Читать книгу Мальчик, который выращивал драконов - Энди Шеферд - Страница 4

Драконий фрукт все рос и рос. К вечеру он стал в два раза больше.

Я решил не показывать его маме и папе и держать подальше от Томтома, поэтому вытащил из стола один из ящиков, заваленный игрушками. Расчистил место, сдвинув игрушки по бокам, положил туда фрукт и закрыл в столе. Дотронувшись до фрукта, я заляпался липким клеем, похожим на вязкий сок или слизь.

Вспомнив о возможном токсическом заражении, я быстро вытер руки. Забрался в кровать и не отрывал взгляда от ящика, из которого исходило сияние. Правду сказать, я не ожидал, что фрукт станет вести себя подобным образом. Вот бананы и манго, например, никогда такого не делали. Даже с кумкватами и киви все было просто. Но чтобы светиться? Если честно, странновато.

Я твердо намеревался следить за фруктом, но настолько устал от всех этих копаний и сражений с обвивунами в дедушкином саду, что мое ночное бодрствование продлилось примерно три с половиной минуты.

Не знаю, сколько я проспал, прежде чем вдруг открыл глаза. В комнате было темно, только из ящика стола все еще исходило свечение. Вдруг деревянный стол и все ящики как задрожали, как затряслись – может, это меня и разбудило, – а потом резко остановились.

Я откинул одеяло и слез с кровати. Включил лампу в виде ракеты и подполз к ящику. Медленно выдвинул его и заглянул внутрь. Фрукт лежал там, светящийся, но неподвижный. Мне что, привиделось? Я закатил глаза – снова мое сумасшедшее воображение. Проверил, нет ли в комнате гориллы, катающейся на одноколесном велосипеде, – обычного гостя моих снов. Но гориллы не оказалось. Значит, я не сплю.

Я повернулся к фрукту и подскочил от неожиданности, когда тот вдруг затрясся, снова раскачивая ящик, – было ясно видно, что одна его сторона увеличилась в размерах.

Нечто внутри плода пыталось вырваться наружу! Кожура растягивалась, а острые чешуйки топорщились, когда под ними происходило движение. Я вспомнил, как однажды нашел в дедушкином саду червяка. Что за ужасный опарыш извивается в драконьем фрукте, пытаясь проделать себе путь на свободу? Эта штука корчилась, вертелась, рвалась наружу. Я медленно попятился. Меньше всего мне хотелось, чтобы червяк-мутант прыгнул мне на лицо.

Сделав всего шаг назад, я споткнулся о Кинг-Конга и с шумом рухнул на пол. Глаз со все еще грохотавшего ящика я не сводил. Вдруг раздался оглушительный…

ХЛОП!

Что-то пронеслось у меня над головой, словно пробка из бутылки. Кусочки мякоти и маленькие черные семена покрыли пол и обрызгали мне штанину. Секунду я лежал не двигаясь, широко открыв глаза.

Затем я услышал звук, словно кто-то чиркает спичкой. Я оглянулся, ища глазами место на полу, куда червяк – или что это было – приземлился. Но увидел только разбросанные игрушки. Некто снова чиркнул спичкой, и – пшик, она вспыхнула. Кто бы ни издавал звуки, доносились они от моего кресла-мешка. Чиркнуло в третий раз.

Я подполз ближе, вглядываясь в холмик кресла. Наклонился над ним, и один его край тотчас дрогнул. Что-то под тканью зашевелилось, пытаясь высвободиться. Где же Томтом, когда он нужен? Кот столько лет клал мне на ковер множество грустных маленьких зверьков – он бы точно знал, что делать с шипящим червяком-мутантом. Сердце рвалось из груди. Вот бы убежать отсюда далеко-далеко, но, если я перестану следить за этой штукой, она ускользнет, и мне придется идти спать, зная, что она, возможно, где-то рядом, в комнате.

Я схватил со стола кружку и замер, готовый накрыть существо, кем бы оно ни оказалось.

Медленно и очень-очень осторожно я приподнял край кресла-мешка.

Каждая клеточка моего тела была напряжена, выскочи та штука на меня, я умер бы со страху. Я поднимал мешок все выше, миллиметр за миллиметром, пока не увидел на полу его, лежащего, свернувшись клубочком. Бешеный стук сердца стал успокаиваться, я пригляделся к крошечному существу передо мной – точно не червяку-мутанту. Но и четко определить, кто это, я не мог.

Он походил на птичку. Но из спины росли маленькие острые шипы, и тельце покрывала скорее не кожа, а чешуя. Ярко-красный, с острыми крыльями, немного походившими на крылья летучей мыши. И он переливался при свете лампы-ракеты, словно выбирал, какой оттенок красного лучше.

Я стоял, открыв рот, он же поднял голову, посмотрел в одну сторону, в другую и чихнул. Только не слюной или соплями, а яркой маленькой искрой и облачком дыма. Вот тогда у меня заработала голова, и я понял, – твердо, не сомневаясь, – что существо, сидевшее на моем халате с Бэтменом и точившее коготки о голову Робина, переминаясь с лапки на лапку, – самый настоящий дракон!