросил Ник, думая про себя, что особа-то особенная.

– Я не знаю. Ты их видел?

– Нет.

– Может, это он? Может, он ближе, чем я думала. Может, сорвал их, когда я была недостаточно бдительна. Но я думала, что я очень осторожна!

– Кто?

– Тот, кто ищет.

– Но кто он?

– Мне кажется, он работает на них. А у них, возможно, всюду уши, глаза и некоторые другие органы. Но не подумай о том, о чем ты подумал, глупый извращенец.

– Да что ты несешь?

– Мама говорит, что я несу свет, добро, любовь и радость этому миру!

Ник оцепенел.

– Ты не ответил, возможный преемник Лапласа. Ты разгадал загадку?

– К…какую? – заикаясь спросил Ник.

Девушка с подсолнухом в волосах закатила глаза и наигранно вздохнула.

– Сто раз уже сказала, – проговорила она голосом на октаву ниже. – На распутье я появляюсь, по пути обо мне узнают. В лесу я быстро теряюсь, на дороге нахожусь. Кто я?

– Не знаю. Есть подсказка?

– Если ты преемник Лапласа, то ты должен знать!

– Может, я не преемник Лапласа. Может, я Ник.

– Но ведь ты пришел сюда первым, почти сразу после того, как я сделала надпись на доске.

– Так это ты написала?

– Уи.

– Что?

– Уи.

– Я не понимаю.

– Переводя на твой плебейский язык, это значит «Да».

– Ээ… ясно. Но зачем ты сделала надпись?

– Чтобы найти преемника Лапласа. Так было сказано в записке к дневнику.

– Что за дневник?

– Я не могу рассказать, пока ты не отгадаешь загадку.

– Но я не знаю, что это.

– Бьен5, я помогу. Нужно как-то подтолкнуть тебя к ответу.

Девушка с подсолнухом в волосах поднялась на ноги и уперлась руками в бока. Она выглядела уверенно, как капитан Пикард в старом сериале. Ее взгляд вдаль давал какую-то неосязаемую надежду на то, что у нее все схвачено.

– Есть идея, – сказала девушка. – Сделай пять шагов назад и отвернись.

– Ладно, – согласился Ник.

– Мерси.

Ник решил немного подыграть незнакомке и сделал все так, как она хотела. В конце концов идти вразрез желаниям невменяемого человека следует осторожно.

– Что-то еще? – спросил Ник, стоя спиной к девушке.

– Уи, выставь руки вперед, – сказала она.

– Зачем?

– Ты можешь этого не делать.

– Не буду.

– Как хочешь.

Ник не видел, но отчетливо слышал, что девушка спрыгнула со сцены. И судя по хрусту снега под ее ногами, она быстро приближалась к нему, но не успел он обернуться, как почувствовал боль. Незнакомка разбежалась и влетела двумя ногами Нику в спину. Он свалился лицом в сугроб.

Когда Ник выбрался из снега, то со всех ног рванул из сумеречной зоны, позабыв про бейсболку, слетевшую с его головы после падения.

– Да ты просто сумасшедшая! – бросил он, убегая.

Девушка уперла руки в бока и посмотрела направо, словно кто-то стоял рядом с ней.

– Робине, ты только послушай, что несет этот невоспитанный месье. Я всего лишь придала ускорение его мыслям в пространстве. А он даже не поблагодарил. Наглец!

От ее слов Ник перепугался еще больше.

– Правда не любит трусов, возможный преемник Лапласа, у которого есть настоящее имя, – сказала незнакомка.

В шаге от границы Ник все-таки остановился. Это была безопасная зона. Теперь убежать он мог в любой миг.

– Я думала, что ты преемник Лапласа, но, похоже, ошибалась. Он бы разгадал загадку и принес предмет памяти. А ты оказался всего-навсего черно-белым подопытным козликом, заблудившимся в лабиринте для хомячков.

«Черно-белым? – подумал Ник. – Но это ты черно-белая, а не я…»

Он не успел додумать, как девушка продолжила речь.

– Забери свою кепку, – сказала она и швырнула бейсболку Нику.

Тот поймал ее и тут же надел на голову, не заметив, что в ней была горсть снега.

– Вот чертовка, – проговорил он и вышел из сумеречной зоны. На сегодня было достаточно приключений и унижений. Но мысли в голове шумели и высказать кому-то их нужно было.

В такие дни, как этот, Ник всегда приходил в магазин комиксов «Комикопия» на Коммонуэлт-авеню, где работал его приятель Джим Шеппард. Строго говоря, приятелем он стал, когда Ник сбежал из родительского дома полтора года назад. В тот день он злился на весь мир и не знал, куда идти. Холод лишь подталкивал найти теплое место.

Так Ник случайно забрел в «Комикопию». Он спустился по лестнице и увидел продавца рядом с прилавком. Больше никого в помещении не было.

Ник свернул налево – в угол, где располагались касса и стеллаж с напитками. Посмотрев на продавца, а потом себе под ноги, где был постелен серый коврик, он рухнул на пол от усталости и облокотился на стеллаж.

Ник сидел так какое-то время, а потом заплакал. Но продавец не обращал на странного гостя никакого внимания, он просто читал комикс, стоя у прилавка. Когда слезы закончились, Ник начал говорить вслух обо всем, что его тревожило, словно был на приеме у психолога. Наверно, было глупо открываться совершенно незнакомому человеку, но что еще делать, он не знал.

С того дня Ник много раз забегал в «Комикопию». Поводов хватало. Сегодня тоже.

Ник сидел на привычном месте, совершенно не обращая внимания на посетителей, которые проходили мимо и глазели на него чаще, чем на сами комиксы.

– Она точно ненормальная, Джим, – сокрушался Ник, отпивая «Нюка-Колу». – Если они там все такие, то мы в опасности. Земля в опасности, а может, и вселенная. Я таких больных на голову еще не видел. Даже в психушке, где мы с Элизабет недавно делали репортаж.

Джим Шеппард был специфичным молодым человеком, увлеченным комиксами. Он всегда носил синюю футболку с эмблемой супермена и синие шорты. А на его шее висел зеленый амулет. Сам Джим говорил, что это осколок криптонита, который сдерживает его необузданную силу. Но верилось с трудом.

После недолгого молчания Джим поправил очки и взял одну из книг комиксов – «Проповедник (специальное издание)». Он пролистал пару страниц, а потом негромко сказал:

– Я тебе не психолог. Если не будешь ничего покупать, кроме газировки, то проваливай.

– Ты меня совсем не слушаешь?! – возмутился Ник.

Джим перелистнул страницу.

– А ты внимательный, – сказал он.

– Окей, я возьму стикер с Черной вдовой.

– С этого стоило начинать, дружище. Сколько тебе? Три сотни, может, четыре?

– Э… одного хватит.

– Ханжа, – пробормотал Джим и протянул стикер.

– Она говорит, что я должен разгадать загадку, чтобы помочь ей возродить какой-то клуб, – Ник взял стикер. – И почему-то называет меня преемником Лапласа. Но я не понимаю…

Джим перелистнул еще одну страницу комикса. «Проповедника» он читал уже много раз, но частенько возвращался к этой истории.

– Неплохо-неплохо, – бормотал он себе под нос.

– Она уверяет, что у нее есть какая-то записка или что-то в этом роде, которая предсказала мое появление в сумеречной зоне, а еще она сказала, что я черно-белый. Похоже, серые видят нас такими, какими видим их мы. Не знаю… это странно. Все стало странно, когда возникли сумеречные зоны. Прошел уже год, но никто так ничего и не объяснил. Что это и откуда? Почему Байден молчит? Почему город не эвакуировали? Почему?

– Из-за исчезновения нескольких сотен человек города не эвакуируют.

– Но двадцать лет назад ведь эвакуировали!

– По другой причине.

– Падения метеорита, исчезновение людей, какая разница?

– Большая.

– Но метеорит же не упал.

– Да, ученые обосрались в тот раз, и теперь к любой угрозе мы относимся скептически.

Джим усмехнулся и перевернул еще одну страницу.

– Может, и так, но у меня такое ощущение, что сумеречных зон будет становиться только больше, а мы ничего с этим не сможем сделать, – сказал Ник. – Если появились одни, то почему не появятся еще? И тогда речь пойдет не про сотни, а про тысячи, а то и десятки тысяч исчезнувших!

– Проваливай уже, – спокойно проговорил Джим.

– Но я купил стикер.

– Этого мало, чтобы я выслушивал твой бред так долго. Купи что-нибудь еще.

– Но раньше ты слушал.

– Раньше цена за аренду помещения была ниже.

Ник поднялся с пола, отряхнулся и пошел к выходу.

– Еще увидимся, – сказал он.

– Не хлопай дверью, – ответил Джим. – И не корми голубей у магазина. Задрали эти пернатые крысы.

На улице уже стемнело. Нику некуда было идти, и все же он шел – просто вперед по Коммонуэлт-авеню в сторону парка «Бостон Паблик Гарден», пока в голове крутилась загадка: «На распутье я появляюсь, по пути обо мне узнают. В лесу я быстро теряюсь, на дороге нахожусь. Кто я?»

– Я не знаю, – пробормотал он. – Указатель? Может быть, ты тропа? Хотя нет… как она может в лесу потеряться. А может быть, камень? Об него спотыкаются на дороге, он может быть указателем на распутье и его легко потерять в лесу… Но зачем его брать с собой в лес?

Ник не спеша шагал между двух дорог по озелененной улице одного из престижных районов Бостона – Бэк Бэй. Сам того не замечая, он двигался в сторону сумеречной зоны – той самой на Тремонт-стрит, хотя спроси его кто-нибудь об этом сейчас, он бы сказал: «Нет-нет-нет. Только не к этой ненормальной. Я вообще-то иду в парк». И тем не менее Ник понимал, что эта странная девушка может помочь ему разобраться с тем, что случилось в городе. Выбирать особо не приходилось. Да и неизвестность притягивала.

Когда Ник вышел на перекресток, где через дорогу виднелся парк «Бостон Паблик Гарден», а вправо и влево от него расстилалась Арлингтон-стрит, его поток мыслей вновь вернулся к загадке.

– На распутье я появляюсь, – сказал он. – И что же сейчас должно появиться?

Ник посмотрел направо, а потом прямо.

– Я знаю, кто ты, – пробормотал он себе под нос.

Теперь Ник шел уже не бесцельно, а в известном направлении – в «Клуб тех, кого нет», как он его называл, пока не выяснил, что это название принадлежит какой-то организации. Только девушки с подсолнухом в волосах на месте не оказалось. Логично. С чего бы ей быть здесь в такое время?

Ник переоделся в зимнюю одежду и сел на лавочку. Он не спал уже больше суток, веки сами смыкались. Все быстро почернело перед его глазами, осталось лишь дождаться сновидений.

Сон развеялся через пару часов.

– Разбуди меня, – послышался уже знакомый женский голос. – Разбуди меня... – пела она.

– Какое старье, – пробормотал Ник в полусне. – Разве кто-то до сих пор это слушает…

А потом девушка с подсолнухом в волосах столкнула его со скамейки в снег, и он окончательно проснулся.

– Эй! – возмутилась она. – Этой песне и года еще нет, что ты несешь, возможный преемник Лапласа? Совсем в музыке не разбираешься?

Ник открыл глаза.

– Какого черта? – спросил он.

– Есть две вещи, которые я не терплю, – сказала девушка. – Первая, никто не смеет издеваться над моим музыкальным вкусом.

– А вторая? – Ник встал на ноги и отряхнулся от снега.

– Лучше тебе не знать! Потому что, если узнаешь, то назад пути нет.

– Да что за бред?

– Что именно?

– Да все, что ты несешь… взять хотя бы песню… это же… как их… Evanescence. Эта песня вышла году в 2003-м. Кажется. Ей уже… – Ник начал загибать пальцы. – Лет девятнадцать. – Он посмотрел на устройство, которое держала девушка.

– Подожди… стоп, – сказал он. – Это не смартфон.

– Это плеер, амбесиль6, но, похоже, ты не очень смышленый. Хотя были такие надежды. Честно, были.

– Почему ты используешь такую старую технику?

– Она не старая.

– Стоп-стоп-стоп! – Ник поднял руки вверх. – Какой сейчас год?

– Отличный вопрос, возможный преемник Лапласа.

– Я же сказал, у меня есть имя! Меня зовут Ник.

– Лучше бы тебя назвали Кристоф.

Ник молча покачал головой.

– Сейчас 24 ноября 2003 года, – сказала девушка. – Это ответ на твой вопрос.

Глаза Ник расширились.

– Нет… сейчас… стоп… у вас там не 2022 год?

– Нон7. Я смотрю, в будущем люди используют уши как-то иначе.

– Получается, ты живешь в прошлом?

– Все относительно, – пожала плечами девушка. – У меня свое настоящее, у тебя свое. Твое относительно моего – будущее, мое относительно твоего – прошлое.

– Пожалуй, что да.

– Но знаешь, я что-то заболталась. Еще увидимся, возможный преемник Лапласа!

– Постой!

– Нон-нон, мама испекла чудесные круассаны по семейному рецепту. Я не могу позволить папе все их слопать.

Девушка махнула рукой и побежала к кирпичной стене с граффити.

– Направление! – окликнул ее Ник.

Девушка остановилась.

– Ты, наверно, сейчас подумал, что я знаю ответ, но я не знаю. И ответ не ответ, ответ – это предмет памяти. Но я не увидела у тебя его. Ты должен принести то, что тебе передал Пьер-Симон Лаплас сквозь время. Какую-то вещь, которой ты до сих пор не придавал значение, потому что не знал, куда смотреть. Лишь тот, кто видит, сможет вступить в «Клуб тех, кого нет».

– И как я узнаю, что это?

– У тебя уже есть подсказка.

– Направление, – пробормотал Ник, смотря, как девушка проходит через кирпичную стену. Он вспомнил эпизод из «Гарри Поттера». Фильма, конечно. Книгу-то он не читал.

«И что это, черт возьми?».

– Ерунда какая-то, – сказал Ник вслух.

Он осмотрелся.

– Если это 2003 год, то неудивительно, что на месте клуба «Рояль» появилась строительная площадка. Он просто еще не построен.

* * *

Встреча с таинственной девушкой многое изменила в жизнях Ника и Элизабет. Она внезапно вторглась в их компанию и разделила друзей. Ник получил надежду спасти родителей, пускай и маленькую, а Элизабет пришлось отстраниться от него из-за незримой опасности. Друзья больше не дурачились в сумеречной зоне на Тремонт-стрит, редко покупали мороженое и совсем не играли с Дости и Альфредом. Элизабет пришлось с этим смириться, ведь так будет лучше? Нужно просто подождать, думала она. Просто подождать. Но сколько?

– Уже нашел предмет памяти, возможный преемник Лапласа? – Девушка с подсолнухом в волосах стояла на черно-белой сцене напротив мольберта и рисовала подсолнух, пока маленькие снежинки падали на рисунок и размывали краски.

– У меня есть имя, – недовольно проговорил Ник.

– Я помню, Тилль, но это слишком брутальное имя. Не могу я тебя называть Тиллем. Ты же не брутальный.

– Меня Ник зовут.

– А я как сказала, Пауль?

Ник покачал головой, решив, что так он ничего не добьется.

– Этот предмет памяти, он для чего-то нужен тебе или это просто… как пропуск на концерт? – спросил он.

– Пока ты не вступишь в «Клуб тех, кого нет», я не смогу тебе ничего рассказать. Ну, секретная организация, не понимаешь, что ли? Фильмов не смотрел?

Девушка водила кистью по холсту, но все цвета выглядели серыми. И сам цветок, и ваза, в которой он стоял.

– И как в него вступить? – спросил Ник.

– Ты совсем меня не слушал?

– Твой бред трудно слушать.

– Загадку ты уже разгадал, подсказку получил, стимулирующий пинок под зад тоже. Тебе осталось принести предмет памяти, который как-то связан с разгадкой.

– Ты знаешь, что это должно быть?

Девушка вскинула руки и сжала губы.

– Нон! – произнесла она раздраженно.

Ник даже отпрянул.

– Тогда как ты узнаешь, что это именно тот артефакт, который нужен? – осторожно спросил он.

– Предмет памяти может быть чем угодно, но при этом он является ключом. Не буквально. Хотя мне не стоило тебе об этом говорить. А ключ что-то открывает. И я знаю что. Поэтому проверить подлинность предмета памяти не составит труда.

– Ясно. Значит, он тебе очень нужен?

– Уи. Иначе зачем мне еще с тобой разговаривать? Собеседник ты паршивый, надо признать.

– Ясно.

Ник задумался.

– Давай заключим сделку, – сказал он наконец. – Я принесу тебе предмет памяти, а ты поможешь мне с экспериментами в сумеречной зоне.

Девушка поводила глазами из стороны в сторону.

– Идет, при условии, что ты поможешь мне бороться с ними. – Она соскочила со сцены, а затем протянула руку.

Ник пожал ее и произнес:

– Встречаемся здесь через полтора часа.

– Так ты его нашел?

Ник перевернул бейсболку эмблемой с красными губами назад и ухмыльнулся.

– Еще вчера, – соврал он, а затем покинул сумеречную зону.

Ник не знал, чего хочет получить эта странная особа, но думал, что если подыграет ей, то она может и поверить, что любая безделушка, которую он принесет, это и есть некий предмет памяти. Для пущей правдоподобности эта безделушка должна была выглядеть старой и быть связанной с ответом на загадку. План был безупречным. Да и вещица такая лежала у Ника в ящике в столе. Он о ней не сразу вспомнил, потому что это был подарок от Тони. А думать о нем ему ой как не хотелось.

«Просто сходи в сувенирный магазин и купи то, что нужно», – подумал Ник перед тем, как пробраться в гараж своего дома за лестницей. «А что, если она не врет?» – Он помотал головой, чтобы выбросить эту мысль.

Ник приставил лестницу к стене дома, так чтобы забраться на второй этаж – в свою комнату.

– Интересно, я оставил окно открытым? – пробормотал он, поднимаясь по ступенькам.

Окно оказалось открытым, и Ник забрался внутрь. Задерживаться не стоило, поэтому он тут же открыл ящик и забрал вещь, которую ему подарил брат минувшей весной на день рождения.

«Это поможет тебе найти свое направление в жизни», – пролетели слова Тони в голове Ника, когда в его руках оказался старый компас. Он всегда думал, что это безделушка, купленная в магазине сувениров. Но рассказывать об этом девушке с подсолнухом в волосах было необязательно. Пускай она думает, что это исторический артефакт, который передал ему Пьер-Симон Лаплас сквозь время. Глупо? Но и она не казалась умной. А значит, это могло сработать.

Ник вернулся в сумеречную зону на Тремонт-стрит через полтора часа, как и планировал. К его удивлению, девушка с подсолнухом в волосах тоже пришла вовремя, но видимо, даже на несколько минут раньше – она ходила по деревянной сцене и читала какую-то тетрадь с пожелтевшими страницами.

– Эй! – окликнул ее Ник, приблизившись к сцене. – Я принес предмет памяти.

Девушка закрыла старую тетрадку в кожаной обложке и незамедлительно соскочила со сцены.

– Покажи! – сказала она.

– Наш уговор в силе? – спросил Ник.

– Уи, – ответила девушка и уперлась одной рукой в бок, а другую протянула, чтобы забрать таинственную вещицу.

Ник достал из кармана джинсов старенький компас и отдал его ей. Девушка внимательно осмотрела предмет. Повертела его, потрясла, подула, а потом прищурилась, чтобы рассмотреть что-то. На миг Нику показалось, что она разбирается в антикварных вещах и его подлог вот-вот раскроют.

– Ого! – удивилась девушка. – Ты знаешь, что это, возможный преемник Лапласа?

– Ээ… старый компас? – неуверенно произнес Ник.

– Не просто старый, это восемнадцатый век! Где ты его взял? Но ты посмотри, как он сохранился. Кто-то бережно относился к нему все эти годы.

У Ника слегка приоткрылся рот от этого умозаключения. Неужели Тони мог подарить ему антиквариат? Вряд ли, подумал он, но какая, к черту, разница, если сумасшедшая девчонка заинтересовалась?

– Откуда он у тебя? – спросила девушка.

– Мне его брат подарил, а он откуда взял, я не знаю, – честно ответил Ник.

– Похоже, он хранитель предмета памяти.

– И что это значит?

– Возможно, это значит, что демон Лапласа – это не выдумка. Возможно, значит, что этот компас тебе передал один из шевалье. Возможно, значит, что эта вещь прошла через сотни лет, через разных людей и оказалась у тебя несмотря ни на что!

– Какой еще демон? Злой дух?

– Нон, амбесиль! – Девушка замахнулась рукой, чтобы стукнуть Ника по голове, но в последний момент передумала. – Если вкратце, демон Лапласа – это мысленный эксперимент, – пояснила она. – Смысл его в том, что если рассчитать направление движения всех частиц во вселенной, то можно предсказать будущее.

– И ты думаешь, этот Лаплас мог предсказать, где через много лет окажется его компас?

– Уи! Это и произошло. Демон Лапласа свел нас здесь, как и было сказано в письме.

– Ладно. Допустим, это не бред. Ты говорила, что предмет памяти – это ключ. Но от чего?

Девушка достала из портфеля старую книжицу в черной кожаной обложке, как раз ее она и рассматривала, когда Ник пришел в сумеречную зону.

– От дневника, – сказала она. – Точнее, от зашифрованных записей, которые содержатся в нем. Вот, смотри.

Девушка раскрыла дневник на первой странице. Ник взглянул на пожелтевший лист, но ничего не понял. Там была одна строчка рукописного текста посередине страницы на незнакомом ему языке.

– Это не английский, – Ник потянулся рукой к книжице, но девушка отдернула дневник и прижала его к груди.

– Что ты делаешь? Грязными руками касаться исторической реликвии, серьезно?

– Да не грязные они, – Ник посмотрел на ладони, они все-таки были грязными, и вытер их об джинсы. – Ладно, ты права. И все же, на каком языке написан дневник?

– Это французский. Но проблема не в этом, а в том, что буквы здесь расставлены на первый взгляд в хаотичном порядке, но если подобрать ключ, то запись станет понятной. Это шифр Виженера.

– И как тебе поможет компас?

– Пойдем сядем на лавочку.

Подростки успели пройти не больше шести футов, как девушка с подсолнухом в волосах внезапно схватилась за голову правой рукой, чуть не выронив драгоценную книжицу.

– Только не сейчас, – проговорила она дрожащим голосом. – Не сейчас.

Ник осторожно коснулся ее плеча и спросил:

– Ты в порядке?

– Ты это уже спрашивал.

– Что?

Девушка закрыла глаза, потрясла головой, а потом вдруг как ни в чем не бывало выпрямилась и пошла к лавочке.

– Ты зачем меня трогаешь, извращенец? – спросила она. – Совсем амбесиль?

Ник тут же отстранился и отвел взгляд.

– Я даже не знаю, что это значит.

Его лицо покраснело.

Девушка с подсолнухом в волосах села на лавочку, а потом похлопала по ней ладонью, приглашая Ника. Он осторожно подошел и сел как можно дальше, чтобы сохранить социальную дистанцию и больше не слышать сомнительных обвинений.

Девушка открыла дневник на первой странице и указала на надпись посередине листа. На ее примере она как раз и хотела показать в действии метод дешифрования.

Сам компас, как пояснила девушка, не является ключом в привычном понимании, но в то же время он содержит этот самый ключ. Она повертела компас и указала на надпись на крышке.

– Это французский, – сказала она, но не стала пояснять значение. Однако эта надпись и оказалась тем самым ключом. И с его помощью удалось расшифровать несколько слов: «Направление в черно-белый мир».

– Ого! – удивился Ник и подумал про себя, что девчонка-то, может быть, и не совсем сумасшедшая. А главное, он убедился в том, что с ней можно работать, хоть и непросто.

– Дай руку, – сказала она.

Ник послушно протянул левую руку.

Девушка положила ее себе на колени, а потом начала рыться в своем портфеле, пытаясь что-то найти там среди листов, карандашей и прочих рисовальных принадлежностей, названия которых Нику были неизвестны.

– Почему ты носишь атлетическую перчатку? – спросила девушка. – «Бойцовский клуб» обсмотрелся? – Она сдвинула красный браслет ближе к локтю, затем расстегнула перчатку и сняла ее.

На кисти Ника виднелись уродливые шрамы, как с тыльной стороны, так и на ладони.

– Ты что делаешь? – спросил он.

Девушка взяла черную ручку и принялась что-то рисовать на его запястье.

– Эй! – возмутился Ник и немного задергался из-за щекотки.

– Да не дергайся. Я посвящаю тебя в шевалье «Клуба тех, кого нет». У нас так принято.

– Что ты там рисуешь?

– Увидишь.

– А нельзя посвятить меня в шевалье как-то иначе?

– Можно, но тебе не понравится.

– Скажи как, дай хотя бы выбрать.

– Клеймо.

– Что?

– Раскаленное клеймо.

– Ладно, рисуй. Не мешаю.

– Я уже закончила.

Ник посмотрел на рисунок – это был подсолнух.

– Теперь ты один из шевалье! – воскликнула девушка. – Твое тайное имя: Лаплас.

– Ээ… ладно. А что делает «Клуб тех, кого нет»? – Ник надел перчатку обратно.

– Я не знаю, все подробности в дневнике, – девушка постучала пальцами по тетради в кожаной обложке.

– А откуда у тебя этот дневник?

– Знаешь, уже поздно, я тебе завтра обо всем расскажу.

– В смысле?

Девушка встала с лавочки, отряхнула подол пальто, взяла портфель и пошла по диагонали влево.

– Постой! – попытался остановить ее Ник. – Ты обещала, что поможешь мне с экспериментами в сумеречной зоне, если я принесу предмет памяти.

И девушка остановилась. Она посмотрела в небо и театрально вздохнула, явно переигрывая.

– Бьен, раз уж обещала. Но для начала мне нужно знать, о какой сумеречной зоне ты говоришь? И где находятся порталы, из которых ты появляешься.

– Нет никаких порталов. О чем ты? Сумеречная зона – это территория клуба «Рояль», который еще не построен.

Ник провел рукой по воздуху, показывая, что вся стройплощадка является этим самым странным объектом.

– Как это? – поинтересовалась девушка. – Ты же появляешься из ниоткуда, значит, есть портал, в который ты заходишь, чтобы оказаться здесь. Как в «Скользящих».

– Видимо, с твоей точки зрения это выглядит именно так, но в моем мире, точнее, в моем времени – в настоящем, в 2022 году – это выглядит иначе.

– Я слушаю тебя, Лаплас. Как слушала бы Инцитата.

Тишина.

– Смешная же шутка, улыбнись!

Ник продолжил:

– В настоящем территория строительной площадки выделяется. Она полностью черно-белая, как в старом кино, ну знаешь…

– Так вот откуда это название: сумеречная зона. Я смотрела этот сериал.

– Так вот, я могу зайти в нее с любой стороны, если дома не мешают или строительный забор. Можно сказать, что портал окружает этот участок.

– Это объясняет, почему в тот раз ты врезался в невидимую стену. Смешно было.

– Эй! У меня тогда носом кровь пошла.

– Будем считать это экспериментом ради науки и того, чем ты тут занимаешься в свободное от работы время. В противном случае мне может стать стыдно, а я не люблю, когда мне стыдно.

– И какой же вывод из этого эксперимента можно сделать?

Девушка скрестила руки на груди и произнесла:

– Ты не можешь переместиться в мое время, даже если контактируешь с местными.

Ник задумался. Он взял смартфон, поднес его к лицу и начал говорить:

– 20 мая 2022 года, 10:14 вечера, эксперимент «Кроличья нора», который я проводил с сумасшедшей помощницей из другого мира, точнее, из прошлого, из 2003 года, показал, что держась за руки с представителем серых переместиться в мир серых нельзя. Отчет окончен.

– Ты кого серым назвал, серый! – возмутилась девушка.

– А как тебя еще называть? – спросил Ник. – Ты не представилась.

– Если я тебе скажу свое имя, то ты мигом побежишь искать меня в своем времени, а я там старая совсем. Некрасивая. Не хочу, чтобы ты видел меня такой. Влюбишься еще. По тебе видно, что ты неравнодушен к старушкам.

– Ничего, что это не так?

– Ничего, я принимаю тебя таким, какой ты есть, Лаплас.

– Я влюблюсь только в супердевушку, а ты явно не она. Поэтому можешь не беспокоиться.

– Тебя обтягивающее трико, что ли, привлекает, извращенец?

Ник поднял руки вверх, показывая, что спорить об этом бреде у него нет желания.

– Но как-то мне нужно тебя называть, – сказал он.

– Можешь называть меня: Моя главнокомандующая или капитан Подсолнух.

– Я не буду этого делать.

– Бьен, – девушка задумалась. Она бросила взгляд на портфель. – Этот дневник принадлежал некой Флёр де Солей.

– И что?

– Она первый шевалье из «Клуба тех, кого нет», созданного много лет назад. Но в двадцать первом веке я – первый шевалье. Так что, Лаплас, можешь называть меня Флёр де Солей. Это мое тайное имя.

Девушка с подсолнухом в волосах прошла вперед почти до самой границы сумеречной зоны, где был проход в строительном заборе, ведущий к тротуару.

– Здесь граница? – спросила она.

– Ага, – ответил Ник.

И тогда Флёр потихоньку начала вытаптывать линию на снегу.

– Мерси. Направляй меня, Лаплас. Хочу обозначить границу сумеречной зоны, иначе экспериментировать нам будет трудно.

– Она пролегает вдоль забора.

– Везде?

Ник огляделся и понял, что справа и слева от входа забора нет – есть только стены близлежащих домов.

– Нет, – сказал он.

– Ну вот.

– Ладно. Иди прямо вдоль забора, а потом не доходя три фута до стены сворачивай налево. Похоже, там должен быть строительный забор, но я его не вижу. Значит, он только в твоем времени.

– Уи.

– Я не стану тебя искать в настоящем, – вдруг сказал Ник после паузы. – Да и как ты себе это представляешь? Совсем наверняка людей с твоим именем куча в этом городе.

Флёр усмехнулась.

– Если имя не редкое, то да, но… – сказала она.

– Оно редкое? – спросил Ник.

– Кто знает…

– И что это значит?

Флёр свернула налево, как и сказал ей Ник. Удивительно, подумал он, неужели эта особа умеет слушаться?

– Если хочешь узнать мое имя, то просто угадай.

– Это невозможно, если ты не дашь никаких подсказок.

– Ты уверен, что я не дала тебе подсказок? – спросила Флёр и остановилась. – Дальше?

– Да, иди вперед до сцены, а затем еще шесть футов и сворачивай налево, – ответил Ник. – Ты сказала, что серые появляются через порталы. Получается, ты даже не знаешь, где находится сумеречная зона.

– Получается, что не знаю, так что у тебя и у людей из твоего времени есть возможность захватить эти части Бостона.

– Но это ты и люди из твоего времени захватили нашу землю!

– А ты смешной. Разве я похожа на захватчицу? Приглядись, Лаплас.

– Не очень, но, может быть, ваше правительство… – Ник замялся, не зная, как продолжить мысль.

– Зачем людям из прошлого захватывать землю у людей из настоящего? Фактически отбирать у самих себя. Похоже, ты не думал об этом до этого момента.

Флёр закончила обозначать границу.

– Готово! – воскликнула она.

– И что дальше? – спросил Ник.

– Я пойду домой, перекушу и буду читать сказку сестренке про путешествие к центру Земли. Ты пойдешь домой, не знаю… заниматься всякими сомнительными делами, мечтая о супердевушке в трико. Через час я буду уже спать. Ты, наверно, тоже, но не уверена. Потом я проснусь, посмотрю на звезды и продолжу спать.

– Да я не об этом.

– А, ты про свои эксперименты. Мы уже провели целых два. Так что ты у меня в долгу.

– Когда это был еще один?

– Забыл? Я тебе снега за шиворот насыпала.

– Такое я и без тебя проводил.

Флёр рассмеялась.

– Оревуар, Лаплас, – она махнула рукой и прошла сквозь кирпичную стену в левой части сумеречной зоны.

– Стой! – крикнул Ник.

Но Флёр ушла, а на следующий день, как и обещала, рассказала ему, откуда у нее взялся дневник. Это было бремя, которое она приняла, сама того не зная. В тот день, несколько месяцев назад, Флёр сидела на автобусной остановке. К ней подошел ничем не примечательный старик и сел рядом, что-то пробубнив себе под нос. Когда к остановке подъехал автобус, он зашел в него и уехал. И вроде бы ничего не случилось, и все же случилось. Придя домой, Флёр обнаружила, что в ее портфеле лежит желтый конверт, запечатанный воском, на котором только и было написано «Клуб тех, кого нет».

В конверте находились письмо и дневник с черной кожаной обложкой. Ни адресат, ни отправитель указаны не были.

– Только тебе под силу с этим справиться, только ты можешь остановить их, – прочла фрагмент письма Флёр. – Потому что ты – мой преемник. Будем знакомы. Меня зовут Флёр де Солей. Я – основатель «Клуба тех, кого нет». Клуба, который тебе придется возродить. Иначе мир погрузится в средневековую тьму.

– Ого, – удивился Ник. – Не знаю, что и сказать.

– Не веришь?

– Честно, не особо. Выглядит как розыгрыш.

– Я тоже так подумала, но…

– Но?

Флёр никак не отреагировала.

– Эй, – окликнул ее Ник.

– Что? Заколку хочешь как у меня?

– Ээ… – Ник слегка замялся, а потом все-таки нашел слова: – Ты говорила, что тебя кто-то преследует, это как-то связано с дневником?

– Уи, шевалье де Солей пишет о нем, – ответила Флёр. – Она называет его: Тот, кто ищет. Это таинственный человек из таинственной организации, которая в письме называется они. В моем времени Тот, кто ищет носит шляпу и плащ. Когда я встретила его впервые, он побежал за мной (точнее, пошел), но мне удалось скрыться. С тех пор я видела его несколько раз, но не попадалась ему на глаза. Ты можешь подумать, мало ли кто за мной погнался, но я некоторое время следила за ним. Он спрашивает обо мне у людей (точнее, о девочке с моим описанием внешности). Я думаю, он ищет именно меня, но не знает ни моего имени, ни где я живу. Очевидно, ему нужен дневник.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что так написано в письме. Шевалье де Солей говорит, что дневник очень важен и его будет искать Тот, кто ищет. Проблема в том, что теперь ему нужна еще и я.

– А ты-то зачем ему?

– Потому что я могу расшифровать дневник.

– Ты бы в полицию позвонила.

– И что я скажу? За мной ходил какой-то человек в шляпе?

– Ээ… Ну да. Это вроде бы не запрещено законом.

Флёр бросила взгляд на письмо и начала читать:

– Ты готов, первый шевалье? Тогда открой мой дневник. В нем девять зашифрованных шифром Виженера записей, которые помогут тебе в предстоящей битве против них. Чтобы расшифровать записи девяти шевалье, тебе придется возродить «Клуб тех, кого нет» – для этого ты должен найти восемь преемников шевалье, у каждого из которых будет ключ от одной из этих записей. Первая запись открывается одним ключом, но вторая – двумя (сначала первым, потом вторым). Аналогично и с другими записями. Сначала найди преемника Лапласа. Для этого тебе нужно будет прийти в место, где ты видел черно-белых людей, и написать там на стене: «Клуб тех, кого нет».

– Черно-белых людей?

– Уи. Де Солей пишет: Вскоре в этом месте появится человек, которого приведет демон Лапласа. Загадай ему одну из девяти загадок, чтобы выяснить, тот ли это человек. Если он разгадает загадку и ответ будет действительно верным, то он приведет его к предмету памяти. Иначе говоря, к ключу от записи, который через поколения передал ему сам Лаплас.

– Стоп! Это же я.

– Уи.

– Подожди, а сколько лет этому дневнику?

– В первой записи, которую мне удалось расшифровать, указана дата: 14 мая 1785 года.

– Если это не розыгрыш, то это невероятно…

Ник был ошарашен.

– Значит, такое уже происходило… – сказал он спустя какое-то время. – Значит, сумеречные зоны уже появлялись когда-то давно.

– Похоже на то.

– Ясно, что еще было в письме?

– Другие преемники шевалье придут вслед за преемником Лапласа, – продолжила читать Флёр. – А если не придут, то преемник Лапласа их отыщет. Все просчитано.

PS: Когда дочитаешь до той части, где нас посвятили в шевалье и в связи с этим мы решили отметить каждого раскаленным клеймом, помни, что это больно и можно придумать что-то получше.

– И все?

– Тут еще загадки написаны и приведена таблица Виженера, а так все.

– Выходит, если это правда, то в дневнике может быть ответ, как закрыть сумеречные зоны и вернуть исчезнувших людей?

– Возможно.

– Ты сказала, что расшифровала первую запись. Что в ней было сказано?

Флёр открыла дневник, куда был вложен листок с расшифровкой, и начала читать:

– Сегодня я заходила в амбар за зерном и дровами, но, к своему удивлению, обнаружила там человека. Наверно, бродяга, подумала я. Взяв молоток, я вошла внутрь и громко спросила, кто здесь. Мне уже приходилось такое проделывать совсем недавно. Тогда это сработало. Бродяга вскочил и выбежал из амбара. Сработало и в этот раз. Но случилось кое-что странное, чему я не могу дать объяснение. Когда бродяга выбежал из амбара – он тут же исчез. Буквально исчез, просто испарился. Был, и вот его нет. Но не только это было странно. Бродяга носил странную одежду для наших мест, и могу поклясться, он был полностью серым. Его кожа была серой, его руки, голова – все было серым. Может быть, он трубочист? Допустим. Но разве трубочисты умеют исчезать?

– Вау! – удивился Ник, и его сомнения в правдивости всей этой истории с дневником начали исчезать. – Это точь-в-точь то, что происходит сейчас в Бостоне. Невероятно! А что-нибудь еще удалось расшифровать?

– Уи. Есть еще кое-что. Шевалье де Солей пишет: после случая с бродягой я начала интересоваться у людей разных профессий, видели ли они когда-нибудь что-то подобное. Но все говорили «нет». А некоторые считали меня сумасшедшей. С тех пор я каждый день ходила в амбар, чтобы увидеть этот феномен вновь, но, к сожалению, не увидела.

Мой хороший друг Пьер-Симон Лаплас, с которым я давно переписываюсь, заинтересовался произошедшим. Мы решили встретиться после одной из лекций, которую Лаплас вел в Институте Франции. Забавно, но то, что рассказала ему я в тот день, оказалось куда более невероятным, чем то, что он рассказывал своим студентам.

Обсудив произошедшее, мы решили провести несколько экспериментов у меня в амбаре. И хоть серый человек больше не появлялся там, но мы заметили странных серых животных – это были крысы и белки. Странность заключалась не в окрасе, а в том, что они исчезали, когда выходили из амбара. Магия какая-то, подумала я, но Лаплас не верил в магию, он хотел докопаться до истины.

То, что находилось в дверном проеме амбара, откуда появлялись и где исчезали животные, мы назвали гранью. Чтобы узнать побольше об этом явлении, мы подкидывали крысам кусочки хлеба, чтобы выяснить, смогут ли они утащить их за грань. Интересно было то, что, когда крыса выбегала из амбара, держа во рту кусочек хлеба, в какой-то момент (мы прочертили границу в дверном проеме от доски до доски) она исчезала, а хлеб падал за линию. Крыса, поняв это, возвращалась назад, и, хотя хлеб был перед ней, но за очерченной границей, она его не видела. И тогда крыса пыталась утащить новый кусок хлеба, и все повторялось.

– Получается, что они делали такие же эксперименты, как я…

Ник был просто ошарашен.

– Это совпадение лишь доказывает, что нас свел демон Лапласа, – сказала Флёр. – И возможно, это не единственное совпадение. Дневник оказался не так прост.

– Если ты расшифруешь дневник, тогда, возможно, нам вообще не нужно будет делать никаких экспериментов. Ведь в нем может быть ответ, как все исправить!

– Если успею.

– О чем ты?

– Осталось восемь загадок.

– Черт. Нас же двое, а было девять…

– Загадка Флёр де Солей – последняя. Пока что я не могу ее разгадать, но даже если получится, то я не смогу расшифровать последнюю запись.

– Почему?

– Потому что нужно заполучить все предыдущие ключи. Так сказано в письме. Дневник устроен так, что каждая новая запись должна быть последовательно расшифрована разными ключами. То есть, чтобы расшифровать третью, нам нужно сначала открыть ее первым ключом, потом то, что получилось, открыть вторым, а затем третьим. Такая вот система безопасности восемнадцатого века, известная как шифр Виженера.

– Ясно. И что теперь делать?

– То, что написано в письме, – искать оставшихся шевалье. А пока ищем, будем проводить эксперименты, чтобы поскорее узнать о том, с чем мы столкнулись и как это исправить. Все, как договаривались. Ты поможешь мне, я – тебе.

Когда Ник попрощался с Флёр, ее сумасшествие больше не казалось ему таким очевидным фактом. Уж слишком убедительно она говорила. Но думая о выкрутасах одной странной девушки, Ник начал забывать о другой, жизнь которой изменилась в последнее время.

* * *

Днем позже Ник попытался сгладить вину перед Элизабет. Он позвал ее погулять в парк «Бостон Коммон» как в старые добрые времена. Вот только Элизабет не хотела старых добрых времен, она хотела быть частью новых времен.

Элизабет вдруг остановилась посреди дорожки близ монумента солдатам и морякам, опустив нос, и просто замерла.

– Ты чего? – спросил Ник, но она не ответила. Если, конечно, не считать ответом упрямое разглядывание своей обуви. – Что-то не так?

Ник знал ответ.

– Хочешь как раньше проводить эксперименты в сумеречной зоне?

– Угу, – наконец заговорила Элизабет.

– Пойми, это может быть слишком опасно.

Нику казалось, что если ты делаешь что-то ради безопасности другого человека, то считаться с его интересами необязательно. Элизабет думала иначе. Думала и молчала.

Чтобы сгладить разговор, Ник решил дать подруге маленькую надежду.

– К тому же ты не участник «Клуба тех, кого нет», – сказал он. – Это несколько усложняет работу с ней. А без нее трудно будет проводить какие-то эксперименты.

– А ты в клубе?

– Да, я один из шевалье, – ответил Ник с какой-то необъяснимой гордостью. С каких пор его волновало, является он участником непонятного общества или нет? Он и сам не мог это объяснить.

– Я тоже хочу вступить в клуб. Хочу быть шевалье.

Ник ожидал этих слов, но все равно приподнял руки, как бы говоря «полегче».

– Это нельзя сделать так просто, – сказал он.

– А как можно? – спросила Элизабет.

– Ну… – Ник коснулся подбородка и посмотрел в небо. – Ты должна быть преемницей одного из шевалье.

– Я спрошу у мамы, – Элизабет наконец-то подняла взгляд.

– Вряд ли твоя мама это знает.

– А кто знает?

– Ээ… может быть, она.

– Кто?

– Та сумасшедшая девушка с подсолнухом.

– Давай у нее спросим, могу ли я стать шевалье?

Ник почесал затылок.

– Ладно, только обещай мне, если окажется, что ты не преемница одного из шевалье, то ты больше туда не будешь ходить. Согласна?

Элизабет протянула руку и оттопырила мизинец, Ник ухватился своим пальцем за ее. Он не верил в совпадения, а потому считал, что при помощи этой маленькой уловки сумеет оградить подругу от возможной опасности, которая была связана с «Клубом тех, кого нет» и его врагами, если они, конечно, существовали. Тут уверенности не было.

Флёр встретила Элизабет дружелюбно, но по-своему.

– Отойди от него! – крикнула она, указывая пальцем на Ника.

Ирония заключалась в том, что именно это он сам хотел сказать, если бы Элизабет слишком близко подошла к Флёр. А вышло так, что его коллега по репортажу отстранилась от него на три шага.

– Эй! – возмутился Ник, разведя руками. – Не слушай ее. Она не совсем нормальная.

В подтверждение его слов Флёр посмотрела влево, словно кто-то стоял рядом, и сказала, обращаясь к пустоте:

– Лагранж, да ты только послушай, какой бред несет Лаплас. А все потому, что он забыл барометрическую формулу! Вот и насыпало снега на крышу его пустого чердака.

Флёр усмехнулась, словно услышала ответ.

– Уи, согласна, – ответила она самой себе. – Тебе тоже кажется, что у него вши? Похоже, голову не мыл уже месяца два.

Элизабет отошла от Ника еще на шаг.

– Эй, прекрати, она все врет, – возмутился он. – Элизабет, да что с тобой?

– Но Лагранж сказал, – пробормотала Элизабет и виновато склонила голову.

– Какой еще Лагранж? Рядом с этой ненормальной никого нет. Ты разве не видишь? Она все выдумывает. И нет у меня никаких вшей.

Ник почесал голову.

Флёр и Элизабет уставились на него, а потом переглянулись.

– Что? – спросил Ник.

Но никто не ответил.

Флёр соскочила со сцены, где стоял мольберт с холстом, на котором были видны лишь карандашные наброски, и направилась к Элизабет.

– Я вижу в тебе потенциал, – сказала она. – Ты мне нравишься.

Элизабет подняла брови от удивления, а потом широко улыбнулась.

– Послушай, – Ник вышел вперед, чтобы Флёр не смогла подойти слишком близко к его подруге. – Элизабет хочет вступить в «Клуб тех, кого нет». Я ей сказал, что ты знаешь, как определить, является ли она преемницей одного из шевалье или нет.

Флёр погладила подбородок и задумчиво осмотрела Элизабет. Сначала она зашла слева, а потом и справа.

– Давай проверим, – сказала она. – Если верить письму, то вторым шевалье «Клуба тех, кого нет» является известный астроном и геодезист Пьер Мешен. Он оставил загадку для своего преемника.

Флёр достала пожелтевшее письмо из портфеля и зачитала:

– Я в ящике и между планет, я ограничено и нет. Кто я?

Элизабет сжала губы и начала теребить ключ, который висел у нее на шее, но так и не ответила.

– Не расстраивайся, – попытался ободрить ее Ник.

– Значит, я не преемница шевалье, – грустно проговорила Элизабет.

– Да о чем ты? – сказала Флёр. – Лаплас месяц отгадать загадку не мог. Я подумала, что он отсталый. Потом поняла, что он просто амбесиль. И тем не менее он смог стать шевалье.

Элизабет обрадовалась и легонько похлопала в ладоши. А потом в знак благодарности достала из кармана жвачку и протянула ее Флёр.

– Мерси, мадемуазель Элизабет, – Флёр посмотрела на Ника. – А ты чего уставился?

– А почему я Лаплас, а она Элизабет? – спросил Ник с нотками обиды в голосе.

– Совсем амбесиль? Это ее имя, данное ей при рождении. Людей принято называть по именам.

– Но…

Флёр хлопнула в ладоши. Звук получился громким.

– Бьен, – сказала она. – Мадемуазель Элизабет, кинь снежком в Лапласа.

Элизабет скомкала снег и бросила в Ника.

– Эй, ты на чьей стороне? – спросил он, когда снежок ударился об его куртку.

Но она лишь улыбнулась.

– Лаплас, тебя определенно можно покалечить предметами из прошлого, – заметила Флёр. – Задокументируй эксперимент, силь ву пле8.

К своему же удивлению, Ник послушался, достал телефон и под запись сказал:

– 22 мая 2022 года, 3:15 после полудня. Эксперимент «Все для тебя» прошел успешно. Снежок из сумеречной зоны по дугообразной траектории попал мне в грудь. Мисс Франк, которая под влиянием мисс де Солей кидала его, не испытала мук совести. Это доказывает, что мисс де Солей пагубно влияет на персонал. Что до эксперимента, то вообще-то, мисс де Солей, я уже проводил такой эксперимент. Отчет окончен.

– Ты кидал в себя снегом? – спросила Флёр. – Совсем амбесиль?

– Нет, – ответил Ник. – Я не об этом.

– А зачем ты кидал в себя снежок? – спросила Элизабет.

– Да не кидал я.

– А как тебе это удалось, Лаплас? – спросила Флёр. – Ты построил специальную кидательную машину?

– Нет! – разозлился Ник.

– Не злись, – попыталась успокоить его Элизабет. – Один раз можно кинуть в себя снежок. Никто плохого не подумает.

Ник демонстративно отвернулся от девушек, скрестив руки на груди. В его голове пролетела мысль, что беспокоиться за Элизабет не стоит. Флёр не проявляла к ней никакой агрессии. Более того, они находили общий язык. А вот за кого ему стоило беспокоиться, так это за себя.

После ряда странных выходок таинственной девушки с подсолнухом в волосах подростки все-таки уселись на сцене для долгожданной конструктивной беседы.

– Это неплохая идея, – Флёр достала жвачку из кармана, которую дала ей Элизабет.

– О чем ты? – спросил Ник. – Просто жвачка.

– А ты не думал, что будет, если я начну ее жевать? Как тебе такой эксперимент?

– Э… не знаю. У тебя мозги из пятки переместятся в голову?

– А ты фут-фетишист, Лаплас. Ай-ай-ай.

– Что такое фут-фетишист? – спросила Элизабет.

– Не слушай ее, – сказал Ник.

– Это когда человек мечтает вступить в брак со стопой, – ответила Флёр. – Так что, мадемуазель Элизабет, прячь стопы от этого извращенца.

Ник демонстративно закрыл уши, чтобы не слушать этот бред.

– Бьен, хватит о приятном, – сказала Флёр. – Как насчет такой идеи, Лаплас. Я принесу еду из прошлого, и ты ее съешь.

– Звучит не очень, – ответил Ник, но сама идея его заинтересовала. – И что, ты думаешь, произойдет?

– Пока ты здесь, наверно, ничего, но если ты проглотишь бургер из прошлого и выйдешь в настоящее, то должно что-то произойти.

– Хм… я пробовал проносить снег в настоящее, но он исчезал из карманов.

– Куда?

– Не знаю. Наверно, за границу, как написано в дневнике.

– Завтра я принесу бургер. Нужно провести такой эксперимент. Будет интересно, исчезнет ли бургер из желудка.

– Эй! Я не буду это есть.

– Кто-то его съест, – пожала плечами Флёр.

– Элизабет точно не станет этого делать.

– Амбесиль, стану я подвергать опасности потенциального шевалье, который, возможно, приоткроет завесу тайны дневника де Солей? Да как ты такое мог подумать?

– Значит, ты ее не тронешь?

– Ну конечно.

– Обещай, – сказал Ник слишком серьезно для шутки. И похоже, Флёр это поняла.

– Обещаю, – сказала она так же серьезно.

– На мизинцах.

Ник протянул руку и оттопырил мизинец.

– Ты маленький, что ли? – спросила Флёр, и их пальцы сцепились.

Они смотрели друг другу в глаза еще какое-то время, а потом отстранились друг от друга.

– Лаплас, если ты сам не хочешь есть бургер из прошлого, то найди того, кто захочет, – сказала Флёр. – Все просто. В конце концов, это ты просил меня помочь тебе с экспериментами. Я помогаю.

– Мне не хочется привлекать лишних людей, тем более тех, кого не жалко, – проговорил Ник.

– Если мир погибнет только потому, что ты чего-то там не хотел, то потом мне претензии не предъявляй. Я пыталась.

– Откуда ты знаешь, что мир погибнет?

– Я не знаю, но ты не думал, что в перспективе в твоем настоящем будут появляться новые так называемые сумеречные зоны?

– Думал, но пока не появляются.

– Вот именно, пока. Но может быть, в дневнике об этом сказано, так что, что бы ни случилось, у нас есть козырь.

– Ладно, убедила.

– В любом случае нам нужно изучить проблему, а потом искать пути ее решения. Видимо, это то, чем занимался «Клуб тех, кого нет».

– А что насчет тех людей, которые находились в местах, где появились сумеречные зоны? Они исчезли, когда все это произошло. Думаешь, их можно вернуть?

– Думаю, можно, – Флёр подняла руку к небесам, растопырив пальцы. – Ведь нас ведет демон Лапласа!

Элизабет хихикнула, а Ник уставился в серое небо. Одна из снежинок упала ему на нос.

Он чихнул.

Наступила тишина.

И тут вдруг Элизабет сказала:

– Пространство.

Ник и Флёр переглянулись и уставились на нее.

– А ты не промах, – сказала Флёр. – Действительно, это может быть пространство. Осталось найти предмет памяти шевалье Мешена. Если ты преемница, то он у тебя точно будет.

– Что это может быть? – спросил Ник.

Флёр пожала плечами.

– Ты необучаем, Лаплас. Ну это что-то связанное с загадкой, – ответила она.

* * *

Найти человека, который бы рискнул жизнью ради науки, не так-то просто. И уж тем более такого, которого не жалко. Однако у Ника был на примете один знакомый. Вот только согласится ли он и что попросит взамен?

Музыка в сервисном центре «Доктор Рок» громыхала так, что клиенты ждали свои смартфоны на улице.

«Нарушая закон, – пел Роб Хэлфорд. – Нарушая закон, нарушая закон…»

– Привет! – прокричал Ник, сложив руки у рта.

Музыка затихла.

– Не кричи, придурок, – рявкнула Рокс, не отводя взгляд от смартфона, который она чинила. – Что надо?

– Как грубо. От тебя ничего, я пришел поговорить с твоим дружком.

– С кем?

– Ну с ним, – Ник указал пальцем в другой конец помещения.

– Он наказан.

Элизабет захихикала, прикрыв рот рукой.

– Наказан, – повторила она.

– Да он всегда наказан, – развел руками Ник. – Но с людьми-то ему можно разговаривать?

Рокс ничего не ответила и продолжила чинить смартфон.

Ник обошел все металлические ящики с запчастями, которые попадались под ноги, и остановился в углу помещения, где и сидел наказанный, но не сломленный Джаред Сендлер, более известный как Фриз среди своих немногочисленных подписчиков в «Инстаграм».

– Есть дело, – полушепотом сказал Ник.

Джаред посмотрел направо, потом налево и напечатал что-то в блокноте на своем ноутбуке.

«Цыганское?» – прочитал Ник на дисплее.

– Нет. Возможно, не очень безопасное, – ответил он. – Это связано с сумеречной зоной.

«Нет, – напечатал Джаред. – Не люблю этот сериал».

– Я не про сериал. Если ты не в курсе, то в городе уже как год появились аномальные зоны, где все черно-белое, как в старом кино.

«Продолжай».

– От тебя всего-то и требуется проглотить бургер, произведенный в том мире, который через эти зоны взаимодействует с нашим.

«Звучит вкусно, но нет».

– Послушай, власти заверили, что взаимодействовать с сумеречными зонами безопасно. Значит, они провели все необходимые тесты. Просто не поделились с нами подробной информацией по какой-то причине. Я всего лишь хочу убедиться в том, что они не соврали.

«Номер».

– Что?

«Добудь мне номер Кристины Ковалевской из „Букера“ и я съем хоть черно-белого мамонта».

– Ладно, – уверенно сказал Ник и неуверенно подумал: «Я что-нибудь придумаю».

И действительно придумал. Но прежде чем оказаться в «Букере» в не самой выгодной позиции, Ник заметил, что его коллега весь день носит на правом плече белый чехол из-под штатива.

– А зачем ты носишь с собой штатив? – спросил он. – У нас практически не бывает такого типа съемки.

– Секрет, – довольно произнесла Элизабет.

Ник задумался, но не об этом. Его мысли были поглощены вопросом: как убедить Кристину, что дать номер телефона бородатому гику Джареду – это хорошая идея? Идея-то была не очень хорошая, как ни посмотри.

Увидев черные двери кафе «Букер», друзья остановились.

– Ладно, – сказал Ник и перевернул бейсболку эмблемой назад. – Буду импровизировать.

Через пятнадцать минут он вышел из кафе.

– Дело сделано, – Ник уперся руками в бока и улыбнулся. – А я хорош.

Элизабет сняла бейсболку с его головы, и в этот же момент с его лица исчезла улыбка.

– Она и правда волшебная, – сказала она.

– Дай сюда, пока Кристина не передумала.

Несмотря на то, что Джаред не выглядел надежным человеком, все же он чтил принцип «услуга за услугу», считая его священным, как последние слова магистра Йоды. Поэтому после работы он отправился вместе с Ником и Элизабет в сумеречную зону на Тремонт-стрит.

– Стоп-стоп-стоп, – сказал Джаред, увидев Флёр на сцене. – Ладно, цыгане, но она же серая, мы не договаривались, что я буду контактировать с захватчиками! Она же облучит меня гамма-излучением и сделает бесплодным!

– Да не ссы, – ответил Ник. – Она не кусается.

– Но ударить может, – заметила Элизабет.

Флёр отбросила карандаш с листком бумаги в сторону и ненормально улыбнулась, а потом раскатисто рассмеялась, как какой-то злодей из кинокомикса.

– Вкуси же этот чизбургер, неразумное животное! – воскликнула она. – Или умри!

После короткой паузы она пробормотала себе под нос:

– Хотя умереть ты можешь и во время эксперимента.

Джаред постоял в снегу секунд пять, а потом развернулся и побежал к границе сумеречной зоны, что-то хныча себе под нос.

– Стой! – крикнул Ник вслед. – Кристина не любит трусов.

Джаред остановился.

– А мертвых? – спросил он.

– Ээ… я не спрашивал, но…

Ник пожал плечами.

– Если хочешь поразить ее сердце, то рискни! – выкрикнула Флёр. – Девушки любят отважных, рисковых парней, – она понизила голос, – и мертвых знаменитостей. Но ты не знаменитость.

Как ни странно, но это прозвучало в достаточной мере убедительно, чтобы спустя считаные секунды Джаред начал жевать чизбургер.

– Холодный, – недовольно буркнул он и достал телефон из кармана, чтобы записать сторис для «Инстаграм».

Джаред поднес телефон к лицу, так что на дисплее были видны только его щеки. Он жевал какое-то время сэндвич, а потом сказал:

– Ем серый бургер. Челлендж от Фриза не для слабаков. Хэштег «Фриз бесстрашный».

– Ешь давай, – сказал Ник, а потом сам заговорил под запись, поднеся микрофон смартфона ко рту.

– 23 мая 2022 года, 6:15 вечера. Я, мисс Франк и мисс де Солей приступили к эксперименту «Потерян в море». В качестве подопытного выступил мистер Сендлер. Нет, он не родственник Адама. Просто совпадение. Суть эксперимента заключается в том, чтобы выяснить, можно ли есть пищу из прошлого, и в том, как она повлияет на человека. Хотя любая еда на прилавках магазинов, по сути, из прошлого, но я имел в виду другое. Я хотел сказать, что она как бы из прошлого, но срок годности не истек, но ей вроде как девятнадцать лет.

Когда Джаред доел сэндвич, Ник, Флёр и Элизабет его окружили, ожидая услышать что-то интересное. Но он был плохим рассказчиком.

– Ваши ощущения, мистер Сендлер? – спросил Ник и поднес телефон к лицу Джареда.

– Чувствуешь прилив героизма или легкое отравление? – поинтересовалась Флёр.

– Никаких новых ощущений, если вы об этом, сраные цыгане, – произнес Джаред и рыгнул. – Совсем никаких. Я бы еще парочку съел.

Флёр выхватила смартфон у Ника и начала говорить:

– Первая часть эксперимента с дурацким названием «Потерян в море» прошла успешно. Месье Сендлер остался жив. Это хорошо. Я забыла дома расческу. Это плохо. Почему-то бланманже захотелось.

– Отдай, – сказал Ник и потянулся за смартфоном, но Флёр успела отскочить в сторону.

– А есть еще вторая часть эксперимента? – спросил Джаред. – Я на это не подписывался.

– Месье Сендлер, похоже, не знает, что всегда есть вторая часть эксперимента, если подопытный выживает после первой. И так пока… – пояснила Флёр.

– Что?! – перепугался Джаред.

– Она говорит о смерти, придурок, – заметил Ник. – Топай через границу. Это вторая часть.

– И все?

– И все.

Джаред пошел вперед, следом за ним плелась Флёр.

– Месье Сендлер так бесстрашно шагает, что я даже восхищаюсь им, – говорила она, ведя запись. – Будто бы он не знает, что за границей его может вывернуть наизнанку, а кишки намотать на пространство-время. Эй, Лаплас, чьи кишки намотало на пространство-время в прошлый раз?

– Я не успел с ним познакомиться, – подыграл Ник. – Как же его, такой среднего роста мужчина. И усы у него были странные…

– Месье Суше! Точно!

Джареда пробрала дрожь.

– Эксперимент «Потерян в море» провалился, – сказала Флёр. – Подопытный погиб. Отчет окончен. Мне очень жаль. Нам не следовало это делать.

Ник подошел к Флёр и вырвал из ее рук свой телефон.

– Все, что сказала мисс де Солей, – ложь. Не забыть стереть ее гнусные инсинуации. Точка. Мистер Сендлер сейчас пройдет сквозь границу и…

– Его расплющит, – сказала Флёр.

– Нет!

– Откуда ты знаешь? – спросил Джаред, остановившись в шаге от границы.

– Я верю, – ответил Ник.

– Вперед, герой, – подстрекала Флёр. – Мама тебя не забудет. Остальные забудут. Я уже забыла. Кто ты?

– Нет-нет-нет, – завертел головой Джаред.

И тогда Флёр сделала то, что делала при знакомстве с Ником. Она разбежалась и ударила двумя ногами Джареда в спину. Тот вывалился через проход в строительном заборе прямиком на тротуар, где светило яркое солнце. С ним ничего не произошло. Почти.

Ник вышел следом.

– Как ощущения, герой? – спросил он.

– Проголодался, – с досадой ответил Джаред.

Ник посмотрел за спину – там стояла Флёр и что-то говорила, но он не мог услышать. Тогда он шагнул в сумеречную зону.

– Что ты сказала?

– Угадай, – проговорила Флёр, спрятав руки за спину.

– Сдаюсь.

– Какой ты скучный.

– Что ты сказала?

– Дай я запись сделаю.

– Нет.

– Тогда ты не узнаешь, что случилось с бургером.

Флёр посмотрела в сторону и начала насвистывать какую-то незнакомую Нику мелодию. Он вздохнул, достал смартфон, включил приложение «Диктофон» и отдал его этой неугомонной девчонке.

– В ходе эксперимента с дурацким названием «Потерян в море» мы выяснили, что пережеванный бургер не переместился в настоящее вместе с месье Сендлером.

– И где же он тогда?

– На тротуаре, в моем настоящем, точнее, в твоем прошлом. Как, в общем-то, мы и предполагали, иначе и не стали бы рисковать человеком. Верно?

– Джаред не совсем человек, но да. Ты права.

– Выглядит та субстанция, что из него вылетела, не очень красиво, не как бургер, а как пережеванная масса. Отчет окончен.

Флёр запустила руку в карман, но не нашла там то, что искала, и тогда она попросила у Элизабет жвачку.

– Смотри, – сказала Флёр, бросив ее в рот.

Вкладыш гласил: «Любовь – это раковая опухоль души».

Флёр сделала шаг вперед – в сторону границы – и исчезла из черно-белой зоны. Жвачка, которую она жевала, свалилась на тротуарную плитку в настоящем.

Флёр тут же вернулась назад.

– Вот так это работает, – сказала она.

Когда Джаред уехал на своем электросамокате и с экспериментом было покончено, Ник наконец-то узнал, зачем его подруга всю дорогу носила с собой чехол для штатива.

– Вот, – Элизабет протянула чехол Флёр. Внутри оказался старенький телескоп.

– Ого! – воскликнула Флёр. – Это… я почти уверена, что это артефакт Пьера Мешена.

Ник приоткрыл рот от удивления.

– Так не бывает, – сказал он.

Флёр посмотрела на Элизабет и попросила ее рассказать об артефакте.

– Телескоп был в комнате, но я забрала его оттуда, когда меня нашли, – ответила та.

Ник положил руку на плечо Элизабет и сказал то, что говорил уже много-много раз:

– Нет больше комнаты.

Но она была.

Элизабет прикоснулась к ключу на шее.

– Комната? – поинтересовалась Флёр.

– Это неважно, – ответил Ник. – Ты действительно считаешь, что телескоп – это ключ?

– Судя по всему, он очень старый и совершенно точно связан с шевалье Мешеном.

– Почему?

– Потому что он был астрономом. Он даже открыл галактику.

– Ясно. Он изучал космос, а это большое пространство.

– А ты догадливый, Лаплас.

Флёр пригляделась к телескопу – в самом низу была мелкая гравировка.

– Сова, – проговорила она. – А вот и ключ.

– Что? При чем здесь птица? Как она связана с космосом?

– Не птица, а туманность!

Флёр вытащила дневник из портфеля, отошла в сторону и попыталась использовать оба ключа, чтобы начать расшифровывать новую запись.

После пяти минут ожидания она сказала:

– Я не знаю, что здесь написано, но несколько слов разобрать удалось. Это точно ключ. А это значит, мадемуазель Элизабет, что ты преемница шевалье Мешена.

Эти слова огорчили Ника, но не так сильно, как он думал, что огорчат. И все-таки он хотел уберечь Элизабет, а получилось, что, наоборот, впутал ее во что-то серьезное. Плохо получилось, но что теперь поделать?

– Я в «Клубе тех, кого нет»? – спросила Элизабет.

– Уи, дай мне руку, – ответила Флёр.

«Будь, что будет, – подумал Ник. – По крайней мере, ты выглядишь счастливо и я рядом».

– Было бы лучше рисовать ручкой из настоящего, – заметил он. – Тогда клеймо подсолнуха сохранилось бы подольше.

– Ты на что намекаешь, Лаплас? – спросила Флёр. – У тебя нет тайного знака подсолнуха?

– Уже нет.

– А ну давай сюда руку!